Читать книгу Ничего святого – 2 - Дмитрий Дегтярев - Страница 7

Где-то на территории Священной Католической Империи.

Точное местонахождение – неизвестно.

Точное время – неизвестно.

Хабдану Абу Атхари было страшно. По-настоящему страшно. За свою жизнь ему не раз доводилось испытывать страх, однако тот не шел ни в какое сравнение с тем, какой ужас заполнял сознание и вообще всю внутренность на данный момент. Все же, одно дело бояться получить затрещину, или даже пару ударов палками от отца. Страшно? Конечно. Особенно, когда тебе семь лет. Или, довольно страшно появиться перед эмиром с известием о полном провале порученной задачи, принесшей с собой вместо прибыли в тысячу динаров, ровно такой же убыток. Страшно? Безусловно. Ехать по приказу халифа во враждебную Империю, где есть большая вероятность оказаться заложником в политических игрищах – очень страшно. Тем не менее, ничто из прошлого не сравниться с тем, какое ощущение наполняет сердце сейчас. То были теоретические угрозы с большой возможностью маневренности, благодаря чему в большинстве случаев удавалось избежать серьезных последствий. Сейчас же угроза реальна. Даже более чем реальная. Она вот тут, прямо перед ним. Хабдан видел тела убитых стражников, видел взрыв своей резиденции, показанный ему на планшете, да и боль от отрезанного уха никуда не делась. Шутки закончились. Сейчас не время для философствования или построения теорий. Все куда серьезней. Когда похитители угрожали резать его на куски, они говорили серьезно. Они будут резать. Сегодня ухо, завтра палец, послезавтра нос, и так до тех пор, пока от него не останется окровавленный обрубок мало чем походящий на человека.

Хабдан Абу Атхари застонал, прислонившись спиной к холодному камню. Он не знал, где именно они находились. После захвата резиденции ему ввели какую-то инъекцию, после чего сознание провалилось в пустоту. Присутствовали какие-то обрывки информации, типа размытых силуэтов, невнятных бормотаний, тусклого света, но собрать их воедино, составив одну целостную картину, не получалось. Сознание прояснилось уже здесь, в небольшой камере, хотя ближе к истине будет названием клетка. Или даже, клетка в камере. Квадратное каменное помещение с голыми стенами, небольшим зарешеченным окном под потолком, через которое правда не проступал дневной свет и железной заржавелой дверью на стыке двух стен. В противоположной стороне от двери находилась железная клетка с толстыми прутьями, примыкающая к стене. Убранством она разумеется не баловала. Деревянная узкая скамья, железное ведро для отходов, и все. Здесь он очнулся после насильственного химического забытья. Здесь находился до сих пор. Где именно «здесь», сложное сказать. Скорее даже невозможно. Понятно, что скорее всего где-то на территории Империи, но сузить варианты до конкретного города, или хотя бы региона, задача непосильная даже для джиннов.

Одно Хабдан Абу Атхари знал наверняка – если ему удастся выбраться живым, он уедет из Империи, снимется в Халифате со всех постов, и будет жить спокойной размеренной жизнью в своем поместье неподалеку от оазиса, выращивая экзотические фрукты. Больше никогда никаких государственных постов.

Ему хочется жить.

Очень хочется.

А на тех высотах куда он забрался царствует смерть, и живым там не место. Печально, что удалось понять эту истину только при таких обстоятельствах…

Прав был пророк, говоря о таких людях: «Не поведать ли вам о тех, кто в деяниях свои потерпел наибольший убыток? Тех, чьи усилия в этой жизни были тщетны, а ведь они думали, что поступают наилучшим образом…»

Священная Католическая Империя.

Рим.

Холм Палатин.

Замок святого Петра-мученика – штаб-квартира Римского отделения Конгрегации, на месте разрушенного дворца Флавия Домициана.

6 этаж – зал аналитики и боевого планирования КТП.

20:16.

