Читать книгу Дневник фельдшера скорой помощи - Дмитрий Березин - Страница 19

В то дежурство меня поставили работать в день одного. Без помощника.

Типа: " Ты один поездишь днём, а вечером к тебе студентка придёт. А мы тебе будем лёгкие вызова давать: перевозки, температуры».

Что такое «перевозка?». Это когда, например, врач поликлиники осмотрел больного на дому и направил его на госпитализацию в профильный стационар. Но больной в тяжёлом состоянии или пожилой, поэтому его надо сопровождать до стационара. В этом случае и вызывается скорая помощь для его транспортировки в стационар в сопровождении медицинского работника. Такие вызовы, на первый взгляд, не представляют ничего особо сложного: приехал, осмотрел больного, взял направление (написанное участковым врачом), взял пациента под руку, довёл до машины, довез до приемника, сдал в приемный покой. Всё!

Но чаще всего, пациенты бывают лежачими. Например, после ОНМК (инсульт), перелома шейки бедра, ампутированной нижней конечности и, как следствие, невозможность самостоятельно передвигаться. Да все что угодно может быть.

Вот тогда «перевозка» грозит обернуться надорванной спиной, разрывом сухожилий, поиском «кого-нибудь помочь донести» и очередным убеждением, что люди весьма чёрствые к чужому горю. Чёрствые к горю пациента, которого никто не хочет донести, и к горю фельдшера, который и так уже фельдшер, куда же хуже?

«Лёгкий» вызов с поводом «температура», иногда чреват судорогами у ребенка на фоне менингоэнцефалита, но это другая история со страшным концом.

Так что, об уровне сложности вызова можно судить только после самого вызова, но никак не перед ним.

…

Вызов получил на подстанции. Повод: «почечная колика, Ж., 25 лет.

Приехал. В квартире женщина лет 55 на вид (мать больной) и девушка, у которой, как оказалось, действительно почечная колика.

– Здравствуйте! Что случилось? – произнес я коронную фразу скорой помощи.

– А куда вы нас повезёте? – сразу начала женщина. – Нам надо в восьмую больницу!

– Может быть я осмотрю больную для начала? – спросил я.

Девушка лежала, скрючившись на диване и стонала от боли.

– Мам…, пропусти доктора, пусть он мне укол сделает.., обезболивающий. – простонала она.

По ее лицу было видно, что ей действительно больно: черты лица заострены, лоб мокрый от пота, веки она периодически зажмуривала, от боли сжимала зубы и часто дышала между приступами колики. Создавалось впечатление, что во время колики или спазма, у нее отключалось дыхание и сознание, а потом – короткая передышка – по десять вдохов за пять секунд. Потом снова стон сквозь сжатые зубы. На столике рядом лежали пустые блистеры от обезболивающих таблеток. Под столиком стоял тазик. Видимо была рвота.

…плохо дело, – подумал я.

Но существуют стандарты необходимого обследования, сразу с «бухты-барахты» не бросишься уколы колоть. Опрос, давление, пульс, температура, пальпация, перкуссия, аускультация – это обязательно.

После всевозможных процедур, я убедился, что передо мной была действительно почечная колика.

– Сейчас я Вам укол сделаю, внутривенно. Боль немного отпустит, а может быть и совсем пройдет. Но надо ехать в больницу. Обязательно. Потому что укол этот не вылечит вас, а только на некоторое время уберет боль. – сказал я, одновременно вскрывая ампулу и набирая лекарство.

– Я согласна! – Быстро произнесла девушка и снова зажмурилась от боли.

Тут снова начала выступать мама девушки:

– Везите нас в восьмую больницу. Нам надо в восьмую – с каким-то негодованием произнесла она.

– В восьмой нет урологии – ответил я, не отвлекаясь от подготовки к инъекции. – Поедем в пятую. В пятой есть урология.

Мама что громко проворчала, достала страховой полис и сунула его мне под нос:

– Вот объясните мне! Вы меня слышите!? Почему вы не хотите нас обслуживать? У нас есть медицинский полис, – потрясла она полисом у меня перед глазами, – мы вправе сами выбирать лечебное учреждение! А вы нас везёте в пятую, а не в восьмую?

