Читать книгу Каста: Неприкасаемый - Дмитрий Анатольевич Емельянов - Страница 2

Ночь еще полностью не вступила в свои права, и крепостные стены Джавалгвараха в багровом свете заката нависают над нами зловещими, кроваво-красным утесами. Вечерние, только зарождающиеся сумерки окутывают фигуры воинов у открытой калитки. Один из них шагнул навстречу, пахнуло кислым пивом и луком. На обнаженной руке мелькнула витиеватая татуировка и бронзовый браслет с гравировкой. Задерживаю на них взгляд и в моем сознании появляется понимание – буквы Ш и М, написаны на языке первых людей и означают – школа многоруких, а гравировка на браслете – Триан-Неотразимый удар 1-3. Что значит, первый дан третьего уровня. Не успеваю удивиться появившемуся знанию, как злые глаза уже впиваются мне в лицо.

– Куда претесь, грязные свиньи!

Острие копья упирается в грудь.

– Для мусорщиков еще слишком светло.

Поднимаю вверх растопыренные руки

– Господин стражник, не гневайтесь на нас. Сегодня нам надо забрать много мусора с улицы Глафар, а это путь не близкий. Можем не успеть за ночь.

Эту отмазку я сам придумал, ну или мне так кажется, что сам. Во всяком случае свой внутренний голос я не спрашивал. Старику Перлу я тоже наплел будто приходил староста пока тот спал и приказал идти к улице Глафар, вытаскивать трупы из-под моста. Дед согласился выйти пораньше, хоть и ворчал всю дорогу, что стража все равно нас не пустит пока не стемнеет.

Вижу, как морщится лицо стража, и лоб, украшенный зеленой кастой воина собирается в складки. Глядя на меня он зло кривит губы.

– Ты что не знаешь, тля, неприкасаемым вход в город до темноты запрещен.

– Знаю, господин, – склоняюсь в низком поклоне, – но сам господин префект приказал все убрать до утра, а он, вы же знаете, если не выполним, разбираться в причинах не будет.

В глазах стражника промелькнуло сомнение, префект города – фигура одиозная, и никому не хочется попасть под его горячую руку. Я вдруг понимаю, что читаю этого человека как открытую книгу и мне это чертовски нравится. Раньше со мной такого никогда не бывало, я ощущаю свое превосходство над грозным воином, потому что могу заставить его поступить так, как мне нужно, а он даже не понимает этого. Вот сейчас надо лишь добавить совсем крохотную гирьку, и чаша весов качнется в мою сторону.

– Господин стражник, мы же не пойдем через центр, мы осторожненько самыми окраинами, вдоль стены. Глядишь и стемнеет совсем скоро.

Секундное промедление, взгляд на пики гор, за которыми уже скрылось солнце и еле заметный кивок головы в сторону калитки.

– Валите!

Стражник даже повернулся к нам спиной, чтобы не видеть вопиющего безобразия.

Проходя мимо, склоняю голову еще ниже, чтобы никто не заметил моей довольной усмешки. Еще несколько шагов и мы входим в темную арку. Длинный коридор под толщей городской стены, освещенный пылающими факелами и вот он – город. Впервые, в вечернем сероватом свете, а не в полной темноте. Все выглядит по-другому, улицы, дома, совсем не так как ночью. Город совсем другой, как и я. Я не узнаю привычные кварталы, так же как я не узнаю самого себя. Моя голова обычно пустая и тяжелая в такие минуты, сейчас забита разнообразными мыслями. Я быстро просчитываю какой дорогой лучше идти, где спрятаться от городской стражи, если напоремся до темноты. Я думаю и решаю. Быстро, четко и меня это нисколько не напрягает. Все это так необычно и удивительно.

Идем вдоль стены, мимо хибар городской бедноты. Пока никого не встретили, но мои глаза внимательно отстреливают каждую мелочь. Городской плебс хоть и такой же нищий, как и мы, но гонору в нем побольше, чем у аристократии, да и бьют они злее. Вечером на улицах города пустынно, а с темнотой они и вообще вымирают. По ночам ходить небезопасно, в кромешной темноте узких улочек и мостов можно легко наткнуться на неприятности. Ночью город принадлежит самому низкому отребью, ворам, грабителям, да нам мусорщикам. С заходом солнца почтенные горожане накрепко запирают крепкие ворота своих домов, спускают собак и спокойно спят до рассвета.

Вот уже и набережная. Старик еле поспевает за мной и все время ноет, – куда ты так несешься, Юни? Успеем мы все сделать.

Я не слушаю, и выглянув из переулка, озираюсь вокруг. Налево мост, направо чернота улицы Глафар. Отчаянные вопросы забились в голове испуганной птицей. – Что дальше? Сколько ждать, а может быть карета уже давно проехала?

Еще немного и Перл начнет ругаться и задавать вопросы. Пока шли, я старался не думать о таком варианте. Так просто не должно быть, – уговариваю себя, – иначе все зря, заклинание, мои новые способности, мои надежды. Всматриваюсь до рези в глазах в темноту, и, «хвала небесам», до меня доносится стук копыт. Радость и страх вспыхивают одновременно.