– Нам нужна более подробная информация, как о самой церкви «Возрождение Царства», так и об их предводителе Себастьяне Тиллмане. – обер-инквизитор Рима взглянул на сидящего сбоку за столом рядом с Чиро Карри отца Иезекииля и вернулся к информации на планшете, синхронизированного с другими устройствами находящихся в командном пункте. Помимо уже упомянутого командира спецгруппы и преподавателя Академии, бывшего инквизитора, в небольшом помещении находился руководитель КТП, Луис Мартиелло, которому Маноло решил поручить проведение предстоящей операции, и трое вспомогательных кураторов: Диего Жезус, руководитель отдела внешнего наблюдения КТП; Елена Ди Лоренцо, руководитель отдела спутникового сопровождения КТП и Доменико Ровелло руководитель отдела анализа тоталитарных сект. Каждый из присутствующих внимательно слушал обер-инквизитора, бросая редкие взгляды на гостя. – Я изучил вашу работу по данному направлению, отец Иезекииль. Девять лет назад вы внедрились в секту, стали ее полноценным членом, затем довольно быстро сумели подняться по карьерной лестнице и всего лишь за год войти в так называемый «братский» совет. – Маноло оторвал взгляд от планшета, взглянув на молчавшего экс-инквизитора. – Я все правильно говорю, отец Иезекииль?

Священник молча кивнул. Обер-инквизитор Рима нахмурился. Со времени приезда в замок святого Петра-мученика, наставник Академии не произнес и пары десятков слот, предпочитая отмалчиваться.

Ладно, продолжим.

– Еще через полгода вас рукоположили в пасторы, и вы вошли в Тайный совет церкви. Оставшиеся полгода вы собирали всю возможную информацию о деятельности секты, ее ячейках, ее планах, финансах, количестве членов и прочее, что могло бы интересовать Инквизицию. Спустя полгода, то есть два года с момента внедрения, благодаря вашей работе Конгрегация смогла нанести сокрушающий удар, стерев еретическую псевдоцерковь с лица земли. Вот только, основателю удалось скрыться. Верно?

Отец Иезекииль снова кивнул, не произнося ни слова.

Это уже начало раздражать.

Отношение экс-инквизитора понятно – у него забрали жетон, и теперь внутри может присутствовать неприязнь к бывшим собратьям. Однако, во-первых – жетон забрали за чудовищный провал, из-за которого казнили несколько невинных человек; а, во-вторых, если с тобой разговаривают максимально корректно, то почему бы не отвечать ровно также, засунув свои мелкие обиды дьяволу в задницу?

– Сейчас Себастьян Тиллман всплыл на поверхность. Вполне возможно псевдоцерковь «Возрождение Царства», так и не была до конца уничтожена, затаившись в самых глубинках. Возможно беглый пастор создал другую организацию. Эти детали не так важны. Главное следующее, нам необходимо на него выйти, а вы, как никто другой в Конгрегации знаете лично его, и его ближайших сподвижников.

Маноло замолчал, выжидающе уставившись на молчаливого мрачного истукана. Отец Иезекииль таки соизволил разжать губы в скупом вопросе:

– Что именно вы хотите от меня услышать?

– Все. – так же коротко ответил обер-инквизитор, а после добавил. – Только, нам нужна не просто информация, падре. Нам необходима ваша помощь. Ваша непосредственная помощь.

Бывший инквизитор нахмурился. С минуту он переваривал полученную информацию. Маноло его не торопил. Пусть думает. Нельзя сказать, что времени валом, однако также нельзя сказать, что у Конгрегации есть лучшие варианты. Отец Иезекииль вне конкуренции. Он единственный, кто на самом деле знает о весьма замкнутой и не особо известной секте «Возрождение Царства». Причем, знает не понаслышке, а по-настоящему, став ее частью во время длительной спецоперации Инквизиции по ее полной ликвидации.

Спустя пять очень долгих минут, за которые трое кураторов казалось возненавидели экс-инквизитора, бросая на него яростные взгляды, отец Иезекииль вновь разомкнул губы.

– Если вы хотите моей непосредственной, как вы выразились, помощи, то у меня будут условия…

– Условия? Да вы вообще, понимаете, чем мы тут… – не выдержав взорвался Доменико Ровелло, руководитель отдела анализа тоталитарных сект, но быстро осекся под останавливающим взмахом руки начальника.

