Читать книгу Метро 2033: Аркаим - Дмитрий Блинов - Страница 4

Город Челябинск, туннель между станцией «Проспект Победы» (территория Демократической республики «Возрождение») и необитаемым металлургическим заводом (примерно в 10 км от жилой станции).

16.08.2033 года, 13.20 по южно-уральскому времяисчислению.

Бежать в незнакомом перегоне подземки равносильно самоубийству. У командира четвертой оперативной группы Республики майора Смирнова не было выбора. Только скорость сейчас поможет оторваться от превосходящих сил противника, вывести группу в безопасное место.

Безысходность заставляла Алексея и его группу нестись наугад по опасному туннелю. Уходить от погони, осознавая, что преследователи превосходят их в силе, интеллекте, тактике, а еще более – в жестокости и коварстве. До начала «новых времен» лишь человеку не было в этом равных. Но царь природы теперь превратился в вымирающий вид, который, достигнув высшей ступени эволюции, уничтожил свою колыбель. Оперативники даже не могли остановиться и дать бой, группа майора Смирнова удалялась от жилых станций, и шансы вернуться живыми таяли на глазах. Противник, преследуя их, казалось, играл с людьми, загоняя в свои новые охотничьи угодья.

Командир группы с каждым шагом слабел, истекая кровью после ранения в плечо. Позволить себе остановиться он не мог, позади шли люди, которые верили ему. Он был их надеждой на спасение, на благополучный исход операции. И, кроме раны, Смирнова мучило гнетущее чувство невыполненного задания. Силы уходили, он начал сбавлять темп бега, все больше ощущая тяжесть ОЗК и надетого поверх него бронежилета. Слабела воля. Цель, ради которой до сих пор оставался жив, потеряв лучшую половину оперативной группы и приданного для усиления разведотряда, терялась в тумане нечеловеческой усталости. И все же он сопротивлялся неминуемой гибели, долг перед республикой и людьми, а в первую очередь – перед самим собой требовал выжить. Ему не хотелось бессмысленно умирать.

– Только бы успеть! – не своим голосом прохрипел Алексей.

Под ногами хлюпала вода, бежать было тяжело, затопленный почти на четверть метра туннель будто не хотел пропускать людей. Перед глазами поплыли белые круги, сознание мутилось, оперативник не мог поверить, что это конец. Ведь уже не раз он выбирался из смертельно опасных рейдов за пределы метро. Нужно было срочно принимать решение. И он его принял!

Резко остановившись, пошатнулся и упал, обхватив рельс, выступающий из-под воды.

– Группа, стой, Павлов, ко мне!

Из темноты, которую слегка разгоняли лишь несколько фонарей, прикрепленных к цевью автоматов, вынырнул старший лейтенант Павлов, единственный выживший офицер в группе. Рядовые без команды, следуя инструкции, заняли круговую оборону, прислонили к стене раненого в ногу старшину Селиванова из разведотряда.

Чуть отдышавшись, стараясь придать голосу твердость, Алексей произнес:

– Максим, впереди опасный и неразведанный участок, который, скорее всего, без защиты не пройти. Ни я, ни старшина из-за ранений быстро передвигаться в «химзе» не сможем. С нами не выберетесь, поэтому я передаю командование тебе.

– Но товарищ…

– Дослушай! – грубо перебил Смирнов. – Проведешь разведку и, не теряя времени, вернешься к станции «Проспект Победы». Если не сможешь вернуться этим же путем, то попробуешь выйти на поверхность по одной из фильтровентиляционных шахт. Установи связь со «стражами» и далее действуй по инструкции. Мы же со старшиной попытаемся выиграть немного времени для вас.

– Но, товарищ майор! – дрогнувшим голосом возразил старший лейтенант. – Алексей… Леша, я не могу тебя бросить!

– Выполняй приказ, Макс, а мы прикроем отход группы! Не забывай про боевой устав ДРВ. Эмоции в сторону, риск и потери – часть нашей работы.

– К черту уставы, мы же их сами писали! – вспылил Максим. – Столько прошли, и теперь для группы потерять тебя – как душу из тела вырвать. Долг, уставы… Да уж лучше все здесь ляжем. Я республиканцем-то стал только из-за тебя.

