Читать книгу Николай Ленин. Сто лет после революции. 2331 отрывок из произведений и писем с комментариями - Дмитрий Галковский - Страница 20

187

Сейчас получил корректуру статьи Аксельрода в № 55 «Искры». Ещё гораздо более гнусная, чем статья Цедербаума («Наш съезд») в № 53. Тут и «честолюбивые фантазии», «вдохновляемые преданиями о диктатуре Швейцера». Тут опять обвинения, что «всеведущий центр» «по личному (sic!) усмотрению распоряжается» «членами партии, превращёнными (!!) в винтики и колесики». «Учреждение бесчисленного множества всевозможных ведомств, департаментов, отделений, канцелярий, мастерских». Превращение революционеров (ей-богу, так!) «в столоначальников, канцеляристов, фельдфебелей, унтер-офицеров, рядовых, стражников, мастеровых» (sic!). ЦК-де (по мысли большинства) «должен быть только коллективным агентом этой власти (власти редакции „Искры“), находиться под её строгой опекой и бдительным контролем». Такова-де «организационная утопия теократического характера» (sic!). «Торжество бюрократического централизма в партийной организации – таков итог»… (ей-богу, так!). По поводу этой статьи я паки и паки взываю ко всем членам ЦК: неужели это можно оставить без протеста и борьбы? Неужели вы не чувствуете, что, снося это молча, вы превращаетесь не больше не меньше как в развозчиков сплетни (насчёт Швейцера и его пешек) и в распространителей клеветы (насчет бюрократов, т. е. вас самих и всего большинства)?

(Письмо в ЦК РСДРП, 2 января)

188

Говорить о какой-то конференции комитетов и об «ультиматуме» (после того, как они ОСМЕЯЛИ уже наш ультиматум!!) просто смешно. Да цедербаумовцы расхохочутся только в ответ на эту «угрозу»!! Что для них ультиматумы, когда они прямо задерживают деньги, травят ЦК и ОТКРЫТО говорят: «Ждём первого провала». Неужели Кржижановский забыл уже, что Цедербаум тряпка в руках пройдох?? И после этого разговаривать ещё об отношении Цедербаума и Плеханова к Кржижановскому и Носкову! Обидно читать эту наивность. Во-первых, и Цедербауму и Плеханову начхать на всех Кржижановских и Носковых. Во-вторых, Плеханов вовсе затёрт цедербаумовцами и прямо говорит, что они его не слушают (да это и так ясно видно из «Искры»). В-третьих, повторяю в сотый раз, Цедербаум есть ноль. Отчего это милейший добряк Кржижановский не подружился здесь с Бронштейном, Гурвичем и Александровой? Напрасно, миляга, опустил этот «шанс» (последний шанс) к «искреннему», «доброму миру»… Не умнее ли будет писать письма прямо этим «хозяевам», чем проливать пустые слезы в жилет тряпичной Мартуше34? Попробуй-ка, напиши, это тебя отрезвит! А пока не написал им и не получил самолично от них плевка в рожу, до тех пор не приставай к нам (или к ним) с «миром». Мы-то здесь ясно видим, кто БОЛТАЕТ и кто ВЕРХОВОДИТ у цедербаумовцев. <…> Если Носков всё ещё за мир, пусть приедет и поговорит раза два с Гурвичем. Этого будет довольно, ей-богу!

Нам нужны деньги. Хватит на 2 месяца, а потом шиш. Мы ведь теперь «содержим» негодяев, которые в ЦО плюют и блюют на нас. Это называется «положительной работой». Ich gratuliere!35

(Письмо Кржижановскому, 4 января)

189

Против секретарства тов. Блюменфельда мы решительно протестовали бы, ибо он, во-первых, неконспиративен (сообщал Друяну о принадлежности Ленина к ЦК), во-вторых, слишком экспансивен, так что спокойность и деловитость ничем не гарантированы, – вплоть даже до опасности скандала и запирания на ключ.

(Письмо Плеханову, 23 января)

190

Когда говорят, что ЦК выбран только 24-мя голосами, т. е. при ничтожном перевесе большинства, и что будто бы в этом обстоятельстве как раз и кроется причина всех дальнейших неприятных осложнений в партийной жизни, то я утверждаю, что это неверно. Что же касается замечания т. Плеханова о моём «формалистическом мышлении», якобы не позволяющем мне взглянуть в корень вещей, то я, право, недоумеваю, что это, собственно говоря, означает?

