Читать книгу Королевский сад - Дмитрий Антоньевич Красавин - Страница 11

С Мишей Поцелуевым я подружился через моего брата Леню. Леня с Мишей дружили давно. Миша был на полтора года младше моего брата и, соответственно, на полтора года старше меня. Поэтому, когда я подрос, то естественным образом дополнил их компанию. Миша рос в атмосфере свободы – родители не ограничивали его ни в выборе друзей, ни по времени гуляния на улице. У него была масса всевозможных талантов, и по крайней мере два из них – благодаря его фантастической интуиции.

Он был лучший вратарь нашей дворовой футбольной команды, так как интуитивно чувствовал, в какую точку ворот полетит мяч и в какую сторону будет закручен еще до того, как тот отрывался от земли. Когда в воротах стоял Миша Поцелуев, даже с нашими бездарными нападающими мы были обречены на победу или по крайней мере на нулевую ничью.

И еще, благодаря своей интуиции он легко без всяких ключей открывал любые замки. Надо нам с братом что-то взять в нашей сарайке, а ключей с собой нет – зовем Мишу. Он что-то пошепчет над висячим замком, поколдует – и замок открыт. Он и других ребят так выручал, и на собственной сарайке замок всегда без ключа открывал.

Я так думаю, что интуитивные способности у него были столь развиты благодаря его младшей сестре Шуре. Шура была ребенок-олигофрен, со всеми сопутствующими внешними признаками. Она не могла связано произнести даже пары слов – только мычала что-то. Ее жесты и движения были неуклюжи. Чтобы ее понимать, надо было обладать способностью читать мысли и отгадывать желания, не подкрепленные ни словами, ни жестами. Миша это умел. Поэтому при виде его Шура всегда расплывалась в улыбке. В свою очередь она готова была следовать за братом куда угодно, предугадывать любые его желания и одаривать всем, что тот пожелает. На нас с Леней она внимания обращала мало: что с них взять – как ты им ни мычи, ничего не понимают!

Научившись выходить за пределы явного, к самой сути, в общении с сестрой, Миша естественным образом научился проникать и в суть других, более прозаичных вещей. А как иначе объяснить его сверхъестественные способности и в определении траектории полета закрученного футбольного мяча, и в нахождении общего языка с самыми хитроумными замками?

Может, за тем и приходят в наш мир дети-олигофрены, чтобы помочь другим людям проникнуть в суть вещей? Ведь этот видимый мир, в котором мы живем, лишь крохотная часть огромного необъятного мира под названием «человек». Все самое важное зарождается в глубинах невидимого и лишь потом проявляется в этом мире. Разве не так?

Впрочем, я отвлекся.

Итак, о замках и интуиции

Соседями по коммунальной квартире у Поцелуевых была одна бездетная пара. Я не помню ни их имен, ни фамилии. Но не в этом суть. Внешне они вели себя не менее странно, чем Мишина младшая сестренка. Из дома выходили только вместе, крепко держа друг друга за руки, как будто боясь поодиночке потеряться. Одеты были в одну и ту же одежду какого-то серого цвета. Головы покрывали белыми хлопчатобумажными платками. У нее угол платка опускался до поясницы, а у него был скатан в валик и обернут вокруг шеи. Зимой поверх платка он надевал шапку-ушанку, завязывая веревочки под подбородком, а она поверх тоненького летнего платка повязывала шерстяной шарф.

Одно время мы прикрепляли к окну их комнаты стукалки, но ни он, ни она ни разу не выходили на улицу и даже форточку не открывали, чтобы кликнуть в темноту: «Кто там?» В общем, для нас никакого интереса.

По рассказам Миши выходило так, что на общей кухне они тоже появляются редко. Никогда ни с кем не разговаривают. Полочка над их керогазом всегда пустая – ни круп, ни кастрюль. Пару раз за день водички в алюминиевом чайничке погреют и снова у себя запираются, что-то там в тишине колдуют – ни музыки, ни криков. На дверях у них два врезных замка, а изнутри они еще на щеколду запираются. Где они работают, и работают ли вообще, тоже было неизвестно.

Когда я услышал все это, меня как током ударило: так они ведь наверняка какие-нибудь шпионы! А что, у нас в Рыбинске полно секретных объектов: на двадцатом заводе сорок тысяч человек моторы для военных самолетов делают, на тридцатом – секретные приборы. Плотина опять же, шлюзы, ГЭС – все капиталисты мечтают их взорвать!

Когда я поделился своими соображениями с Мишей и Леней, они меня совсем зауважали. Ни Мише, несмотря на его интуицию, такая мысль в голову не приходила, ни Лене, несмотря на его солидный возраст, – а я, самый младший, самый несмышленый, сходу сообразил что к чему.

Мы решили сразу пойти к Мише, как бы в гости. Леня на кухне завел с дядей Сашей, Мишиным папой, разговор о грибах – отвлек его на себя, чтобы тот ненароком не помешал, а мы с Мишей в коридоре прильнули ушами к дверям комнаты его соседей. (Вначале мы пытались рассмотреть их комнатку через замочную скважину, но скважина была заткнута с другой стороны тряпочкой, как и принято у всех шпионов).

Какое-то время за дверями было тихо, а потом, к нашему ужасу, с внутренней стороны скрипнула щеколда и дверь распахнулась. Мы еле успели отпрянуть к противоположной стенке узкого коридора. Мишины соседи в своих неизменных одеждах и платках вышли в коридор. Я с испугу сказал им «здравствуйте». Она кивнула в ответ головой, а он, никак не отреагировав на мое приветствие, достал из кармана связку ключей, запер оба замка, взял ее за руку, и они молча прошли мимо нас к выходу.