Читать книгу Николай II. Психологическое расследование - Дмитрий Дёгтев - Страница 7

Продолжая анализ индивидуальности Николая Александровича, мы будем обсуждать еще одну особенность телесной индивидуальности, но уже проявляющуюся психически, а именно темперамент. Традиционно царю приписывают черты меланхолического темперамента и объясняют этим его слабость и нерешительность. Такая житейская трактовка темперамента совершенно не соответствует взглядам психологической науки. Попробуем опровергнуть эту версию, используя известные нам факты из жизни Николая Александровича, посредством анализа и сопоставления реакций царя в критических ситуациях с основными положениями психологической теории.

Понятие «темперамент» имеет древнюю историю и первоначально имело прямое отношение к характеристикам телесного здоровья человека (Гиппократ[31]). Однако позднее название классических темпераментов (сангвиник, холерик, флегматик и меланхолик) стали применять к описанию врожденных свойств нервной системы (И.П. Павлов[32]), определяющих общую активность и проявления эмоциональности и другие психические свойства индивида.

Темперамент обладает свойством тотальности, т. е. окрашивает весь психический облик человека. Таким образом, особенности темперамента обязательно проявятся в любой деятельности человека и, что важно подчеркнуть, эти характеристики остаются неизменными от рождения до смерти индивида.

Современные психологи определяют тип темперамента путем специального психологического тестирования, нам же остается анализировать тот фактический материал, который дошел до нас в воспоминаниях современников, дневниковых записях Николая, кино- и фотодокументах.

Даже при поверхностном анализе индивидуальности можно сразу отбросить версию о принадлежности Николая Александровича к сангвиническому или холерическому темпераменту. Этот вывод понятен даже на житейском уровне, достаточно просто посмотреть на один из многочисленных фотопортретов этого человека. Далее остаются две возможности – флегматик или меланхолик.

В разнообразной литературе, причем даже психологической, очень широко представлена версия, о том, что Николай Александрович от природы (т. е. по темпераменту) был слабым человеком. А именно слабость нервной системы (по И. П. Павлову) является отличительной чертой меланхолика. Мы уже отмечали выше, при описании невербальных телесных проявлений, черты его поведения, которые привели некоторых исследователей к подобному выводу.

Сила нервной системы, по Павлову, определяется как устойчивость к длительному воздействию раздражителя. С этой точки зрения Николай Александрович, несомненно, был обладателем сильной нервной системы. Приведем конкретные примеры из его жизни, не исключая и детского возраста.

Заметим, что обучение наследника было весьма утомительным и монотонным, однако Николай спокойно переносил умственное и физическое напряжение. Будучи взрослым человеком, он мог подолгу без видимого утомления осуществлять нелюбимую им деятельность (принимать министров и слушать их длинные и скучные доклады).

Уже само утверждение о сильной нервной системе у Николая Александровича позволяет нам отбросить предположение о меланхолическом темпераменте. Дальнейший анализ особенностей поведения позволит нам окончательно доказать версию о флегматическом темпераменте монарха.

Второе важное свойство нервной системы, выделяемое Павловым, – уравновешенность. Уравновешенность определяется как способность к переходу от возбуждения к торможению в критической ситуации. Именно это качество нервной системы является важным для уточнения типа темперамента последнего российского императора. Рассмотрим свидетельства современников, дающих описание поведения Николая Александровича, наглядно иллюстрирующих свойства нервной системы монарха.

Флигель-адъютант А. А. Мордвинов[33] (его тестем был англичанин К. И. Хис – воспитатель и преподаватель молодого цесаревича, будущего Николая II) подчеркивал, что «даже мальчиком он почти никогда не горячился и не терял самообладания»[34]. Взрослый монарх поражал царедворцев удивительным спокойствием и отсутствием проявлений гнева. Министр А. Н. Шварц[35] писал, что: «…не сердился он, как будто, никогда. Ни сам я гнева его никогда не видел, и от других о проявлениях его никогда не слышал»