Алексей щелкнул затвором штатного АК-74, загнав патрон в патронник. Павлов замолчал и сделал полшага назад, увидев направленный на него ствол автомата. В его едва различимых в темноте глазах отразилось полное недоумение.

– Что это?

Командир группы, через силу улыбнувшись, тихо произнес:

– Макс, не дури! За неподчинение приказу я имею право применить оружие. Если задание останется невыполненным, то у «Возрождения», да и у всего челябинского метро шансов выжить не будет. Вспомни операцию «Аркаим» и войну с особями. Неужели все жертвы были напрасны? А те, кого мы сейчас потеряли, по-твоему, погибли зря? Знай, что я поступил бы точно так же на твоем месте, оставив тебя прикрывать отход группы. Друзей терять нелегко, но придется это принять… Уходи, у тебя есть задание.

– Но…

– Горец! Забери мой рюкзак и снаряжение, и у старшины прихватите.

Тихо, стараясь не плескать ногами по воде, Горец, как тень, приблизился к разведчику и так же тихо уже с вещами Селиванова направился к майору. Задержавшись возле него, произнес:

– Товарищ майор, для меня было честью служить с вами.

Горец был одним из самых опытных боевиков группы – из бывших сталкеров, не раз выходивших на поверхность еще до начала службы в республике «Возрождение». Вытянувшись и расправив могучие плечи, он отдал майору Смирнову воинское приветствие, за ним повторили остальные.

Алексей опустил автомат. Опираясь на гнутый рельс, стараясь не показывать свою слабость, выпрямился и с хрипотцой в голосе проговорил:

– Долг и честь!

В ответ все дружно тихо ответили:

– Долг и честь!

Майора Смирнова мучили противоречивые чувства. Трудно выходить из игры, которой отдано столько сил, в которой уже столько потерял. «Лучше было бы погибнуть сразу», – думал он. Еще сложнее было держать в тайне истинную причину операции, тем более, когда группа стала одной большой семьей. Отвернувшись, чтобы не показать нахлынувших эмоций, он продолжил:

– Наши пути расходятся. Выполнение задания – главная цель.

Смирнова слушали молча, после гибели половины отряда тяжело было терять еще и командира.

– Даже попрощаться перед смертью в наше время – роскошь, – подытожил Алексей. – Себе оставлю автомат, пару запасных обойм, пистолет «ТТ» и несколько гранат. Поставите растяжки с наступательными гранатами. Примем дорогих гостей, как полагается. Лучше в двух местах растяните, за пятьдесят и сто метров от нас.

– Сафрон, выполняй, Горец, прикрой его, – скомандовал Максим. – Небольшой привал. Будем надеяться, что на обратном пути вас заберем.

– Не задерживайтесь, – прокомментировал приказ старлея майор Смирнов. – Время дорого!

– Людям нужен отдых. Бежим без остановки, как загнанные звери, уже несколько километров.

– Что-то тут не так, – произнес старшина. – Если это особи, то уже давно нагнали бы и уничтожили.

– Особи ведь не используют огнестрельное оружие, – напомнил Горец. – Может, нас преследовали люди из метро.

– А может, солдаты, которыми особи руководят? Которых «стражи» «мертвыми» прозвали? – предположил Максим.

– Это точно, – согласился Смирнов. – Расслабляться все равно нельзя. За «мертвыми» придут и особи. Так что за нами возвращаться не нужно. Найдите другой выход на поверхность, из докладов наших разведгрупп известно, что вентшахт в туннеле к металлургическому заводу предостаточно. Правда, все они закрыты изнутри.

– Я понял, все сделаю! Надеюсь, обойдется, и вы сами попытаетесь вернуться? – Максим понимал, что говорит глупости, учитывая состояние командира. – Гермоворота откроют…

– Ну, дай-то бог, – перебил Алексей. – Старшина, умереть готов?

– Так точно! Только прихвачу пару тварей с собой – пора уже поближе с ними познакомиться!

– А ты разве не знаком? – удивленно спросил старший лейтенант Павлов и тут же осекся, поймав резкий взгляд Смирнова.

