Читать книгу Луковое горе - Дмитрий Анатольевич Кадочников - Страница 5

Суббота и воскресенье пролетели в работе как один миг. Егор работал с утра до ночи, потеряв ход времени и ощущение реальности. В десять вечера охрана здания начинала операцию спасения – вызволяли людей, оставшихся поработать. Все вызволяемые имели странный измотанный вид, слабо сопротивлялись и в конце концов, нехотя передвигая затёкшие ноги, уходили в тёмную морозную ночь.

Остановка. Луна тускло светит, с трудом пробиваясь через жёлтые огни городских фонарей и морозную ночную дымку. Пустой автобус, с голодным рыком колыхаясь на ухабах, подкрадывается к группе людей, открывает двери, жадно поглощает стоящих на остановке замёрзших и уставших горожан, чтобы сыто отрыгнуть их в другом конце мегаполиса.

Вот Егор наконец-то на автопилоте добредает до своей квартиры, шатаясь от усталости, открывает ключам дверь, скидывает задеревенелую обувь, на ходу что-то быстро ест, раздевается. Грустно окидывает взглядом сладко спящих домочадцев, тяжело вздыхает, тихо ложится и тут же засыпает, не успев коснуться головой подушки. Только во сне он чувствовал себя по-настоящему свободным и счастливым.

Были, конечно, и другие дни, когда измотанный суетой Егор позволял себе поиграть в конце работы в принесённую Алексеем игру «Герои». Игра увлекала, уводила из реальности, приходилось бороться с соблазном играть часы и дни напролёт. Решение о том, играть или нет сегодня, было принято жёстко и бескомпромиссно.

Одна личность Егора будто подписала соглашение с другой на предмет поощрений. Компьютерная игра, являясь поощрением, полагалась по договору после удачного рабочего дня, но неудачных дней становилось всё больше и больше. Егор, не играя неделями, становился раздражённым и вспыльчивым, даже еда и сон не приносили того удовольствия, как виртуальный мир игры и ощущение всемогущества.

– Прямо наркомания какая-то. Синдром отмены, – говорил сам себе Егор, пытаясь усилить позиции правильного себя.

– Ну и что, ты же не пьёшь, тебе можно поиграть! – твердило слабеющим голосом второе Я.

В такие моменты хозяин двух Я, прикусив губу, брался за любую монотонную, нудную работу, пытаясь вновь слить себя в единое целое. Итогом неравной борьбы стало тотальное удаление всех игр с компьютера, в порыве злости за потерянные часы был безжалостно снесён великий «Тетрис». Теперь в минуты отдыха, обессилев, Егор, молча, смотрел в окно, бессмысленно считая падающие снежинки, мечтая вновь загрузить игрушку и рубиться в неё до рези в глазах, уйдя на долгие часы в мир грёз и иллюзий.

Наступил очередной понедельник, утро. Впереди неизбежная встреча с рекламными агентами и получение второй партии баксов. Как же спокойно и хорошо работалось в выходные: тишина, никого нет. Если бы предложили работать только по выходным, то Егор выбрал это.

Первым пришёл Лёха. Видно было, что выходные он провёл за рулем, таксуя, вид у него был страшно уставшим и злым. Коротко, с вызовом отчитался, мол, продаж баксов нет, опустил глаза и замялся при вопросе, когда же он, весь насквозь честный, всё же намерен заплатить Егору за проделанную работу, после молча взял партию баксов, тяжело вздохнул и уехал…

Конец девяностых – преддверие двадцать первого века – мало чем отличался от восьмидесятых в смысле коммуникаций, только недавно появился сотовый телефон – в девяностые статусная, редкая вещь. Пейджер – вот главный помощник мелкого бизнесмена. Обычный с виду человек, достав пищащий гаджет, сразу же обращал на себя внимание окружающих, возносясь по социальной лестнице вверх. Вся связь шла через е-майл с низкой скоростью по медленным линиям связи. Все, кто жил в то время, до сих пор вспоминают громкий треск, писк и шуршание модемов. Менеджеры сидели в офисах, на факсах выжидая нужный звонок, готовые подсечь клиента, или же занимались «интеллектуальным» обзвоним всех подряд по толстым, многокилограммовым справочникам предприятий. Мудрые руководители называли данную сложную и ответственную работу красивым словом «телемаркетинг»…

