Читать книгу Джига с ангелом - Дмитрий Дашко - Страница 4

На новом месте спалось плохо. Я ворочался с боку на бок, будто спал на гвоздях, как бихарский йог. Комкал подушку, залезал с головой под одеяло, считал в уме – ничего не помогало. Дома дрых без задних ног, а в огромном особняке Хэмптонов не мог расслабиться и вел себя, как приговоренный за час до повешения. Удобное положение удалось найти часа в три ночи, и вот тогда я забылся мертвецким сном, лишенным сновидений. Продлилось это недолго. Я проснулся от ощущения, что в спальне есть кто-то еще.

Вокруг была сплошная темнота, сквозь которую не пробивался свет одинокой луны. Я не слышал шороха посторонних движений, не видел ничего, что могло бы опровергнуть дурные предчувствия. Только мрак и страшная, давящая на уши тишина.

Глухо, как в могиле, подумал я, и сам же поёжился от этой мысли. Самый простой способ убедиться в правоте – встать и сделать несколько шагов к месту, что вызывает такое непонятное беспокойство. Однако руки и ноги не желали повиноваться. Таинственная сила сковала меня и придавила к постели как тяжелобольного.

Между лопаток пробежал неприятный холодок. Противно ощущать себя трусом, не способным ни на что. В конце концов, я мужчина, защитник, а не беспомощная тряпка или пустое место. У меня есть сын, которого надо растить, есть любимая девушка.

Я сумел взять верх над своими страхами, приподнялся и сел на кровати. Скрипнули пружины под тяжестью тела. Это был единственный звук в полной тишине. Ответа на него не последовало.

Я оглядел окружающее пространство. Глаза уже почти освоились, различали ближайшие предметы. Вот кресло, журнальный столик, комод, на котором лежали мои вещи. А это что? Сердце перестало биться: кто-то напротив повторял мои движения. Я всмотрелся внимательней и с облегчением вздохнул. Это зеркало с моим отражением. Больше никого и ничего нет. Я один в пустой комнате. Можно вернуться к прерванному сну и забыться до рассвета.

И тут что-то необъятное, бесформенное, как облако, вынырнуло из мрака и двинулось ко мне. И вот тогда я испугался по-настоящему! Фантазия услужливо рисовала картинки, одна страшнее другой. За короткие мгновения я почти уверился – сама смерть шла, чтобы заключить в объятья. Я… я не хочу умирать, я еще молод.

Кто-нибудь, придите на помощь, спасите! Я хотел закричать, но не смог выдавить из себя ни слова. Рот словно забило песком, наступила немота. Волосы на загривке встали дыбом, кровь прихлынула к лицу. Я попытался откинуться на подушке и не сумел.

Руки стали ватными. Они принадлежали кому-то чужому, лишь отдаленно напоминающему меня. Может, это происходит с кем-то другим, не со мной? Или я сплю, вижу страшный сон. Сейчас проснусь, наваждение исчезнет. Надо сделать над собой усилие, открыть глаза… ну, конечно, же, это сон. Еще немного. Разлеплю веки, и все развеется как ночной кошмар. Я почти убедил себя в нереальности происходящего.

Существо наклонилось, открыло рот. Я почувствовал исходящий от него смрад и понял, что все происходило наяву. У меня не было сил сопротивляться. Сейчас я умру. Прощай Крис, прощай Лиринна. Я всегда вас любил…. Там, куда я уйду, мне вас будет не хватать.

Глаза закрылись сами собой. Ну, чего ты ждешь, тварь? Не тяни. Ты же видишь, я не могу сопротивляться. Я бессилен и жалок, как червяк. Не знаю, что со мной творится, но ты выбрала подходящий момент. Ну!!! Сколько мне еще ждать?! Давай, гад, не мотай нервы.

Внутренние часики отмеряли последние секунды жизни. Я лежал, зажмурившись, и ждал смерти. Однако ничего не происходило. Никто меня не трогал. Может быть, все не так уж и плохо? Зародилась робкая надежда на спасение.

