Читать книгу Костёр. Рассказы - Дмитрий Алексеевич Осин - Страница 3

Я брал палена из угла, где они были сложены и клал их в печь. Смотрел, как они загораются от тлевших там углей и чувствовал на лице жар. Положив под завязку, я закрыл дверцу и сел за стол. Налил себе в стакан красного, посмотрел на Лену. Она сидела напротив и что-то читала. Это был какой-то новый мировой бестселлер. На обратной стороне обложки, которого красовалась надпись вроде такой, что это уже шестая книга, этого авторитетного успешного и талантливого мастера слова и письма. Я открывал такие книги и после одной страницы закрывал. За окном была уже ночь. На часах девять вечера. Мы жили в деревенском русском доме в селе В.. Собака, прижав уши, лежала возле печки, зевая и закрывая глаза. В доме было тепло, и я ходил в одной футболке. Шла вторая неделя октября, и на улице было холодно и свежо. Выпив стакан, я налил снова. Из комнаты доносились звуки телевизора. Я надел куртку и открыл дверь в террасу. Собака тут же проснулась и замахав хвостом выбежала в открытую дверь. Там я обулся и вышел на улицу. Небо было всё в облаках. Ни проблеска луны, ни звёздочки. Ночь. Темная черная пугающая и загадочная. Я видел, как вдалеке полосой чернеется лес. Как собака бегает в свете лампы, и не забегает за границу света в темноту. И больше не было видно ничего. Иногда в этой тишине кроме жужжания лампочки над моей головой, был слышен то лай то вой соседских собак и больше ничего. Я докурил и вернулся с собакой в дом. Она так же легла у печки и начала зевать. Я выпил стакан и снова его наполнил. Лена всё также сидела и читала.

– Ну как дорогая, ещё топить?

– нет, милый. Так очень хорошо. Разве что ещё две дровинки подложи и хватит.

– как скажешь.

Я немного отпил и встал из-за стола. Взял старую тряпку и открыл ею дверцу. Меня обдало жаром. Я видел как те дрова, которые я туда положил совсем недавно, охваченные огнём сгорали в печи. Я взял ещё два берёзовых и положил к остальным. Закрыл дверцу и сел за стол. Над столом висели иконы. Лена была верующая. Я тоже верил в Бога.

– ну как дорогая, интересная книга?

– да так ничего, почитать можно. Легко читается.

– ну, это главное.

– тебе она не понравится.

– с чего ты взяла?

– я знаю. Тебе такие книги не нравятся. Они слишком пустые.

– но тебе же они нравятся?

– мне да, а тебе на вряд ли.

– как знать.

– уж я то знаю.

Лена выпила чай, я допил бутылку и мы пошли в комнату лечь на диван. На следующее утро, позавтракав яичницей и бутербродами с сыром, мы собирались идти в лес.

2

Утро выдалось хорошим. Солнце уже стояло высоко и немного да грело. Я помнил, что сосед Николаич тоже собирался по грибы, но ему ехать было не на чем. Точнее было на чём. У него была старенькая Планета с коляской. Но в силу возраста, а Николаичу уже было под восемьдесят, он не мог даже вытащить его из гаража и тем более справится с ним на ходу.

Я оделся и вышел на улицу. Прошел мимо нашего дома и открыл соседскую калитку. Калитка, как и весь забор была зеленого цвета, да и дом из был зеленого цвета. По двору бегали курицы. Два петуха важно ходили и посматривали за своими дамами. Справа от меня тянулась дровница, хлев и старенькая русская баня. Я прошел под окнами и зашел в дом. Первая маленькая комнатка была типа прихожей, тут стояли сапоги. Дальше во второй комнате слева была кухня. Там в углу стояли кастрюли, банки, сковородки и маленькая газовая плита с газовым баллоном. Справа была дверь в кладовую. Перед дверью в сам дом лежал старый чистый ковер. Я постучал и открыл. В самом конце комнаты стоял диван, на котором и сидел Николаич. Там где стоял, была русская печь и небольшой столик. А рядом с диваном стоял большой круглый стол. Я начал невольно вспоминать, как прибегал сюда юнцом, молодого Николаича…

– здорово дед!

– а Паша это ты. Ну проходи, чего встал.

– да нет Николаич, я спросить пришёл. За грибами поедешь с нами?

– поеду. А когда?

– ну как соберешься?

– так я собран.

