Читать книгу Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2 - Дмитрий Галантэ - Страница 4

И лесовик поведал нам занимательную историю.

Оказывается, то, что мы считали Подземным городом, всего лишь малюсенькая прихожая к нему. А вход в настоящий Подземный город находится в школе. Только вход этот уже множество лет так хорошо скрыт от постороннего глаза, что не зная его точного местонахождения, можно проходить мимо сто раз, но найти его так и не удастся.

Всё это было крайне интересно для страстных любителей головоломок, но мы не совсем понимали, какое отношение это имеет к вполне конкретной просьбе о помощи и совместных действиях против наших будущих одноклассников. Мы-то размышляли вполне логично: раз наши цели на данном этапе целиком и полностью совпадали с целями лесных людей, то и действовать сообща было бы само собой разумеющимся делом. Но перебивать старичка-лесовичка всё же не решались. А ну как он сочтёт это за грубое неуважение к своим умудрённым лесным опытом сединам и ещё, чего доброго, ненароком осерчает до невозможности? Что тогда? Прозябать всю оставшуюся жизнь в окрестностях этой милой полянки и давить песняка в плясках вокруг костра? И это в лучшем случае, а про худший и думать не хочется. Вполне возможно, что лесной дед и вовсе пропадёт, тогда плакали наши надежды на скорое завершение дела. Нет уж, лучше помолчим и послушаем, к чему-то ведь он всё это говорит! Возможно, скоро мы поймем смысл его занимательных речей.

И лесовик без помех продолжал свой рассказ тихим утомленным голосом:

– Но, как не крути, а именно вам, мои весёлые и пока неунывающие друзья, как раз и придётся, хотите вы этого или нет, найти этот вход!

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» – подумал я, но вида не подал. Так, видимо, досадывали и крепостные, лишившись в этот день возможности переходить от одного помещика к другому. Ничего себе! Найти вход, который уже кучу лет так мастерски скрыт! Это сколько времени нужно угрохать, если такое вообще возможно? Вот обрадовал, дедуся, так обрадовал! А может, опять шутит?

Мы были в недоумении, и немудрено! Видя наши озадаченные разочарованные лица, невозмутимый, словно индейский шаман под мухоморной настойкой, лесовик даже и бровью не повёл, а вместо этого преспокойно предложил рассказать нам очередную историю. Что-то его прорвало сегодня на истории, от которых наша дальнейшая жизнь обещала сделаться ещё более весёлой и, главное, полезной! В свете этих событий мы начали переживать, как бы это безобразие у местного затейника лесовика не вошло в дурную привычку! Играл бы себе в шахматы и играл, так нет же, извольте, послушайте историю!

Из его рассказа мы узнали, что в настоящем Подземном городе испокон века живёт тот ещё народец, герониты, дальние предки которых когда-то давно его и построили. По крайней мере, принимали в том очень активное участие. Но точно, как всегда, никто ничего не знает. Это зачем-то, только непонятно зачем, хранится множество лет в глубочайшем секрете. Вот любят же некоторые понапустить таинственности где надо и где не надо, а другие потом страдай и расхлёбывай всю эту кашу дырявой ложкой.

Известно лишь, что когда-то очень давно, во времена, уже сильно поросшие мхом, имела место некая любовная история между дочерью вождя геронитов и юношей из племени Лесных Людей. «Ну, так я и знал, что без бурных любовных страстей нигде и ничего не происходит!». Закончилась же эта история тем, что она ушла к своему единственному и неповторимому, бросив, как и предполагалось, всё на свете и вопреки воле отца, который после этого закрыл возможность доступа в Подземный город охотников до любви извне.

Ну, и правильно сделал! Это ещё папаша оказался настоящим добрячком, другой бы на его месте этого дела так просто не оставил, и я не взялся бы его осуждать. Родителей следует слушаться!

