Читать книгу Воздушная битва за Ленинград. От Балтики до Валдая. 1941–1944 - Дмитрий Дёгтев - Страница 4

В самом Ленинграде, расположенном всего в 20 км от Кронштадта, обо всех этих драматичных событиях ничего не знали. Во всяком случае, официально. Хотя жители города, выпускники школ, гулявшие в ночь на 22 июня по набережным, конечно же, видели вспышки выстрелов и слышали отдаленный грохот разрывов. О начале войны, как и вся остальная страна, ленинградцы узнали из выступления по радио Вячеслава Молотова. А на следующий день люди бросились к киоскам скупать газеты.

«Рассвет и утро были солнечны, – писала «Ленинградская правда» 23 июня. – И город, давно ждавший теплого летнего дня, отдался праздничной суете воскресенья. По улицам и проспектам текли толпы людей. Их путь лежал к вокзалам и паркам, туда, за город, к взморью и рекам, к прохладе лесов и простору полей. Прекрасный всегда и вдвойне хорош в такой ясный день наш любимый город, своей оживленностью, мельканием парусов над водной гладью, плеском весел на реках и каналах, музыкой, не смолкающей над садами и парками, той полнотой отдыха, которую знает лишь народ, пользующийся всеми благами свободы… Это была неожиданная весть. Но весть эта не была неожиданной, – продолжала статья. – Наш народ готов к любым случайностям. И даже эта „случайность“, при всей своей чудовищности, имела исторические аналогии. Не в первый раз встречается русский народ с врагами!»

Жители Ленинграда ожидали уже в ближайшие дни прочитать сообщения о том, как Красная армия вступила на территорию Третьего рейха и движется на Варшаву и Кёнигсберг. А линкоры и крейсера Балтийского флота плывут во вражеские воды: к Данцигу, Штеттину и уничтожают нацистский флот.

Тогда никто не мог даже в страшном сне подумать, что немецкие войска могут дойти до самого Ленинграда. Но к воздушным атакам люфтваффе жители Ленинграда готовились. В прошлые годы люди читали в газетах про бомбардировки Варшавы, Роттердама и Лондона, поэтому к этой угрозе относились серьезно. В жилых кварталах и на заводах регулярно проводились учения, объявлялись учебные воздушные тревоги. «Это обычный ленинградский дом, – писала «Ленинградская правда». – Он выходит своим фасадом на улицу Желябова. И живут в этом доме простые люди – врачи и медики, инженеры и бухгалтеры, семьи командиров и бойцов Красной армии. Сегодня в этом доме, как в тысячах других, внешне все обстоит так же, как вчера. Во дворе играют ребята, в открытые окна доносятся звуки радио, мирно беседуют у крыльца домохозяйки. Только одна разница между сегодняшним и вчерашним. Спокойнее, серьезнее, строже стало в этом доме, где живет тысяча советских граждан.

Дом готов к обороне. Еще с улицы видны надписи:

„Бомбоубежище“

„Штаб“,

„Пункт медицинской помощи“,

„Пост охраны общественного порядка“.

Накануне эти надписи считались бы условными. В доме давно оборудовано вместительное бомбоубежище. Сотни людей уже побывали в нем во время учебных тревог. И на медицинском пункте давно уже все подготовлено на случай воздушного нападения врага».

Однако, несмотря на воинственность и «серьезность», почти никто не верил, что бомбоубежище придется использовать по назначению. «Сталинские соколы» и зенитчики не допустят коварного врага в небо Ленинграда!

Противовоздушная оборона города была поручена 3-й истребительной авиадивизии (3-й ИАД) полковника Степана Данилова. На начало войны в ее состав входило пять авиаполков: 19-й ПАП, 26-й ПАП, 44-й ПАП, 194-й ПАП и 195-й ПАП, которые базировались на аэродромах Горелово, Витино, Ропша и Манушкино. Правда, последние два находились в стадии формирования, были укомплектованы личным составом на 30 % и еще не имели ни самолетов, ни транспорта. Всего в дивизии насчитывалось 136 истребителей, в том числе 90 И-16, 32 И-153 и 14 МиГ-3.