– тогда через десять минут подходи к нам, и поедем.

– хорошо.

Я вышел, закрыл все двери, калитку. Лена была собрана. Я завел Фокус, Тайга бегала рядом со мной, пока я относил в машину корзины с ножами. Закрыв дом и запустив собаку в машину, куда она легко запрыгнула, как только я открыл заднюю дверь, я выехал. Пока Лена закрывала ворота, подошёл Николаич. Я показал ему чтобы он сел рядом со мной, а Лена села назад к Тайге.

– ну, дед, куда поедем?

– я недавно, дня три назад был в Боровском, там были грибы, может и сейчас есть.

– То есть в Боровское?

– да, давай туда. А ты дорогу то знаешь Пашка?

– конечно, знаю, я же там был.

– ну и славно, поехали.

Мы тронулись, я включил вторую, и машина не спеша покатилась. Дорога была неплохой. Местами попадались ямы или большие камни, которые приходилось объезжать. По левую руку тянулось поле, которое ещё в середине лета было полно полевых цветов. По правую лес стоял стеной. В не чередовались елки сосны и ели. Проглядывались золотистые березы, одинокие осины и тополя. Ветер гулял в высоте, задевая и раскачивая только макушки деревьев. Минут через десять езды по сухой и пыльной дороге, мы свернули в лес. Там я ехал предельно осторожно и медленно, потому что лесная дорога была больше похожа не на дорогу, а на испытательный полигон для джипов. Постоянные подъемы и спуски, из одного оврага в другой. Я ехал и думал о том, что было бы неплохо, если у меня был бы джип, потом думал о том, какой это может быть джип. Когда мы проезжали очередной ручей, я сказал деду, что дальше идем пешком, на что он засмеялся и сказал – не бойся, проедем, мы, мол, с Вовой проехали два дня назад, а с тобой точно проедем. Так мы доехали до пологого места похожего на земляничную поляну и оставили машину там.

3

Солнце уже висело высоко и грело, пока не поднимался холодный осенний ветер. Мы прошли по дороге ещё метров сто и взяли влево в поле. Пробираясь через высокую траву я видел, как поле тянулось во все стороны окруженное лесом. Впереди шел Николаич за ним я а за мной Лена. Мы поднялись на холм и начали спускаться. Дед ловко достал из левого сапога нож и с красной рукояткой и стал пристально высматривать грибы. Высокая трава кончилась и сменилась, смешиваясь то мхом усеянным мертвыми иглами ёлок, то низкой травой. Трава была похожа на полынь. В низине, куда мы спускались, редко росли молодые ёлки. Я останавливался и рассматривал их почки. Они были больше похожи на соль, крупную соль, которая блестела на солнце. Впереди возвышался лес. По левую руку тянулись высокие и стройные березы. Когда я на них смотрел, то возникало чувство, будто они все деревья-близнецы. Их золотые листья сияли, когда на них падал луч солнца. И это сияние смешивалось с блеском, их белоснежных стволов и когда я смотрел на них в тот момент, я думал только о том, как прекрасна природа, сколько красок и света в этом мгновенье. Какая-то птичка сорвалась с ветки, солнце, загородила вереница облаков, и сияние сменилось слегка грустным, но теплым светом, что играл на листьях и стволах берез.

Я взял у Лены корзину что больше и мы разошлись. Дед уже ушёл далеко вперед и только окрикивал нас. Мы ходили по полянкам и между ёлок, срезая грибы. Половина из них была съедена червяками, их мы оставляли там же где и брали. (они же только для нас растут, так что на здоровье червячки). Собрав уже по половине корзины, мы с Леной решили зайти в лес и посмотреть грибы там. дед держался от нас в метрах пятнадцати и постоянно что-то бормотал. Что именно я разобрать не мог, но его бормотание помогало мне определить его местонахождение. Граница к лесу напоминала маленькое плато что возвышалось метров на шесть-восемь. Я поднялся наверх, а Лена шла по низу, высматривая грибы.

– а тут хорошо дорогой.

– ещё бы. Такой лес и такая удачная погода.

– да, в Петербурге дожди.

– там всегда дожди.

– ну не всегда.

– всегда. Если не дождь, значит снег.

– вот ты дурак! Солнечно там тоже бывает.

– ага, бывает. После бутылки там всегда солнечно.

– ну, всё, хватит.

– правильно, лучше ищи грибы.