Все станции ДРВ помнили первое столкновение людей с особями. Встреча произошла около «Комсомольской площади» в конце июня тридцать третьего года. Разведгруппе была поставлена задача: пройти платформу, добраться до электродепо и в случае столкновения с противником отступить. Из всей группы вернулся только один – старшина Селиванов. Неделю от него не могли добиться даже слова, он лишь пил и что-то бормотал себе под нос. Поговаривали, что неведомая аномалия изменила ему сознание и свела с ума. Но даже когда он полностью оправился, стоило кому-нибудь заикнуться о случившемся, старшина снова уходил в себя или в глубокий запой.

Начиналась война с новым, никому до той поры не известным противником, оборонительные бои в перегоне между станциями «Комсомольская площадь» и «Площадь Революции». Туннель между «Площадью Революции» и «Торговым центром», откуда шло подкрепление, не был достроен. Почти километр грунта разделял две жилые станции. Людям приходилось преодолевать это расстояние по руинам городских построек.

Из темноты послышался голос Молота – Димы Молотова, он же Бессмертный, он же Старый:

– А что все-таки там произошло и как? Расскажи, старшина. – Боец пользовался кратковременным отдыхом, да и прощаться с офицерами вовсе не спешил. Его любопытство было вполне понятно – никто из группы, кроме командира и старшего лейтенанта Павлова, с особями до сих пор не встречался. Дальше «Торгового центра» солдат не пускали – берегли. – Передохнем тут все, как крысы, не пойми от чего, – продолжал Старый, не дождавшись ответа. – Трупы своих эти твари утаскивают с собой, не удивлюсь, если они вообще оживают и снова нас атакуют. Да и правильно Горец говорит, не они нас сегодня выслеживают. От каких-нибудь мутировавших людишек бегаем, в штаны наложив. Сейчас бы бой приняли, хватит с нас потерь, все вместе уйдем, а, командир?

Речь Молота прервал бас старшины:

– Это особи! – От решительности в его голосе становилось не по себе. – Скоро будут здесь. Командир правильно сказал: надо прикрывать отход группы. Иначе все тут передохнем. Была надежда, что это «мертвые», но сейчас я особей нутром чую.

– Но кто тогда нас обстреливал? – удивился Смирнов.

– Новый этап войны с особями начался, товарищи. Теперь они вместе с «мертвыми» в метро проникли.

Нависла тишина. Даже Молот ничего больше не спросил. Казалось, группу постепенно охватывает страх перед неизвестным противником. Страх, который трудно побороть, который еще не перерос в панику, но еще мгновение – и станет ею! Такое состояние подчиненных Алексей сразу улавливал, и это не раз спасало им жизнь. Помогало находить выход из почти безнадежных ситуаций. За Смирновым, как за командиром группы, шли, за ним тянулись. Был у него талант внушать веру в себя и в правильность своих решений. Возраст по меркам «нового мира» у него был солидный для оперативника – те редко доживали до тридцати лет. Смирнов дожил, хотя никогда и не надеялся на это. И сейчас паника охватила людей во тьме, командир ясно чувствовал это.

Он начал насвистывать веселую детскую мелодию, нужно отвлечь бойцов, чтобы лишнего в голову не брали.

Старший лейтенант Павлов, стоя рядом с командиром, пытался понять, когда все это началось? Как они могли сами себя загнать в ловушку? Столько раз выбирались из самых тяжелых ситуаций – и вдруг оказались в безвыходном положении. Вспомнился июль тридцать третьего года, когда жители метро еще думали, что превосходят противника в интеллекте, тактике и силе, имея огнестрельное оружие и хорошо укрепленные опорные пункты. Люди были уверены, что это просто очередная волна мутантов. Ее нужно истребить, найти брешь, через которую они попадают в метро, взорвать ее – и все угрозы ликвидированы. Все так думали. Кроме Селиванова.

Павлов посмотрел на Селиванова, развернув автомат и осветив его лицо прикрепленным к цевью фонарем. Старшина отчего-то расплылся в улыбке. Пожалев на мгновение, что привлек внимание не совсем адекватного бойца, Максим снова опустил автомат.