Тут что-то загрохотало, заревело над моим ухом. Это склонившаяся тварь отчетливо произнесла всего одну фразу:

– Прости.

Что? Я не ослышался? Страшное чудовище просит у меня прощения. Но что я ему сделал? Почему оно извиняется? Я был готов простить кого угодно, лишь бы жить дальше. Еще один день, год, десятилетие… Жить, я хочу жить. Дышать воздухом, растить сына, любить Лиринну. Разве это так много?

Тварь словно услышала мои мысли. Она просто удалилась, мягко ступая по половицам, практически без шума.

Я открыл глаза. Только теперь до меня дошло – это был тролль. Вместо того, чтобы не оставить от меня и мокрого места, он извинился и ушел. Так просто… и невероятно.

Значит, он на самом деле не злобное животное, а нормальное чувствующее существо, способное страдать и испытывать угрызения совести. Наваждение какое-то. Мир переворачивался с ног на голову.

Про сон можно забыть. Я поднялся с кровати, нашарил засов, выглядевший после того, как мне удалось увидеть тролля, очень хлипким и ненадежным, задвинул его и вернулся обратно. Потом долго лежал на спине, вперив взгляд в потолок. Время тянулось невыносимо медленно. Если бы под руку попала бутылка спиртного, осушил бы в один глоток, однако предусмотрительные хозяева в этой комнате бар не держали. Я едва дождался того момента, когда по спальне весело запрыгают солнечные зайчики.

За окном снова правили бал жара и духота. Солнце раскалило землю, как сковородку. Можно было выйти на улицу и испариться.

Тело стало липким и потным, хотелось принять ванну. Все, происшедшее за ночь, стало теперь далеким и нереальным, я даже ущипнул себя для проверки. Это вернуло меня на землю. Тролль действительно приходил в мою спальню этой ночью.

Я встал, почистил зубы, умылся и пошел узнать насчет завтрака. Пришлось проделать тот же путь, что и в прошлый раз, но теперь в одиночку. Гида у меня не было. Агнесса куда-то запропастилась. На звон колокольчика никто не отзывался.

По дороге никто не попался, дом словно вымер. Вероятно, большинство его обитателей еще нежились в постелях.

Первым встреченным за утро человеком стал новый постоялец Хэмптонов, вернее, постоялица. Вчера вечером к мисс Портер вызвали семейного врача, он прибыл вместе с сиделкой – желчной старухой, обладавшей на редкость сварливым характером (в этом я убедился быстро, когда завел с ней разговор). Она провела всю ночь у ложа больной, а сейчас сидела в комнате для прислуги и пила чай с молоком, делая губки бантиком и противно хлюпая. Мы поздоровались.

– Как самочувствие пациентки? – спросил я для проформы.

Еще вечером было ясно, что с мисс Портер все будет в порядке. Грым не нанес сильных повреждений. Можно сказать, экономка отделалась легким испугом, точнее обмороком.

– Мисс Портер уже отошла от шока, но доктор велел ей не вставать с кровати до выходных, – ответила сиделка, размачивая мятный сухарик.

Прекрасно, экономка может смело проваляться в кровати целых три дня. Для меня это невиданная роскошь.

В комнату вошла Клотильда. В помещении сразу стало тесно, как в будке у собаки. Кухарка увидела меня и одарила благосклонной улыбкой.

– Говорят, вы вчера вели себя как герой, – сказала она. – Жаль, я ничего не видела.

– Скорее как дурак, – признался я. – Мистер Джонас зря вмешался. Он не подумал о том, что мог бы сэкономить на ужине для Грыма.

Повариха засмеялась. Ее пышные телеса заколыхались, наводя на мысли о куске студня в тарелке. Мне стало не по себе. Я нервно сглотнул. Клотильда истолковала это по-своему.

– Проголодались? – спросила она.