Хотя Егор и занимался вёрсткой и дизайном, иногда ему приходилось звонить в типографию, чтобы узнать сроки сдачи готового макета или дату получения готовой продукции, изредка ему с «полей» звонили рекламные агенты. Звонили они с уличных телефонов-автоматов, реже – от клиентов, коротко сообщив о проделанной работе, выясняли, какой товар можно брать в зачёт за рекламу, а какой нельзя. Звонки, как правило, напрягали, выбивая из рабочей колеи.

Вот и сегодня резкий звонок разрезал тишину. Егор нехотя берёт трубку. Он задерживает сроки печати, и уже какой день его донимают звонками недовольные клиенты. Но нет, повезло – это старый одногруппник, теперь работник администрации, «большой человек», хочет лично подъехать в обед и поговорить.

– О чём говорить? – попытался тут же узнать Егор, но одногруппник Костя резко оборвал.

– По телефону нельзя, приеду в гости, – в трубке неожиданно зазвучал голос с металлическими нотками, сразу ставший незнакомым.

– Приезжай, вы тут рядом, – Егор с волнением назвал адрес офиса. От неожиданного звонка перехватило горло, на лбу выступили капли пота…

Костя был старше Егора на три года. Познакомились они во время учёбы в институте, когда Костя демобилизовался из рядов вооружённых сил, куда был призван сразу после первого курса факультета двигателей, приборов и автоматики местного Политеха. В то время развитого социализма служили почти все, хотя у всех была военная кафедра. И вот Егор, ещё пара инвалидов и немногочисленная группа девушек остались в институте на второй курс. Лето, июль приходят дембеля, чтобы в августе поехать собирать картошку в подшефный колхоз.

Дембеля, ещё в душе дедушки советской армии, не привыкли к гражданке, вели себя крайне необычно. Ершистые, говорят, хитро сплетая мат и арамейский жаргон, понять их непросто… ЧПОК, КУСОК, ЧЕРПАК, ДУХ. Эти странные люди, прибывшие из неведомой страны, непохожи на только что ушедших туда одногруппников. Далеко не сразу, потихоньку студенты всё же начали общаться друг с другом без переводчиков.

Одним из первых, с кем смог найти общий язык Егор, в ту колхозную промозглую осень был именно Костя. Он травил байки о тяготах и лишениях, о непосильной службе в рядах внутренних войск, вкусно рассказывал о хлеборезах и последних месяцах службы, стращая неслуживших студентов ужасами первого года службы. В колхозе всячески искал работу полегче, притворялся больным и немощным. Такое поведение называлось «закосить». Костя «косил» умело, со знанием дела. Из-за чего не работал в поле, а работал в столовой либо помогал в кочегарке. Да уж, что-что, а «косить» – это главное качество, которое было присуще отслужившим, в народе это называли возмужанием.

Возмужавший Костя был хитёр, умело искал узкие места, тихие гавани, любыми способами втискивался туда, иногда поступаясь принципами. Постоянно нужно было льстить, наушничать, лгать и проявлять другие, столь же «уникальные», человеческие качества. Иным способом занять тёплое место было невозможно. Так, после института Костя сразу залез в администрацию то ли охранником, то ли гардеробщиком, а уже через год стал специалистом архива. Не теряя времени, даром пошёл учиться на юриста и стал незаменимым сотрудником юридического отдела администрации… Теперь Костя заместитель начальника отдела по надзору за соблюдением какого-то надзор – как говорится, без бутылки не понять.