– Какие условия? – спокойно спросил Маноло. В отличие от кураторов, он был готов к такому повороту событий.

– Думаю, я не очень правильно выразился. – лицо экс-инквизитора осталось таким же хмурым, не изменяясь ни в лучшую сторону, не в худшую. Вполне возможно, это его обыденное выражение лица. Вот, наверное, было весело, если когда-нибудь он признавался красивой девушке в любви ровно с таким же выражением на лице. Хотя… Ей то уж точно было совсем не весело. – Не условия, а условие. Одно условие.

Маноло понимающе кивнул. Он даже догадывался, о чем именно сейчас пойдет речь.

– Говори.

Отец Иезекииль его не разочаровал.

– Мне должны вернуть жетон. Я снова стану инквизитором. И, не формальным, а действующим.

Обер-инквизитор Рима внутренне усмехнулся. Чего-то подобного он ожидал. Нет, даже не подобного, а именно этого. Что ж, он хорошо подготовился. Им нужен отец Иезекииль. Очень нужен.

Маноло сунул руку в карман и в следующую секунду на столе появился сверкающий желтым металлом жетон с уникальным номером своего обладателя. Глаза экс-инквизитора загорелись, буквально пожирая желанный предмет.

– Магистр Конгрегации согласен вернуть тебе жетон. Однако, – голос Маноло стал жестким и холодным, заставляя священника переключиться с созерцания жетона, возвращающего его в ряды инквизиторов, на свою персону. – вы должны помочь нам с текущей проблемой, и больше не совершать ошибок на инквизиторском поприще. Если повторится то, из-за чего вас отстранили в прошлый раз… – обер-инквизитор понизил голос. Он прекрасно знал суть дела, приведшее к отставке священника. Как знал, разумеется и сам падре. Тогда семь невинных, как позже показало внутреннее расследование, женщин отправились на костер. Ужасная ошибка, порочащая имя всей Конгрегации. Одно дело, когда ходят слухи о жестоком дознании, применяемом к еретикам, и совсем другое, когда казнишь невиновных. Инквизиция дорожила своей репутацией и потому отца Иезекииля немедленно отстранили от инквизиторской службы, переведя на штабную работу. Около года назад, он сумел отличиться, вычислив двойного агента в КТП Толедо. В правах инквизитора его не восстановили, но повысили, переведя в Академию на должность преподавателя истории эпохи Темных Времен Реформации. – Если повторится то, из-за чего вас отстранили в прошлый раз, – повторил Маноло. – вас не просто отстранят, а сошлют в далекий глухой монастырь, где-нибудь в приграничных восточных территориях, понимаете?

– Понимаю. – глухо отозвался священник.

– И, все равно хотите вернуть жетон?

– Хочу.

– Хорошо. – Маноло катнул жетон по стеклянной поверхности стола в сторону священника. Ладонь отца Иезекииля накрыла его сверху, предотвращая падение на пол. – Итак, псевдоцерковь «Возрождение Царства»? – он выжидающе уставился на полностью восстановленного в правах инквизитора первого ранга Иезекииля Коррадо.

– Да, хорошо. – лицо отца Иезекииля чуть смягчилось. Совсем чуточку, но разница казалось такой, будто вместо черных штормовых туч воссияло яркое солнце. Два солнца. Три. – На момент моего внедрения в секту, она насчитывала тысячу адептов. Казалось бы, зачем проделывать столь сложную операцию по внедрению агента в столь малочисленную секту, когда вокруг громадные исполины вроде той же псевдоцеркви «Светлой Пятидесятницы», или встающих на ноги «Детей Виноградаря»? Вроде нецелесообразно уделять столько внимания региональной секте, имеющей несколько маленьких ячеек, не представляющих большой угрозы. Но это на первый взгляд. Аналитики в Конгрегации, в частности из подразделения по борьбе с ересями, дали анализ, по которому «Возрождение Царства» за пять лет должно было из небольшой секты в тысячу адептов дорасти до среднего размера в пятнадцать тысяч, а за десять лет войти в Большую Восьмерку, при численности до ста тысяч. Иными словами, мы бы имели еще одну большую силу, угрожающую безопасности Церкви и Империи.

