Читать книгу Два месяца в Техасе - Дмитрий Бушный - Страница 4

В 6:15 наглый, настойчивый писк будильника выдернул меня из сна.

Я в панике сел на кровати, в ужасе озираясь, не понимая, где нахожусь. Но вскоре окончательно проснулся, и в мозгу прояснилось.

Я в Техасе. И надо ехать подавать документы в американскую школу.

Чувствовал я себя весьма дезориентированно: еще не перенастроился на местный временной пояс, продолжая жить по московскому времени. В Москве сейчас был вечер, а не раннее утро. Потому и поспать мне удалось заставить себя от силы пару часов.

За окном только начинало светать.

Перед ванной в очереди стояли Ричард и мистер Палмер в халате-кимоно. Привалившись спиной к стене, мистер Палмер листал газету, Ричард хмуро буравил взглядом дверь ванной. Я молчаливо занял очередь.

Вообще в доме было две ванные комнаты: на первом и втором этаже. Но, как рассказала мне Мэгги, в ванной на втором этаже что-то сломалось, и с тех пор она служила лишь кладовкой.

Дверь распахнулась, из ванной вышла Эвелин в халате. Зашел Ричард. Проходя мимо меня, Эвелин метнула злой взгляд. Почему они все меня так недолюбливали?

Ричард вышел из ванной минут через десять. Зашел мистер Палмер. Он долго умывался, громко фыркая и насвистывая музыкальную тему из телесериала «Секретные материалы». Я томился в коридоре, терпеливо ожидая своей очереди.

Ко мне подошла Мэгги.

– Ну ты чего! Мы же в школу опоздаем! Завтракать иди.

– Так я же не умылся еще…

– Раньше надо было вставать!

Раньше? 6:15 – куда еще раньше??

– Нам надо выехать максимум через десять минут, – заявила Мэгги. – Ты успеваешь либо позавтракать, либо умыться – выбирай.

При таком раскладе, разумеется, я выбрал позавтракать.

«Понтиак Бонневиль» темно-зеленого цвета 1967 года выпуска тащился по пустой фарм-ту-маркет роуд. Мэгги не соврала: машина действительно гудела и дребезжала. Вдобавок подозрительно чем-то стучала. Я гадал, что произойдет раньше: заклинит двигатель, тормозные колодки или что-то еще. Но зато сидение из красной кожи было упоительно мягким.

– Ранчо нам – вернее, отцу – случайно досталось, в наследство от дяди, – рассказывала по пути Мэгги. – Раньше мы жили в Хьюстоне, как нормальные люди. Но отец настоял, чтобы мы перебрались сюда, в эти перди… Отец все собирается лошадей разводить. Говорит, уйду на пенсию и займусь лошадями. Долдонит одно и то же. Последние пять лет… Говорят, наше ранчо стоит около миллиона. А толку-то? Гигантская территория – триста акров! – стоимостью миллион. И что с этим делать, с этой территорией??.. А ведь сколько всего на миллион купить можно!

Я включил автомагнитолу, но в радиоэфире царила полнейшая тишина.

– Не работает, – сказала Мэгги.

Я выключил автомагнитолу, откинулся назад и, вытянув ноги, стал смотреть в окно.

– Дома в Москве у тебя какая машина? – поинтересовалась Мэгги.

Я хмыкнул.

– Ты что, нет у меня машины. У меня и прав еще нет.

– Почему??

– У нас права только с восемнадцати выдают.

– Весело! А у нас – с пятнадцати… А ты бодро по-английски шпаришь. Где изучал?

– По кинофильмам. В основном, – ответил я.

По мере приближения к городу Эннис, трафик на шоссе становился оживленней и плотнее, встречных машин попадалось все больше. Вдоль шоссе чаще возникали заправочные станции, закусочные и магазины. Сельский пейзаж плавно сменился городским.

Как рассказала Мэгги, Эннис основали в 1872 году, сейчас здесь проживало около пятнадцати тысяч человек. Если сравнивать с многомиллионной Москвой, то… В общем, практически село. Школа находилась в противоположном конце Энниса, так что мы проехали через весь город, и мне хорошо удалось его рассмотреть.