Егор, конечно, пару раз встречался с ним, слушал о работе в администрации, как ему тяжело угождать всем, как же непросто удержаться в начальниках, изображать жуткую занятость, в то время как работы толком нет. Длинные рассказы специалиста о целых днях, проведённых в молчаливом наблюдении за спариванием мух или томительном ожидании медленного пожелтения на солнце белого, как свежий снег, листа ватмана.

Егор уже мечтал, как старый приятель предложит ему работу, которой толком то и нет, за весьма ощутимую зарплату, которая по странной причине превосходила среднегородскую оплату труда. Это стало бы благодарностью за прошлое. Вспомнились второй курс, родной факультет, Политех, пустая аудитория, сложные предметы, институт – именно здесь Егор безотказно считал Константину нудные курсовые по сопромату и помогал со страшным типовым расчётом по вышке за бесконечные рассказы об ужасах армейской жизни да дружескую поддержку. И вот в далёком будущем Костя всё же стал губернатором, а Егор, конечно, мэром – фантазия разыгралась, уже виднелись башни Кремля… Как вдруг дверь настежь распахнулась, вошёл Константин.

– Здорова! Жив-здоров, смотрю, толстеешь, видать, живёшь отменно! – Костя быстро затараторил, суетливо мельтеша руками, всё время пытался схватить Егора за жировые складки живота. В этот момент своими порывистыми движениями чиновник напоминал хамелеона, охотившегося за мухой.

– Да как-то вяло, бизнеса толком нет, – Егор попытался сбить атаку, прикрывшись пачкой бумаги.

– Ох, а нам в администрации вообще плохо… Работаем, себя не жалеем, всё ради людей, ради города. Мы, так сказать, в ответе за всех вас. Костя ткнул пальцем в Егора и, по-отечески прищурившись, продолжил.

– И за тебя в ответе. Вот вы и живёте спокойно, потому что весь груз, так сказать, на нас… Костя внезапно вжал голову в плечи и резко присел, как будто, на него взвалили мешок с цементом.

– Я понял, что все мы вам должны, я-то тебе нахрена? – Егор начинал злиться. Слушать пустословие он не любил со времён комсомольских сборищ-шабашей.

Монолог в духе съезда КПСС инстинктивно поднял руку Егора, чтобы, наконец, выключить динамик репродуктора. Тут Костя внезапно осёкся, сел и тихо произнёс:

– Нужен проверенный человек. Ко мне пришли люди вместе с заслуженным артистом, – Костя бросил усталый недвусмысленный взгляд глаз-маслин на Егора. – С каким артистом? С Магомаевым! Так они, он и ещё его люди, хотят организовывать тотализаторы на боях.

– Ну ладно, можно попробовать, – медленно промычал в ответ Егор.

Получив одобрение, Костя. как фокусник, метнулся пулей в коридор и вскоре завёл в офис артиста, с ним был щегольски одетый мужичок лет 55.

– Это Рим, короче, он за всё это отвечает, – Костя спешно познакомил всех, тут же попрощался, убежав на свою дюже ответственную работу.

Рим был загадочен, понять хитросплетения его мыслей было невозможно. Он говорил про бои, про то, что все у него везде знакомые. Даже брат у него был заместитель чего-то страшно секретного в ФСБ, мать – бывший прокурор соседней области. С его слов его родственники и знакомые оккупировали все силовые органы как минимум трёх областей. Артист подтверждал это, постоянно кивая головой и повторяя:

– Да-да, помню, да, тётя твоя. И живете вы в бывшем городке НКВД. Точно! Если б не ты!..

– Вот братан мой второй, тебе и артистам твоим сколько помогал, – Рим тут же называл какую-нибудь особую услугу по закрытию уголовного дела или возврату прав. Артист вторил:

– Да-да… Как вчера было. Помню, мы все датые, нас остановили гайцы, а ты всё разрулил.

Фонтан красноречия лился из Рима минут двадцать. Казалось, что без него в городе вообще ничего бы не происходило.

