Читать книгу Кэнто - Дмитрий Александров - Страница 9

Дождь начался, когда они уже подошли к дому профессора. Тот достал огромный ключ, поразивший Кэнто: не плоский, не привычный ему полукруглый – на конце длинной ножки торчали в стороны прямоугольные зубцы, как будто ключ был из сказки, игрушечный. Когда они зашли внутрь, Кэнто с любопытством осмотрел замок: тот был прикручен изнутри, и ключ проходил всю дверь насквозь, чтобы добраться до своего механизма, отжать нужные пластины и отодвинуть толстый засов. В первый раз Кэнто не успел толком осмотреться и теперь с удивлением подмечал и другие необычные предметы: настенные часы, циферблат которых был разделён на восемь частей, большую подкову, странную круглую сеть из переплетённых разноцветных шнурков, украшенную бусинами и перьями. Внутри жилище профессора было чем угодно, только не японским домом.

Профессор сразу повёл его в гостиную, усадил в знакомое уже кресло, достал из шкафа небольшую картонную коробку и положил её перед Кэнто:

– Вот это, – сказал он садясь и указывая пальцем на белый картон, лишённый каких-либо надписей, – это отвратительно сочетается с никотином. Совершенно не сочетается.

– А что это? – Кэнто подался вперёд, рассматривая загадочную коробку.

– Я называю его «Тэмпум». Состав банальный. И абсолютно безопасный, можете не переживать. Это таблетки, – профессор открыл коробку и вытащил пузырёк, в котором стопкой лежали крупные белые таблетки. Пузырёк был закупорен резиновой крышкой, а пустое пространство под ней заполняла вата. – Работа моего приятеля из университета. Вообще-то он создавал лекарство от аритмии. Оно помогает при аритмии, да; однажды попадёт в продажу. Не важно. Пойдите на кухню, налейте воды из синего графина в стакан и выпейте одну; её можно разжевать. Идите! Отсюда налево.

Кэнто поднялся, извинился и вышел. Таблетка не имела вкуса. Вода была немного солоноватой и напоминала сильно разбавленную минеральную. Профессор ожидал его с большими часами в руке:

– Начнём. Не удивляйтесь, не думайте – верьте мне и старайтесь. Я буду запускать секундомер. Это секундомер, – он вытянул руку, показывая Кэнто часы, круглые, блестящие хромом, с тонкими стрелками. – Вы услышите щелчок кнопки и будете отсчитывать про себя столько секунд, сколько я вам назову. Когда отсчитаете – коснитесь рукой стола. Я остановлю стрелку, и мы увидим вашу ошибку. Делайте касание чётким, концами пальцев, сведённых вместе, вот так, – он слегка ударил пальцами по столу. Готовы?

Кэнто кивнул.

– Десять.

Раздался щелчок. Кэнто отсчитал про себя десять секунд, ударил по столу, и профессор выключил секундомер:

– Восемь и восемь. Слишком быстро. Большинство людей поначалу ошибается в меньшую сторону. Ещё раз!

Они тренировали десятисекундный отрезок, пока Кэнто не начал попадать точно. Затем Мидзусима стал называть другие числа. Короткие интервалы Кэнто отбивал хорошо, но за двадцатью его ошибки всегда превышали секунду.

– Перерыв. Выпьем чая, – наконец сказал Мидзусима и спрятал секундомер в карман. – Хасэгава-сан, вы молодец. Учитывая все факторы…

– Но для чего всё-таки эти таблетки? Они помогают считать секунды? – предположил Кэнто.

– Именно! Вам интересно, как это связано с игрой, – сказал профессор, поднимаясь. – Вы узнаете правду.

Они выпили по кружке крепкого чёрного чая. Кэнто с нетерпением ожидал объяснений профессора, но тот не спешил и заговорил об Англии и об английской погоде, сравнивая её с Японией. Кэнто пришлось ждать четверть часа, прежде чем разговор вернулся к той теме, которая полностью занимала его разум.

– Так вот, время… – произнёс наконец Мидзусима, и Кэнто замер, внимательно слушая.

– Кто-то из вас считает, что на столе лежат шестнадцать случайных карт. Кто-то считает, что карты подобраны таким образом, что есть некая закономерность. В любом случае, они существуют для вас только в трёх измерениях. Правда, – профессор сделал паузу и посмотрел Кэнто в глаза, от чего тот невольно задержал на секунду дыхание, – правда заключается вот в чём. Если бы вы могли заглянуть под любую из лежащих на столе карт, вы увидели бы, как на её обратной стороне с безумной скоростью сменяют друг друга цифры-изображения. Все четыре с лишним миллиарда! Разные картинки появляются с разной частотой. Это очень сложно! Очень быстро, очень сложно! Но вот вы выбрали карту, прикоснулись к ней. Поток замирает. Та цифра, которая в момент вашего касания оказалась на обратной стороне карты, останется на ней до конца Игры. Карта перевернётся, и вы увидите её.

Некоторое время Кэнто, захваченный речью профессора, сидел и вспоминал собственные партии. Раньше карты были для Кэнто просто картами, кусочками пластика (а может быть, металла, так как некоторые из них холодили руку при прикосновении). Какая-то магия, доступная пришельцам, делала их пригодными для Игры, но всё же они казались объектами вполне земными. Теперь он видел игровой стол иначе. Карты оказались чем-то чужим, пугающим, привычное лицо Игры – маской, скрывающей что-то большое и неподвластное человеку.

– Скажите, профессор, мы поэтому оставляем на входе часы? – спросил Кэнто. – В списке вещей, которые нельзя брать с собой, говорится про часы и про то, что может измерять время…

Мидзусима прищурился, брови его шевельнулись:

– Возможно, возможно. Правда я предполагаю, что течение времени в комнате Игры немного отличается от такового за её пределами, но интервалы есть интервалы, а шкала есть шкала, и наличие точных часов на руке вам помогло бы, – он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди, – конечно, если вы знаете, что именно измерять.

В тот день они тренировались ещё около часа. В конце результаты Кэнто, до того времени улучшавшиеся, посыпались, и Мидзусима объяснил, что наступило утомление, а действие таблетки, наоборот, закончилось.

Когда пришло время прощаться, Мидзусима вложил в руки Кэнто секундомер и конверт.

– Могу я посмотреть, что внутри? – спросил Кэнто, кланяясь.

– Можете. Там деньги.

– Деньги? Профессор, но…

– Берите. Если вам так будет удобнее, давайте считать, что я вас нанимаю. Или лучше пускай это будет ваша стипендия. Устроит?

– Да, разумеется. Я благодарен вам! Но мне всё равно неловко принимать от вас это, – от волнения Кэнто запутался в кэйго, и фраза получилась смешной.

– Пустяки. И вот ещё что, – Мидзусима положил руку на плечо Кэнто и посмотрел на него серьёзными, чуть прищуренными глазами. – Во всём, что происходит, нет волшебства. Нет мистики. Здесь не работают приметы. Есть только наука. И это не та наука, о которой мы (в большей степени я) придумали, что знаем её. Это такая огромная, глубокая, холодная и страшная система, с которой наш разум ещё не готов столкнуться, но с которой мы выбрали столкнуться.