К вражде между племенами эта история, конечно, не привела, но и к особой дружбе тоже. Говорят, что потомки влюблённой парочки здравствуют и по сей день. Но связь с ними у лесных людей прервалась ещё несколько поколений назад, да никто, судя по всему, особенно и не стремился её поддерживать. Влюблённые ушли странствовать по свету и растворились в огромном мире. Никто не знает, где они нашли своё пристанище и где находятся их потомки, лишь знают точно, что таковые имеются. А откуда знают – тоже не знают! Вот такая вышла путаная история!

Герониты, со слов лесовика, люди невысокого, даже маленького росточка, обладающие могучим голосом и повышенной растительностью, равномерно распределённой по всему телу как у женщин, так и у мужчин, а попросту – племя людей, отличительной особенностью которых является обильная волосатость. «Кого-то мне всё это сильно напоминает!». Они, как и лесные люди, предпочитают жить обособленно от всех и только в крайнем случае идут на контакт с другими.

Это довольно воинственный и смелый народ, умеющий постоять за себя. Между Лесными Людьми и Геронитами существует давний нерушимый договор, смысл которого вкратце сводится к тому, что ни те, ни другие не смеют заходить на территорию друг друга без официального приглашения. И только в случае серьёзной опасности это соглашение может быть нарушено без предупреждения. Так вот, где собака зарыта! В данный момент такой смертельной угрозы не существует, по крайней мере, Парамон её, к всеобщему сожалению, не видит. Лесные люди будут рады помочь нам, и они уже отправились в путь, поспешно собрав шахматы, но прямое нападение на воспитанников школы возможно лишь при одном условии: если мы сможем выманить наших сокурсников на территорию леса. Или нам необходимо будет получить разрешение у подземного народа на проход лесных людей на их территорию. Иначе нам придётся искать помощи у геронитов. В любом случае нам предстоит немало попотеть, прежде чем мы найдём заветный тайный проход, ведущий к волосатым малоросликам.

Нам в подмогу Парамон может дать один добрый совет: вход к геронитам находится в самом неожиданном и очевидном месте. Если нам удастся его найти и пройти через него в настоящий Подземный город, то мы сразу наткнёмся на их пограничный пост и останется самая малость, объяснить им ситуацию, и дело сделано: маленькие волосатики с удовольствием вышвырнут всех незваных гостей на поверхность. Тут уж и лесные люди смело смогут вступить в дело.

Такая перед нами стоит задача, а потом уже будем разбираться и решать, что с ними делать. Кстати, один из вариантов: поскорее превратить учеников школы гадостей в честных и праведных тружеников леса, без устали облагораживающих овраги и просеки. У нас перед глазами есть наглядный пример подобных трудовых подвигов. Амекарцам, конечно же, ещё предстоит некоторое время позаниматься полезной трудовой деятельностью, а затем их, перевоспитанных, отпустят домой. Но радует одно обстоятельство: они не останутся такими моральными калеками, какими были до этого.

Парамоша, добрая душа, желает нам удачи и скорейшего обнаружения прохода. Сам же он со своими людьми через сутки прибудет сюда и расположится лагерем неподалёку от люка. «И, небось, примется снова до одурения резаться в шахматы с местным лесным дедом!». Нам же останется только подать условный сигнал. А сигнал на этот случай был придуман такой: неожиданный и истеричный крик петуха! И Парамон со всей своей компанией тут же незамедлительно ринется к нам на помощь. Мы удивлённо переглянулись – откуда в лесу петух, да ещё, в придачу, истерик? Кто сумел так подорвать его крепкое здоровье? Такое возможно разве после неожиданной встречи с шутником-лесовиком, остервенело играющим в шахматы с Парамоном, где игральная доска – это вскопанная по всем шахматным правилам лужайка, а фигурами являются озеленители амекарцы, переодетые и покрашенные, как положено!