Мысленно Павлов вернулся к первым столкновениям с монстрами, которых жители метро позже назвали особями. Они оказались жестокими и изобретательными тварями. Из-за их непредсказуемости в первые же дни люди понесли большие потери. Сразу поползли слухи о новом витке эволюционного развития человека, об адаптации к жизни на поверхности. Особо суеверные стали призывать население раскаяться во всех грехах и принять кару. Было много вопросов, ответы на которые оплачивались ценой жизни лучших бойцов Республики. Новый подвид сильно походил на питекантропа. Ученые сомневались – ведь мутации закрепляются во втором-третьем поколении, рановато вроде для появления монстров. Огнестрельным оружием твари не пользовались, а дубинкой, арматурой или ножом – не хуже прародителя. Людей убивая, в пищу не употребляли. Хотя последнее было не доказано…

– Откуда эти твари взялись только? – неожиданно вставил старшина.

– А шут их знает…

Смирнов незаметно для себя самого начал жестикулировать, и рана снова разболелась. Он умолк и закашлялся.

А Павлов вспомнил, как его после двухнедельной переподготовки перевели с «Проспекта Победы» в штаб фронта на «Площадь Революции». Когда особи волнами пошли на штурм, он находился на сборном пункте, куда прибыли и призывники с «Проспекта Победы», «Торгового центра», и двадцать боевиков «Стража», всего сорок шесть человек. Последние, пока добирались по поверхности, потеряли больше половины личного состава.

Из глубин туннеля вынырнул Сафрон – подрывник группы, доложил:

– Товарищ майор, разрешите обратиться к старшему лейтенанту Павлову?

– Брось ты эту субординацию! – оборвал его Алексей. – Растяжки поставил? Молодец! Значит, пора вам…

– Алексей, давай хотя бы перевязку сделаю? – Старлей подошел ближе, собираясь помочь снять бронежилет.

– Отставить! Все, уводи людей. Много времени потеряли.

– Леха, не сдавайся! Я вернусь за тобой, перевязку сделай, а то крови и так много потерял…

– Хорошо, выполняй задачу и возвращайся.

* * *

Через несколько минут удаляющаяся группа, а вместе с ней тусклый свет, как последняя надежда угасающей жизни, скрылись из виду. Всего пять человек, подумал Алексей, из пятнадцати осталось только пять. «Где мы сейчас находимся? Сколько километров преодолели?» Смирнов продолжал задавать себе вопросы, ответов на которые не было. Туннель казался бесконечным. От центра города отошли уже километров на десять. Неужели ни одной станции? Только туннель.

– Какой же затхлый воздух тут все-таки, – произнес он вслух. – Старшина, ты жив?

– Пока жив, командир! Как сам?

– Слабею, сказывается потеря крови, хочется спать.

– Может, и к лучшему. Я вот совсем ничего не чувствую. Самое тяжелое – то, что душа не болит.

– Что ты имеешь в виду?

– Нет никаких чувств. Ни жалости, ни усталости, ни страха. Я как будто умер. Понимаешь, командир?

– Понимаю. Мы просто родились с тобой до войны и умерли еще в далеком две тысячи тринадцатом году. Новое поколение не существует, как мы, а живет. Они не видели мир другим. Мы видели. С ним и остались наши души. В него и вернемся после смерти.

В душе майора Смирнова все смешалось воедино. Усталость, обида за провал операции. Холод и пустота внутри. Он почувствовал приближающееся дыхание смерти. Выключив фонарик на цевье автомата, оперативник сполз с рельса, сел в воду и закрыл глаза.

– Аркаим! – как будто произнес кто-то шепотом в подсознании.

– Аркаим! – послышалось снова.

Алексей поднял тяжелые веки, снова включил фонарь и увидел перед собой двух особей, вытянувшихся на задних лапах. «Но как возможно, растяжки – неужели не слышал взрывов?» – подумал он и по наитию, мгновенно сняв автомат с предохранителя, открыл огонь. Особи исчезли, но майор стрелял, пока его автомат не выплюнул все тридцать патронов в противоположную стену, где привиделись твари.

– Что ты делаешь? – кричал старшина. – Береги боекомплект, они близко, но их еще нет. Они же в голову лезут, у меня тоже тараканы начались. Думай о чем-нибудь, отвлекайся!

– Да что же это? Голова сейчас лопнет! – отвечал Алексей, но не услышал собственного голоса. – Я знаю, что они в мозги проникают, встречался уже с ними. Но почему так больно? Они что, научились убивать на расстоянии?

– Встречался? Откуда ты с… – Голос старшины прервался.

Направив на бойца луч света, Алексей увидел, как тот встал и пошел в сторону жилых станций.

