Читать книгу Застенец 4 - Дмитрий Билик - Страница 5

– Вот, – выложил я на стол перед Ситниковым указательные пальцы Падших.

– Предупреждать надо, – сморщился генерал-губернатор, отодвигая чашку чая. – Я же ем.

Я пожал плечами. Пришлось бы долго ждать. В этом смысле Ситников был почти как Винни-Пух – всегда не прочь немного подкрепиться.

– Почему пальцы? – спросил он.

– Я решил, что нет смысла тащить сюда сульфары. Все равно потом придется от них избавляться.

– Это да, – согласился генерал-губернатор. – Ну ладно, убери отсюда эту гадость. И садись, в ногах правды нет.

– В заднице тоже правды немного, да и насиделся уж.

Собственно, вместо ягодиц у меня сейчас был один сплошной синяк. Потому я и отказался от предложения.

– Как нашел их?

– Соединил пару заклинаний высшей магии. Вышло не сказать чтобы блестяще, но сработало. Эти Падшие вас больше не побеспокоят.

– Все поражаюсь, Николай, как у тебя все ладно всегда выходит. Люди над проблемой могут несколько месяцев биться, а ты приходишь, раз – и готово.

– Может, все дело в том, что над проблемой надо не биться, а решать ее, – пожал я плечами. – Люди любят все невероятно усложнять.

– Без этого никуда, – согласился Ситников. – Был у меня подпоручик один. Удивительной способности человек. Любое дело мог на неделю растянуть. А если с похмелья или настроения дурного, то и на две.

– И случилось с ним в итоге нечто нехорошее?

– Да как раз нет. Проворовался, его на каторгу сослали, а после он там женился, да и остался в одной соседней деревне. Повезло дураку.

Мы замолчали, каждый сделав свой вывод. К тому же я не был намерен продолжать беседу вот еще по какому поводу – наш диалог все дальше отделял меня от конечной цели.

Генерал-губернатор был опытным и мудрым мужиком. Потому мой настрой сразу угадал.

– Ну, не смотри ты сычом. Ситников свое слово помнит и отказываться от него не собирается.

Он полез в карман и выудил оттуда небольшой кристалл в тонкой металлической окантовке. Сверху в ней оказалось просверлено крохотное отверстие, видимо, чтобы Осадило можно было носить на шее. Однако цепочки или шнурка я не обнаружил. Сам кристалл, в отличие от мутноватой белизны сульфара, был полностью прозрачным. Я бы даже выделил эту удивительную чистоту.

– В дальней камере у нас висело, – стал рассказывать Ситников, катая Осадило на ладони. – Не бог весть какой силы, но шагов на пять вокруг берет. Хватит тебе?

– Более чем, – ответил я.

– Пользуйся тогда, – протянул он руку.

– У меня к Вам еще одна просьба, Владимир Георгиевич…

Ситников нахмурился, видимо, у него наступала стадия интоксикации Ирмер-Куликовым, однако меня выслушал. И даже без всякого колебания согласился, поднявшись на ноги.

– Пойдем, значит, раз так. Как у вас все это сложно: застенцы, маги.

– Не без этого. Я же уже говорил, люди любят все невероятно усложнять.

Мы выбрались наружу, где я создал форму Компаса. Точнее, представил ее, но влить силу не сумел. Дар бурлил внутри, однако не мог найти выхода. Только когда Ситников громко рассмеялся, до меня дошло, что надо немного отойти от генерал-губернатора. Точнее, от Осадила в его кармане. После чего все получилось. И конечная точка оказалась задана.

Ситников распорядился подать лошадей и взял сопровождение. И мне пришлось, стиснув зубы, садиться верхом. Вряд ли генерал-губернатор является большим поклонником пеших прогулок. Хотя с его весом они бы явно не повредили. Но именно в таком виде мы и выехали из крепости: грузный генерал-губернатор, трое адъютантов и старающийся больше стоять в стременах, чем сидеть, маг с отбитой от верховой езды задницей.

Чтобы хоть как-то отвлечься от боли, я решил поговорить. К тому же мне нравилось беседовать с Ситниковым. Ему всегда было что сказать по любому поводу.

– Владимир Георгиевич, а как эти Осадила делаются.