– Они имели ту же радикальную наклонность, что и «Дети Виноградаря»? – вопрос задал глава Контртеррористического подразделения, Луис Мартиелло.

– Не совсем. На момент моего внедрения даже речи идти о серьезных террористических актах со стороны «Возрождения Царства» не могло, поскольку они не имели необходимых на то ресурсы. Все же, не стоит забывать об их численности. Всего лишь тысяча членов. Из них шестьсот человек в центральной церкви, находящейся на тот момент в Ахене, и остальные четыреста, или даже чуть меньше распределены по трем ячейкам. Финансирование небольшое, на одни пожертвования большую активность не разовьешь. Потому террористической угрозы от них не ожидалось. Хотя, поступала информация о планах на будущее, подразумевающих под собой так называемые «акты устрашения».

– Кто они по идеологии? – Маноло бросил быстрый взгляд в планшет. – Из сводного описания мало чего понятно…

– Думаю, проблема не в сводном описании. – усмехнулся отец Иезекииль. – Проблема в них самих. Вряд ли я совру, если скажу, что адепты «Возрождения Царства» сами не понимали, чему они верят. Богословие секты представляло собой чудовищную солянку, помноженную на абсолютный хаос. Тут и вера в предопределение, и вера в Откровения, и собственный весьма искаженный перевод Библии, и пятое евангелие от архангела Гавриила, и неверное близкое к несторианству осужденному еще на Третьем Вселенском соборе в 431-ом году понимание Христа, и много еще всего, вплоть до веры в переселение душ. Потому, крайне сложно обозначить, кто именно по богословию, или идеологии псевдоцерковь «Возрождение Царства».

– И, не смотря на такую бредовость они развевались? – глаза Елены Ди Лоренцо, руководитель отдела спутникового сопровождения КТП, округлились.

– Развивались. – подтвердил отец Иезекииль. – К моменту окончания нашей операции по уничтожению секты, она насчитывала около четырех с половиной тысяч адептов. Понимаете, размах, да? Увеличение в четыре с половиной раза. За два года. Если аналитики и ошибались в своем прогнозе по развитию секты, то совсем ненамного.

– И, с чем связан такой успех? – мрачно поинтересовался Маноло, хотя уже догадывался об ответе.

Аналитический склад ума, умеющий быстро обрабатывать информацию и делать правильные выводы, не подвел обер-инквизитора Рима. Ответ оказался именно тем:

– Успеху секта обязана своему лидеру. Себастьян Тиллман – вот залог успеха. Не будь его, вряд ли «Возрождение Царства» набрало бы даже сотню последователей. Впрочем, – отец Иезекииль усмехнулся. Невесело усмехнулся. – Не будь его, такая невообразимая бурда даже не возникла бы. Лишь в такой больной голове, как у Себастьяна могли возникнуть подобные идеи. А за счет своей харизмы, он сумел продвинуть их в массы.

– И, его вы упустили… – медленно проговорил обер-инквизитор Рима, явно думая о своем.

– Упустили. Причем, до сих пор не ясно, как именно ему удалось уйти. Ловушка захлопнулась, когда он находился в зоне поражения. Точно находился. Мы перепроверяли с десяток раз до начала, и в разы больше после. Тем не менее, факт остается фактом. Себастьяну удалось нас переиграть. Нет, секту он потерял и потому чисто технически, Инквизиция в тот день одержала победу. Вот только, главной задачи – отрубить голову набирающему обороты чудовищу – не удалось. Для себя я оставил операцию против «Возрождения Царства» в разряде поражений.

– Ладно… – Маноло закинул руки за голову, пристально смотря на восстановленного в правах инквизитора. Тот взгляда не отвел. Жирный плюс в его копилку. – То дела минувших дней, но есть нынешняя проблема, и нужно решить, что нам с ней делать…

– Есть предложения?

Обер-инквизитор кивнул, раздвинув губы в многообещающем оскале.

– О, да! У меня есть предложение…

Арабский Халифат.

Провинция «Ирак-Араби» под управлением эмира Абдуллаха аль-Мудаддина.

Багдад.