Я кивнул и в результате покинул дом с брюхом тугим, как барабан. Кормить здесь действительно умели и подходили к этому делу с редкой изобретательностью. Каждое блюдо не походило одно на другое и отличалось изысканным вкусом. Язык проглотишь.

Теперь я знал причины подрыва семейного бюджета Хэмптонов: парни просто проели все капиталы, но оно того стоило.

В перерывах между порциями мне удавалось задать Клотильде вопрос-другой насчет вчерашних событий, но все, что я выяснил, свелось к одному – повариха была на кухне и ничего подозрительного не заметила. Когда готовишь на целую ораву, включая прожорливого тролля, времени на пустяки не остается. Клотильда не видела ничего, кроме кастрюль. Впервые в жизни довелось встретиться со столь нелюбопытным человеком, к тому же женского пола.

– Скажите, а Грым… он часто бродит по дому? – этот вопрос давно вертелся на моем языке. – Особенно по ночам…

– А мы не запираемся, и Грыма на цепи не держим. Он же не собака, – удивилась Клотильда. – К вам приходил, что ли?

– Да. Я чуть не поседел.

– Напрасно волновались. Грым хороший и добрый.

– Только про то, что он и мухи не обидит не надо, пожалуйста. Видел я вчера, какой он добрый.

– Вы о мисс Портер намекаете? Так ей и надо. Знала ведь, что Грым любит Агнессу и никому не позволит пальцем тронуть. Так нет же, загорелось девчонку поучить. Получила то, что заслужила, – похоже, мисс Портер не входила в список любимцев поварихи.

– А почему тролль так любит Агнессу?

– Так они с Агнессой можно сказать вместе росли. Покойный хозяин притащил в дом тролля, совсем еще ребенка, одногодка с Агнессой. Других детей здесь не было. Вот она и играла с троллем, как будто с братишкой. Привязались друг к другу, – пояснила кухарка.

Убедившись, что большего не добиться, я направился к выходу из владений Хэмптонов У ворот снова стоял тролль. Я кивнул ему, давая понять, что не в обиде. Грым расплылся в улыбке. Улыбающийся тролль то еще зрелище, наверное, хуже крокодила, скалящегося за твоей спиной. У меня возникло паническое желание спастись бегством. Или на дерево залезть.

С большим трудом удалось сохранить достоинство и выйти на улицу, как ни в чем не бывало. Даже посвистел немного, правда, фальшиво, ну так мне на сцене не выступать. Главное – остался цел и невредим. Почти невредим, все же тролль меня помял слегка и поцарапал. Но, как говаривал мой приятель Гвенни, все это пустяки по сравнению с красотой Вселенной. Так что не особенно-то я и убивался. Шрамы украшают воина, шишки и царапины, должно быть, тоже.

Я почти добрался до ближайшего перекрестка, но тут какая-то сила заставила меня оглянуться. Словно кто-то схватил мой кочан и развернул на сто восемьдесят градусов. Утрирую, конечно.

Ворота особняка Хэмптонов распахнулись и исторгли Джеральда, который воровато оглянулся по сторонам, рефлекторно вжал голову в плечи и потрусил быстрым шагом в мою сторону. Меня он пока не видел.

Рядом находилась круглосуточная аптека. Я зашел в нее и сквозь стеклянную витрину наблюдал за его осторожными передвижениями.

Поведение Джеральда наводило на мысль, что он чем-то обеспокоен. Парень вертелся, как вошь на ладони. Так ведет себя человек, скрывающийся от слежки. Уж я-то знаю об этом не понаслышке.

Он постоянно оглядывался, один раз присел на корточки, сделал вид, что завязывает ботинки, а сам в это время бросал осторожные взгляды по сторонам. Классический прием обнаружить преследование. Не знаю, что он там высмотрел, но его закидоны вызвали у меня жуткий интерес. В результате парень сам накликал на себя проблемы: я решил сесть ему на хвост.