– Это всё, что я могу, – в конце заключил Рим и, удобно усевшись на стуле, закинул ногу на ногу.

– Да-да, так и есть, – артист улыбался, его весёлые глаза светились любовью к рассказчику.

Потом было рассказано, что у Кости уже есть договорённость об аренде здания в центре города. Оно принадлежало градообразующему предприятию и когда-то являлось Дворцом культуры завода, а в девяностые стало столовой и арендной площадкой. В здание был зал со сценой и офисы.

Стрелку с директором ДК назначили на завтра, на 12 часов. Всем, занятым в мегапроекте, необходимо поехать вместе и посмотреть, что да как. На вопрос Егора, а зачем в хитрой схеме он, Рим ответил:

– Костя в доле будет, но ему нельзя светиться – он госслужащий.

– И что, я-то причём? – Егор сразу не понял.

– Ты будешь за него числиться, короче, представитель Кости.

Егор сидел в ступоре, гости быстро попрощались. Хлопок двери вывел из анабиоза. Егор набрал Костю.

– Что это? Кто это? Варум2? – Егор, потрясённый, не находил русских слов.

– Смотри, ты с ними сходишь, всё выяснишь и подробно мне доложишь, гнилая тема или можно бабла срубить.

– Ладно, завтра схожу, потом расскажу, – нехотя согласился Егор.

– Послезавтра утром в восемь утра я у тебя. Обсудим, – выпалил на выдохе Костя и положил трубку.

Вечером пришлось срочно смотаться в типографию, чтобы забрать коробки с готовыми календарями. Коробки были тяжеленые, везти их в трамвае было жутко неудобно, но деваться некуда: это единственный транспорт, который идёт прямо до дома, а вот это было очень удобно. «Хоть тут всё сложилось удачно», – думал Егор.

Уже стоял конец зимы, но мороз цепко держал всё в своих руках. Сквозь окно трамвая на коммерсанта смотрел хмурый город: серые однообразные дома, серые люди на остановках, грязный снег, крепко замешанный с реагентами. Уже было поздно. Люди ехали домой, рабочий день позади, впереди короткая передышка в тёплом кругу семьи и сон.

Егор вдруг заметил, как всё вокруг устало от холода и зимы, даже снег устал и хотел быстрее растаять и мощным бурлящим ручьём, влиться в реку и устремится далеко-далеко в океан… чтобы вернуться вскоре опять сюда белым и чистым в самом начале следующей зимы.

Кряхтя и матерясь, Егор допёр коробки до дома. На пороге его радостно встретили дочь и жена, они наперебой что-то рассказывали. Вошедший же отстранённо отвечал безликое «да», натянуто улыбался вместе с ними, но на самом деле все его мысли были о новых знакомых. Будто издали слышался рассказ жены о том, что приезжал к ним на базу её одноклассник, что у него своя машина-иномарка, он открывает свои склады и ему очень нужны опытные кладовщики – предлагает хорошую работу.

– Что за склады? – Егор автоматически переспросил, думая о своём.

– Будет торговать разливной химией: ацетон, сольвент. Фирма у него «РосХимСнабСбыт».

– Здорово, что обещает? – Егор давно не верил обещаниям и спрашивал просто так, чтобы поддержать разговор.

Вера показала трудовой договор. Егор увидел сумму и, выпучив глаза, переспросил.

– Не может быть! Это же, блин, за полгода можно ВАЗ купить!? – они, как и все выходцы из СССР, мечтали о машине, но денег с трудом хватало на жизнь.

– Да вот ещё премии, – в руки Егору всучили приложение к договору.

В голове ЧП Колоса Егора Олеговича дятлом застучала мысль: «Нужно срочно замутить бизнес, срочно! – внутренний голос уже не тихо шептал, а орал внутри черепной коробки. – Ты, чудила, и так зарабатываешь меньше жены, а скоро вообще твой заработок превратится в бесконечно малую величину!»