10:03.

Один из крупнейших городов Халифата встретил Пабло раскаленным обжигающим солнцем, полной неподвижностью воздуха и висящей в воздухе пеленой выхлопных газов.

И хотя, его встречали еще на взлетной полосе, инквизитору удалось в полной мере насладиться всеми прелестями пустынного города. Конечно, с определением «пустынного» можно поспорить, учитывая расположение города на берегу реки, вот только, не слишком то водная гладь сглаживала сорокаградусное пекло. Хотя бы ветерок… Пусть небольшой… Но нет, полная неподвижность. Казалось, воздух дрожит под жгучими лучами небесного светила.

Пабло с радостью запрыгнул в темно-зеленый внедорожник Корпуса Стражей, ожидающий его в двадцати метрах от самолета. Внутри салона встретил прохладный ветерок кондиционера вкупе с приятным чуть сладковатым запахом каких-то восточных ароматов, что встречались везде. В гостинице, аэропорту, уборной и даже тут, в салоне автомобиля. Пабло было сморщился, но тут же нацепил на лицо бесстрастную маску абсолютного равнодушия. Не смотря на некоторую свободу в действиях, полученную от главы КСИ, не стоит забывать, где он находится. На территории врага. Что это значит? Все очень просто: вокруг него одни враги. Никому из окружающих нельзя доверять. Кроме того, нельзя врагам позволить читать твои эмоции, пусть даже они касаются такого пустяка, как запах салона автомобиля. Все равно – нельзя.

После того, как Пабло захлопнул дверцу внедорожника, к нему с переднего сиденья повернулся мужчина с коротко остриженными темными волосами, небольшой черной бородой, смуглым почти коричневым лицом и выразительными карими глазами, пытающиеся проникнуть в самую душу. С кем-нибудь другим такой бы фокус вполне прошел. Но, не с ним – инквизитором первого ранга и особополномочным представителем Конгрегации, со стажем службы более двадцати лет. Он сам к кому угодно может пролезть в душу.

Мужчина еще несколько секунд пристально вглядывался в его лицо, будто пытался что-то на нем прочитать, после чего усмехнулся одними уголками губ и протянул руку.

– Специальный страж Хамид аз-Захир. Мы будем работать вместе.

Пабло пожал протянутую ладонь. Она оказалась сухой и весьма крепкой.

– Пабло Красс, инквизитор. – представился он, хотя вряд ли в этом была особая нужда. Да вообще, хоть какая-нибудь нужда. Наверняка Хамид аз-Захир успел изучить к кому его приставили. И, не только имя, а полное досье.

– Надеюсь мы сработаемся. – улыбнулся страж и повернулся обратно на своем сиденье, перестав буравить гостя проникающим взглядом.

– Ага, я тоже… – буркнул Пабло, а затем поинтересовался. – Специальный страж, это ранговое отличие такое? Вроде, наших критериев?

– Верно. – с охотой поддержал разговор новоиспеченный ни разу не желанный напарник. – У нас отсутствует такое прямое распределение по рангам, как в вашей Конгрегации. Самый нижний уровень, помощник стража. Потом идет просто страж. А, затем специальный страж. Выше только обер-страж, если берем территорию города. Далее идут руководители провинций, и руководящие должности в Цитадели. Замыкает пирамиду Верховный Страж, глава всего Корпуса Стражей Ислама.

– Понятно. – кивнул Пабло, переваривая полученную информацию. В целом, ничего нового. И ничего удивительного. Чего-то подобного он и ожидал. Схема должностей в таких крупных структурах редко носит большие отличия. Вот и здесь, ничего нового. Вместо рангов приставки помощник и специальный, а суть одна и та же. – Ты приставлен ко мне на время нахождения в Багдаде, или на весь период расследования?

– Второй вариант. – в голосе напарника послышались неуместные радостные нотки.

Пабло поморщился.

Конечно, он не рассчитывал на полную свободу действий. Приставленный сотрудник обговаривался еще при его отправлении в Халифат. Тем не менее, хотелось, чтобы им был зеленый юнец, а не матерый волк.