– Стой, ты куда? Там же растяжки. Отставить! Ты как идешь вообще с раненой ногой?! Стой! Я тебе приказываю – стой, или буду стрелять!

Крик командира не производил на старшину никакого впечатления. Тогда Смирнов судорожно достал из подсумка с боекомплектом новый снаряженный магазин, громко щелкнул затворной рамой, загоняя патрон в патронник – прицелился. – Стой, сумасшедший, куда ты, я же выстрелю.

Алексей сделал несколько одиночных выстрелов прицельно по ногам старшины. Тот, не издав не единого звука, упал на живот в воду и ползком продолжил двигаться прямо на растяжки.

Странности поведения старшины нельзя было понять. Не чувствуя более слабости и острой боли в плече, Алексей встал и зашагал в сторону ушедшей группы. Позади раздался взрыв осколочной гранаты. Уже готовый распрощаться с собственной жизнью, майор Смирнов почувствовал ужас. Услышав позади второй взрыв, перешел на бег, но уже через несколько шагов споткнулся и упал, потеряв сознание…

* * *

– Здравствуй, Алеша, – откуда-то из глубины сознания прозвучал нежный женский голос, Смирнов даже ощутил, как теплое дыхание чуть согрело правое ухо. – Открывай глаза, вставай и уходи, уходи, пока еще не поздно.

– Алиса?!

Алексей, с трудом превозмогая слабость, открыл глаза, но ничего не увидел. Видение исчезло. Вокруг были лишь кромешная темнота и полная тишина. Что происходит? Почему он еще жив? Череда вопросов пронеслась в голове. Только когда он вспомнил совет уходить из этого опасного места, какая-то неведомая сила подняла его из лужи и заставила ползти.

Собственная жизнь стала вдруг небезразлична, головная боль прекратилась – ее сменил животный страх, особи продолжали преследовать его! Смирнов понимал, что обречен, но боролся, потому что не хотел бессмысленной смерти, как у старшины. Он должен был выжить, чтобы выполнить задание, или, если уж погибнуть, то при прямом столкновении с врагом, а не покончить с собой по чужой воле.

Автомата, а с ним – единственного источника света у Алексея не было. А он искал, когда очнулся, исползав вдоль и поперек все ближайшие лужи. Бронежилет Смирнов снял и выбросил, так как от слабости двигаться в нем уже не мог.

Без какой-либо защиты, в самом опасном туннеле челябинского метро, он продвигался на четвереньках навстречу неизвестности, казалось, насмехаясь над самим собой и подстерегающей его повсюду опасностью. Он понимал, что этим путем никто, кроме ушедших вперед товарищей, лет двадцать уже не пользовался. Никто из людей – других тварей в заброшенных перегонах хватало с избытком.

И в отличие от группы Смирнов помнил об истинной цели, о поиске секретной лаборатории по заданию генерального штаба республики. И уже около четырех часов, после столкновения с особями, путь их проходил за пределами челябинского метро, вел к сердцу металлургического завода, территория которого считалась для людей недосягаемой. Оттуда еще никто никогда не возвращался. В группе только офицеры знали, что их цель – не разведка, Алексей не стал посвящать в детали и старшего лейтенанта. А после таких потерь оставалось лишь дойти до конца перегона и вернуться с информацией в республику.

Вдруг по спине Алексея пробежал холодок, неожиданно напомнивший ему ужас, сковавший разум после гибели старшины. Он почувствовал, что уже не одинок в этой кромешной тьме.

Но теперь Смирнову казалось, что он понял причину своего страха, который парализовал тело и волю, превращая в съежившееся в ужасе животное, неспособное рационально мыслить. Его, командира лучшей оперативной группы, про которого говорили, что ему страх неведом! Алексей понял, точнее, почувствовал сейчас его горький вкус, узнал его прожорливость. Это был страх одиночества, когда начинает казаться, что ты остался единственным из людей на этой уже двадцать лет как чужой планете, в компании тварей, рожденных в адском пламени ядерной войны.

– Кто здесь? – крикнул он и не узнал собственного голоса.

– Кто здесь? Кто здесь? Кто здесь? – слышался отовсюду его голос, повторенный многократно бесконечной темнотой пустого туннеля.