(Речь о мерах по восстановлению мира в партии на заседании Совета РСДРП, 29 января)

191

Партийный съезд – это именно та коллегия, которая решает вопрос о «дирижёрской палочке». На съезде мы присутствуем, чтобы, между прочим, «драться» и из-за «дирижёрской палочки» (не в грубом, конечно, смысле слова). Там происходит борьба путём билетиков, путём сношений с товарищами и т. д., и там такая борьба из-за состава центров – допустима, а вне съезда она не должна была бы иметь места в партийной жизни.

(То же)

192

Тов. Цедербаум говорил, что оба денежных источника (кстати, до какой степени неправильно (в раздражении) излагает дело редакция, видно и из того, что в письмах к Ц К Цедербаум употреблял даже в кавычках слова «денежные мешки» и нам ставил в упрек такое выражение. На самом же деле выражение это принадлежит не нам, а Цедербауму) – так вот, т. Цедербаум говорил, что оба денежных источника нам известны. Да, они известны, но дело не в известности, а в доступности их. Мне известно, что в ГОД один источник мог бы дать до 10 тысяч, другой до 40, но от этого не легче, так как они мне НЕДОСТУПНЫ. В превращении этих источников из доступных в НЕДОСТУПНЫЕ и выражается то пресечение денежных средств, которое является абсолютно недопустимым приёмом партийной борьбы.

(Речь об издании партийной литературы на заседании Совета РСДРП, 30 января)

193

У нас нет денег. ЦО заваливает нас расходами, явно толкая нас к банкротству, явно рассчитывая на финансовый крах, чтобы принять экстренные меры, сводящие ЦК к нулю. Две-три тысячи рублей необходимы немедленно и во что бы то ни стало. Непременно и немедленно, иначе крах через месяц ПОЛНЫЙ!

(Письмо в ЦК РСДРП, 31 января)

194

Это будет борьба деспотического и отсталого правительства с политически свободным и культурно быстро прогрессирующим народом36.

(«К русскому пролетариату», 16 февраля)

195

Нет ничего нелепее мнения, что работа по созыву съезда, агитация в комитетах, проведение в них осмысленных и решительных (а не соплявых) резолюций ИСКЛЮЧАЕТ работу «положительную» или противоречит ей. В этом мнении сказывается только не-умение понять создавшуюся теперь в партии политическую ситуацию. Партия разорвана фактически, устав обращён в тряпку, организация оплёвана, – только благодушные пошехонцы могут ещё не видеть этого. А кто это понял, тому должно быть ясно, что на натиск цедербаумовцев надо отвечать натиском же (а не пошлым рассусоливанием о мире и т. п.). Для натиска и надо употребить все силы. Пусть техникой, транспортом, приёмкой займутся ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО подсобные силы, помощники, агенты. Ставить на это членов ЦК – архинеумно. Члены Ц К должны ЗАНЯТЬ все комитеты, мобилизовать большинство, объездить Россию, сплотить своих людей, повести натиск (в ответ на нападки цедербаумовцев), натиск на ЦО, натиск резолюциями, 1) требующими съезда; 2) СПРАШИВАЮЩИМИ редакцию ЦО, подчинится ли она съезду в вопросе о личном составе редакции; 3) клеймящими новую «Искру» без «обывательских нежностей», как сделали на днях Астрахань, Тверь и Урал. Резолюции эти надо печатать в России, мы уже сто раз это говорили.

Я думаю, что у нас в ЦК в самом деле бюрократы и формалисты, а не революционеры. Цедербаумовцы плюют им в рожу, а они утираются и меня поучают: «бесполезно бороться!»… Только бюрократы могут не видеть теперь, что ЦК не есть ЦК и потуги быть им смешны. Либо Ц К станет организацией ВОЙНЫ С ЦО, войны на деле, а не на словах, войны в комитетах, либо ЦК – негодная тряпка, которую поделом выкинут вон. Поймите, христа ради, что централизм разорван цедербаумовцами бесповоротно. Плюньте на идиотские формальности, занимайте комитеты, учите ИХ бороться за партию против заграничной кружковщины, пишите им листки (это не помешает агитации за съезд, а поможет ей!), ставьте на технику подсобные силы. Руководите войной с ЦО или бросьте вовсе смешные претензии на «руководство»… утиркой плевков.