Но уже на следующий день довольно слабое по меркам начала войны соединение было экстренно усилено. На аэродром Сиворицы прибыло 19 МиГ-3 из 7-го ИАП, на аэродром Шум – 17 МиГ-3 из 153-го ИАП и 20 И-16 из 157-го ИАП, на аэродром Сиверская – 26 МиГ-3 из 159-го ИАП, на аэродром Зайцево – 27 И-16 из 154-го ИАП и на аэродром Лезья – 41 И-16 из 156-го ИАП. Таким образом, боевой состав 3-й ИАД вырос более чем вдвое.

Первые дни войны прошли без воздушных боев, но, как водится, с происшествиями. 23 июня лейтенант Галаев из 44-го ИАП во время приземления врезался в канаву и разбился насмерть. Утром 24 июня младший лейтенант Поцелуев из 19-го ИАП при посадке на аэродроме Красногвардейск врезался в ангар (пилот погиб). А днем И-16 из 156-го полка вошел в грозовое облако и упал в районе Славянки. Летчик тоже погиб. А 26 июня лейтенант Писковой из 157-го ИАП по ошибке сбил самолет У-2, приняв его за вражеский. Еще более вопиющий инцидент случился 27-го числа. Звено МиГов из 153-го ИАП вылетело на перехват неопознанных бомбардировщиков, летевших в сторону Ленинграда. Когда цель была перехвачена, пилоты истребителей поняли, что перед ними свои СБ. Чего не скажешь о воздушных стрелках последних, которые открыли огонь. Далее уже один из МиГ-3 в ответ обстрелял крайний самолет, после чего тот совершил аварийную посадку на аэродроме Шум. При этом бомбардировщик зачем-то открыл огонь из бортового оружия по стоящим на земле истребителям. «Подобного рода происшествие, по счету второе, является следствием того, что летный состав не знает свои новые самолеты и не умеет их опознать», – говорилось по этому поводу в журнале боевых действий 3-й ИАД.

Тем временем уже с первых дней вторжения над Ленинградом и его окрестностями стали регулярно появляться немецкие самолеты-разведчики. В первые недели войны в этом районе в основном действовала 2-я эскадрилья отдельной авиагруппы дальней разведки при главнокомандующем люфтваффе (Aufkl.Gr.Ob.cLL.) под командованием Гауптмана Клауса Притцеля, которая базировалась на аэродроме Инстербург в Восточной Пруссии. С первого дня вторжения самолеты-разведчики совершали вылеты в район Таллина, Кронштадта, Ленинграда и Ладожского озера.

29 июня подразделение понесло первую боевую потерю на Восточном фронте. Ju-88А-5 лейтенанта Дитриха Альбрехта выполнял дальний вылет в район Ладожского озера. Бортмеханик унтер-офицер Отто Густав сообщил по рации, что самолет перехвачен русским истребителем и все члены экипажа получили серьезные ранения. Надо отметить, что переговоры по радио были запрещены, но передавать сообщения открытым текстом разрешалось в экстренных ситуациях. Самолет-разведчик смог долететь до Восточной Пруссии, но при выполнении аварийной посадки потерпел катастрофу. Однако установить, кто именно одержал эту воздушную победу, достаточно трудно. Во всяком случае, никто из летчиков 3-й НАД в этот день о встречах с противником не докладывал. Скорее всего, «Юнкере» был подбит где-то на полпути между целью и базой, в районе линии фронта.

Первую подтвержденную воздушную победу в секторе Ленинграда «сталинские соколы» одержали 6 июля. Вечером старший лейтенант Дмитрий Титоренко из 19-го И АП патрулировал на своем МиГ-3 в районе города. В 18.30 летчик заметил одиночный Ju-88[1], летевший на высоте 3500–4000 м, и, находясь выше противника, начал заходить в атаку.

В действительности это был новенький Ju-88D-2 «VB+КМ» лейтенанта Карла Неелмайера из все той же 2(F)./Ob.d.L. «На высоте 8000 м самолет подлетал к городу на Неве. Стояли белые ночи, и воздушная разведка велась по 18 часов в сутки. Когда слева появилась Кронштадтская бухта, спереди – извилистая лента Невы и сотни домов трехмиллионного города, наш „VB+КМ“ снизился и „раскрыл глаза“ своих фотокамер», – вспоминал потом командир экипажа штурман лейтенант Дитрих Виллмс.