Алексей закрыл уши руками, понимая, что начинает все же сходить с ума. Звук проникал сквозь него, растворяясь внутри. Сил бежать больше не было. Он достал пистолет «ТТ», дослал патрон в патронник и направил в висок. «Аномалия, – думал он. – Или особи, да кто бы ни был – живым не дамся».

– Не торопись… – послышался снова голос будто изнутри.

– Что же это? – закричал он вслух, и эхо подхватило его вопль. – Нападайте уже, твари, не мучайте.

Ничего не произошло, и Смирнов, уже не ощущая боли, не чувствуя холода грязной воды под собой, вновь пополз вперед. Преодолев таким способом еще несколько десятков метров, он увидел свет, исходивший от штатного фонаря, какие они прикрепляли к цевью автоматов. Фонари были малой мощности и направленного действия, но сейчас ему казалось, что этот фонарь светит ярче всех ламп самой богатой станции республики – «Торгового центра».

Фонарь лежал на полу, привязанный к брошенному автомату. Алексей взял его и, поднявшись на колени, осветил периметр. Людей не было, только стреляные гильзы кругом. Своя или снова чужая мысль пронеслась в голове: «Как я не услышал выстрелов? Ведь это было совсем рядом!»

Смирнов с большим трудом снял с себя комбез и отбросил в сторону. Получить дозу радиации он уже не боялся, уходить от особей больше не было сил. От усталости даже страха не осталось. Было желание прекратить все и смириться с обстоятельствами. Пролежав в полной тишине около получаса, Алексей стал приходить в себя. Ожидаемого нападения не последовало. Осветив рану, кровь вокруг которой уже запеклась, он достал из разгрузочного жилета аптечку и обработал раненое левое плечо, заменив марлевую повязку. Обнадежила новая мысль: «Дойду налегке. Умру, но не сегодня!»

На дне аптечки Смирнов обнаружил экспериментальную колбу, присланную Стражем. Вспомнил, что начальник станции просил опробовать препарат, если представится случай, например, на умирающем солдате. Отбросив сомнения относительно возможных побочных эффектов, сделал себе инъекцию. «Тут и царапина может быть смертельной, а, учитывая большую потерю крови и простреленное плечо, все равно шансов никаких», – мысленно мотивировал Алексей сам себя.

Неожиданно Смирнов ощутил, что все вокруг успокоилось. Его не тревожило эхо, и, что самое главное, мгновенно исчез страх. Только мучили догадки, почему же особи не преследовали? Алексей знал, что жидкость, которую он ввел, опасна, не опробована, но выбора у него сейчас не было.

Посветив в сторону уходящего вниз туннеля, затем оглянувшись туда, где погиб старшина, он неуверенными и неровными шагами двинулся за ушедшей группой. Алексею казалось, что открылось второе дыхание, появились силы. Весь организм мобилизовался для какого-то последнего рывка, и уже через несколько минут Смирнов бежал, нагоняя своих бойцов.

Он не понял, как это произошло, даже не заметил, когда стал двигаться уже не по туннелю, а по просторному полю, усыпанному цветами. Повсюду был яркий свет, солнце, которого из-за плотной облачности Алексей не видел уже много лет, снова показалось на глаза. Дышать стало легко, в воздухе чувствовался запах цветов и травы. Если бы не рельсы под ногами, зачем-то пересекающие все поле, то он бы подумал, что попал прямо в рай. Но способность к рациональному мышлению не оставила Смирнова, и, стараясь не думать о фантастичности происходящего, он продолжал идти вперед, списывая все на галлюцинации и побочное действие укола.

Чем дальше, тем сильнее он ощущал спокойствие и умиротворенность. Рельсы вели к станции, где бегали и смеялись беззаботные детишки. Все взрослые и дети были одеты в белое. Они улыбались, излучая тепло и доброжелательность. Алексей остановился и зажмурился, пытаясь прогнать уж вовсе абсурдное, навязанное препаратом видение, но оно не исчезало. Неизвестно, сколько бы еще он так простоял, но, услышав шаги, открыл глаза и увидел, как к нему приближается девушка.

– Добрый день, путник, – произнесла она. – Пойдем со мной, отдохнешь с дороги, твои друзья уже здесь, ждут тебя.

– Алена? – Казалось, Смирнов узнал в ней без вести пропавшего командира одного из лучших подразделений «Стража». Или нет? – Что ты тут делаешь?

