Читать книгу Запах солнца - Дмитрий Алексеевич Осин - Страница 7

Я надеваю белую майку, поверх неё клетчатую рубашку, в крупную клетку, сине-красную, чёрные брюки, расчесываю волосы и укладываю их на бок. На часах уже восемь утра, я обуваю свои кеды, накидываю пиджак, обычный черного цвета. Открываю два дверных замка, беру рядом стоящий на комоде рюкзак с тетрадями, кричу бабуле, что сидит в комнате и смотрит телевизор.

– пока!

Открываю дверь и слышу в ответ.

– пока дорогой! С Богом.

Закрываю дверь на оба замка. Спускаюсь по лестнице с четвертого этажа, нащупав в кармане сигареты с зажигалкой, открываю дверь. Закурил. Пиликает телефон, и я вижу, как к моему подъезду подъезжает новенький чёрный форд. За рулем которого сидит моя подруга Люся, с которой мы просто дружим, и которая мне давно нравится. Я делаю ещё две затяжки, бросаю в урну половину сигареты и сажусь в машину.

– Паша привет! – сказала она.

– привет. – сказал я.

– как тебе моя новенькая тачка? – спросила она. Люся провела рукой вдоль торпеды.

– прикольная. – сказал я. Черный пластик не произвел на меня никакого впечатления.

– мне тоже нравится, всё как я хотела. – сказала она и переставила селектор в режим движения.

– здорово. Мои поздравления. – сказал я.

– спасибо. – сказала она. На её щеках появился румянец.

– да, не за что. – сказал я.

– кстати, ты готов к зачёту? – спросила она.

– к какому? – спросил я в ответ.

– как к какому? По экономике. – сказала она.

Тут я посмотрел в её удивительные зеленые глаза и в ответ пробормотал, что да, готов. Совсем забыл сказать, что я будущий экономист, только вот именно сейчас, к концу первого курса, начинаю понимать, что экономист я никакой. Как то не нравятся мне все эти счёты, расчёты и подсчёты, макро и микро экономики. По мне уж лучше чем-то полезным заниматься, только вот чем, я пока не знаю. Знаете, мне вот нравится студенческая жизнь, всё в ней нравится. И сессии и лекции и Люся. С ней мы знакомы с начала учебного года и так уж совпало, что живет она в трёх домах от меня. И так как её отец был каким-то там полковником, я честно не силен в этом, да и не помню деталей рассказов Люси. Знаю, что они могли себе позволить купить ей новенькую иномарку, что они и сделали на смену первой старой. Вот она и ездила в университет на машине, а меня брала в придачу, чтобы не скучно. И так мы ездили почти целый год. На дворе май, Люся носит приталенное бежевое пальто, и маленькие сапожки на каблуках. Её золотистые волосы и зеленые глаза заставляют меня влюбляться в неё раз за разом, как я её вижу. Первое время я пытался, как-нибудь расположить её к себе, понравится. Но всё бесполезно, я ей не был интересен, ни на грамм. Я часто подходил к зеркалу и думал. Неужели я так некрасив? Нос вроде так себе, но глаза хороши, да и губы вон какие. Может просто не в её вкусе? Но почему? Это было отвратительно. И я поняв обреченность ситуации, больше ничего не делал. Наше общение было минимальным. Только поездки в институт в Москву и иногда обратно домой. Конечно, мне это не нравилось, но что я мог поделать? Вот именно, ничего… Поэтому я просто лёг на воду и поддался течению. Ещё со мной учится отличный товарищ Игорь. С ним то мы обычно и общаемся в стенах института. Он был клубным парнем, всегда в моде, в курсе и при деле и общение с ним было очень простым. И вот пары кончились, зачет успешно сдан и мы с Игорем решаем пойти в парк, неподалеку. Зашли в ларёк и купили пива. Небо было чистым, воздух теплым, конец мая, конец учебного года, всё было просто прекрасно. Наконец, дойдя до любимой лавочки, что под тополем, мы сели, я открыл бутылку и хлебнул холодного темного пива.

– Слушай, ведь если задуматься, лень – это мать изобретательства. – сказал я.

– а кто тогда отец? – спросил Игорь. Он стоял и пил свою бутылку.

– об этом я не думал.

– ведь если есть мать, должен быть и отец. – сказал он.

– это верно. – согласился я.

– может труд. – сказал он.

– нет. Вряд ли. – сказал я.

– ну кто тогда?

– наверное, это интерес. Потому что интерес, он ни к чему не обязывает. Появился, как мгновение и точно также прошел. А труд это труд. – сказал я.

– труд сделал из обезьяны человека. – сказал стоявший рядом Игорь.

– какая чушь. – сказал я.

– это точно.