Мечты, мечты…

Специальный страж Хамид аз-Захир похоже почувствовал его настроение, поскольку снова повернулся на сиденье, внимательно глядя на инквизитора.

– Не беспокойся, Красс. Я не стану мешать расследованию. Напротив, буду оказывать всю посильную помощь. Ведь именно для этого я к тебе и приставлен. Наша задача одна и та же: найти убийц инквизитора, узнать какую вещь они похитили, после чего вернуть ее, попутно расправившись с преступниками, поднявшими руки на вашего человека. Мы в одной лодке, Красс, понимаешь? В одной! Потому, не надо воспринимать меня, как врага, поскольку я им не являюсь. Я друг и союзник!

Пабло состроил на лице доброжелательную гримасу, дождался пока напарник отвернется, и повернулся к окну, где проплывали пригородные районы Багдада.

Друг и союзник…

Ну-ну…

Век бы не видал таких друзей, а затем еще такой же период времени, помноженный на десятизначное число.

Ладно, теперь ничего не поделать. Он будет рядом. Придется быть в разы осторожней, ожидая удар ножа в спину. В одном тот прав – главное, найти убийц инквизитора, а затем можно будет переключиться и на других врагов. Скажем, на специального стража КСИ, Хамида аз-Захира…

Арабский Халифат.

Священная территория под прямым управлением халифа.

Мекка.

Столица Халифата.

Цитадель Пророка Мухаммада – главная штаб-квартира КСИ.

11:48.

– Что у тебя? – специальный страж Малик Ясир склонился над рабочим местом своего подчиненного, с тремя широкоформатными мониторами, пятью клавиатурами и дополнительной панелью управления с мигающими зелеными, красными, синими лампочками. Подчиненный, даже не являющийся стражем, а лишь специалистом поддержки на самом деле являлся гением. Да, службу стража с постоянными выездами, перелетами, засадами, погонями, перестрелками, казнями ему не пережить. Да он и не стремился. Хусейн Асад являлся специалистом весьма узкой направленности. Причем, специалистом с большой буквы «С». Малик Ясир очень ценил своего подчиненного, и каждый день благодарил Аллаха, за столь ценный, нет, бесценный подарок. Во многом благодаря именно Хусейну ему удалось добраться до уровня специального стража за короткие два года, тогда как в основном на это тратят от десяти лет, за редкими, очень редкими исключениями. Однако два года назад в подконтрольном Малику отделе появился молодой немного скованный в движениях парень. Сначала тогда обычный страж Малик весьма скептически отнесся к новому пополнению, даже пожаловавшись своему руководителю на весьма низкое качество отбора в подразделении приема. Но уже спустя пару недель готов был взять свои слова обратно. Хусейн оказался редкой находкой. Очень редкой. В чем Малик быстро убедился на практике. Парень был гением во всем, что касалось поиска, обработки, анализе, шифровке и дешифровке данных. Ни одного прокола. Ни одного возврата. Ни одной задержки. Напротив, Хусейн выполнял стандартные задачи в три, а то и четыре раза быстрее своих коллег. Да и со сложными задачами никогда проблем не возникало. Там, где рядовой сотрудник потратит пару тройку дней, он справлялся максимум за сутки. Хотя обычно, быстрее.

Вот и сегодня, когда поступила задача от самого Верховного Стража. Сложная задача. В обычных условиях на ее выполнения потребовалось бы пару рабочих дней. Ну ладно, один рабочий день – но не меньше. Вот только, обер-страж дал на ее выполнение всего два часа, причем намекнул на великие санкции за задержку. Малик был в бешенстве, но ничего поделать не мог. Сказали – значит надо выполнять. Все надежды возлагались на Хусейна с его способностью бить все рекорды. И, тот не подвел. С минуту назад интерком на рабочем столе специального стража разразился нудной тирадой сотрудника, из которой удалось понять два слова: «результаты», «получилось». Вот и все. Такой Хусейн. Вроде гений, а с виду ни на что не годный протухший кусок… – дальше лучше не продолжать.