Он постоял спиной к аптеке. Из-за стекла витрины хорошо просматривались выступившие пятна пота на его несвежей рубашке, грязный ворот. Похоже, Поппи не очень заботилась внешним видом муженька, иначе была просто обязана заставить его переодеться. Или это военная хитрость – чем хуже он выглядит, тем меньше будет желающих на него позариться. Особенно среди молодых и красивых девушек. Всякие бывают у замужних женщин пунктики.

Как только Джеральд скрылся из виду, я вышел из аптеки и пошел вслед, стараясь держаться на безопасной дистанции. Пока что везло. Он не догадывался о моем присутствии, и я следовал за ним, как налоговый агент за деньгами.

Будь со мной Лиринна, следить было бы проще. Вести объект гораздо лучше вдвоем или втроем. Так меньше шансов засыпаться. Вдобавок мне совсем не нравился маршрут, выбранный Джеральдом. Этот район я знал неважно. Трудно заниматься слежкой, не представляя, что ждет за поворотом.

Есть еще один минус – прохожие. Когда ведешь слежку в толпе, упустить объект проще пареной репы. Моргнул глазами, и перед тобой уже маячит спина абсолютно не нужного человека, а твой клиент в этот момент может оказаться в совершенно неожиданном месте. Это я уже проходил.

На мое счастье прохожих попадалось немного. В основном, мелкие клерки, зазывалы или праздношатающаяся молодежь. Несколько раз встречались уличные торговцы с ручной кладью на тележках. Этих стоило обходить за километр: завидев потенциальную жертву, они вцеплялись мертвой хваткой и не отпускали, покуда та не спасалась бегством или не выкладывала содержимое кошелька.

Джеральд петлял не хуже зайца. Если бы не многолетний опыт, я бы упустил его полчаса назад, а так мы дефилировали по улицам и вели себя как полные придурки. Что обо мне могли думать встречные, когда на их глазах я вытворял прыжки, падения в пыль и прочие акробатические этюды? Большинство покрутило бы пальцем у виска, глядя на мои попытки остаться незамеченным для объекта. Просто удивительно, что за нами вслед не шла толпа зевак, ибо Джеральд тоже вел себя не самым лучшим образом. Над нами, наверное, пол-улицы животы надрывало.

Мы прошли уже четыре квартала. Джеральд неожиданно сменил манеру поведения. В его движениях появилась уверенность. Походка стала плавной, расслабленной. Он перестал горбиться и вести себя как шпион в тылу врага.

Я с облегчением вздохнул. Многочисленные проверки, предпринятые Джеральдом для обнаружения слежки, измотали меня, как собака тряпку. Я устал прятаться в подворотнях, укрываться за афишными тумбами и спинами прохожих, а так же нырять в ниши. На моей одежде и обуви было килограмма три пыли. Еще столько же отложилось на щеках и во рту.

Объект дошел до перекрестка, поставил было ногу на мостовую, но тут же убрал. Послышалось громкое цоканье копыт. Это катилась карета, которую сопровождали конные телохранители – рослые мужики в высоких меховых шапках. У каждого в глазах горело желание – отличиться перед хозяином и неважно, каким способом: закрыть грудью от наемного убийцы или затоптать копытами лошадей нерасторопного пешехода.

Джеральд дождался, когда кортеж минует, пересек дорогу, дошел до узенького переулка и свернул.

Я выждал пару секунд и ринулся вслед. Добрался до угла, осторожно выглянул и обомлел: прямая дорога, спускавшаяся вниз почти к самому морю, была пуста. Джеральд как сквозь землю провалился.

Я выругался. Этого мне еще не хватало: потерять объект, так и не выведав, куда он направил стопы. Меня ж куры на смех поднимут! Сунулся в несколько ближайших парадных. Бесполезно. Они либо были заперты, либо пустовали. В одной за столом сидела консьержка, старая, как трухлявый пень.