Настроение укатилось куда-то под плинтус вместе с самооценкой и с грустью выглядывало из-под него, боясь ещё более жестокого унижения…

Егор пошёл помогать дочери делать уроки. Маша подлила масла в огонь, рассказывая, как её подруга на новогодних каникулах ездила с родителями в Таиланд. Родителей подруги Олегович знал по школе, они были серыми троечниками и тихонями. Как так получилось, что у них всё в шоколаде, а у него, золотого медалиста, полный абзац, ведь он в школе был активным комсомольцем, старостой, в институте учился без троек. И что в итоге?.. Надо срочно зацепиться за новую идею Кости. Шустрый Костян всегда видел любую щель и лез в неё. «Залезет он – и меня за собой втянет», – Егор наконец успокоился и пошёл спать.

Ночью снились кошмары. Он попал в застенки мировой спецслужбы, где его пытал слюнявый горбатый китаец, выясняя связь с Римом. Рим во сне оказался шпионом некой африканской страны. Его задача – подрыв экономики развитых стран мира. Егор кричал:

– Я не при чём! – бешено мотал головой в сторону Кости. – Это всё он!

Костя стоял недалеко в дорогом сером с отливом костюме, пил из бокала что-то дорогое и крепкое, смачно закусывая чем-то мясным, вяленым, жирным, надетым на шпажку. Рядом с ним стояли важные люди в аляповатой форме, покрытой медалями. Костя, небрежно показывая на Егора сигарой, говорил:

– Я вычислил его, он пытался втянуть меня в свой круг, но я легко раскусил их дерзкий план, – поучительно рассказывал Костя собравшимся вокруг него офицерам и показывал на раскиданные по столу компрометирующие фотографии да россыпь игрушечных баксов.

И вот горбатый китаец жестоко расправился с Римом, хохоча, потянулся раскалёнными щипцами к Егору…

Весь мокрый он вскочил с постели.

Четыре утра. Сон как рукой сняло. «Поеду на первом автобусе, уже не засну», – мелькнуло в голове.

Семь утра. Егор у себя. До прихода Рима день проходил как в тумане. Ожидание встречи и разговора о бизнесе лишало спокойствия, выбивало из колеи.

Вот пришёл Рим, медленно растягивая слова, произнёс:

– Значится так: я сегодня один, артист наш уже на месте, так что, дорогой мой, давай собирайся, не тяни резину.

Егор вышел на улицу, ветер зло метал снег в лицо, погода была ужасная.

– На чём поедем? – Егор искал взглядом как минимум БМВ.

– На своих двоих, час пешком. Кровь нужно разгонять! – оскалился звериной улыбкой Рим и продолжил.

– Да нет, не думай. У меня «Джип-Лексус-450». Вчера на дачу ездил, камень в лобовое влетел – менять поставил. Бабло есть, – Рим похлопал себя по карману, – тачку словим.

Егор успокоился.

Подняв руку, Рим остановил старенькую «Волгу». В машине Рим сел впереди и что-то полушёпотом говорил таксисту, они вместе смеялись. Егору было неинтересно, о чём их беседа, он наслаждался теплом и комфортом просиженного заднего сидения. «Хотя бы не тащится на троллейбусах и не стоять на ветру», – радовался предприниматель, время от времени засыпая и просыпаясь от прикосновения лба с холодным окном.

Приехали к дворцу культуры. Рим вышел, взял Егора под руку, уверенно повёл внутрь. Егор попытался было освободиться, но тщетно. Зашли к директору дворца культуры. Она уже всё знала: ей звонили, предупреждали о встрече. С ней в последнее время так много и предметно общались по теме спортивного тотализатора, что приехавший коммерс заметил, как её всю передернуло при виде Рима. Побледнев, женщина по-лошадиному резко встряхнула головой, чуть не заржав от испуга и возбуждения. Рим был спокоен и надменно произнёс:

– Надобно бы мне сначала плотно поесть! А, как вы считаете? – он окинул взглядом Егора, женщину, портрет вождя на стене, развернулся через левое плечо и бодро вышел в коридор. Насвистывая мелодию арии тореадора из «Кармен», Рим, чётко отбивая каблуками ритм, спустится в столовую на первый этаж.