– Он. – Хусейн ткнул пальцем в центральный экран, где замерло слегка размытое изображение. Впрочем, сотрудник постарался и сумел повысить качество важных элементов. Одним из них был убитый инквизитор, вторым человек, с которым он на изображении вел беседу. То, что требовалось! Задача, поставленная обер-стражем, ниспосланная де-факто от самого Верховного, заключалась, как раз в этом: найти того, с кем контактировал инквизитор. И, конечно речь шла не о продавщице прохладительных напитков, или слуги в гостиной. Нужна стоящая информация. И, Хусейн, судя по изображению на центральном экране ее нашел.

– Молодец! – Малик хлопнул своего сотрудника по плечу. – Пусть тебя в раю ожидает сотня райских гурий!

Хусейн искривил рот в понятной только одному ему гримасе. Вполне возможно, она означала предвкушение. А, может напротив, отвращение. Малику было плевать. Он уже спешил к начальнику с радостной новостью.

Он снова справился.

В такой критически важный момент!

Быть может, очередное повышение до обер-стража, пусть в маленьком пыльном городке, уже не за горами!

Ничего, когда-нибудь он займет место – и, не обер-стража, а самого Верховного!

Арабский Халифат.

Провинция «Ирак-Араби» под управлением эмира Абдуллаха аль-Мудаддина.

Багдад.

Мечеть Аль-Хулафа.

13:41.

Первым, что бросалось при взгляде на самую старую мечеть города, построенную еще в первом тысячелетии, тридцатиметровая башня минарет, с которой осуществлялся призыв к молитве. Азан отзвучал пока они ехали на внедорожнике, и затих как раз к моменту, когда спецстраж остановил служебный автомобиль перед воротами, ведущими на территорию мечети. Наступило время дневного намаза. По правилам Халифата во время молитвы прекращают работу все заведения, закрываются магазины, прекращается любое движение на дорогах – одним словом, жизнь полностью останавливается. Осуществлять работу могут только жизненно важные службы, вроде реанимационных, сил правопорядка, следящих за исполнением закона, ну и разумеется, Корпус Стражей Ислама.

– Выходим! – напарник кивнул в сторону мечети. Впрочем, указания были излишними. Пабло уже открывал дверь внедорожника, впуская в прохладный салон раскаленный дневной воздух. Если с утра ему казалось, что он попал в печь, то теперь, когда термометр дополз до отметки в пятьдесят градусов, инквизитор начал понимать, какие страшные мучения ожидают всех еретиков в преисподней.

К высокому арочному входу в мечеть спешили толпы опоздавших, и они пристроились вслед за ними. Буквально пять метров по бетонному тротуару, потому поворот направо, еще с десяток шагов, после чего утыкаешься в спину идущих впереди. Вернее, уже стоящих, а не идущих. Минута на раскаленном солнце, отчего Пабло хотелось взвыть. Теперь города северных территорий, которые он ненавидел всеми фибрами души из-за своей серости, не казались такими уж отталкивающими. Да, серо; да, промозгло; да, навевает депрессивное состояние, однако Багдад с его яркостью, жарой, шумом, сводит с ума. Между серым Кельном и наполненным красками Багдадом, выбор падет однозначно на последний вариант.

Мужчина впереди шагнул вперед, проходя сквозь открытые двери арочного входа, и Пабло шагнул вслед за ним. Внутри царил полумрак. Полумрак, но не прохлада. Да, здесь было полегче, чем на улице с раскаленным бетоном, однако воздух явно не кондиционировался, оставаясь недвижимым. Инквизитор обернулся назад, к следующему за ним напарнику. Тот понял вопрос, и указал на широкий коридор слева, по которому двигались остальные посетители мечети.

– Там находится молитвенный зал для мужчин. – пояснил он, ускоряя шаг и равняясь с напарником.

Оставшуюся часть пути они прошли молча. Спустя десять метров коридор перешел в большое округлое помещение, являющееся главным молитвенным залом. Пабло даже замедлил шаг, стараясь не производить лишнего шума. Вообще, какого-либо шума. Все же, люди молятся. Пол в зале устилал темно-зеленый ковер с желтыми узорами. Стены оказались совершенно голыми, в то время, как купол украшала витиеватая роспись, сочетающая в себе зеленые, красные, желтые и голубые цвета.