Высотных зданий в Эннисе не было, строений выше одного-двух этажей мне не попалось. Забавно, для столь небольшого городка здесь было невообразимое количество супермаркетов, ресторанов и всевозможных забегаловок. Может, Эннис являлся туристической жемчужиной? В путеводителях мне про это ничего не встретилось.

Поразили меня гигантские парковки. Перед каждым – даже небольшим и невзрачным – заведением имелась просторная парковка где-то на полсотни машин. Про проблемы с парковочными местами тут явно не слыхали.

Большинство местных жителей ездили на пикапах. На втором месте шли внедорожники. Легковые машины встречались нечасто.

Мы свернули и поехали через жилые кварталы. Узкие улицы, по обе стороны дома, одноэтажные, либо двухэтажные. Где-то огороженные забором, где-то – нет. Где-то дома получше, где-то совсем развалины. И много деревьев, правда, еще до конца не озеленившихся. Местами попадалось даже что-то вроде парков.

Но вот жилые кварталы остались позади, обочины стали широкими, пейзаж опять стал походить на загородный.

Неожиданно из-под капота «Бонневиля» стал пробиваться пар.

– Ой! ЧТО ЭТО?? – в испуге взвизгнула Мэгги.

– Двигатель перегрелся, – сказал я.

– ЧТО ДЕЛАТЬ??

– Далеко до школы?

– Вон она, – Мэгги указала вперед.

Метрах в пятистах по правой стороне виднелись несколько вытянутых зданий темно-коричневого цвета, каждое из которых было не выше двух этажей. Они примыкали друг к другу, образовывая единый гигантский комплекс.

– Спокуха, езжай дальше, дотянем, – сказал я.

– А НЕ ВЗОРВЕТСЯ??

Я насмешливо фыркнул.

– Езжай-езжай.

Девчонки. Они будто с другой планеты!

Мэгги свернула ко въезду на кампус – так называлась территория школы. Это был прям целый школьный городок. Просторный школьный двор с ровненько подстриженным газоном. Здоровенная автомобильная парковка, на ней было полно машин, в основном, пикапы и внедорожники. На отдельной парковке в стороне стояли несколько желтых школьных автобусов.

К главному входу школы то и дело подъезжали машины, родители высаживали своих сыновей-дочерей. Но, как я понял, большинство учащихся самостоятельно приезжали на машинах, это ведь было куда круче!

Гул голосов, смех, веселые окрики, рев двигателей подъезжающих автомобилей. Некоторые школьники, сбившись в тусовки, травили байки, либо возле своих машин, либо посреди школьного двора.

Пар, валивший из-под капота «Бонневиля», становился все гуще, сводя видимость к нулю.

– НИЧЕГО НЕ ВИЖУ!! – завизжала Мэгги.

– Садимся вслепую! – я высунулся в окно. – Вижу свободное местечко. Вперед, вперед, налево. Стоп, приехали.

– Так и знала, что произойдет что-то подобное! – в сердцах воскликнула Мэгги, глуша двигатель. – Как мне эта тачка надоела, не представляешь!

– Повезло, что не за городом случилось, – заметил я.

Мы вылезли из салона.

– Мешок неисправностей! – Мэгги со злостью пнула «Бонневиль» в борт ногой.

– Чего ты хочешь – ему двадцать восемь лет, солидный возраст для авто, – я надел рюкзак на спину.

Обойдя «Бонневиль», я задрал капот. Оттуда вырвался столб пара, заставив меня отшатнуться.

– На такой случай воду с собой вози, – сказал я Мэгги. – В полуторалитровую бутылку набери воды из-под крана и вози.

– Зачем это?

– Если повторится – в радиатор зальешь.

– Вот еще! Делать мне больше нечего! – фыркнула Мэгги.

– Смотри, а то где-нибудь на трассе такое произойдет…

– А ты эксперт по автомобилям, что ли? О, тогда вы с Ричем поладите, он ведь автомеханик!

– Закипели? – улыбаясь, к нам подошел круглолицый полноватый парень шестнадцати лет.

Светловолосый, кудрявый, в безразмерных джинсах и мятой зеленой футболке. В руке он держал бутылку с газировкой.

– Приветики! – радостно взвизгнула Мэгги и повисла у парня на шее.

Они стали целоваться до неприличия страстно. Я тактично отвернулся. Поглядел на двигатель «Бонневиля», закрыл капот.