Столовая была известным местом в то время. Это славное заведение любили посещать офисные сидельцы-менеджеры и прочие офис-сапиенсы. Готовили неплохо и, что немало важно, дёшево и вкусно. Камерная обстановка напоминала театр: приглушенный свет, тихая музыка, колонны, полотна неизвестных графиков, лёгкий запах пирожков и компота из сухофруктов. Из ближайших офисов на запах не только стягивались простые клерки, но и приезжало важное начальство, успешные продаваны-менеджеры. На стоянке у Дворца культуры красовались дорогие иномарки. Егору не то чтобы не хотелось есть, просто для него всё было дорого. Рим благодушно угостил частью своего заказа, они же теперь партнёры. Тарелки и кружки на раздаче были из фарфора. «Прямо как в лучших домах», – вертелось в голове. Тихо лилась джазовая музыка.

Рим был немолод: с редкими седыми волосами, сухощав, но ел, что рота солдат: от души, плотно и громко. Его сытая отрыжка заглушала джазовые синкопы. Егор взял лишь чай и наслаждался уютом и расслабляющим теплом. Поели, Рим повеселел.

– А где артист? – Егор вспомнил, что тот обещал приехать.

– Всё хорошо. Он не смог, у него выступление ночью было, спит. С Москвы приехали, – Рим показал жестом, что важные люди оттуда, ‒ ночью его вызвали выступить. Всю ночь обслуживали банкет. Ну да ладно, пойдём. Покажу, расскажу.

С видом хозяина Рим ходил по всему зданию: распахивал двери, здоровался со всеми, все здоровались с ним. Вот актовый зал – тут будут бои и тотализатор. Вот ложе для элиты. Тут оркестр, а тут ринг. Егор ходил и видел лишь то, что пол прогнил, кресла убиты временем. Всё скрипит, течёт и дурно пахнет. Видно было, что вдохнуть жизнь в этот Дворец культуры будет сложно и дорого. Но Рим описывал всё окружающее очень красочно, увлечённо брызжа слюной.

– Вот тут, где валяются экскременты, ну вот гора около сцены, тут будет рулетка… Тут шест и стриптиз… – Рим жмурил глаза и улыбался.

– Деньги кто даёт, кто будет оплачивать этот банкет? – Егор истерически вскричал, не выдержав потока необоснованных фантазий.

– Деньги мусор, у меня… – Рим перешёл к перечислению знакомых, связей, меценатов, членов советов, – …все они на низком старте ждут, когда вкинуть деньги в мегапроект.

– Стоп-стоп, да не может быть, – несчастный коммерсант внезапно был ошарашен, когда услышал фамилию умершего полгода назад известного предпринимателя.

– Он, да, он. Вчера был у меня на даче за городом. Мы там выпили, обсудили, он согласился, – Рим расписал шикарный ужин в его прекрасном загородном доме. При этом назвал множество установочных данных умершего, по которым выходило, что он точно общался с уже покойным.

Вскоре в разговоре Егор встретил как минимум с пять-шесть известных в прошлом фамилий и после уточнения понял, что Рим плотно общается с умершими, причём обычно на своей даче. Дача, с его слов, стояла на живописном озере, летом он с гостями с того света выходил на яхте в центр озера и там зажигал.

– И как дача, в каком стиле? – Егору было интересно, что за дичь ему тут впаривают.

– Из кирпича, облицована кварцевой плиткой, барокко. Колонны три этажа, сверху орёл расправил крылья, у входа фонтан с розовой водой.

Егор внутри себя чётко понял, что-то тут не так. Рим объяснил, что в фонтане находится скульптурная композиция: богатырь отрубает головы Змею Горынычу, и вода поэтому вся окрашена кровью розового цвета.