Последний начал службу в Aufkl.Gr.Ob.d.L., известной также как группа Ровеля, в конце 1930-х гг. На самолете Do-215 без опознавательных знаков он летал в качестве штурмана и командира экипажа над Францией, Великобританией, Югославией, а позднее и над Советским Союзом. 12 июня 1941 г. Виллмс присутствовал на секретном совещании, состоявшемся в штабе 1-го воздушного флота. Там летчик был проинформирован о скором начале войны против СССР и задачах стратегической разведки. Это сообщение Виллмс воспринял с оптимизмом, так как оно как бы легализовало его положение. Теперь, если бы самолет-разведчик был бы сбит над вражеским тылом, он становился не шпионом и диверсантом, а военнослужащим, участвующим в боевых действиях. Накануне операции «Барбаросса» экипаж прошел переучивание на новый Ju-88D-2, который еще считался экспериментальной моделью.

Роковой ошибкой для опытного пилота Неелмайера стало решение снизиться до высоты 4000 м. В результате, когда самолет еще не успел начать аэрофотосъемку, поблизости появился вражеский истребитель. Сам Виллмс так описывал произошедшее:

«– Сзади – истребитель, – доложил штурман лейтенант К. Неелмайер.

– Вот как?! Это поистине ужасно! – насмешливо ответил я.

– Он поднимается нам навстречу, господин лейтенант! – крикнул кто-то за спиной. – Это совсем не „Рата“[2].

Едва механик и наблюдатель успели занять места у пулеметов, как советский самолет ринулся в атаку со стороны солнца. Это был истребитель Як-1 последней модификации. Первая же очередь из скорострельной пушки попала в цель, со свистом разлетелись вдребезги кислородные баллоны, машину охватило пламя»[3].

Что касается Титоренко, то это был опытный кадровый летчик, начавший службу в 1939 г. В ходе советско-финской войны он совершил 79 боевых вылетов на И-16 и был награжден орденом Красного Знамени. Согласно рапорту Титоренко, после второй атаки у «Юнкерса» отвалилась консоль левого крыла, после чего тот начал падать. Он видел, как два члена экипажа выпрыгнули с парашютами, а третий зацепился стропами за хвостовое оперение и «вместе с самолетом ушел до земли». Этими двумя были Неелмайер и Виллмс. Вскоре последний уже медленно опускался на вражеский город. Немецкий летчик понимал, что вскоре неизбежно попадет в руки «врага, который не знает пощады». У него в голове даже мелькнула мысль застрелиться прямо в воздухе! Но желание жить пересилило, и через пару часов Виллмса уже допрашивали в советском штабе. МиГ-3 Титоренко тоже получил повреждения от ответного огня, но благополучно приземлился на своем аэродроме.

На следующий день – 7 июля – в район Ленинграда вылетел другой Ju-88D-2 «VB+KL», в котором в роли бортрадиста находился Макс Лагода. Экипаж получил задачу произвести аэрофотосъемку города, военно-морской базы в Кронштадте и всех аэродромов в этом районе. Летчики испытывали страх перед полетом, боясь повторить «военную судьбу» предыдущего экипажа. И едва не повторили! В районе Кронштадта самолет-разведчик был обстрелян из десятков зенитных орудий и с трудом избежал попаданий. «Мы были там лишь 20 минут, но они казались вечностью», – вспоминал Лагода. После этого Ju-88D-2 был атакован сразу несколькими истребителями МиГ-3. Те были своевременно замечены штурманом Альфредом Полем, после чего самолет-разведчик начал выполнять маневры уклонения, сначала резкий правый вираж, потом пикирование. Одновременно Ju-88 отстреливался из своих бортовых пулеметов. После этого часть истребителей отстала, но остальные продолжили преследование. Тогда пилот «Юнкерса» Вальтер Фрошауэр вторично начал резкое ныряние. За счет большей массы и мощности двигателей самолет-разведчик набирал гораздо большую скорость, чем его противники. «Конец был очень близко, – продолжал свой рассказ Лагода. – Этот момент на грани смерти я запомнил на всю свою жизнь». Бой продолжался около 20 минут. Разведчик смог оторваться от погони над Финским заливом, но израсходовал очень много топлива. Он уже не мог вернуться в Восточную Пруссию и совершил посадку в Финляндии на аэродроме Хельсинки.