Позже лесовик признался, что шутил. Никаких указаний по поводу условного сигнала ему дано не было, но самому лесовику было очень интересно посмотреть на реакцию Парамона, когда он услышал бы в своём родном лесу истеричный петушиный крик. Вполне возможно, что Парамон решил бы, что мы окончательно спятили от повышенной мозговой активности, которая потребовалась от нас для поисков тайного прохода. Честно говоря, рехнуться от подобных заданий дело обычное, этим, мне кажется, никого не удивишь. Реакция же Парамона могла бы быть совершенно непредсказуемой. Ну, а потом во всём обвинили бы его, ни в чём неповинного лесовичка! И потому старый проныра и шутник не захотел рисковать и был вынужден рассказать нам истину. А она заключалась в том, что в самый критический момент, когда нам действительно позарез нужна будет помощь лесных людей, они сами это увидят и не заставят себя ждать.

На этом лесовик закончил свой увлекательный рассказ, так осложнивший нашу жизнь. Мы поблагодарили его за помощь, и он ветром улетел по своим важным лесным делам, пригрозив напоследок, что будет внимательно следить за нами и, как только у нас выдастся свободная минутка, обязательно и всенепременно сыграет с кем-нибудь из нас в шахматы.

Мы потихоньку тронулись в обратный путь, сохраняя тягостное молчание. И ещё некоторое время переваривали услышанное.

Нарушил молчание Дормидорф:

– Да уж, воистину нам удача кажет зад! Сдаётся мне, ситуация вновь осложняется. Ума не приложу, как и где мы будем искать этот тайный вход-проход! Хорошо ещё, что у нас есть свой домовой. Быть может, у него что-нибудь получится, ведь он так любит всякие тайны и секреты. Да и проникать сквозь стены ему тоже очень нравится. Наверняка он не откажет нам в любезности и согласится оказать неоценимую услугу своим друзьям, а заодно удачно совместит приятное с полезным.

Теперь заговорил Юриник:

– Что же это за самое неожиданное и очевидное место такое? Чувствую, придётся нам поучиться в этой школе, по крайней мере, пока будем искать потайной вход.

Произносил он это без особенного сожаления, скорее даже наоборот, как-то недвусмысленно поглядывая на Дорокорна и загадочно улыбаясь. Дорокорн отлично понял намек Юриника, но «бой» не принял, видимо, берёг силы на обратную дорогу и предстоящую учёбу. Или просто расстроился, что наш поход опять затягивался на неопределённое время. В общем, бедняга Дорокорн окончательно упал духом, всем своим видом показывая, что он огорчён до невозможности. Мне даже стало его немного жаль, правда, и всех остальных тоже, и себя в том числе. Но Дорокорн почему-то выглядел самым несчастным среди нас. Видимо, именно поэтому злорадный Юриник сейчас и ликовал.

Через некоторое время Юриник радостно произнёс, всем своим видом показывая, кто здесь настоящий мужчина, неунывающий ни при каких, даже самых тяжёлых обстоятельствах:

– Да ладно тебе, не унывай так, дружище. Слышишь меня, Дорокорн? Я к тебе обращаюсь. Что уж так сильно убиваться, не понимаю.

Дорокорн помрачнел от этих слов ещё сильнее на потеху расхорохорившемуся Юринику.

И тогда Юриник решил проявить трогательную заботу, зайдя с другого бока:

– Дорокоша, дорогой, ты, пожалуйста, не пугай меня так, я начинаю переживать за тебя не на шутку! Может быть, не приведи леший, у тебя что-нибудь заболело? Ведь я-то моментально заметил, что как только ты услышал о предстоящей учёбе, то сразу сдулся, как мыльный пузырь. Ну, просто сразу! Уж не голова ли пошаливает от предстоящих, не свойственных тебе умственных нагрузок? Откройся мне. Я обещаю заботиться о тебе и помогать, ну, скажи, что у тебя болит?

Дорокорн нехотя, как будто через силу, отвечал, вовсе не разделяя оптимизм друга:

– Ничего у меня не болит. Спасибо тебе, конечно, огромное за твою трогательную заботу. Ничего страшного, дружище, не переживай за меня.

– Не-ет, я так не могу! Я переживаю, очень переживаю! Почему у тебя такой замогильный голосок и плачевный вид? – не унимался Юриник, чувствуя себя на вершине блаженства.