Вдруг откуда-то зазвучала осовремененная народная кантри-песня «Cotton-Eye Joe». Я огляделся по сторонам и… увидел ЕЕ…

Вместе с полноватой мексиканкой ОНА, ослепительно улыбаясь, танцевала на парковке под «Cotton-Eye Joe», слышавшуюся из черного пикапа неподалеку. Лет шестнадцати-семнадцати, шатенка, длинные до пояса волосы развевались в танце. Сарафан насыщенного синего цвета и светло-коричневые ковбойские сапоги. Сказочная Незнакомка… СНОГСШИБАТЕЛЬНАЯ!.. Она танцевала какой-то вестернский танец: постукивала каблуками по асфальту, прихлопывая в ладоши и волнующе покачивая бедрами в такт музыке, кружилась на месте, вскинув руку над головой и делая ей движения, будто раскручивает лассо. Похоже, она профессионально танцами занималась. Мексиканка пыталась поспеть за Сказочной Незнакомкой, но ей явно не хватало практики. Подустав, мексиканка отошла в сторону, а Сказочная Незнакомка, улыбаясь, продолжала танцевать.

Она меня околдовала, я просто отупел. Никогда прежде со мной такого не случалось. Может, это ненормально? Я стоял, зачарованно глядя на нее. Неземная красота! Как… «Феррари Тестаросса». Ну, или как «Ламборгини Кунташ»…

– Эй! – окликнула меня Мэгги.

Я обернулся. Мэгги стояла в обнимку со светловолосым кудрявым парнем. Видать, начмонькались.

– Знакомься, это Арч Дональдс, мой бойфренд, – сказала мне Мэгги, с нежностью глядя на своего спутника, – А это – Дима, фамилию не помню. Он из России, два месяца будет у нас на ранчо жить.

– Рад знакомству, – приветливо улыбаясь, Дональдс протянул руку.

– Взаимно, – я обменялся с ним рукопожатием, от которого мне чуть не раздробило ладонь.

– Так чего, будешь у нас учиться? – весело спросил Дональдс, глотнув газировки из бутылки.

– Ну да, придется…

– Ладно, пора идти, – сказала Мэгги. – Идешь, Арч?

– Хочу одного чувака дождаться, он мне видеокассету должен подогнать, – сказал Дональдс.

– Окей, тогда увидимся позже, – Мэгги и Дональдс жарко и продолжительно поцеловались. – Пошли! – махнула мне Мэгги.

Я оглянулся на то место, где несколько минут назад танцевала Сказочная Незнакомка, но ее там уже не было… Поправив рюкзак за спиной, я поспешил за Мэгги к зданию школы.

Напротив парадного входа на отдельных флагштоках развевались звездно-полосатый американский флаг и флаг штата Техас.

– Обрати внимание, – сказала Мэгги, – государственный флаг и техасский висят на одном уровне. Это…

– Да-да, знаю, – перебил я. – Только флагу Техаса такое позволяется.

Мэгги хмуро глянула на меня.

– Мы не любим шутки насчет нашего флага, – холодно сказала она.

– А где я шутил? Просто слышал уже эту историю от твоей мамы.

На козырьке над парадным входом были выбиты слова «FRANKLIN HIGH SCHOOL» – школу назвали в честь Бенджамина Франклина9. Мы с Мэгги поднялись на крыльцо и зашли в здание.

Напротив входа высился стеллаж с трофеями, завоеванными учащимися «Франклин Хай» в различных спортивных состязаниях. По узкому коридору взад-вперед сновали громко разговаривающие школьники и школьницы. Суматоха напомнила мне московское метро в час пик. Непривычно было слышать со всех сторон исключительно англоязычную речь.

Мы с Мэгги влились в людской поток, который понес нас в левое крыло здания.

На стене коридора висел постер с надписью на английском: «Победа – не самое главное. Это единственное главное. Винс Ломбарди». А под ним другой постер: «Выигрыш – еще не все; это лишь цель, к которой надо стремиться. Винс Ломбарди».

Ну, не знаю… На мой взгляд, два взаимоисключающих высказывания. И кто вообще такой этот Винс Ломбарди10?..

