Читать книгу Охота на Вепря - Дмитрий Агалаков - Страница 5

В десять утра мы выехали на широких графских санях. Тройка белых рысаков с бубенцами везла нас. На козлах, в тулупе и шапке, сидел Степан Горбунов. Он и впрямь оказался молчалив, что мне было по душе. Граф сполна снабдил меня деньгами, нужды я ни в чем испытывать не мог. А уж гонорар мне обещали так и совсем сказочный! И сомневаться, что слово графа окажется невыполненным, не приходилось. В обед проезжали через Семиярск.

– Сделаем остановку, – приказал я. – В центр города давай, в полицейское управление.

Старый породистый особняк в центре Семиярска представлял собой жалкое зрелище. Взрыв оказался сильным! Половина окон второго этажа были выбиты, рамы обгорели, стена почернела. На фоне декабря и чистого снега следы катастрофы бросались в глаза особенно сильно и трагично.

У дверей здания караулили пятеро полицейских. Я выбрался из саней. На меня смотрели подозрительно.

– Майор Жабников здесь? – спросил я.

– А вы кто, барин, будете? – грозно ответил вопросом на вопрос урядник.

– Капитан в отставке Петр Ильич Васильчиков, – отрекомендовался я. – Сообщите обо мне.

Степану я разрешил погреться и поесть в ближайшей харчевне. Мало ли, как долго я задержусь! Уже через пять минут я входил в кабинет к своему старому знакомому.

– Здравствуйте, Семен Семенович.

Рыжий, с проседью, старый служака расцвел, увидев меня. Его светло-серые глаза насобирали много морщинок, так бывает с теми, кто долго жил на юге. Майор Жабников полжизни провел в Туркестане, воюя с кокандцами, хорезмийцами и бухарцами во славу империи. И в штыковую ходил, но чаще выслеживал их и ловил, как ловит охотник опасную дичь.

– Здравствуйте, Петр Ильич, – он встал, обошел стол и обнял меня. – Видите, какое горе-то у нас, – майор покачал головой. – На куски ведь разнесло Аристарха Ивановича, собирали, как после артобстрела. Что ж такое делается-то? Из какого адского пламени эти революционеры повылазили?

– По всей России такая картина, чем вы, семиярцы, лучше?

– Дурная шутка, – покачал головой майор Жабников. – И ведь одной гидре срубишь голову – две вырастают.

– А прижигать надобно обрубки-то. Тогда не вырастут.

– Надобно, Петр Ильич, да не дают, – посетовал хозяин кабинета. – Осудят стервецов, в Сибирь сошлют, ну так они сбегут и опять за свое. Если бы нам, военным, дали самим распорядиться этим делом. Так нет! И говорить не хочу, – отмахнулся он. – Сейчас чаю распоряжусь принести. – Жабников позвонил в колокольчик, отдал распоряжение низшему чину: – Чайник сюда. И баранки раздобудь, Ракитин, или бублики. А то и пряники. Слышишь?

– Так точно, ваше благородие! – четко ответил тот.

– И чтоб не сухие! Ну так что, – когда тот вышел, – каким судьбами в Семиярске? И как дела в старой доброй Самаре? Люблю я ваш городок, особенно пиво ваше, этого, австрияка, как бишь его?

– Фон Вакано.

– Точно!

Скоро мы пили чай с баранками и я рассказывал о «тишайшей» Самаре, растущей благодаря удачливым и норовистым купцам не по дням, а по часам.

– Для меня теперь дело чести найти этих подлецов, – сказал Жабников.

– Зацепки есть? – я откусил полбаранки, отхлебнул чаю.

– Кое-что. Разглядели их. Дворник наш, Ефимыч, все подмечает! Приехали двое на бричке. Видом неприметные. Как они все, эти революционеры. Один похож на чиновника средней руки, бородка клинышком, большой портфель. Документы, мол! У другого борода пошире. Этот на козлах сидел. Извозчик. И одежка по случаю – тулупчик, шапка-ушанка. И ведь наглецы отпетые, тот, с бородкой, не постеснялся в саму управу войти. Бедный Аристарх Иванович, небось, китель у зеркала примеривал, пуговички застегивал. – Покачав головой, Жабников тяжко вздохнул: – Госпожа Толоконникова, когда узнала, сама чуть не померла – сердце схватило. Так вот, Петр Ильич, тот, что на козлах сидел, в какой-то момент решил упряжь проверить. Поспешно слез, и к лошадям. А дворник Ефимыч и заметил, что хромает он, и на левую ногу.

– Уже кое-что.

– И не так хромает, точно ногу подшиб, а будто одна нога короче другой.

– Какой у вас дворник внимательный!

– Не то слово, Петр Ильич, ему бы самому впору сыщиком стать! Вот теперь и будем искать хромого революционера. Подлить чайку?

– Будьте так любезны, – кивнул я.

Жабников налил нам еще чаю, положил себе два куска сахара.

– Мы с вами знакомы давно, Семен Семенович? – спросил я.

– Да уж как лет десять будет, Петр Ильич, – ответил майор.

Это был не визит вежливости. Возможность попить чайку со старым знакомым и поговорить о подлецах-революционерах. Майор Жабников помогал мне, и не раз, в нескольких важных уголовных делах, одновременно касавшихся и Самары, и Семиярска, и Симбирска. Я всецело доверял этому старому служаке – его чутью и острому глазу.