(Письмо в ЦК РСДРП, февраль)

Шаг вперёд, два шага назад

196

Никто не решится отрицать, что ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ, КАК ОСОБЫЙ СЛОЙ современных капиталистических обществ, характеризуется, в общем и целом, ИМЕННО ИНДИВИДУАЛИЗМОМ и неспособностью к дисциплине и организации; в этом, между прочим, состоит невыгодное отличие этого общественного слоя от пролетариата; в этом заключается одно из объяснений интеллигентской дряблости и неустойчивости, так часто дающей себя чувствовать пролетариату; и это свойство интеллигенции стоит в неразрывной связи с обычными условиями её жизни, условиями её заработка, приближающимися в очень и очень многом к условиям МЕЛКОБУРЖУАЗНОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ (работа в одиночку или в очень мелких коллективах и т. д.).

197

Тов. Цедербаум горько жаловался в Лиге на резкость моего неодобрения, не замечая, что из его жалоб получается вывод против него самого. Ленин вёл себя, употребляя его же выражение, – бешено. Верно. Он хлопал дверью. Правда. Он возмутил своим поведением (на втором или третьем заседании организации «Искры») оставшихся на собрании членов. Истина. – Но что же отсюда следует? Только то, что мои доводы по существу спорных вопросов были убедительны и подтверждались ходом съезда. В самом деле, если со мной оказались всё же, в конце концов, девять из шестнадцати членов организации «Искры», то ясно, что это произошло, НЕСМОТРЯ на зловредные резкости, ВОПРЕКИ им. Значит, если бы не было «резкостей», то, может быть, ещё больше, чем девять, было бы на моей стороне. Значит, тем более убедительны были доводы и факты, чем большее «возмущение» должны были они перевесить.

198

Психология кружковщины и поразительной партийной незрелости, неспособной выносить свежего ветерка открытых споров перед всеми, сказалась тут воочию. Это – та знакомая российскому человеку психология, которая выражается старинным изречением: либо в зубы, либо ручку пожалуйте! Люди так привыкли к стеклянному колпаку тесной и тёплой компанийки, что упали в обморок от первого же выступления, за своей ответственностью37, на свободной и открытой арене.

199

Что основанием для разделения <на втором съезде> был ряд весьма МЕЛКИХ ошибок правого крыла, весьма неважных (сравнительно) разногласий, – это обстоятельство (которое поверхностному наблюдателю и филистерскому уму кажется шокирующим) означало БОЛЬШОЙ ШАГ ВПЕРЁД ВСЕЙ НАШЕЙ ПАРТИИ В ЦЕЛОМ. Раньше мы расходились из-за крупных вопросов, которые могли иногда даже оправдать и раскол, теперь мы сошлись уже на всем крупном и важном, теперь нас разделяют лишь ОТТЕНКИ, из-за которых можно и ДОЛЖНО спорить, но нелепо и ребячески было бы расходиться.

200

Не могу не вспомнить <…> одного разговора моего на съезде с кем-то из делегатов «центра». «Какая тяжёлая атмосфера царит у нас на съезде! – жаловался он мне. – Эта ожесточённая борьба, эта агитация друг против друга, эта резкая полемика, это нетоварищеское отношение!..» «Какая прекрасная вещь – наш съезд! – отвечал я ему. – Открытая, свободная борьба. Мнения высказаны. Оттенки обрисовались. Группы наметились. Руки подняты. Решение принято. Этап пройден. Вперёд! – вот это я понимаю. Это – жизнь. Это – не то, что бесконечные, нудные интеллигентские словопрения, которые кончаются не потому, что люди решили вопрос, а просто потому, что устали говорить…»

201

Пользуюсь этим случаем, чтобы раз навсегда предоставить всем моим оппонентам публикацию всех моих частных писем, буде они считают это полезным для дела.

202

Тов. Цедербаум очень метко выразился на этот счет, сказавши, что я перебрался «с оружием и багажом». Тов. Цедербаум охотно употребляет военные сравнения: поход на Лигу, сражение, неизлечимые раны и пр. и пр. Признаться, я тоже питаю большую слабость к военным сравнениям, особенно в настоящее время, когда с таким захватывающим интересом следишь за вестями с Тихого океана. Но, ведь, если говорить по-военному, тов. Цедербаум, то дело вот как было. Мы завоевали два форта на съезде партии. Вы атаковали их на съезде Лиги. После первой же лёгкой перестрелки мой коллега, комендант одной крепости, открывает ворота неприятелю. Я, разумеется, собираю свою маленькую артиллерию и ухожу в другой, почти неукреплённый форт – «отсиживаться» от подавляющего своей численностью неприятеля. Я даже предлагаю мир: где же воевать с двумя державами? Но новые союзники, в ответ на предложение мира, бомбардируют мой «остатний» форт. Я отстреливаюсь. Тогда мой бывший коллега – комендант – с великолепным негодованием восклицает: смотрите-ка, добрые люди, какой у этого Чемберлена недостаток миролюбия!