Под потолком громко хрюкнули динамики, и суровый женский голос произнес: «Дороти Ларошель! Немедленно зайти к миссис Уэллс. Повторяю! Дороти Ларошель! Немедленно зайти к миссис Уэллс».

Мэгги остановилась и указала в конец коридора.

– Тебе туда, предпоследняя дверь.

– Что там?

– Школьный офис.

– И что делать надо?

– Там все расскажут-покажут. Все, я пошла, а то на урок опоздаю! Увидимся!

– Постой! А что потом? Тебя дожидаться?

– Зачем? У меня уроки в полтретьего закончатся, потом я пойду с Арчем гулять. Так что домой езжай.

– На чем? Как мне добираться?? Пешком, что ли??

– Слушай, я тебе не персональный водитель. Есть рейсовый автобус до Далласа. Ходит регулярно. Узнай у кого-нибудь, как до автовокзала добраться. Все, пока!

Мэгги устремилась в сторону туалета.

Я робко вошел в школьный офис. На стене висел плакат, с него улыбался Билл Клинтон11 на фоне Белого Дома, держа в руках саксофон. Сотрудница офиса – должности ее я не понял – выслушав, по какому вопросу я явился, потребовала документы. Доставая из рюкзака папку с документами, от волнения я вывалил все ее содержимое на стол сотрудницы. Здесь было все необходимое: выписка с оценками за предыдущие два года, рекомендация от директора московской школы, мотивационное письмо, даже копия загранпаспорта.

Далее мне пришлось заполнить кучу непонятных бумаг, бланков и прочей шняги для зачисления в школу. Я даже не интересовался, что и чего – просто слепо следовал указаниям сотрудницы.

Она сообщила, что мне несказанно повезло, что в разгар семестра для меня нашлось свободное местечко.

– Но вам, похоже, эта новость безразлична, – заметила сотрудница, хмуро глядя на меня.

– Нет, что вы! Я счастлив!.. Учиться у вас… в этой школе… так почетно…

Помимо прочего, я написал заявление на получение локера, личного шкафчика для вещей, и оплатил стоимость его аренды. Мне торжественно выдали бирку с номером локера и кодом к замку.

Когда со всеми формальностями наконец было покончено, сотрудница офиса вручила мне памятку с полным перечнем правил поведения в школе «Франклин Хай».

– А теперь ступайте на интервью к миссис Уэллс, нашему директору. Она ЖАЖДЕТ познакомиться с вами.

Я робко постучал в дверь с надписью «M. WELLS. PRINCIPAL».

– Войдите! – послышался из-за двери резкий женский голос.

Я опасливо приоткрыл дверь и переступил порог.

У дальней стены за столом сидела тучная молодая женщина лет за тридцать, жадно поглощавшая пирожное.

– Добрый день, миссис Уэллс, – пробормотал я, запинаясь от волнения. – Извините… Я новый ученик… Я из…

– Я не миссис Уэллс! – гавкнула женщина, не отвлекаясь от пирожного и не удостоив меня взглядом. – Миссис Уэллс занята! Ждите!

Заметив слева дверь, я сообразил, что это лишь приемная, а хамоватая женщина с пирожным – секретарша. Напротив двери кабинета миссис Уэллс красовался диван. Но я не решился сесть на него – ведь не предложили. Я отступил к стене в покорном ожидании.

Прошло минут десять. Дверь кабинета миссис Уэллс распахнулась, оттуда выскочил низкорослый, толстый мужчина неопределенного возраста. По-военному подстриженный, в спортивном костюме. Круглое лицо мужчины было красным. То ли от стыда, то ли от чего-то еще… Мужчина промчался мимо меня и выскочил из приемной.

– Проходи! – небрежно бросила мне секретарша, раздирая обертку очередного пирожного.

Директриса миссис Уэллс восседала за письменным столом и с важным видом перебирала какие-то бумаги. Она подняла глаза и, приспустив очки, внимательно-изучающе посмотрела на меня. Седовласая женщина сорока пяти-пятидесяти лет с короткой мужеподобной стрижкой; костюм серого цвета, ледяное выражение лица, немигающий взгляд.

– Добрый день, – пробормотал я.

– Доброе утро! – холодно поправила миссис Уэллс. – Вы по какому вопросу?

От волнения у меня язык к небу присох.

– Это… как там… из Москвы я… мэм.

