Читать книгу Временщик. Книга четвертая - Дмитрий Билик - Страница 2

Нынешний мир жесток как никогда. Ты можешь наткнуться на психа с пистолетом и расшатанными нервами за рулем крутого джипа. Словесный конфликт на кассе супермаркета легко способен перерасти в драку с тяжкими телесными. Неосторожно оброненное замечание малолеткам в подъезде может трансформироваться в рваные раны от разбитой бутылки. И только дома, за двумя оборотами верхнего замка и одним нижнего, мы чувствуем себя в безопасности.

Как выяснилось, в относительной безопасности. Потому что кто-то неизвестный продолжал с упорством, достойным лучшего применения, взламывать мой замок. Более того, он явно был не один, ибо удостоился неодобрительного эпитета за свою нерасторопность. Вот ведь сволочи, они даже не пытаются скрываться. Какие наглые домушники пошли! Раньше хотя бы рекламные буклеты на ручки двери вешали, проверяли. Не снимают их пару дней – значит, хозяина нет дома, можно заходить. А вот так, запросто, что даже в окно не посмотрели на включенный на кухне свет, – это уже хамство.

Я подкрался к прихожей, поудобнее перехватил вспотевшей от напряжения ладонью древко дротика и отвел руку подальше. Ну давай, давай. Скрипнула, отворяясь, дверь; узкая полоска стала шириться, а бубнеж превратился во вполне различимые слова:

– Даже безрукий быстрее бы открыл.

– Вот его бы и брала. Я же не Лиций, навык Взлома небольшой.

Говоривших я узнал. Почти как в «Угадай мелодию» – с трех нот. Раздраженная и вечно предъявляющая варвару за любые просчеты Рис и с удовольствием косячивший Троуг. Вот только дротик уже преодолел жалкие полтора метра и легко воткнулся в грудь корла. Тот посмотрел на меня изумленными глазами и вывалился в подъезд с грациозностью шведского шкафа, едва не похоронив под собой Рис.

– Ты чего, с ума сошел?! – вскинулась девушка.

– Хозяин, это все Дарья Михайловна, – завертелся под ногами домовой, – говорит, мол, товарищ. Похож, конечно, и крови вашей. Кто ж знал, что это недруг.

– Не мели чепуху, – метнула злой взгляд на Лаптя Рис. Она склонилась над Троугом и быстро скастовала простейшую Лечилку. – А ты чего время не откатил?

– Растерялся, – честно признался я, – вы налетели оба. Да и в порядке все с ним.

– Хрена себе в порядке, – выдохнул Троуг и сел.

Он выдернул из груди дротик. Приложил руку к ране, а потом удивленно посмотрел на ладонь. Будто до последнего не верил, что внутри него течет кровь.

– Да ладно, царапина же, – сказал я, – и хватит на пороге валяться. Заходи в квартиру уже.

Щелкнул замок, и соседская дверь приоткрылась. В нос ударил запах жареной картошки, и послышались негромкие звуки чеканки – Васек, поди, опять набивал мяч в комнате.

– Сергей, что у вас там происходит? – не выходя, спросила Машка. Видимо, посмотрела в глазок, что это у меня тут за веселье затевается.

– Извините, друзья пришли.

– Сергей, я участкового вызову. Сколько можно эти пьянки слушать!

– Вызывай, – бросил я ей и закрыл дверь.

– Всегда с соседями так общаешься? – спросила Рис.

Я хотел съязвить или ответить что-нибудь дерзкое, но сдержался.

– Да просто достала. Троуг, хватит уже тут стоять и ныть. И отдай дротик. Черт, зачарование на паралич слетело.

– Ну извини, – буркнул корл.

– Вы какими судьбами вообще здесь?

– Так нас твой домовой позвал. Сказал, что вроде как запой закончился, – ответила Рис, вытягивая из альбома бинт.

– Как-то вы подозрительно быстро пришли.

– Потому что сидели в квартире этажом выше.

Девушка достала из инвентаря ключи и бросила мне.

– У… – я замялся, не сумев выговорить имя.

– Еще раз меня тронешь – руку сломаю, – эти ее слова адресовались Троугу. – И вообще, давай дальше сам. У него. Жена у сестры, и, как я поняла, вряд ли вернется. О ней позаботятся Стражи. Поработают с памятью и все такое. Они не смогли отказать в последней просьбе Охотника.

Рис отдала бинт сидящему в прихожей корлу и махнула мне рукой, зовя в комнату. Мы прошли к расправленному дивану, и девушка стала вываливать различные вещи: небольшой светящийся короб прямоугольной формы, ворох самой обычной одежды, белую восковую маску, так похожую на материализовавшийся Лик, знакомый черненый меч…

– Что это?