203

Ровно ничего, кроме ОППОРТУНИЗМА, не выражают эти «страшные словечки»: якобинство и т. п. Якобинец, неразрывно связанный с ОРГАНИЗАЦИЕЙ пролетариата, СОЗНАВШЕГО свои классовые интересы, это и есть РЕВОЛЮЦИОННЫЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТ. Жирондист, тоскующий о профессорах, гимназистах, боящийся диктатуры пролетариата, вздыхающий об абсолютной ценности демократических требований, это и есть ОППОРТУНИСТ.

204

«Форма» нашей работы отстала, по сравнению с бундовской, непозволительно, отстала до того, что это колет глаза, вызывает краску стыда у всякого, кто не смотрит на дела своей партии «ковыряя в носу».

205

Макадзюб из новой «Искры», с глубокомыслием которого мы уже познакомились, изобличает меня в том, что партия представляется мне «как огромная фабрика» с директором, в виде ЦК, во главе её. Макадзюб и не догадывается, что выдвинутое им страшное слово сразу выдаёт психологию буржуазного интеллигента, не знакомого ни с практикой, ни с теорией пролетарской организации. Именно фабрика, которая кажется иному одним только пугалом, представляет из себя ту высшую форму капиталистической кооперации, которая объединила, дисциплинировала пролетариат, научила его организации, поставила его во главе всех остальных слоёв трудящегося и эксплуатируемого населения. Именно марксизм, как идеология обученного капитализмом пролетариата, учил и учит неустойчивых интеллигентов различию между эксплуататорской стороной фабрики (дисциплина, основанная на страхе голодной смерти) и её организующей стороной (дисциплина, основанная на совместном труде, объединённом условиями высокоразвитого технически производства). Дисциплина и организация, которые с таким трудом даются буржуазному интеллигенту, особенно легко усваиваются пролетариатом именно благодаря этой фабричной «школе». Смертельная боязнь перед этой школой, полное непонимание её организующего значения характерны именно для приёмов мысли, отражающих мелкобуржуазные условия существования, порождающих тот вид анархизма, который немецкие социал-демократы называют Edelanarchismus, т. е. анархизм «благородного» господина, барский анархизм, как я бы сказал. Русскому нигилисту этот барский анархизм особенно свойственен. Партийная организация кажется ему чудовищной «фабрикой», подчинение части целому и меньшинства большинству представляется ему «закрепощением» (см. фельетоны Аксельрода), разделение труда под руководством центра вызывает с его стороны трагикомические вопли против превращения людей в «колесики и винтики».

(май)

***

206

Носков (и Гальперин, видимо) застряли, по-моему, на очевидно отсталой точке зрения. Они все ещё «живут в ноябре», когда дрязга заполоняла всё в нашей партийной борьбе, когда позволительно было надеяться на то, что всё «само обойдётся» при некоторой личной уступчивости и т. д. Теперь эта точка зрения антиквирована, и держаться её – значит либо быть попугаем, твердящим одно и то же без смысла, либо быть политическим флюгером, либо отказываться от всякой руководящей роли и превращаться в глухонемого извозчика, приказчика. <…> Пора бросить старые жупелы, будто всякая такая борьба есть раскол, пора перестать прятать себе голову под крыло, заслоняясь от своих партийных обязанностей ссылками на «положительную работу»… извозчиков и приказчиков, пора отказаться от того мнения, над которым скоро дети будут смеяться, что агитация за съезд есть ленинская интрига. Повторяю: членам ЦК грозит серьёзнейшая опасность стать совсем отсталыми чудаками. У кого есть хоть капля политической чести и политической честности, тот должен перестать вилять и хитрить.