– Ах да! Мистер Уэйкфилд звонил мне.

– Кто, простите, мэм?

– Мистер Уэйкфилд, куратор вашей программы обмена.

– А, да-да…

– И миссис Палмер звонила. Садитесь! Давайте сюда ваши бумаги!

Я поспешно протянул миссис Уэллс папку с бумагами и, помедлив, опустился на стул.

– Так-так, – задумчиво произнесла миссис Уэллс, просматривая мои бумаги. – Из Москвы, шестнадцать лет, приехали на два месяца. Верно?

Я торопливо кивнул, нервно ерзая на стуле.

– Вы знаете, что вам крупно повезло?

– В чем, мэм?

– Зачислим вас в разгар семестра. Обычно так не делаем, но поскольку миссис Палмер моя хорошая знакомая… Так что вам КРУПНО повезло!

– Мне это очень ценно, мэм.

Миссис Уэллс хмуро уставилась на меня.

– Это ирония сейчас была? Стебетесь, молодой человек?

– Нет-нет, что вы, мэм!.. Я искренне рад, что смогу учиться в вашей школе.

Миссис Уэллс секунд десять пытливо смотрела на меня. Но, видимо, мой искренний пришибленный вид ее убедил.

– Значит так! Занятия начинаются в семь двадцать пять. Не опаздывать! Учиться начинаете с завтрашнего дня. Курить – что бы то ни было – и распивать спиртные напитки на кампусе КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещается. Никаких ножей, кастетов и пистолетов. И чтобы этого, – миссис Уэллс указала на выглядывавшую из нагрудного кармана моей рубашки пачку сигарет, – я больше не видела! Выкиньте! Немедленно!!

Я поспешно вытащил пачку из кармана и кинул в урну у стола.

– Я внимательно буду следить за вами, – сурово продолжила миссис Уэллс. – С вами, русскими, ухо надо держать востро!

Я сидел, затаив дыхание от страха.

– У нас здесь железный порядок. ЖЕЛЕЗНЫЙ! Все соблюдают правила, и потому – никакого хаоса…

В дверь робко постучали.

– Войдите! – гаркнула миссис Уэллс.

Дверь приоткрылась, заглянула встревоженная секретарша.

– Что? – раздраженно спросила миссис Уэллс.

– Миссис Уэллс, простите, у нас тут проблемка…

– Ну?

– Беспорядки в коридоре.

– Из-за чего?

– Точно не поняла. Говорят, кто-то кого-то сранделем обозвал. Или сраконожкой…

– Что это?

– Срандель?

– И то, и другое.

– Точно не знаю, видимо, сленг молодежный. Полагаю, что-то весьма оскорбительное, раз такой эффект вызвало…

– Ох ты, ноги в рот! – миссис Уэллс поднялась из-за стола, фигура у нее была шарообразная. – Так, а вы ступайте к мистеру Гилберту! – велела она мне.

Я поспешно вскочил на ноги. Даже не стал уточнять, для чего мне идти к какому-то там мистеру Гилберту. Лишь бы поскорее убраться отсюда.

Мистера Гилберта не оказалось на месте, и я ожидал его в коридоре. «W.GILBERT. COUNSELOR» – было написано на двери. Какой должности в моей московской школе соответствует «каунселор»? Что-то вроде завуча?

М-да, американская средняя школа разительно отличалась от моей московской. В моей школе учились с первого по одиннадцатый класс. А здесь – в Хай скул – только с девятого по двенадцатый класс (у них было двенадцать классов, а не одиннадцать, как у меня). И, кстати, школьники здесь звались students – «студенты».

Чтобы скоротать время, я стал изучать буклет с перечнем правил поведения в школе «Франклин Хай». Когда секретарша миссис Уэллс вручала мне его, то перепачкала кремом от пирожного, и страницы теперь липли к пальцам. Не шибко приятно!

В буклете я вычитал много занятного. К примеру, отдельных тетрадей по каждому предмету не предусматривалось – надо было иметь одну большую тетрадь в линейку (это было выделено жирным шрифтом) и писать все в ней. Еще, как выяснилось из буклета, для каждого школьника – вернее, студента или студентки – составлялось индивидуальное расписание. То есть были основные обязательные предметы (вроде алгебры, литературы и иностранного языка), а остальные выбирались учащимся по желанию. Для меня, понятное дело, такое было в диковинку.