– Понимаешь ли, Юриник…

Юриник насторожился и слегка напрягся в предвкушении казавшегося таким безграничным счастья, а Дорокорн, тем временем, проговорил смиренным и кротким голосом:

– Боюсь, понимаешь ли, помереть…

– Что такое, почему? Так уж сразу и помереть? Как же это? Ну, не отчаивайся, не покидай нас раньше времени, всё ещё, может быть, будет хорошо, – снисходительно утешал друга млеющий от удовольствия Юриник.

А Дорокорн робко продолжал, потупив взор:

– Хорошо уже никогда не будет. Да, я боюсь помереть, к чему скрывать? Помереть от смеха!

Юриник тут же, в моновение ока переменился в лице.

– Я, мой дорогой Юриник, буду очень серьёзно опасаться за свою жизнь, когда увижу толпу волосатых и басовитых коротышек вроде тебя! – на полном серьёзе, не меняя прискорбного выражения лица, произнёс Дорокорн. – Надеюсь, ты, разлюбезный, не собираешься сам безвременно покинуть нас и остаться навсегда жить под землёй в вечном полумраке со своими точными копиями?

Обескураженный поворотом дела Юриник открыл, было, рот, но, предчувствуя подвох, не нашёлся сразу, что ответить, и потому промолчал. Вместо ответа он лишь презабавно шевелил губами и играл мохнатыми бровями.

Теперь уже не унимался Дорокорн, он рьяно пошёл в наступление по всем правилам тактики и стратегии развивая успех:

– Главное, заботливый ты наш, будь осторожен, а то какая-нибудь волосатая басистая красотка влюбится в тебя по уши и оставит навсегда у себя в подземелье.

Настал черёд Юриника погрустнеть. Пока он мучительно искал, что ответить, дабы не ударить лицом в грязь, Дорокорн продолжал:

– Только пойми меня правильно, в свете вновь открывшихся обстоятельств возникает необходимость принять некоторые меры, исключительно в твоих же интересах.

Юриник удивлённо взглянул на друга и навострил уши в ожидании продолжения.

И Дорокорн пояснил:

– Нам просто необходимо тебя как-то пометить! Никогда себе не прощу, если нам вместо тебя подсунут какого-нибудь другого малепусенького мохнатенького геронитика. Мы ведь все так привыкли именно к тебе, дружище! Да ты и сам это прекрасно знаешь. Но вдруг, а такое ведь вполне возможно, случится непоправимое, и мы сразу не распознаем подмену? Ведь вы, подземные жители, наверняка как две капли воды похожи друг на дружку! Но всё же есть в этом тёмном деле одна светлая сторона, которая не может не радовать…

Юриник ещё больше насторожился, а мы едва сдерживали улыбки.

– Теперь ты должен быть счастлив, ибо наконец узнал истинную историю своих предков. Скорее всего, та развесёлая девушка, посмевшая пойти против воли родителей и всего своего народа, и есть твой прямой предок. Но я её ни в коем случае не осуждаю, совсем даже наоборот! Я очень благодарен ей и признателен, ведь если бы она в своё время не улизнула из отчего дома, то у меня не было бы такого заботливого и верного друга.

Вся эта пламенная речь была сказана Дорокорном на одном дыхании и на полном серьёзе, без тени улыбки, и тем забавнее это выглядело. Понятное дело, мы с Дормидорфом хохотали вовсю. Дорокорн же мужественно держался до тех пор, пока не взглянул на унылое и, казалось, слегка осунувшееся лицо Юриника. Контраст между его теперешним выражением лица и тем, что было какую-нибудь минуту назад, был настолько разительным, что мы с Дормидорфом уже задыхались, давясь от смеха.

Вся наша компания так развеселилась, не исключая Юриника, который вскоре присоединился к нам, что дурное настроение как рукой сняло, и дорога обратно показалась гораздо короче.

Вскоре мы дошли до того места, где повстречали работающих амекарцев, вставших на путь истинный. Они успешно закончили здесь свои дела и ушли наводить порядок дальше, оставив после себя, как и подобает честным и благородным людям, чистоту и порядок.