По советским данным, Ju-88 появился в районе Петергофа в 12.00. Сперва он был перехвачен патрулировавшим в воздухе звеном МиГ-3 из 7-го ИАП, которые безрезультатно расстреляли по цели весь боекомплект. Затем над Финским заливом самолет-разведчик преследовала тройка МиГов из 19-го ИАП. Они гнались за ним до форта «Серая лошадь» (в 25 км западнее острова Котлин), после чего противник ушел на северо-запад.

8 июля «сталинские соколы» добились нового успеха. В 10.55 2 ЛаГГ-3 из 19-го ИАП перехватили над Красным Селом одиночный Ju-88. В ходе его длительного преследования истребитель старшего лейтенанта Оспищева был подбит огнем бортстрелка и вышел из боя. Капитан Чудиновский был более удачливым, он сперва поджег, а затем и сбил «Юнкере». По немецким данным, Ju-88D-1 W.Nr. 0768 из l.(F)/22 резким пикированием сбил пламя и ушел от преследования в сторону Валдайской возвышенности по маршруту озеро Велье – озеро Самро. После возвращения на базу немцы оценили повреждения разведчика в 30 %.

Эти эпизоды показали, насколько опасно было летать над Ленинградом и Кронштадтом в первые дни войны. 7 июля на базе 3-й ИАД был сформирован 7-й истребительный авиакорпус ПВО (7-й ИАК ПВО), который возглавил все тот же полковник Данилов. На тот момент в его составе было 10 авиаполков, которые базировались на аэродромах Горская, Левашово, Углово, Манушкино, Лезья, Шум, Пушкин, Горелово, Ропша, Витино, Сиворицы и Сиверская. В них насчитывалось 408 истребителей, в том числе 260 И-16, 101 МиГ-3 и 47 И-153. Этих сил было вполне достаточно, чтобы бороться с одиночными самолетами-разведчиками и отражать дневные налеты бомбардировщиков. Но никаких воздушных атак против Ленинграда в начале войны не последовало, что стало некоторой неожиданностью для советского командования и в то же время возымело негативный эффект для жителей (об этом позже).

Согласно плану «Барбаросса», Ленинград являлся одной из главных целей вермахта. Группа армий «Норд» генерал-фельдмаршала фон Лееба должна была обезопасить Балтийское побережье, уничтожить советский флот, захватить Ленинград и соединиться здесь с финской армией. На выполнение этой задачи отводилось всего четыре недели. 18-я армия должна была наступать вдоль шоссе Тильзит – Рига и далее на Таллин и Псков, а 16-я армия через Даугавпилс в направлении озера Ильмень и Новгорода. Основную ударную силу Лееба составляла 4-я танковая группа, в которую входили 41-й моторизованный корпус генерала Райнхарда и 56-й моторизованный корпус генерала Манштейна.

И на первоначальном этапе у немцев все шло по плану. Уже утром 26 июня танки Манштейна захватили мосты через Западную Двину в районе Даугавпилса, а на следующий день пали первые базы Балтийского флота Лиепая и Вентспилс. Уже 4 июля, то есть всего через 12 дней после начала вторжения, Военный совет Северного фронта получил директиву Ставки главного командования о подготовке обороны на подступах к Ленинграду: «В связи с явной угрозой прорыва противника в районе Остров – Псков немедленно занять рубеж обороны на фронте Нарва, Луга, Старая Русса, Боровичи…» На следующий день командующий Военно-морским флотом СССР адмирал Николай Кузнецов издал приказ о мероприятиях по созданию обороны города Ленинграда со стороны Озерного сектора. Согласно ему на Ладожском и Онежском озерах следовало немедленно приступить к развертыванию Ладожской военной флотилии и созданию флотилии на Онежском озере.

Однако в самом городе о грозящей опасности по-прежнему не подозревали. Сводки Совинформбюро скрывали истинное положение вещей на фронтах, сообщая в основном мелкие, второстепенные подробности и публикуя сообщения о массовой сдаче в плен немцев. В один из последних дней июня в Тихвине, маленьком провинциальном городке, расположенном в 170 км восточнее Ленинграда, состоялся митинг. Газета «Ленинградская правда» писала по этому поводу: «В день отправки мобилизованных в Красную армию на митинге в колхозе „Красный путь“ выступил овощевод, участник боев с финнами, орденоносец товарищ Кузьмин, – сообщал корреспондент по телефону. – От имени уходящих на фронт он заявил:

– Мы идем защищать Родину от нашествия врагов. Будем самоотверженно биться за отчизну.