– Никак не делаются, – вздохнул тот. – Находились они раньше в ведомстве тайной артефакторной канцелярии Его Величества. Ежели мастер туда попадал, то обратно путь был уже заказан. Ходили слухи, что из тех же сульфаров их сотворяют. Но только далеко не каждый сульфар под это дело подходит. Однако все это не более чем слухи. Бабкины сплетни, вот что.

– И на Падших они действуют?

– А как же. У узкоглазых даже маги-смертники такие были. Шашку свою японскую наточат, Осадило на шею, и вперед. Назывались еще так чудно, на «т», что ли…

– Камикадзе, – подсказал я.

– Точно, камикадзе. Значит, не на «т». В общем, первое время работал даже. А потом Падшие их бить издали начали. Осадило, оно магию нейтрализует, конечно, однако не сразу. Не одномоментно, стало быть. Потому хорошей защитой не является. Если тебя высокоранговый какой маг Кистенем ударит, Осадило силу заклинания, конечно, снизит, но на нет не сведет. Потому и таскать его все время на шее глупо. Ежели помещение какое оградить – еще имеет смысл.

Я кивнул. Пусть и не стал говорить, что у меня по поводу этого камешка имеются свои мысли. Заодно отъехал, чтобы свериться с Компасом – туда ли едем? Оказалось, что помимо заклинаний существует еще кое-что, называемое фотографической памятью. Стоило несколько раз пройти этой дорогой, как я запомнил путь.

– Вот здесь, – спешился я. – Как только я…

– Да понял, Николай, чай, не глупее самовара. Давай уже, показывай, как ты все это проворачиваешь. А я уж тебе после и Осадило отдам.

Я кивнул. Вытащил Перчатку, вложил силу, надел на руку. Сопровождающие генерал-губернатора смотрели на мои действия с некоторым инфернальным ужасом. Наверное, такое же лицо у меня было, когда я впервые увидел Пугало. И вообще понял, что существует магия. Хотя понял ли еще до конца? Вопрос открытый.

Но что для некоторых высшая магия, для других чудо чудное. Вот Ситников глядел хоть и с живым интересом, но без изумления. Явно примерял на себя – смог бы так или нет.

Я же нашел слой реальности своего мира, рванул его и открыл проход домой. Поглядел на генерал-губернатора, тот все понял без слов. Он вытащил Осадило и метко бросил кристалл прямо в прореху между мирами. Я почувствовал, как Перчатка начинает твердеть, а проход на глазах сжимается, и рванул вслед за антимагическим камнем. Даже попрощаться толком не успел. Надеюсь, Ситников войдет в положение и не сочтет мое поведение за невоспитанность.

Уже в своем мире я неторопливо поднялся, отряхиваясь, и подобрал Осадило. Странно, с виду обычный прозрачный камень. Никакой исходящей силы я не почувствовал. Да и по пути домой не ощущал каких-то изменений. Рядовые будни.

Поприветствовал тетю, которая удивилась, что я так рано, а затем отправился к себе. Первым делом достал оставшийся после перехода смартфон и включил. Экран загорелся, сеть появилась. Мне тут же посыпалась куча уведомлений. От Максона, пацанов, старые сообщения от тети Маши.

Я с невыразимой тоской прочитал все, но отвечать не стал. Как давно все это было. Кажется даже, будто в прошлой жизни. И ничего нельзя вернуть обратно, как бы ни хотелось.

Следующее, что меня интересовало – новости. Не та дребедень, которую печатали в местной газете, а самые настоящие новости.

Первым делом я зашел на государственные (а других у нас и не было) СМИ: «мировое сообщество обеспокоено пассивными действиями России в вопросе с магами», «Они не мы: ученые нашли генетические отличия людей от магов», «Уже 34: итоговое число инициированных так называемой магией людей увеличилось».

Интересно, как Россия должна влиять на решение вопроса с магами? Выдавить нас отсюда или позволить этим заниматься другим? По поводу генетических отличий я даже поржал. Хотя бы потому, что ни одного трупа мага у застенцев просто не было. Может, они имели в виду недавно инициированных из своих же? Вполне. Но вряд ли у тех могло что-то так быстро появиться. Скорее всего, утка, чтобы раскачать и без того хрупкие отношения между нами. Это плохо, значит, все же пропаганда ненависти стала поступать с самого верха. Да еще вдобавок и количество инициированных возросло.

После я зашел в несколько крупных новостных групп уже в «Телеграмме», где подтвердил свои догадки. Мировое сообщество было едино, как никогда. И все они сходились к мысли, что с гадкими магами и Разломами, которые их порождают, надо что-то делать.