Особенно меня повеселил раздел, где подробно рассказывалось, что запрещено делать в школе. Самые эпичные запреты: справлять нужду (как малую, так и большую) в коридоре, приходить на урок пьяным, пользоваться парням женским туалетом (и наоборот). Неужели кто-нибудь из студентов мог до этого додуматься? Такое ощущение, будто руководство школы подсказывало сценарии для хулиганств.

Внезапно рядом со мной возник высокий, худой, сутулый мужчина лет за пятьдесят. Печально-усталое лицо, седые усы с бородой, мешки под глазами.

– Мистер Гилберт? – спросил я.

– Угу. Проходи.

Он распахнул дверь и зашел в кабинет. Я последовал за ним, прикрыл за собой дверь. Выглядел мистер Гилберт как профессиональный алкоголик. Хотя, как выяснилось позднее, мистер Гилберт ни разу в жизни спиртного даже не пробовал.

– Садись, – мистер Гилберт указал на стул. – Все про тебя знаю, миссис Уэллс поведала уже. Сильно напугала?

– Ага, – признался я, садясь на стул.

– Соблюдай правила, и все будет окей, – мистер Гилберт устало опустился в кресло за столом. – Кстати, пока не забыл: русских очень уважаю.

– Спасибо, сэр… Там какие-то беспорядки в коридоре, да?..

Лицо мистера Гилберта сделалось еще более печальным.

– Агрессия, конфликты – взрывоопасная смесь!.. И когда возникает искра, то получается… Вот такое и получается!.. Держись подальше от проблем, обходи их стороной. Подросткам так легко сбиться с пути… Ну что, давай твое расписание уроков составим.

От мистера Гилберта я узнал еще интересные вещи про «Франклин Хай». Например, таких понятий как «класс» и «одноклассники» не существовало. Равно как и понятия «классный руководитель». «Класс» здесь обозначал учебный поток. И поскольку у каждого учащегося был индивидуальный набор предметов, то и на уроках каждый раз состав студентов был разным: на алгебре один коллектив, на литературе другой и так далее.

Глядя на свое персональное расписание уроков, я обнаружил, что длительность урока составляла пятьдесят шесть минут. На шестнадцать минут длиннее, чем в моей московской школе. А вот перемена длилась всего шесть минут! Ну ни фига себе! В моей московской школе перемены были по пятнадцать минут.

Шесть минут – что за издевательство! Хватит только чтобы перебежать из одного кабинета в другой!

– Будь внимателен и осторожен, – сказал мне на прощание мистер Гилберт.

Сжимая распечатку с графиком занятий, я покинул школьный офис.

В дальнем конце коридора возле локеров скопились десятка три учащихся, они темпераментно орали друг на друга, некоторые по-испански, некоторые задиристо толкались, провоцируя на драку. Неподалеку стояла миссис Уэллс вместе с секретаршей, обе были встревожены.

– Полицию вызвали? – спросила миссис Уэллс у секретарши.

Та кивнула.

– Как скоро они будут?

Неподалеку от меня, привалившись плечом к стене, стоял парень, мой ровесник. Светловолосый, короткостриженый, в джинсах и клетчатой рубашке. Со скучающим видом, лениво ковыряясь зубочисткой в зубах, он наблюдал за происходящим.

– Что там за кипеж? – поинтересовался я у него.

– Дисфункция законов, – ответил парень.

– Чего?

– Демонстрация того, что у власти не тот человек.

– Ты про кого?

– Миссис Уэллс считает, что владеет ситуацией, может держать ее под контролем. Ни фига не может! Не каждому дано быть лидером!..

– Ясно.

– Меня Клинт Шелби зовут, – парень коснулся пальцами полей воображаемой шляпы.

– Дима.

– Кличка, что ли?

– Нет, имя.

– Да? Ну, как скажешь.

– Слушай-ка, а ты случаем не знаешь, как к автовокзалу пройти?

– С кампуса выходишь и дуешь прямо по Лейк Бардуэлл Драйв. Минут через семь окажешься у автовокзала.

– Благодарю.

– Без проблем, – Шелби коснулся пальцами полей воображаемой шляпы.

Бросив напоследок взгляд на галдящих у локеров студентов, я направился в сторону выхода.