Товарищ Кузьмин призвал всех колхозников ударно работать, крепить военное могущество страны».

Овощевод Кузьмин, как и его слушатели – жители лесного и болотистого края, раскинувшегося к юго-востоку от Ладожского озера, конечно же, не могли и подумать, что враги всего через четыре месяца придут и сюда, а защищать от нашествия придется сам Тихвин…

Победное настроение в советских средствах массовой информации неожиданно прекратилось только 3 июля, когда вся страна услышала из радиоприемников трагический голос Сталина: «Братья и сестры. К вам обращаюсь я…»

10 июля немецкие танковые дивизии, прорвав фронт к югу от Пскова, устремились к Луге. До Ленинграда им оставалось всего 180–200 км. При таком стремительном темпе наступления, который группа армий «Норд» взяла с начала вторжения, ей требовалось 9—10 дней, чтобы достигнуть города.

К этому времени стала меняться и недавняя оптимистическая обстановка в ленинградском небе. 12 июля истребители 7-го ИАК ПВО провели пять воздушных боев и дол ожили о четырех сбитых самолетах. Например, в 11.30 МиГ-3 лейтенанта Антонова из 19-го ИАП в районе Красногвардейска на высоте 7600 м тараном сбил Ju-88. Сам истребитель благополучно вернулся на свой аэродром. И-16 лейтенанта Назарова из 157-го ИАП в районе станции Торфяная на малой высоте атаковал еще один «Юнкере». По словам летчика, немцы испугались его, начали резкий разворот, после чего самолет врезался в телеграфный столб. Третий Ju-88 был сбит в районе железнодорожной станции Любань парой МиГ-3 капитана Андреева и лейтенанта Будникова из 44-го ИАП. Еще один сбитый «Юнкере» был на счету лейтенанта Аксенова из 157-го ИАП ПВО. На своем И-16 он атаковал немецкие бомбардировщики, бомбившие железнодорожную станцию Бабино.

На следующий день летчики 7-го ИАК ПВО доложили о двух сбитых Me-110 (в районе Нарвы) и одном «Бленхейме» (в районе озера Свирское).

Но это были последние дни, когда «сталинские соколы» в районе Ленинграда действовали в комфортных условиях. 14 июля немецкие бомбардировщики совершили налет на аэродром Сиворицы, расположенный всего в 35 км к югу от города. В результате было уничтожено несколько самолетов и убито два летчика. А 16 июля истребителям противовоздушной обороны впервые пришлось наносить удары по наземным целям – передовым немецким подразделениям, приближавшимся к Ленинграду.

В течение 15–20 июля истребители 7-го ИАК ПВО провели 15 воздушных боев и доложили об 11 сбитых самолетах (7 Ме-110, 3 Ju-88 и 1 Me 109). Например, в 10.00 20-го числа двадцать тяжелых истребителей («церштореров»[4]) из ZG26 «Хорст Бессель» совершили налет на Красногвардейск. Основными целями являлись железнодорожная станция и близлежащий аэродром. Когда Bf-110 закончили бомбардировку и обстрел, они взяли курс на запад. Но вскоре они были атакованы четверкой МиГ-3 из 44-го ИАП. Лейтенант Головин внезапной атакой сбил один «разрушитель», после чего остальные встали в оборонительный круг и постепенно уходили на свою территорию. Одновременно с этим лейтенанты Пахомов и Антонов из 19-го ИАП атаковали другую группу в составе трех сто десятых. Два из них перешли на бреющий полет, третий, наоборот, начал резкий набор высоты. Пахомов и Антонов отправились в погоню за третьим. Взяв «цершторер» в клещи, МиГи обстреляли его. После этого «Мессершмитт» стал беспорядочно падать, а два члена экипажа выпрыгнули с парашютами. По немецким данным, в районе Красногвардейска действительно были сбиты истребителями Bf-110E-2 W.Nr. 2379 «3U+LH» из 1./ZG26 и Bf-110 W.Nr. 4094 «3U+KH» из 9./ZG26. Экипаж унтер-офицера В. Хана погиб, а экипаж унтер-офицера X. Фогельзанга пропал без вести.