Допив первую и отправив её в мусорное ведро, я открыл новую бутылку и уставился на цветущий тополь. Я подумал о том, как мало ему нужно для своей цикличной жизни, и как много он дает человеку. Ведь это и, правда, интересно. Он ничего не требует и не просит взамен. А человек, в первую очередь, неосознанно потребляет его плоды и во вторую, осознанно наплевательски, пользуется его плодами, пользуется им всем. Человек как яд, как вирус, как болезнь – всё уничтожает вокруг, взамен ничего не давая, этому всему. Так мы просидели чуть больше часа рассуждая о природе. На вокзале разошлись по своим направлениям. Я зашел в поезд и сел к окну. Напротив на деревянное сидение села милая девушка с длинными, чуть ниже плеч, темными густыми волосами. Глаза её были серо-зеленого цвета, она скромно улыбалась, читая Достоевского, и иногда смотрела в окно. А я смотрел на неё и тоже иногда в окно. Она была в одной белой блузке и темных брюках. Так мы вдвоем и ехали, до моей остановки и как оказалось её. Она вышла первой и ушла налево. Я вышел следом и ушел направо. Всё, то время, что я шел домой, мои мысли были заняты ей. Я думал о том, кто она такая? Почему прежде я её не видел? Увижу ли её ещё раз?

2

Сегодня был неплохой день. Я сдал зачёт, везде успел, даже пообщался с каким-то писателем детективов или что-то вроде того. Когда я просто стоял и курил на перроне, этот парень попросил сигарету и загрузил меня своей проблемой. Минут сорок назад только пришел домой, а времени сейчас я вам скажу уже почти восемь вечера. Сходил в душ, поужинал и теперь сидел с бабулей перед телевизором.

– Бабуль я сегодня общался с писателем. И знаешь, он постоянно рассказывал о том, что хочет, что-то раздуть, точнее не что-то, а свои произведения. Мол, он их мастерски раздувает. Я все слушал и не как не мог понять, зачем и что это вообще значит? – сказал я.

– не знаю Павлик. – сказала она, глядя в телевизор.

– может он дурак? – не удачно пошутил я.

– а может ты дурак? – сказала она. И развернувшись впилась в меня взглядом.

– а я то что? – сказал я.

– не суди Паша, и не судим, будешь. Если ты чего-то не знаешь, что знают другие, это не значит, что все кругом – дураки.

– но я не в том смысле.

– в том в том.

Я помолчал, подумал, посмотрел на бабулю. Она сидела в своем кресле и улыбалась.

– ну да, ты права. – сказал я.

– подумал?

– подумал.

– вот видишь, как полезно думать, прежде чем сказать. – сказала бабуля.

– вижу.

– вот и молодец, иди, кстати, завари чай.

Я встал и ушел на кухню включить чайник. Из верхнего шкафчика достал две белые кружки, из соседней дверцы банку сахара, насыпал заварки и залил всё кипятком. Сверху положил по два листка мяты и понёс в комнату. Бабушка сидела и переключала каналы, остановившись на новостях, она глянула на меня и вздохнула.

– ох, Павлик, как тебе будет тяжело жить. Ладно, я старая… А ты – то совсем юнец, а в стране такое творится. Раньше хоть, что-то строили, а сейчас? Этот Лупин Антон Антонович только и обещает, только обещает. Пенсии нам урезал, войны всякие. Да…

Я подал бабуле её кружку, а сам сел рядом.

– так вот мой дорогой. Никогда не обещай и не клянись, слышишь? Это не хорошо. Мы никогда не можем знать, что будет с нами через час, полчаса, не говоря уже о следующем дне. Поэтому сынок будь умнее и честнее с самим собой и с окружающими. – сказала она.

– как скажешь. – ответил ей я.

– так-то лучше, кстати, к завтрашнему дню готов? – спросила она.

– а что завтра?

– институт.

– ну да.

– не ну да, а иди и посмотри ещё разок, всё ли собрано и сделано. – сказала она.

– ага. Сейчас. – ответил я. Я отпил чай и пошёл к себе в комнату. Тетради, лежавшие на столе, кинул с учебниками в рюкзак, вышел на балкон и достал сигарету. А отсюда неплохой вид всё-таки открывается. Двор, в котором я вырос, первый раз упал и первый раз влюбился. Да, это хорошее место. Все мои друзья умещались в соседних подъездах, а не на страницах в интернете. Много времени прошло. Хорошего времени. Я докурил и закрыл балконное окно, вернулся в комнату. Тааак бабуля мне говорила Чехова почитать, сейчас и начнем. Я нашел, какой-то сборник, уселся на диван и стал читать. Знаете, я часто вспоминаю деда. Он был знатным дедом. Иван Михайловичем его звали. Родителей не помню, да и как помнить, когда они разбились на машине, когда мне было два года. С того момента и растили меня бабуля с дедом. Помню вечера, такие знаете уютные и спокойные с ними двумя. Они постоянно подшучивали друг над другом. Родителей не вспоминали. Старались не вспоминать. Бабушка всегда плакала, когда я вдруг заводил разговор или сама ненароком заговаривалась. На праздниках, за обедом и ужином мы читали молитву, вставая из-за стола и держась за руки. С бабулей, мы каждое воскресное утро ходили в храм на утреннюю службу. Шли рано, рано. Обычно ещё темно было, разве что летом солнце уже освещало все наши улочки, и мы одинокие, но не заблудшие путешественники, а как будто одни во всём городе идём с ней в храм. Они по профессии инженеры и поэтому яростно хотели выучить меня инженером, но увидев мои успехи в этом деле, от затеи, конечно с сожалением, но отказались. Дед мне всегда говорил: