Читать книгу К истокам Вечности - Дмитрий Баннов - Страница 10

***

Время подходило к обеду. Негромкий шум за окном, ставший привычным, уже не отвлекал меня, а даже наоборот, всё больше привлекал меня своей сложностью, неповторимым звуковым узором. Порой, слушая его, Бэн старался выделить состав этого блюда, прочувствовать, вкусить его ингредиенты в отдельности, изучить его и описать рецепт приготовления. Но стоило только на мгновение сфокусироваться на одном звуке, как тут же пролетали без внимания другие. Рецепт шеф-повара был неповторим, его секрет сокрыт в простоте и ограниченности восприятия дегустатора.

Помещение лаборатории пустело. Коллеги неспешно, уходили на обед или на прогулку, кто-то оставался на месте, погружённый в работу, кто-то разговаривал по телефону, кто-то ожидал у дверей остальных членов своей стаи. Доктор Купер погрузился в размышления.

– «Что подталкивает людей собираться в группы? Общие интересы или взаимные симпатии, сила и слабость характеров, противоположность или схожесть? Словно есть некое центральное зерно, точка в психологическом пространстве-времени что, искривляя его создаёт центростремительное ускорение, и стоит только кому-то попасть в это воронкообразное пространственное искривление, как он тут же начинает совершать спиралевидное движение вокруг этого центра устремляясь к нему. И в каждом сегменте этого условно-циклического движения он пересекает те же темы разговора, те же события рождённые группой и переживания, всё быстрее приближаясь к горизонту событий. Но что заставляет каждого участника попасть под это влияние? Схожие взгляды, взаимодополнение, сила лидера или что-то ещё? Что если каждая из возможных причин не что иное как колебание, волна в этом информационном пространстве-времени, и каждое притяжение или отталкивание это всего лишь гармония резонансов или отсутствие таковой? Каждый человек излучает колебания в разных частотах в окружающее его некое эфиро-информационное поле, гармонизируя с кем-то и входя в резонанс, усиливая друг друга или же наоборот, порождая какофонию, словно настраивающиеся оркестровые инструменты перед началом концерта, мешая друг другу, провоцируя друг другая звучать всё громче и тратить всё больше энергии. И с одной стороны это гравитация, взаимопритяжение каждого в группе, образуя внешнюю гравитационную воронку, и тут же это сложная гармоническая мелодия звучания в разных измерениях волн из каждого источника-участника группы» – не спеша, взвешивая каждый вопроса заданный своему внутреннему собеседнику и отвечая на них, рассуждал Бэнджамин.

Откинувшись на спинку, кресла закрыв глаза, в своём воображении он взялся рисовать измерения звуков, переплетающихся между собой волн, отражающих друг друга или меняющихся при столкновении. Ни одна волна оказалась не способной сохранять свой узор, или воображение попросту не справлялось, всё чаще увлекаясь за вспышками абсолютно неуместных мыслей. Ему казалось, что достаточно протянуть руку и можно зачерпнуть их, подкинуть вверх, расплескав их над собой радугой волшебного звучания, кружась под сказочным мерцанием разлетевшихся брызгами волн, наслаждаясь мелодией радуги. Но неописуемая сложность, неуловимость каждой из волн не позволяла сделать этого. Вонзаясь в ладони мгновенно отражаясь от них, волна уносилась прочь, и вот её уже не догнать. Представлял он, как пересекая или отражаясь друг от друга волны, рождали фейерверк вихрей, источающих множество мелки, но с неистовой силой растущих волн. Не было начала и окончания всему этому, словно оно существовало в несуществующем, рождалось умирая, безмолвно звучало. Невозможно было измерить это, так как не было мерности данных форм и лишь только в воображение Бэнджамин мог наблюдать ту малую долю этой бескрайней сложности, что организовывала скопления индивидов.

Так прошёл перерыв. Стали всё чётче доноситься звуки сопровождающие, возвращающихся с обеда людей, словно языки пламени звуки то опережая, то отставая колеблясь в разных направлениях растекались по помещению. Мир вокруг оживал, наполняясь звуками охладительных устройств проснувшихся вычислительных машин, ритмами разговоров, звуками печати на клавиатуре, приглушенными мягким покрытием шагами. Казавшиеся на первый взгляд несвязанными они словно вплетались в единое целое. Помещение превращалось в пчелиный улей, где волны, порождённые речью, мыслями, желаниями, биением сердец, шагами, всем вокруг, образовав соты, встраивали всех в ячейки, синхронизируя всё вокруг. Оркестр готов к концерту.