– дорогой, а где дед?

– вон там (я указал рукой) дед!

– а!

– вот видишь. Он здесь.

Я спустился вниз, и мы пошли к Николаичу. Бродили мы уже около двух часов, мы были голодны, но дед собравший целый пакет, останавливаться не хотел. Пока мы все вместе шли обратно, он то и дело да срезал гриб за грибом и клал их в пакет. Посмотрев, мою половину корзины он покачал головой и посмеялся. Лена к концу собрала ещё грибов, её результат старого устроил. Мы шагали обратно, по высокой траве оставив лес позади, хотя он был кругом. По правую руку остались, себе стоять золотистые березы. Я с Леной взял левее, и мы взобрались ну бугор. Дед шёл понизу и изредка на нас поглядывал. Я постоял и скурил сигарету. Осмотрелся кругом. Вспомнил пару строк.

4

Вернувшись, я затопил дом и баню. Стоял посреди двора пил бутылку светлого пива и смотрел на вьющийся дым, который вылетал из труб, поднимаясь всё выше и выше растворяясь. Ближе к вечеру я пожарил на костре мясо. Лена перебрала, помыла, сварила и пожарила грибы. Перед тем как сесть за стол и начать есть, мы сходили помыться в баню. Как же хорошо выходить, оттуда укутавшись в халат, ступая по росистой траве, вдыхать холодный вечерний воздух. А какое там небо! Поднимешь голову вверх, а там только звёзды. И они так близко висят, на этом черном полотне. А как они сияют своим серебром. И холодом от них не веет, а каким-то загадочным теплом и покоем. Лай собак разносится эхом. После заходишь в тёплый дом. На столе лежит всё что нужно. Я наполняю стакан. Мы приступаем к еде. Тайга моментально съедает свою порцию. Я слегка откидываюсь на стул и попиваю вино. Лена берет в руки тот новенький бестселлер и продолжает читать. Я вспоминаю сегодняшнюю прогулку. Вспоминаю Николаича, как это старик, по – другому, его и не назовешь. Ведь ему уже за семьдесят, ловко бродит по полям и лесам, и с большим азартом собирает и ягоды и грибы. Его голубые глаза до сих пор сияют искрой, как у мальчонки, добротой и желанием к приключениям. В городе таких стариков не встретишь. Они вяло живут, доживая свой век. И не только одни старики, но и молодые, находящие радость и смысл жизни в деньгах и карьере. Та цивилизация, которую мы видим, сделал из людей паразитов. Вместо того чтобы жить в гармонии с природой, мы её просто уничтожаем, разменивая её на богатства, которые как бы мы не хотели, в гробу никому не пригодятся. Ещё я подумал о христианстве, о православии. О современных войнах и о политике. Так пока я обо всё этом думал, я выпил бутылку и достал себе коньяк.

– дорогой, может, мы останемся здесь?

– ты готова жить в деревне?

– да, тут так хорошо.

– это да.

– мы можем завести ещё собаку и кошку.

– это можно.

– а как тут будет хорошо малышу?

– рожать будешь здесь в Т.?

– ну да. Почему нет? Тут же рожают.

– рожают.

Я открыл коньяк и налил себе.

– дорогой?

– да дорогая?

– а ты не сопьешься?

– я думаю, нет.

– а что ты будешь делать, если мы останемся здесь жить?

– я буду писать книги.

– а их будут покупать?

– думаю да. Ведь ты же покупаешь то, что читаешь.

– но это же бестселлер, это роман.

– мои рассказы хуже этих романов?

– нет. Но они совсем другие.

– но ведь не хуже?

– не хуже.

– или я мог бы писать стихи.

– каким-нибудь музыкантам в качестве песен?

– нет. Они не поют таких вещей.

– это да. А что же тогда остается делать?

– ну я могу поехать в город и найти там работу.

– а я чем буду заниматься?

– чем угодно.

– Может ничем?

– можешь и ничем.

– а как же наши родные?

– мы будем к ним приезжать.

– на выходных?

– через выходные

– и кем ты будешь работать?

– лесорубом.

– это интересно.

– не очень

– почему?

– мне будет жаль деревья.

– но ты будешь получать деньги

– и валить деревья.

Я встал и отрыл печку. Меня обдало теплом. Я смотрел как угли будто звёзды, лежат себе и мерцают теплом. На улице уже стояла ночь и только лай собак эхом разносился по деревне.