– Видящие просили передать. Здесь все, что выпало с Омеги и Охотника. А так как ты их убил… фактически убил, то и добыча твоя. Обывательское ненужное шмотье я сбросила. Ключи от квартиры Охотника вот, держи.

– А все остальное наши друзья-Видящие скромно забрали себе?

– По факту это же ничье. А если ничье, то кто первый успел, тот и забрал.

– Ну да, впрочем, я не удивлен. Они любители поживиться за чужой счет.

– Сергей…

Я отмахнулся, давая понять, что на эту тему разговаривать не намерен. Подобрал небольшой футуристический пистолет, на вид, сделанный из какого-то непонятного пластика, и повертел перед собой.

Миниплазмомет K133.

Пробивает любой физический щит, за исключением заклинания Полога и способности Неуязвимость Лика Разрушитель. Сбивает все физические щиты рангом ниже Полога, которые были применены на противника.

Предмет сломан.

Ага, а вот и засечка сбоку. Видимо, я задел оружие, когда отсек Омеге руку. Ну не беда, у меня есть точно такой же плазмомет, только рабочий – прощальный подарок от архалуса. Ладно, едем дальше. Это, следовательно, та самая плазма к нему. Я подобрал прямоугольный короб. Судя по четко очерченным отделениям, здесь на четыре выстрела. В принципе, похоже на пистолет. Я зарядил плазмомет, снял с предохранителя, и оружие приятно загудело.

– Только в квартире не вздумай стрелять, – предупредила Рис.

– Нет, эту штучку я буду беречь.

Убрал К133 в инвентарь и обратил внимание на остальные шмотки. Обычный плащ, ботинки, штаны, маска, кофта, куртка, камень…

Камень Отторжения.

Зарядов: 99/100

Зона действия: 20 м.

Время действия одного заряда – 1 час.

Делает всех, вошедших в зону действия артефакта, невидимыми для Обывателей.

Примечание: при функционировании вызывает непреодолимое желание у Обывателей обогнуть зону действия артефакта.

Такой же, как у меня. А если быть точнее, абсолютный брат-близнец моего. Я убрал артефакт в инвентарь, отложив его изучение до лучших времен. И приступил к самому вкусному – оружию.

Ширнакский черненый меч.

+10 к Коротким клинкам.

Снимает два Покрова за удар. С первого выпада пробивает любой обывательский щит.

Ну такое, не сказать чтобы блеск. Хотя этим мечом был убит Глад. Что, впрочем, говорит лишь о мастерстве фехтования Омеги. Однако я отбросил черненый меч в сторону, потому что заметил знакомую рукоять в куче тряпья. Потянул за нее и не поверил собственным глазам.

Грам

Оскверненный темный клинок первых Вратарей. Пробивает любую известную броню, защитное заклинание или умение Лика. Некогда этим клинком владел сильнейший из Вратарей, но теперь дух этого меча попран, и он несет в себе только разрушение и боль.

Интересно, а что может нести оружие, кроме разрушения и боли? Печеньки и конфеты? Но хрен с ним. Важно другое: Охотник говорил, что Грам уничтожен. Зачем он меня обманул? Я взял меч в руку, и по лицу сама собой расплылась улыбка. Любая броня, защитное заклинание, умение. Учитывая темные Лики, у меня больше нет достойных противников.

– Кроме тебя самого, – сказала Рис.

– Что?

– Ты вслух думаешь. Обычно, если человек начинает разговаривать сам собой, это тревожный звоночек, – хмуро ответила девушка. – Ты не заметил самого главного.

Во мне начинала зарождаться злость, но я невероятным усилием попытался унять ее. И все время повторял про себя: «Рис мне не враг, Рис мне не враг».

– Чего я не заметил?

– Письма, – показала девушка на тонкий запечатанный конверт. – Его не вскрывали, в этом можешь быть уверен.

Несколько секунд я колебался, не в силах прикоснуться к бумаге, но в итоге все же убрал меч и взял конверт. Наверное, не последнюю роль здесь сыграла Рис. Мне нельзя было показывать свою слабость.

– Я пойду посмотрю, что там с Троугом, – без лишних слов все поняла девушка.

Я же присел на краешек заваленного барахлом мертвецов расправленного дивана и дрожащими руками порвал край конверта. Вытащил сложенный листок и уставился в криво исписанные строчки. Почерк у Охотника был странный, немного детский, что ли. Буквы крупные, кособокие, нарочито печатные. Словно он боялся, что его не поймут.

«Здравствуй, Сергей.

Надеюсь, что все прошло так, как я предполагал. И мое послание читаешь ты, а не Омега. В том, что случилось, нет твоей вины. Это полностью мой выбор. Я знал, на что и во имя чего иду. Данный поступок придал моей жизни давно утраченный смысл.