Все готовились к войне. Стягивали войска к границам, проводили учения, делали громкие заявления. Мне стало понятно, что сколько веревочке не виться, а конец точно скоро будет. И вряд ли он мне понравится.

Телефон я выключил с гнетущим чувством. Вот не зря говорят, что счастье в неведении. Жил себе мирно и весело, думал о тошкенах и эфери, а тут – на носу последняя мировая война. А что-то мне подсказывает, что маги не захотят просто вскинуть лапки кверху и умереть. Значит, начнется такая заваруха, что мало не покажется всем.

Я дождался нужного часа и отправился к Протопопову. Если в глобальном плане у нас мало времени, то тем более нужно торопиться.

Приехал значительно раньше, чем следовало. Но не возвращаться же обратно. Так и остался у закрытых дверей мастерской. Больше того, прождал около трети часа, пока наконец не увидел шагающего в лицейском мундире Протопопова.

– Коля! – просиял он. – Рад видеть.

– Чего так долго? – поежился я.

– Нам сегодня объявление делал господин директор. Что завтра в одиннадцать часов всем предстоит построиться и выслушать приказ Его Величества. Что будет, непонятно. Может, ты в курсе?

– С чего бы? Я ни с Зейфартом, ни с Императором не корешу. В смысле, не дружу.

– Заходи, – отпер дверь Макар, впуская меня внутрь. – Там еще кое-что странное произошло.

В мастерской, к слову, было ни черта не теплее. Дощатый сарай очень даже неплохо продувался. Но, видимо, самовнушение сработало, и я будто бы действительно стал согреваться.

– У Дмитриевой припадок был.

– Что еще за припадок?

– Ну, глаза побелели, мышцы будто одеревенели. И говорила она чужим голосом.

Я судорожно сглотнул. Вот замечал Лизе, что ей надо научиться управлять этим своим даром Вестников. Не слушается же.

– И что она сказала?

– Что смерть привлечет смерть. Кровь откроет врата Падшим. Да она много чего говорила, я не все запомнил. Жутко было.

Мне стало совсем не по себе. Хотелось все прочитанное сегодня списать на пустые угрозы, а припадок Дмитриевой на расшалившуюся фантазию, но внутренний червячок продолжал меня подгрызать. Ох, не совпадение это, совсем не совпадение.

– Тогда тем более нам нужно действовать очень быстро, Макар. Времени нет. Смотри, что я тебе принес.

С ловкостью фокусника я выудил на божий свет Осадило, и Протопопов будто бы даже дышать перестал. Он нервно улыбнулся, после чего осторожно, с большой опаской протянул руку, но тут же ее одернул.

– Бери, бери. Сам же просил.

– Я не думал, что у тебя получится все так… скоро.

– Что тебе еще нужно?

– Вроде, ничего. Я начну прямо сейчас. Необходимая шкатулка у меня есть, надо теперь лишь вывести все контуры в одну точку, а после замкнуть их. Будем надеяться, что получится.

– Будем. Давай, как только появятся новости, сразу дай мне знать. Сейчас очень многое зависит от этой штуки.

– Понял, – серьезно, совсем по-мужицки ответил Протопопов и протянул мне руку.

Я пожал ее. В условиях суровых испытаний дети взрослеют очень быстро. Скажи мне пару месяцев назад, что этот смешливый мальчишка, который только и думал, как бы послаще устроиться в жизни, станет моим первым помощником, не поверил бы. А теперь… Вон как все меняется.

– Еще кое-что, Макар. Скажи, если бы пришлось переехать. К примеру, в другой город, где тебе предложили бы быть артефактором, согласился? Ингредиентами, сульфарами и прочим тебя обеспечат.

– Если это вопрос, то он очень глупый, – ответил Протопопов. – Если предложение, то очень хорошее. Какой же артефактор от такого откажется?

– Понял. Буду иметь в виду.

Домой не хотелось совершенно, поэтому я поехал в единственное место, где мне было бы не так паршиво – на завод. Открыл дверь в новый футзал ключом и улыбнулся. Пока меня не было, привезли ворота, пусть пока и без сеток. У дальней скамейки лежала аккуратно сложенная форма пацанов. Видимо, решили не носить ее, а переодеваться тут. Чуть подальше валялись перчатки Дмитриевой.

Стоило подумать о ней, как в дверях появилась худая тень. Я еще до того, как обернулся, знал, кто там.