И, что теперь!

Отпрянув назад, прячусь за угол и наталкиваюсь спиной на Перла. Его крепкий сухой кулачек упирается мне в ребра.

– Куда ты прешь, черт! То несется как бешеный, то замер как истукан. Что с тобой сегодня!

Не обращаю внимания на его крики и тычки. Слышу лишь топот копыт и скрип приближающейся кареты. Вот уже показались морды лошадей.

Пора!

Голос внутри меня спокойный и уверенный как команда. Я знаю что делать! Мое тело бросается вперед, и руки сами хватают огромные конские морды под уздцы. Дикое, испуганное ржание, брань и испуганный крик Перла.

– Ты куда, дурак!

И все! Лошади встали, карета замерла, и откуда-то с козел посыпалась отборная брань. Передо мной горой вырастает всадник, и в ушах стоит лязг выходящего из ножен меча. Отпускаю поводья и качусь по брусчатке под лошадь. В голове лишь страх, – сейчас убьют и разбираться не будут!

Всадник спрыгивает с коня, и в меня упираются его вспыхнувшие удивлением глаза.

– Мусорщик?!

Я уже знаю, – не убьют, но сейчас начнут бить и больно. Надо терпеть и ждать.

Жесткая рука вытаскивает меня наружу и кованый носок сапога впивается в ребра. Это пока так себе удар, мужик еще не разошелся.

– Ты куда влез, погань немытая!

А вот сейчас будет по-настоящему. Гигантская нога взлетает для нового удара, но я стремительно перекатываюсь и совершенно немыслимо для себя группируюсь, принимая на руку лишь крохотную часть разрушительной силы.

Озверевший вояка катает меня по земле как ветер верблюжью колючку, но к своему удивлению я не только цел до сих пор, но даже ребра не сломаны.

– Что случилось?! – Шторка на дверце кареты поехала вниз, и в проеме показалась голова мужчины.

Это он, – мелькает у меня в голове, и увернувшись в последний раз от разъяренного бугая, вскакиваю и подлетаю к карете.

– Мой господин, впереди засада!

Острие меча протыкает мне кожу на спине.

– Вас хотят убить! – Хриплю из последних сил.

Вельможа неторопливо поднимает руку.

– Постой!

Меч останавливается, и я чувствую теплую струйку крови, побежавшую между лопаток.

– Что ты сказал? – Жесткие глаза напряженно всматриваются в мое лицо.

– Там на мосту, – машу рукой в сторону реки, – вас ждут убийцы.

– Откуда ты знаешь?

Слышу вопрос, но не слышу в нем недоверия, поэтому набираюсь храбрости и смотрю прямо в глаза советнику.

– Знаю и все!

Мгновение он изучает меня, а потом резко бросает команду.

– Парс, проверь!

Всадник за моей спиной, толкнув пятками, посылает коня галопом в сторону моста, и мы все, устремив за ним взгляды, стоим и ждем. Проходит совсем немного времени и оттуда слышится лязг оружия и топот копыт несущегося обратно коня.

– Разворачивайся!

Команда спафария пронеслась, не дожидаясь возвращения разведчика, и кучер, соскочив с козел, начал заводить лошадей.

Я стою и смотрю на всю эту суету. Стою и жду, отщелкивая события с бесстрастностью летописца: Вот кучер с охранником развернули карету, вот примчался разведчик и, склонившись к уху своего господина, что-то яростно ему шепчет. Брошенный на меня взгляд из-под густых бровей, в котором ловлю удивление, заинтересованность и непонимание.

– Неприкасаемый, подойди. – Распахнулась обитая красным бархатом дверца.

Медленно подхожу и опускаю взгляд. Высокий, грузный мужчина, не выходя из кареты, протягивает мне серебряную монету. Что я сейчас чувствую? Даже не знаю. Радость – таких денег мне не увидеть за всю свою жизнь, или разочарование – ведь я ждал совсем не этого. Рука дернулась, но меня словно бы прошил немой приказ – не бери.

Маленький блестящий диск, не встретив моей ладони, запрыгал по камням мостовой. Патрикий посмотрел на меня, затем на застрявшую в брусчатке монету и снова на меня. В его глазах – вспыхнуло удивление.

Всадник, бросив в мою сторону такой же удивленный взгляд, нагнулся к опущенной шторке.

– Господин, надо уходить.

Глава имперского совета кивнул тому в ответ и со словами, – ну как знаешь, – захлопнул дверцу. Меня захлестывает отчаяние. Моя надежда вырваться из ада тает как дым. Мозги начинают кипеть в попытке найти выход, и там, сейчас, стоит только одна фраза – он должен считать, что ты ему нужен. Слова рождаются во мне сами по себе и сами же по себе вылетают из моего рта.

– Им не удалось сегодня, но они будут пытаться снова и снова, пока не добьются своего!

Поднявшаяся было рука замерла в воздухе, и вместо команды «поехали» зло сжатые губы процедили.