Немного погодя в поле нашего зрения появился шалаш. А вот и люк-лепёшка. Перед тем, как открыть его, мы условились как можно внимательнее осматривать каждый выступ и каждую впадинку. Вдруг достаточно будет всего-навсего куда-нибудь слегка надавить, и какая-нибудь стенка отъедет в сторону?

– Вообще, герониты очень хитро придумали, – начал Дормидорф, мудро прищурившись и покачивая головой, по своему обыкновению приглаживая и вновь лохматя бороду. – Это что же получается? Кто бы ни искал Подземный город, он, не зная его точного входа, сможет найти только люк-лепёшку. И то, если повезет. Может быть, даже сумеет открыть его, спустится по ступеням, пройдётся туда-сюда, насколько хватит сил и времени, поплутает по коридорам, тоннелям, лабиринтам, поплутает… и успокоится. Коли, конечно, не заблудится. Обманный-то город совершенно пустой. А о том, что есть ещё настоящий Подземный город, практически никто не знает, разве только мы, лесовик да лесные люди.

– Да уж, – сказал я, – у нас на такой случай существует мудрая пословица: что знают двое – знает и свинья.

Дорокорн согласно закивал головой и сказал, пренебрежительно ухмыльнувшись:

– Это ты точно подметил! Свиньи, они ведь все, собаки, крайне любопытны, всё им необходимо знать, везде сунуть своё поросячье рыло! А потом, заразы, обязательно разболтают всем, что вынюхали! Всем, кому только можно и кому нельзя! По секрету всему свету. Уж я-то сколько раз их на этом ловил! И чего я только при этом не делал: и просил, и уговаривал, и в пятак давал, и в противоположное место тоже! Так нет! Всё равно трепятся! Бывало, как приложишься от души по мягкому месту, любопытная порося как заверещит, всхрюкнет, но уже через пять минут языком своим, словно помелом, мелет и мелет! Ну, правильно, он-то ведь без костей! Поэтому я всегда, прежде чем говорить на какие-нибудь секретные темы или делать что-то серьёзное, тщательно осматриваюсь по сторонам, а не притаилась ли где в укромном местечке какая-нибудь пакостная, зловредная и любопытная свинья?

– Да я не к тому, что свиньи болтливые… У нас-то всё не так, как у вас, и свиньи не умеют чесать языками. Хотя среди тех, кто говорит, свиней тоже навалом, хоть пруд пруди…

– Ничего я не понимаю из того, что ты сейчас тут наговорил! Ну, вот скажи на милость, причём здесь пруд, зачем его прудить, когда мы о свиньях с тобой разговариваем! – перебил меня Дорокорн. – Так умеют они у вас говорить или нет? Ты уж как-то определись! Они что, все немые, что ли? И водоплавающие? Живут-то в прудах? Шутишь ты опять, что ли? Так не бывает!

– Да не то, чтобы немые, но и не говорящие, а плавать… не знаю…. Умеют, наверное. Да это я не свинью имел в виду, когда говорил про свинью, а… Ладно, потом как-нибудь разъясню, не сейчас.

Отчаявшись объяснить все премудрости наших пословиц и сложности наших «свиней», водоплавающих на яхтах и сухопутных, сидящих в кабинетах и шатающихся по улицам, и разъезжающих в машинах, я обречённо махнул рукой на это неблагодарное занятие и с опаской, предвидя новые вопросы, сказал как можно проще:

– А ну их в баню, шут с ними со всеми, свиноподобными!

Все вновь с состраданием и соболезнованием посмотрели на меня, но спрашивать ничего не стали, чтобы окончательно не запутаться. Да я и сам подумал: «причём здесь баня?». А что, разве я виноват в том, что пословица есть про свиней и поговорка про баню?

Открыв люк, мы медленно спускались по ступенькам, тщательно осматривая всё вокруг. Но ничего не обнаружив, плотно закрыли его за собой и двинулись в нашу комнату. Всё вокруг казалось уже знакомым и родным.

* * *