– Что ты тут делаешь? – спросил я.

– Знала, что ты будешь тут, вот и приехала, – ответила Лиза. – У меня сегодня…

– В курсе. Протопопов сказал, я с ним виделся только что.

– У меня первый раз все было так ярко. Ярче, чем реальная жизнь. И это страшно, Коля, – губы Дмитриевой мелко задрожали. – Я видела, как их убивали. Они…

Лиза первый раз при мне расплакалась. Бесшумно, но при этом довольно сильно. Ее плечи вздрагивали, по щекам текли крупные слезы.

– Кто убивает? Кого?

– Ты сам все увидишь. Я сначала хотела отговорить тебя. Сказать, чтобы ты не ходил. Вот только это ничего не изменит. Совсем.

Я в жизни не любил несколько вещей. Плачущие женщины и люди, говорящие загадками, как раз входили в этот список. Вот только на сей раз разозлиться не успел. Завод сегодня явно стал довольно популярным местом. Потому что в проеме появились еще несколько человек.

– Господин подпоручик, – обратился ко мне незнакомый штабс-капитан из Конвоя его Императорского величества, – Их Превосходительство генерал-лейтенант Киселев требует Вас явиться к себе.

Ого, прям требует? С другой стороны, старик Киселев руководил Императорским Конвоем и был, мягко говоря, не последним человеком в городе. К тому же раз обратились по званию, значит, я сейчас выступаю как военнообязанный. Соответственно, у меня особого выбора нет.

– Мы сопроводим, – чуть дернулись пышные усы штабс-капитана.

Значило это только одно, давай-ка поторапливайся или мы притащим тебя силой. Конечно, против меня в магическом плане и штабс-капитан, и все его люди, что блохи на спине огромного ретривера, вот только – что потом? Еще не хватало мне объявлять войну всей Империи из-за не совсем учтивого обращения.

– Все нормально, – я отдал ключ Дмитриевой. – Закрой тут все, ну, или дождись Фиму. Вы же сегодня тренируетесь?

Лиза всхлипнула и кивнула. А я вышел. Штабс-капитан хотя бы избавил меня от необходимости успокаивать девушку. Да и, судя по всему, она, вроде, пришла в себя. Клин выбили клином, а старый стресс заменили новым.

Меня зажали в пролетке с двух сторон, как в самых дешевых боевиках, которые крутят по «НТВ». Хотя я понимал, это просто психологическое давление, не более того. Но уловка удалась. Я находился в невероятном напряжении, пытаясь понять, что означает этот вызов.

Раньше мне казалось, что моя «крыша», в смысле, Максутов, избавил меня от всяческих ненужных встреч. С тем же Императором, например. И вот теперь выясняется, что это не совсем так. Или, может, Максутова тоже прижали? Это было бы плохой новостью.

Гадать пришлось недолго. До Меншиковского дворца, несмотря на расстояние, мы докатили достаточно быстро. Ну да, возничий же у них свой человек, а не просто ванька с улицы. Ему сказали: «Срочно», он приказ и выполнил.

По коридорам меня вели почти как заключенного. Впереди, с боков и сзади по человеку. Встречные гражданские чиновники и военные уступали дорогу, с интересом поглядывая вслед. Я тоже понимал, что ведут меня явно не на чай с пряниками.

Наконец мы достигли нужного кабинета и после непродолжительного ожидания меня впустили внутрь. Причем одного, без сопровождения. Я вошел, пытаясь унять громко стучащее сердце. И вновь удивился. В кабинете помимо знакомого мне Киселева находился не менее знакомый Максутов. Живой и здоровый.

– Ваше Превосходительство, подпоручик Ирмер-Куликов по Вашему приказанию прибыл, – сказал я с некоторой долей иронии. Впрочем, ее Киселев пропустил мимо ушей.

– Вольно, подпоручик. Поздравляю Вас, юноша, с этого дня Вы переведены в личный Конвой Его Императорского Величества. И завтра поедете в качестве одного из сопровождающих за Стену. Штабс-капитан Рохтиев проинструктирует Вас, потом Вы отправитесь за формой и оружием. И самое главное: все, что Вы теперь услышите, не должно покидать Вашей светлой головы.

Я слушал все это с широко открытым ртом. В отличие от Максутова, который явно наслаждался моментом. И судя по смеху в его глазах, приложил немалое усилие в моем назначении.