Собственные потери 7-го ИАК ПВО за эти шесть дней составили 9 истребителей (5 И-16, 2 МиГ-3 и 2 ЛаГГ-3). Кроме того, в результате катастрофы погиб командир 7-го ИАП майор Синев. После взлета его МиГ-3 врезался в телеграфный столб.

Утром 21 июля группа Bf-110 из все той же ZG26, поддерживавшей передовые части 18-й армии, совершила налет на железнодорожную станцию Горелово и соседний аэродром. Поскольку цель находилась в непосредственной близости от Ленинграда (в 10 км от грузового порта), событие вызвало большой переполох в городе. Многие подумали, что это давно ожидавшаяся бомбовая атака на город. Поэтому на перехват было поднято сразу 87 советских истребителей! Первыми в 04.38 в бой вступила группа в составе 8 МиГ-3 из 19-го ИАП. Это произошло в момент, когда немецкие самолеты уже заходили на цель. Однако советским летчикам не удалось добиться успеха. Потом в атаку пошла шестерка бипланов И-153, но «церштореры» легко оторвались от них. Сбросив бомбы, немцы легли на юго-западный курс. Большинство «сталинских соколов» даже не смогли обнаружить их, и только летчики 44-го ИАП доложили, что догнали противника в районе озера Самро (в 120 км юго-западнее Ленинграда) и сбили там 4 Ме-110. Фактически советскими истребителями был сбит только один Bf-110E-2 W.Nr. 3892 «3U+GL» из 3./ZG26. Его экипаж погиб.

Во время операции «Барбаросса» двухмоторные тяжелые истребители обычно использовались в роли штурмовиков. Они атаковали наземные цели (автомобили, поезда, железнодорожные станции, аэродромы, позиции артиллерии, переправы), сбрасывая на них бомбы и обстреливая из пушек и пулеметов. В ZG26 «Хорст Вессель» использовалась новая модификация Bf-110E, которая была оснащена двигателями DB-601N, могла нести 1200 кг бомб и сбрасываемый топливный бак емкостью 300 литров. Кроме того, самолет имел усиленную бронезащиту. Воздушные атаки «церштореров» были не такими визуально красивыми, как у более знаменитых Ju-87 «Штука», но на самом деле они играли значительную роль в успехах немецких войск.

В полдень 30 июля «церштореры» опять появились в окрестностях Ленинграда, нанеся удар по пассажирскому аэропорту в Пулково. Были уничтожены 3 самолета и газгольдер, убито 2 человека, 11 получили ранения.

В тот же день немецкие бомбардировщики совершили внезапный налет на аэродром Боровичского клуба Осоавиахима. Эта база, расположенная в 150 км восточнее Новгорода, использовалась в качестве промежуточной площадки для перегонки новых самолетов из глубины страны на Ленинградский фронт, в Карелию и на аэродромы ВВС Балтийского флота. В некоторые дни там скапливалось по несколько десятков самолетов самых разных типов, от истребителей до бомбардировщиков. При этом аэродром не имел никакой противовоздушной обороны и маскировки, а техника из-за ограниченного пространства стояла плотными рядами. Эта концентрация была замечена немецкими дальними разведчиками, и в полдень над Боровичами внезапно появились 12 Ju-88, которые с нескольких заходов, с малой высоты сбросили на аэродром большое количество фугасных и осколочных бомб. В результате было уничтожено 37 самолетов, еще 10 получили тяжелые повреждения, погибло 6 человек, еще 7 были ранены.

2 августа люфтваффе осуществили налет на станцию Чудово (в 100 км юго-восточнее Ленинграда). В результате было уничтожено 30 вагонов с боеприпасами и несколько цистерн с топливом. В городе возник огромный пожар, уничтоживший 14 ДОМОВ.

Что касается 7-го ИАК ПВО, то уже к началу августа число истребителей в нем сократилось до 213. В дальнейшем из-за поломок, аварий и потерь боевая сила этого соединения продолжала неуклонно снижаться.