Читать книгу Терминатор в Болгарии - Дмитрий Евгеньевич Пинхасик - Страница 2

Шел период швейки. Брат работал со штанами. В основном серенькие из простыней изделия были покрыты карманами, как города домами, и поверх ещё кнопками, как лица подростков прыщами. Совок отдавал зарплаты с удовольствием. Многие носили эти простыни, зная, что они точно не из Нью-Йорка, а как тогда говорилось – «паленые».

Майкл быстро приобщил меня к своему обогащению и выдал мешок кнопок, которые я прокаливал на газовых конфорках нашей плиты, пока они не становились темными. Это уже была, так сказать, новая волна моды, штаны с темными мели лучше, чем с белыми. Я же с папиным молоточком вбивал их в карманы и гульфик штанов. Откуда-то у Мишки появился Котик, полное имя Котэ. Он жил в Тбилиси, а там нашей продукции ещё не было. Получив от Котика звонок о том, что он продал пробную партию, Миша метнулся туда с чемоданчиком штанов. И опять все улетело через знакомых Кота. Меня погнали на поезд с двумя набитыми большими чемоданами. На самолёт было уже рискованно. Статья за спекуляцию тогда действовала во всю, а при проверке чемоданов меня могли сразу и погрузить в новую реальность.

В те годы еще бывало лето. Я пил чай и потел в купе с незнакомыми попутчиками. Без открытого окна находиться там было невозможно. Спать было возможно только головой к окну, там дуло и хоть как-то охлаждало. Проснувшись утром на своей верхней полке, я поздоровался с попутчиками и слез вниз. Я никак не мог понять, чем я мог испачкать ночью пальцы руки, они были в какой-то саже. Оттерев их салфеткой, я почувствовал, что в купе что-то не то, завтракающие люди шептались между собой, а на меня как-то странно посматривали. Рука, которую я только что оттер, опять была в чем-то чёрном. Спросонья, я тупо начал тереть ее опять… Поднявшись к себе за зубной щеткой, в кармашке сеточке на стене купе я вдруг заметил странную вещь – по центру моей подушки был какой-то белый круг! Как может быть белый круг на белой подушке?! Может, если ночью, когда вы спите, вашу подушку перекрасят в черный цвет черные черти, или ещё черт знает кто?! Я потрогал подушку, и только что оттертая рука опять испачкалась сажей. Заспанная мысль расправилась наконец внутри черепной коробки, и я нырнул к зеркалу двери купе. На меня смотрел замечательный арт-объект, возможно именно я стал тогда родоначальником боди-арта. Чётко по центру мое лицо было поделено неизвестным мне паровозом-коптилкой на две половины! Чёрная часть головы олицетворяла силы зла, которые спекулировали в социалистическом государстве, а белая – красоту и невинность. Отмыть полголовы в железнодорожном рукомойнике тех времен, плотно заткнутом железкой на пружине, во время завтрака, скажу я – дело не простое. Запасных туалетов не было, и ещё приходилось выслушивать угрозы обгаживающегося вагона через дверь. Но выхода не было, меня ждал гостеприимный Тбилиси с водохранилищем, в котором мы купались, с древними банями, похожими на катакомбы, и замечательными, интеллигентными и гостеприимными людьми. Появиться в этом городе в виде полукровки-трубочиста было хуже, чем наполнить дерьмом штаны нашему вагону.

Никогда теперь не езжу головой к открытому окну в поездах. Прямо даже думаю, что, кроме копоти, там ещё что угодно может влететь…