– Простите, пожалуйста, мэм, – обратился я к ней. – Здесь никто не проходил буквально минуту тому назад? Мужчина…

– Вы к кому? – строго спросила она.

– Ни к кому. Я случайный прохожий. Спрашиваю вас, не заходил ли сюда мужчина. Такой потрепанный, запыхавшийся. Это было минуту, максимум две тому назад, – я раздумывал о том, чтобы сунуть ей мелкую купюру, однако что-то в ее лице удержало меня от этого поступка.

– Молодой человек, уходите отсюда, пока я не вызвала полицию, – она достала свисток и взяла его в губы.

Не уверен, что ее старческие легкие смогли бы выдуть соловьиные трели, однако не хотелось, чтобы бабуля умерла от перенапряжения со свистком в зубах, поэтому я извинился и вышел на улицу. Пробежал до конца переулка и вернулся обратно с тем же результатом. Никого нет.

Стоило признать: я рано расслабился. Джеральд каким-то образом заметил меня и нашел способ стряхнуть с хвоста. Ничего не попишешь: обвел вокруг пальца, как новичка.

Я зашел еще в один дом и обнаружил, что за дверью скрывается сквозная арка, выходящая в другой двор. На месте Джеральда я бы обязательно ей воспользовался. Отсюда с легкостью можно перекочевать на соседнюю улицу.

Ладно, подожду вечера. Все равно ночую у Хэмптонов. Там за ужином, в спокойной домашней обстановке мы и поговорим с Джеральдом, выясним, куда это он намылился, а сейчас пришла пора возвращаться в офис: скоро придет Лиринна.

Я доехал на кэбе. Кэбмен высадил меня и укатил, увозя в карманах мой дневной заработок. Овес нынче дорог, куда дороже услуг частного детектива средней руки.

Я прошел мимо привратника, он кивнул мне, показывая, что все в порядке. С некоторых пор эти парни получают от меня ежемесячное вознаграждение и знают, как его отрабатывать.

Я поднялся наверх, открыл дверь ключом и плюхнулся на стул. Славное начало рабочего дня. Правда ночь была еще хуже. Одна только встреча с троллем отняла пару лет жизни.

Форточки в конторе были закрытыми, воздух застоялся. Еще немного и его будет видно невооруженным глазом. Я распахнул окно и постоял возле него, оперев руки о подоконник. Дыхание моря освежило голову лучше всякого шампуня. Я вернулся за стол, положил локти перед собой и уткнулся в них подбородком.

Ненавижу писанину, однако информацию, полученную в доме покойного майора следовало упорядочить. Самый лучший способ – изложить на бумаге. Я исчеркал три страницы блокнота, не забывая рисовать на полях смешные рожицы, потом откинулся на спинку стула, приняв глубокомысленную позу. В таком виде напарница меня и застала.

– Судя по твоему лицу, ты скоро разразишься очередной гениальной идеей, – хмыкнула она, целуя мою щеку. – Опять не брился?

– А зачем? – искренне удивился я. – Тебе же нравится, когда я забываю о бритве на несколько дней.

– Дней – да, недель – нет, – улыбнулась Лиринна. – Предлагаю сделку!

– Какую?

– Если ты сейчас побреешься, я тебя поцелую.

– Настаиваю на авансе, – заявил я и тут же воспользовался правом сильного. Вернее, Лиринна позволила мне воспользоваться.

Мы неплохо провели ближайшие десять минут. Потом я как человек верный обещанию отправился уничтожать растительность на лице. Достал бритвенные принадлежности и приступил к процедуре, хорошо известной каждому мужчине. Покрыл подбородок и щеки пеной, провел острым лезвием сначала снизу вверх, затем наоборот. Сполоснулся, вытерся полотенцем, освежился туалетной водой и в завершение всех трудов с опаской посмотрел на отражение в зеркале. Все обошлось – порезы оказались неглубокими, кровь из них не хлестала.