Но это все уже неважно. Главное, тебя ждут очень трудные дни. И я бы не хотел оказаться на твоем месте. Черные Лики, отрицательная Карма и проклятый меч, который я всеми силами пытался укрыть от тебя, могут сломать любого. Тьме поддаться легче всего, но я верю, что ты выстоишь – путем невероятных волевых усилий. Не позволяй злобе и ненависти затмевать твой разум. Теперь они будут твоими постоянными спутниками, но ты должен научиться контролировать их, подчинять, гасить вспышки гнева. Помни, что в тебе осталось много светлого.

При первом удобном случае расстанься с мечом. Все, кто проводил с ним долгое время, заканчивали плохо. Однако здесь есть существенное «но» – оставь его тому, кто непогрешим. Кто сможет совладать с мечом. Ни в коем случае не отдавай его Вратарям. Им я в последнее время доверяю все меньше. Грядет нечто невероятное и страшное. Оно назревает давно и неотвратимо. И придет именно оттуда – с самого центрального мира из всех, главной обители Вратарей.

Однако не забывай о самом важном – хорулах. Я был очень удивлен, когда узнал правду о них. И знаю, что хорулы ждут тебя. Но путь к ним ты должен найти сам. Надеюсь, это произойдет только тогда, когда ты, Сергей, будешь к этому готов. Иначе моя жертва и жертва многих будет напрасна.

Кефал по прозвищу Охотник».

Чернила с последними строчками, где осталось настоящее имя наставника, расплылось грязными кляксами. Слезы текли против моей воли и падали на письмо Охотника, умершего ради меня и высшей цели, к достижению которой я приближался крохотными шажочками, оставляя после себя выжженную землю.

Моя компашка тихо сидела на кухне, бесцеремонно свалив лут с убитого корла на пол. Залеченный Троуг молча допивал забытое мной пиво, Рис приютилась на табурете, подобно бедному родственнику, и ничего не делала, а Лапоть аккуратно, чтобы не звякать стеклом, собирал пустые бутылки. Они замерли, словно мышки за стеной, почуявшие кота. И что интереснее всего, когда услышали шаги, то встревоженно повернули головы. И был в их взглядах испуг, что ли…

– Как ты? – точно смущаясь своего вопроса, спросила Рис.

– Нормально. Телефон мой никто не видел?

– Вот он, – девушка протянула мне телефон. – Ты сам попросил ответить Юле. Так и получилось.

Я взял мобильник и зашел в мессенджер, через который обычно переписывался с девушкой. Забавно, но за последние несколько дней наше общение не прерывалось. Никаких сюсюканий и «люблю-трамвай-куплю», но вполне теплые разговоры. На все чтение ушло минут двадцать, после чего я удивленно посмотрел на Рис.

– Я типа в командировке, а ты все это время за меня эсэмэсилась?

– Ну ты же сам был не в состоянии этим заниматься. Исчезни надолго – начались бы вопросы. Я сказала, что связь ужасная, ничего не слышно. А вот интернет есть.

– И она поверила?

– Поверила. Тем более после того ужина с ней и твоими родителями поработал один Видящий. Так она пару дней вообще о тебе почти не вспоминала. Родители тоже. Один звонок от матери, взял Троуг, сказал, что простыл.

Я повертел телефон в руках, поджав губы. Учитывая поведение Рис за ужином, не представляю, что она испытывала, когда отвечала Юльке. И ведь за все время общения не отпустила ни одной колкости – я читал. Даже как-то все подходящие слова из головы вылетели. Единственное, что я смог выдавить: «Спасибо».

– Да ладно, чего ты, мы же одна банда, – Троуг поднялся на ноги, оторвавшись от самого важного – пива.

Корл подошел ко мне и крепко обнял. От его дружеских проявлений чувств меня замутило еще больше, а голова грозила разлететься на части, как новогодняя хлопушка. Однако отстраняться от Троуга я не стал. Тут и Рис из-за гиганта осторожно похлопала меня по плечу.

– Вместе мы со всем справимся.

В довершение всего мою ногу обхватило что-то маленькое и невероятно мохнатое. Будь у меня собака, я подумал бы, что той пора на случку, а так догадался, что домовой тоже проявляет свою любовь. Ну или не знаю, как там у них это называется. Мне стало как-то неудобно и даже неловко. В нашей семье не принято было выражать свои чувства открыто. А тут…

– Где Лиций? – я решил поменять вектор всеобщего внимания.

Слава богам всех миров, сработало! Троуг перестал меня тискать, да и Лапоть – то ли от стеснения, то ли еще от чего – «схлопнулся» и зашуршал в комнате, убирая постель. Корл же почесал голову и, вроде как извиняясь, ответил:

– Сказал, что ему нет никакого смысла сторожить тебя, раз нас и так двое. Поэтому он пока займется инвестициями. Пришел первый этот…

– Транш от продажи жира бехолдера, – помогла ему Рис.