– Я то, что ты хочешь видеть, – ответила, приветливо улыбаясь, незнакомка.

Алексей, не находя объяснений происходящему, обреченно зашагал за девушкой. Он понимал, что вколол себе какой-то галлюциноген, и, скорее всего, на самом деле вырубился где-то в туннеле и видел цветные сны. Или вообще уже умер, незаметно перешагнув ту, последнюю черту. Он решил не сопротивляться и подождать, пока действие препарата закончится.

– Что это, где я и кто вы? Как я оказался на поверхности, да и не мог я, и если даже, то солнце… и уровень радиации в норме, ничего не понимаю. Кто вы такие? – невнятно пытался выразить свою растерянность Смирнов.

Он пристально смотрел на миловидное лицо девушки. Как она была прекрасна – и в то же время совсем чужая, из прошлого. Из прошлого, которого давно нет.

– Мы просто счастливые люди, – проговорила она и улыбнулась. – Пойдем со мной, Алеша, и, если тебе здесь понравится, можешь остаться. У нас тебя больше не будут беспокоить никакие заботы, ты обо всем забудешь. Истинное блаженство и гармония с природой тебе тоже понравятся, станешь одним из нас, частью единого целого.

Алексей шел по платформе, и ему казалось, что с ним разговаривает не только девушка, а все присутствующие. Что все вокруг – это и в самом деле один живой организм. Часть какой-то аномалии. Он понимал, что попал в странную и необыкновенную ловушку, но после пережитых мучений ему больше не хотелось сопротивляться: даже если это смерть, то такая сладкая.

В центре зала, за белым столиком, он увидел свою группу. В голове промелькнуло: «Что они-то делают в моих видениях»?

Сам зал оказался копией его родной станции – «Проспекта Победы», только вместо бетонного свода над головой виднелось чистое летнее небо. Все, кроме старшего лейтенанта Павлова, были в белых одеждах, но Алексей уже не обратил на это никакого внимания, точнее, перестал анализировать.

Друзья встретили радушно. Все, казалось, и вправду находилось тут в какой-то гармонии и порядке, хоть и неестественном. Какие-то девушки окружили Смирнова. Одна из них начала шептать нежные слова, другая – расстегивать китель. Командиру группы показалось, что это, возможно, и его собственные глубоко скрытые желания, но кто мог прочесть его мысли? Прекратив сопротивляться, он уже хотел помочь, и вдруг услышал хриплый голос Максима:

– Хочешь, чтобы тебе помогли, да? Хочешь избавиться от боли и страданий? Посмотри на ребят, они уже мертвы, все мертвы. – Павлов еще что-то хотел сказать, но запнулся, было видно, что ему мешают, и все же, превозмогая невидимые барьеры, Максим продолжил:

– Молот сначала понес какую-то чушь о поле, цветочках и прострелил себе голову. Я не знаю, как он теперь тут ходит, чьи это фокусы, но мы, Леха, не туда попали. Я, видимо, держался дольше всех, потому что еще на подходе увидел темную необитаемую станцию с затхлым воздухом. А теперь это что все вокруг? – Павлов опустил голову на стол и тихо заплакал.

– Не обращай на него внимания, Алеша, – послышался голос Молота. – Просто расслабься, отдохни, и у Максима скоро все пройдет.

Молот никогда не обращался к командиру на «ты», тем более во время задания. Во всем было что-то не так. Алексей чувствовал, что пора принимать решение – плыть по течению, отдавшись нахлынувшему на него ощущению спокойствия и защищенности, или… Больно ущипнув себя за ногу, Смирнов закричал:

– Максим, что за хрень тут происходит?

Подбежав к старлею, Алексей, схватил его за рукав и потащил с платформы. Тот не сопротивлялся, но, пройдя несколько шагов, упал.

– Как хорошо тут, командир, останемся?! Здесь лучше, тут мои друзья, мои родители.

– Какие родители, ты же сирота, что ты несешь? Я тебя не оставлю! Хватит на сегодня смертей, вставай, уходим. – Алексей попытался приподнять Максима, как вдруг заметил, что станция затихла. Все ее белые обитатели замерли, окружив офицеров. Алексей направлял ствол АК то на одного человека, то на другого, пытаясь держать круговую оборону. Но никто не нападал!