– Я отойду, очень нужно, – Егор всем видом демонстрировал, что терпеть уже не может.

– Давай дуй. Потом пойдём домой, там дорасскажу, – у Рима горели глаза, и взлохмаченные седые волосы топорщились во все стороны. Во время разговора он накручивал их на пальцы и отпускал, вскоре вся его голова была покрыта мелкими завитками.

Зал, где проходила «экскурсия», находился на втором этаже; Егор спустился вниз, нашёл директора и спросил:

– Вы серьёзно относитесь вот к этому… бреду?

– Вроде как да.

Женщина, опустив глаза, опасливо отвечала, косясь на лестницу – видно было, как она боится сказать что-то не то при Риме.

Как оказалось, его привёл Костя. Костя обедал здесь по старой памяти каждый день, ещё будучи студентом он часто захаживал в эти стены. В те годы его отец работал на заводе и знал директора Дома культуры – они были с одного села. Костя быстро проник в доверие к директору, став администратором коллектива народной песни, и через это дело начал доставать в далёкие 88-90 годы путёвки в Польшу, Чехию. Так Костя стал открывателем своего «шёлковый пути». Бизнесмены, тогда их называли челноками, платили товаром за комсомольские путёвки в забугорье, постоянно мотаясь для «культурного обмена» плоскогубцев и молотков на джинсы и куртки.

Нынешний директор Лера тогда была худруком всех коллективов Дворца спорта, отлично знала Костю по работе. Государственный человек Константин привёл Рима, сказав, что он крайне серьёзный и его слова никогда не расходятся с делом, но уже через пару дней несчастная женщина поняла, что что-то тут не так. И даже то, что Рим часто приходил с разными известными артистами и певцами, а пару раз привёл на огонёк неких важных, уважаемых в узких кругах людей, украшенных цепями, надетых поверх красных пиджаков, не переубеждало Лену.

Послышался шум: по лестнице спускался соскучившийся по общению Рим. Он светился изнутри, в руках у него был кусок картона со схемой пожарного выхода из здания.

– Смотри, что нашёл: схема этажа, всё чётко, в масштабе. На-ка, возьми, перерисуй в графике всё на компе. Мы потом планировать будем, что куда вставить, ну, в смысле, расставить, – при этих словах Егору в руки был впихнут грязный обрывок схемы эвакуации.

– Ну машины-то нет, таскать здоровый кусок по улице зимой… ветер сегодня, – Егор не знал, что ему делать, чтобы отвязаться от куска картона.

– Давай завтра. Я оставлю у Леры в кабинете, а ты завтра прямо с утра всё оцифруешь! Надо торопиться, переезжай, кстати, прямо сюда. Будешь в зале сидеть работать. Скоро всё закипит. Успевай выворачиваться.

Егору хотелось убежать, он жалел, что познакомился с Римом. Рим просто высасывал жизнь из Егора, ломал привычный порядок вещей, не давая кроме обещаний ничего взамен. В голове кружилась мысль: «Как бы скорее избавиться от этого геморроя».

Они попрощались с Лерой, вышли на улицу. Рим плотно схватил Егора за локоть и начал говорить прямо в ухо, пачкая его слюной, о перспективах и деньгах, выходе на Москву, как они опутают сетью тотализаторов всю Россию и СНГ. Так они шли, плотно сцепившись против сильного февральского ветра, удаляясь от тёплого Дворца культуры и остановки транспорта. Снег, летящий с сугробов, залеплял глаза и рот, но Риму всё было нипочём. Он тащил Егора в известном лишь ему одному направлении. Через 20 минут Рим резко отпустил Егора, тот чуть не упал, потеряв опору.

– Ну вот я и дома, – Рим мотнул головой в сторону сталинского дома середины 40 годов.

Егор знал этот дом – это был дом НКВД, так его называли. Тут в военные годы селили сотрудников ведомства. Видно, у Рима родители были непростые служащие. Рим махнул на прощание рукой и скрылся в подъезде.