– Я уже всё сказал, – ответил я и «вошёл в вену».

– Я буду жаловаться в горздрав! – Крикнула мамаша и схватила телефон.

Я продолжал медленно вводить препарат в вену, периодически спрашивая девушку:

– Всё нормально? Голова не кружится? Тошнота не подкатывает?

Тут мама дозвонилась до горздрава, с ходу обвинила меня в геноциде и апартеиде, подошла ко мне и сунула трубку в лицо:

– Горздрав! Поговорите с ними!

При этом вид у неё был как у победителя Олимпийских соревнований. Я остановил введение препарата и, не выходя из вены, сказал:

– Я не могу сейчас говорить, у меня руки заняты. Я оказываю помощь Вашему ребенку.

– Ма-аам…, не надо…, пожалуйста. – снова простонала девушка.

Мамаша, не обращая внимания на просьбу дочери, сказала в телефон:

– Слышите!? Он и Вас тоже игнорирует!!

У меня было чувство, что до моего приезда сюда, здесь несколько лет жил мой брат-близнец и «сворачивал кровь» этой особе. Но брата близнеца у меня не было. Так что оставалось только одно объяснение такого поведения – истеричка.

Когда я выполнил инъекцию, то мамаша снова сунула мне телефон.

– Алло? – Сказал я в трубку.

– Здравствуйте, доктор. – Ответил мне приятный и доброжелательный женский голос. – Что там происходит?

– У больной состояние, требующее госпитализации в профильное отделение. Такое отделение только в пятой горбольнице. Мама пациентки настаивает на госпитализации в восьмую. Там нет такого отделения. Вот и всё. – старался отвечать общими фразами я, чтоб не сболтнуть лишнего. Я же не знаю кто на том конце провода.

– Хорошо. Я Вас поняла. Поступайте так, как вы должны поступить. – Тоже общими фразами ответил мне голос.

– Едем в пятую. – Сказал я, положив трубку

– Неее-е-еет! Мы едем в восьмую! – Закричала женщина.

Девушка села на диване. Я посмотрел на неё. По её виноватому взгляду было видно, что ей неудобно за поведение матери.

Значит боль отступила! Значит ей легче! – подумал я и улыбнулся.

– Едем? – спросил я.

– Едем! – ответила девушка и улыбнулась в ответ.

– Инсулин-инсулин. Пять-семнадцать. Везём в «ГБ-5». – сказал я в радейку.

– Приняла. Пять-семнадцать в «пятерку». – Ответила диспетчер.

Мамаша, услышав мой разговор с диспетчером завопила:

– МЫ НЕ ПОЕДЕМ В ПЯТЕРКУ!!! ВЫ СЛЫШИТЕ!? МЫ. НЕ ПОЕДЕМ. В ПЯТЕРКУ!!. Остановите машину! Остановите!!! – Она перешла на крик. Девушка сидела, повесив голову и смотрела в пол. Боль ее уже отпустила. Возможно она сама уже не хотела никуда ехать и надеялась, что боль не вернётся. А может боялась матери слово поперек сказать.

– Если вы не остановите машину, мы выйдем на светофоре! Не нужна нам такая скорая! – Кричала мамаша злобно глядя на меня.

Что я должен сделать в такой ситуации? Наверное, в первую очередь сообщить диспетчеру?

– Инсулин-инсулин. Это Пять-семнадцать. У нас родственник пациента категорически отказывается от госпитализации в «пятерку». Хотят ехать в восьмую. Грозят выйти из машины – проговорил я в рацию. Диспетчер задала мне пару вопросов, но потом приняла верное решение, с которым я согласился.

– Пять-семнадцать, везите в восьмую.

Привез я их в приемник хирургии. В «сопроводиловке» описал скандал, описал звонки в горздрав, объяснил дежурному врачу ситуацию и уехал.

А ночью, другая бригада ездила на повторный вызов к ним домой и всё-таки госпитализировала девушку в ГКБ N 5. Оказалось, что после осмотра в «восьмерке» мама отказалась от перевозки в урологию.

Вот такие «лёгкие» вызова бывают в работе скорой помощи.