– Меня интересует один человек, – сказал я. – Но о нем, как мне объяснили, можно говорить не везде и не со всеми. Потому что уши у него большие, и повсюду. Вам, я знаю, доверять могу.

– Благодарю покорно, – Жабников взялся набивать трубку. – Да кто же он таков, этот человек?

– Дармидонт Михайлович Кабанин.

– У-у, куда вы, батенька, загнули, – покачал головой майор. – Такое имя лучше и не произносить вслух.

– Стало быть, в самую точку попал?

– Стало быть, – кивнул майор.

– У нас, в Самаре, о нем только слухи ползают. А тут, у вас, в его родной обители…

Майор Жабников набил старую трубку, потрескавшуюся и вонючую, и закурил. Хлопнув портсигаром, закурил и я свою неизменную папиросу.

– А туточки, в Семиярске, он сам змеем переползает, – усмехнулся Жабников. – От одного крупного чиновника до другого. Нет ни одного кабинета, где бы его нога не ступала.

– Включая самые важные кабинеты?

– Именно так, – пыхнул трубкой Жабников.

– Вот и хочу разведку у вас провести.

– Зачем он вам понадобился, Кабанин-то? От него лучше подальше держаться.

– Кто он? На чем делает деньги? Как далеко смотрит?

– Он – зверюга, монстра, – усмехнулся немолодой рыжий майор. – Деньги делает на всем. А смотрит так далеко, куда нам и глаз и не хватит. Слышал я, что Кабанин решил скупить все хлебное дело по Средней Волге. Баржи скупить, мельницы, амбары, туда он и вкладывает свои миллионы. Уже многих подвинул. До Казани добрался, потом до Нижнего поднимется – а вниз, к Саратову подберется. Так что вашу Самару он тоже под себя подгребет.

– Но ведь это еще не все?

– Не все. Он также и лесопилки скупает, и кирпичные заводики, и каменные карьеры. Чуете, Петр Ильич? – кольцо дыма сорвалось с губ и поползло по кабинету майора Жабникова. – Он империю свою строит. Я слышал, что два губернатора, а именно губернатор Симбирска граф Аркадий Аркадьевич Карячинский и наш губернатор, Семиярска, Порфирий Порфирьевич Барбарыкин, так ему обязаны, кредитами и векселями, и бог знает чем еще, что у него в кармане находятся.

– Да неужто все так запущено?

– А иначе чего бы им закрывать глаза на все его выходки? Поневоле поверишь! О городских головах и чиновниках рангом поменьше я уж и не говорю! Я вам больше скажу, Петр Ильич, наш Аристарх Иванович полгода назад, невзирая, так сказать, на лица, открыл дело против Дармидонта Кабанина. И вот – ничего не осталось от Аристарха Ивановича. Только портрет в старой приемной.

– Но ведь его революционеры взорвали, как же так?

– А кто его знает, революционеры или нет, – пожал плечами Жабников. – Революционеру только дай денег и скажи: взорви губернатора, взорви мироеда, и бомбометчик свое дело сделает. Так что я и не знаю точно, кто стоял за этими демонами. Результат важен: был человек – нет человека. А ведь я его предупреждал: плюнь ты на Кабанина. Черт бы с ним!

– Как хорошо я к вам заехал-то, – покачал я головой. – Сколько всего узнал.

– А куда теперь держите путь?

– В одно имение на край вашей губернии. Там помещика на охоте подстрелили.

– А-а, – кивнул Жабников. – Знаю! Недельки две назад, верно? Даже фамилию скажу: Сивцов.

– Верно, – кивнул я. – Павел Павлович Сивцов. Был на охоте, а убили пулей. А скажите мне, Семен Семенович, что за казачки у Дармидонта Кабанина служат?

– Тоже зверюги, под стать хозяину, – теперь уже кивнул майор Жабников. – Сейчас покажу эти морды! – Он встал и подошел к одному из своих шкафов, где у него была картотека, и скоро положил передо мной фотографию. – Досталась по случаю, – объяснил он. На снимке гордо стояли плечом к плечу и смотрели с усмешкой в объектив три мощных казака, один свирепее и удалее другого, в черкесках, бурках и медвежьих шапках. – Вот она, гордость Дармидонта Кабанина, – в глубине души восторгаясь удалью тройки, тоже усмехнулся Жабников. Его палец скользнул по глянцу фотоснимка: – Никола, Микола и Вакула, последний чуть пониже всех остальных. Но это его псы цепные, не более того. Без воображения! Охрана его. Янычары! Порвут на части, фамилии не спросят! – рассмеялся майор и тотчас закашлялся от дыма. – Еще чаю, Петр Ильич?

– Пожалуй, я поеду. Хочу до темна добраться до имения.

– Стало быть, вас наняли разузнать, что к чему?

– Да, там семейное дело.

– Ну так вы меня в курсе дела держите.

– А вы меня, Семен Семенович. Вдруг какая ниточка к революционерам потянется? А от них еще куда? Поеду. Спасибо за чай. Мне еще своего слугу найти надо в харчевенке вашей.

Я встал, поднялся и Жабников. Мы пожали друг другу руки.

– Удачи вам, Петр Ильич, – сказал майор.