Вся эта история казалась кошмаром. Егор хотел назад в ту позавчерашнюю жизнь. Было понятно, что это не тема, а плод больной фантазии. Набравшись наглости и отчаявшись, Егор решил зайти к Косте и всё решить. Решить прямо сегодня, нет, сейчас. Не замечая ветра, быстрым шагом Егор пошёл к Косте, идти было минут тридцать. В голове крутилось: «Как это я попал в такую историю. Что за ерунда, опять вступил в жирное».

Вот администрация, на входе вохровец.

– Стоять, куда идёте? Паспорт! Пропуск! Что у вас есть? – охранник в надежде, что ничего нет, приготовился выгнать убого одетого гражданина.

Егор вытащил паспорт, зарегистрировался, но его не пустили, лишь дали телефон отдела Кости. Пришлось звонить и ждать.

– Привет, давай выйдем на улицу, – Костя спешно оглядывался, как будто стеснялся Егора и боялся слежки.

Вышли на крыльцо. Раздуло, закатное солнце освещало всё багряным светом. Скоро конец рабочего дня. В администрацию начали стягиваться служащие, разбредавшиеся на день по заданию начальства и собственным делам. Костя постоянно со всеми здоровался, разговор не шёл.

– Давай в мою машину, – Костя показал на стоявшую недалеко иномарку.

Завели машину, стало тепло.

– У тебя десять минут, потом у нас вечернее подведение итогов, – определил скорость и объём рассказа Костя.

Егор рассказал всё, что думает, рассказал всё, что слышал, и категорически отказался участвовать в этой, по его мнению, афере. Костя сидел и молчал.

– Ладно, я пошёл, будут деньги – заходите, – Егор начал открывать дверь машины.

– Подожди. Я так и знал, что это бред, – Костя погрустнел и продолжил, грустно устремив взгляд в даль. –Мне и Лера две недели то же самое говорит: «Убери его от нас, достал всех». Даже психиатра знакомого они на переговоры приглашали. Так он после сказал, что он их пациент. А через неделю, прикинь, позвонил и уточнил, что Рим учился в университете, специальность прикладная математика. Так на четвертом курсе у него был срыв, он год лежал у них. Он в архиве нашёл. Но предупредил, чтобы мы никому не болтали, но диагноз даже нам не скажет. Еще сказал, что периодически Рим ездит в соседний город на 2-3 месяца, видно, сейчас там проходит лечение. Самое интересное, что он там и прописан, и, видно, состоит на учёте. Мы всё равно решили раскрутить тему, так как у него реальные крутые знакомые есть. Живёт он непонятно на что, ведь не работает и не пенс.

– Это, наверное, бывшие знакомые его родителей, – робко предположил Егор.

– Да, может быть, у него дед – генерал НКВД, отец начальник был на железной дороге, мать финансами в области управляла. Я и думал, что эти связи помогут раскрутить любую тему, – грустно рассуждал Костя. – Слушай, я тут тебя напряг, смотри, у нас машина на отделе есть, водитель молодой, мне его обкатать надо. Возьми на три дня, поезди по своим делам, пусть попривыкнет, – Костя посмотрел на Егора.

– На весь день?

– Нет, с 10 утра до 16 часов. Заправка и прочее наше.

– Хорошо, спасибо, – Егор не ожидал такого поворота и лихорадочно думал, как бы плотно загрузить свалившуюся на него халявную машину.

– Да вон она, – Костя показал на новый микроавтобус, стоящий на служебной стоянке. – Короче, в 10 часов мне на городской звонишь и говоришь, куда ему подъехать. В 16 часов он должен быть тут. Это моя компенсация тебе за беспокойство.

Егор был рад, что хоть что-то получилось от этой странной встречи. Попрощались с Костей, можно сегодня пойти раньше домой, в офис ехать было бесполезно. Егор грустно побрёл на остановку, вяло пиная перед собой кусок льда, весь в думах, что ему делать дальше.