– Чего вы хотите от нас? – с мольбой, превозмогая снова начинающуюся головную боль, обручем сдавившую виски, крикнул Алексей. – Что вам от нас нужно?

Из толпы, образовавшейся вокруг них, вышла девушка, которая встретила Алексея, так похожая на Алену, и строгим, каким-то странно нечеловеческим голосом произнесла:

– Ты можешь идти дальше, а товарища оставь.

– Я никого не оставлю!

– Долго не раздумывай, я редко даю шанс живым уйти.

– Чем же я так угодил тебе… или вам?

– Ничем, просто твой путь еще не закончен, и ответы на вопросы еще впереди.

– Вы связаны с особями?

– Мы все связаны новой природой. Даже с тобой, но человеку старого мира этого не понять.

– Да чушь все это! – Алексей встал, опять схватил за рукав кителя лежащего Павлова и волоком потащил к ближайшему перегону. Его никто не преследовал, и через сотню метров яркий свет резко пропал. Они оказались в туннеле: темном, тошнотворном и страшном, но все-таки родном и привычном. Нормальном.

– Проскочили, – произнес Алексей и упал, отключившись.

Очнувшись, он понял, что его несут.

– Где мы, Максим? – вспоминая, что с ними произошло, спросил Смирнов. – Куда ты меня?

– Помолчи, твои силы нам еще пригодятся. Идем в неизвестном направлении, задание еще не выполнено.

– Но почему мы не возвращаемся?

– Ты меня вытащил с той кошмарной станции в сторону металлургического завода… И как, скажи, я должен был развернуться назад и опять пройти через тот «рай» в одиночку, да с дополнительной нагрузкой в восемьдесят килограммов на плече? Станция эта четверых наших товарищей сожрала и не подавилась! Когда в туннеле голова моя проветрилась, я уж не задерживался, тебя на плечо – и бежать подальше.

– Что ты сам там увидел, расскажи? – еле шевеля губами, спросил Алексей.

– Да лучше и не спрашивай. Сам не пойму, что за хреновина. Сначала показалось, что в раю. На самом деле долго там быть человеку нельзя. И если мы живы, это оно само нас отпустило, иначе не вышли бы мы оттуда, майор.

– Думаешь, это аномалия? А может, такое устройство защиты?

– Не знаю! Проверять тоже не хочу, проскочили – и ладно. Правда, провода по всему периметру станции я заметил.

– Это точно защита! Значит, назад пути нет! Значит, есть там что-то такое, что от нас скрывают…

– Через фильтровентиляционную шахту выйдем, командир.

– Ага, с моим-то ранением и без снаряжения только по поверхности и бегать. Еще мне кажется, что действие чудо-препарата проходит.

– Испытал все-таки на себе? А я-то думаю, как ты с ранением до нас добрался?

– Да, выбора не было.

– Еще поживем, командир! Я рад, что ты со мной. Что замолчал? Я тебя уже несколько часов с короткими передышками несу, ты даже не стонал. Я уж думал – все. Теперь только не молчи, говори что-нибудь.

– Трудно нам придется, Максим. Гибель лучшей оперативной группы Республики нам не простят. И основное задание мы не выполнили, ничего не узнали про секретную лабораторию. Теперь операция «Аркаим» под вопросом.

– Что, что? – переспросил тот. – Снова этот Аркаим? Мне лично уже не важно, вернемся мы живыми или нет, самое главное – узнать, что ждет нас в конце туннеля. Кстати, где старшина?

– Погиб. Боюсь, и мне недолго осталось.

– До света в конце туннеля?

– Шутишь? Это хорошо.

– Какие тут шутки, – серьезно ответил Павлов. – Все этот свет скоро увидим.

Смирнов ничего не чувствовал – руки и ноги не шевелились. Приподняв тяжелую голову с плеча старлея, он увидел на стене, освещенной на доли секунды фонарем, надпись.

– Стой!

– Что еще? – возмутился уставший офицер.

– Автомат вправо…

Старлей, положив на рельсы Смирнова, осветил правую сторону туннеля. На стене, немного облезлая от времени, виднелась белая надпись: «Лаборатория «Б» – 400 м».

– Что это значит, командир?

– Это значит, Максим, что до света в конце туннеля нам осталось четыреста метров.