– И много?

– Больше, чем я думала.

– Хватит полгода безбедно пить, – кивнул Троуг.

– Сколько я здесь?

– Пятый день пошел, – ответила Рис.

– Я примерно так и думал. Ладно, собирайтесь, я сейчас приведу себя в порядок, и двинем в общину. Мне надо кое с кем поговорить.

Ничего, у меня, конечно, не получилось. Нет, через тридцать минут я и правда стоял помытый, пахнущий вкусным мылом и в чистой одежде. Однако живительную силу воды я переоценил, и последствия пятидневного запоя не собирались никуда улетучиваться. Мне вдруг пришла в голову одна философская мысль, что похмелье – это вполне обоснованное наказание за то, что тебе недавно было хорошо. Своего рода метод сохранения баланса во вселенной.

Когда мы загружались в вызванную к подъезду машину, таксист оглядел нас с некоторой опаской. Я его понимал: странная компания. Здоровенный амбал, эффектная девушка и дрыщ. Причем от последнего разит так, что хоть святых выноси. А судя по иконкам на бардачке, они здесь были.

Едва мы тронулись, водила тут же открыл окно, чтобы самому не захмелеть. Вечно легко одетая Рис сразу поежилась. Всем известно, что в России два времени года – «май месяц» и «не май месяц». Сейчас был второй вариант. Поэтому неудивительно, что девушка, сидевшая прямо за таксистом, сделала замечание:

– Извините, а можно окошко закрыть?

– Дышать нечем, – ответил водила.

– Ты не услышал, о чем тебя попросили?! Я тебе сейчас голову проломлю!

Таксист резко обернулся что-то сказать, но не стал. Проницательность подсказывала, что человек за баранкой – Боксер. Видно, парень резкий, крепкий, все словесные баталии может перевести в плоскость мордобоя. Вот только мне плевать. Я мысленно представил, как в одну руку лег Грам, а в другую K133. И даже начал желать, чтобы таксист дернулся.

Но он отвернулся и закрыл окно. Все правильно. Страх осязаем. Не зря собаки чувствуют тех, кто их боится. Вот только во мне он этого не увидел. Его бицепсы не произвели должного эффекта, а суровый взгляд остался не у дел. Щуплый паренек, которым я представал для обывателей, его не боялся. Скорее наоборот. И попытавшийся залаять пес счел наиболее благоразумным поджать хвост и отступить.

– Не надо было так, – тихо сказала Рис.

Ее слова подействовали на меня, как вода на раскаленное железо. Она права. И Охотник был прав. Если я буду срываться по каждому пустяковому поводу, то растворюсь в темных Ликах. И опять же, рухнувшая к плинтусу карма не способствовала улучшению моего характера. Сережа, что с тобой случится через месяцок при подобном марафоне?

– Извини… – я поколебался и повысил голос: – Извините, сорвался. Неделя сложная.

– Ничего, – улыбнулся таксист, – со всеми бывает. Я радио включу, вы не против?

– Нет, конечно.

Оставшуюся часть пути мы преодолели под оглушительные раскаты какого-то хауса. Редкая реклама была бальзамом для ушей. Хотя, может, все дело в моем состоянии. Потому что Рис вполне спокойно дремала, а Троуг с интересом разглядывал иконки.

– Держи, дружище, – по приезде я дал таксисту намного больше указанной суммы. – Извини еще раз.

– Спасибо, – улыбка водилы свидетельствовала о том, что он совсем забыл былые обиды, – хорошего вечера.

Моя душонка еще не окончательно стала черной. Потому в силу «бабла» я пока не верил. Да, маленькие деньги решают маленькие проблемы. Но куда мощнее сила обычных слов. К примеру, «извини». Всего шесть букв, зато какой эффект! Вовремя сказанное «извини» может спасти брак или даже остановить кровопролитие. Самое сложное – лишь его произнести.

Я размышлял над этим, пока такси не скрылось из виду. И только тогда повернулся к своим друзьям. Те терпеливо стояли, ожидая, когда светлоокий и «черноликий» соблаговолит возвратиться в привычную реальность. Интересно, они действительно меня опасаются, или тут что-то иное?

– Пойдем, – я махнул Троугу.

– Придется будить Лиция. Этот тип рано ложится. Говорит, если мало спать, то это… башка не варит.

– При малом количестве сна мозг неспособен нормально функционировать, – поправила корла Рис. – Наш зверолюд про это уже все уши прожужжал.

– Не берите в голову, мы идем не к Лицию.

– А к кому? – почесал макушку Троуг.

– К твоему старому приятелю. Надо же выяснить, что значит та самая ржавчина на сочленении механоида.