Шелби четко меня сориентировал – автовокзал я легко отыскал. Купил в кассе билет на автобус, следовавший до Далласа. До отхода автобуса оставалось полчаса. Я присел в кресло в зале ожидания и стал рассматривать людей.

Техасцы разительно отличались от русских. Мне всегда казалось, что люди везде одинаковы. Оказалось, нет. Манеры, жесты, словечки, стиль одежды – все было иное. Занятно, как место обитания формирует у людей свои фирменные фишечки!

Рейсовый автобус остановился на хайвее и высадил меня у поворота на фарм-ту-маркет роуд. Дверь автобуса с шипением задвинулась за мной. Автобус отъехал и пополз дальше, в сторону Далласа.

По фарм-ту-маркет роуд, а затем по проселочной дороге мне предстояло идти порядка двух километров. Погода стояла приятная – градусов 15—16 – хоть и пасмурная. С минуты на минуту грозил пойти дождик.

Я шагал по обочине дороги, мысли мои были всецело заняты… Сказочной Незнакомкой, разумеется. Я вспоминал, как здорово она танцевала на школьной парковке, как улыбалась, как развевались в танце ее длинные волосы… Кто она? Как ее зовут?..

Погруженный в эти романтические мысли, я дошел до закрытых ворот ранчо «Странник». Перелез через них и побрел к видневшемуся в километре впереди двухэтажному темно-коричневому дому Палмеров.

Миссис Палмер слегка пожурила меня за то, что я не послушался ее и добрался обратно своим ходом, не став дожидаться Мэгги. Но я ей доходчиво объяснил, что мне было неохота бесцельно болтаться по кампусу несколько часов. К тому же там какой-то кипеж начался. На этом тему и закрыли.

В Техасе сейчас был почти полдень, а в Москве – восьмой час вечера. Родители уже вернулись домой с работы. Взяв с базы в фойе трубку радиотелефона, я вышел на террасу и опустился на диван-качели. Достал листок, где миссис Палмер подробно написала мне как звонить: код выхода на международную линию, код России, код города. Я стал набирать цифры на трубке радиотелефона. И хоть прилежно следовал инструкциям на листке, успех меня ждал лишь с четвертой попытки.

– Алло? – услышал я сквозь телефонные помехи голос мамы.

– Мам, привет!! Это я!

– Димуль! Ну наконец-то! А то мы уж волноваться стали! Как ты, как добрался?

– Все хорошо. Я на месте.

– Это я поняла, мистер Уэйкфилд нам сообщил. Как тебя встретили?

– Зажигательно.

– В смысле?

– Ну, у них тут свои особенности…

– Как принимающая семья? Как они эти Палмеры? Нормальные?

– Ага. С прибабахами, правда…

– То есть?

– Э-э, ну я же говорю, у них тут свои фишки и местные причуды.

– Как-то загадками ты говоришь…

– Короче, все в норме, мам!

– Понятно… А погода как?

– Теплынь! Вчера было плюс двадцать-двадцать один. А сегодня около пятнадцати и пасмурно.

– Ну, все равно тепло! У нас-то тут плюс один и снег лежит!.. Как дела со школой? Зачислили?

– Ага. Впарили мне в расписание кучу отстойных предметов. Creative writing12, психологию, историю США и еще всякое… разное…

– Понятно… Слушай, если тебе там что-то не понравится или будут обижать, сразу звони. Помни, домой ты можешь вернуться в любое время, необязательно отбывать все два месяца.

– Я понял, мам. Спасибки… Долго говорим, звонок дорогой…

– Да-да, будь осторожней там! Не вляпывайся ни в какие истории, пожалуйста!

– Окей.

– Позвони в выходные.

– Хорошо. Пока.

– Пока. Обнимаю.

Я отключил радиотелефон. Покачиваясь на диване-качелях, задумчиво глядел вдаль, на лесистый, зубчатый от верхушек деревьев горизонт.

На меня внезапно накатил панический страх: я здесь совершенно один, СОВСЕМ один в этой стране. Палмеры – они ведь чужие. И если что случится… Нет, лучше даже не думать об этом!.. Так что, как ни крути, я тут сам по себе… С другой стороны… это ведь шанс проверить, чего я стою…

И стою ли?..