(Письмо Красину, май)

207

Недавно вышла новая брошюра Бронштейна, как было заявлено, под редакцией «Искры». Таким образом, она является как бы «Сredo» новой «Искры». Брошюра представляет собою самое наглое лганье, извращение фактов. И это делается под редакцией ЦО. Работа искряков поносится всячески, экономисты-де сделали гораздо больше, у искряков не было инициативы, о пролетариате они не думали, заботились больше о буржуазной интеллигенции, вносили всюду мертвящий бюрократизм, – работа их сводилась к осуществлению программы знаменитого «Сrеdо». II съезд – это, по его словам, реакционная попытка закрепить кружковые методы организации и т. д. Брошюра эта – пощёчина и теперешней редакции ЦО, и всем партийным работникам. Читая такую брошюру, ясно видишь, что «меньшинство» так изолгалось, так фальшивит, что ничего жизненного создать будет неспособно.

(Письмо Стасовой, Ленгнику и др., 14 октября)

208

Хотя услуга нам при нужде дорога,

Но за неё не всяк умеет взяться,

Не дай нам Бог со Струве связаться,

Услужливый Струве опаснее врага!

(«Услужливый либерал», октябрь)

209

Говорят иногда: нельзя пользоваться частными письмами в политической борьбе. Это неверно. Когда частные письма открывают злоупотребления должностных лиц партии, обязательно пользоваться такими письмами. Плеханов пользовался частными письмами в своём Vademecum даже не по отношению к должностным лицам. Кроме того, те письма, о которых идёт речь, вовсе не частные, а переписка членов ЦК по делам ЦК. И я, как член ЦК, и Вы, как агент ЦК, обязаны помешать попытке скрыть истину от партии. По всем этим причинам я считаю настоятельно необходимым, чтобы Вы тотчас же прислали мне эти письма или по крайней мере полные копии с них. Конечно, часть их конспиративна, и мы никогда не разоблачим этой части. Но то, что касается интересов всей партии и не содержит в себе ничего конспиративного, должно быть разоблачено. Как это сделать и когда, об этом мы здесь подумаем. НЕПРЕМЕННО ответьте мне как можно скорее на это письмо. Не беда, если Вы напишете плохо по-русски. Можно даже написать и по-еврейски. Отвечайте во всяком случае немедленно.

(Письмо Таршису, ноябрь)

210

Вообще денежный вопрос самый отчаянный, ибо требуется масса на посылку людей в Россию (спрос громадный) и на транспорт. Надо приложить все усилия, чтобы достать большой куш. Теперь только за этим дело, всё остальное есть. Но без куша неизбежно такое невыносимое, томительное прозябание, какое мы ведём здесь теперь. Надо разорваться, но достать куш.

(Письмо Малиновскому, 2 ноября)

211

Тактика меньшинства выяснилась вполне, в её новом виде: полное игнорирование и замалчивание литературы большинства и существования большинства, устранение полемики из ЦО и важничанье с положительной работой (недавно редакция ЦО выпустила печатно, но «только для членов партии» письмо к партийным организациям о плане участия социал-демократов в земской кампании: невероятное важничанье невероятными пошлостями. Здесь вышел разбор и разнос этого письма Лениным.

(Письмо Малиновскому, 21 ноября)

212

В этом органе теперь вся суть, без него мы идём к верной, бесславной смерти. Во что бы то ни стало, ценой чего угодно надо достать деньжонок, хоть пару тысяч что ли, и начать немедленно, иначе мы режем сами себя. Возлагать ВСЕ надежды на съезд могут только безнадёжные глупцы, ибо ясно, что Совет сорвёт всякий съезд, сорвёт ещё до созыва. Поймите меня хорошенько, ради Бога: я не предлагаю бросить агитации за съезд, отказаться от этого лозунга, но только ребята могут ограничиваться теперь этим, не видя, что суть в силе. Пусть резолюции о съезде сыпятся по-прежнему, но НЕ В ЭТОМ ГВОЗДЬ, неужели можно не видеть этого? ОК или бюро большинства необходимо, но без органа это будет жалкий нуль, одна комедия, мыльный пузырь, который лопнет с первым провалом. Во что бы то ни стало орган и деньги, деньги сюда, зарежьте кого хотите, но давайте денег. Организационный комитет или бюро большинства должно дать нам полномочия на орган (поскорее, поскорее) и объезжать комитеты, но если бы ОК вздумал СНАЧАЛА поднять «положительную работу» и ОТЛОЖИТЬ ПОКА орган, то нас зарезал бы именно такой идиотский Организационный комитет. Наконец, издавать что-либо в России, входить хоть в какие ни на есть сделки с поганой сволочью из ЦК значит уже прямо предательствовать. Что Ц К хочет разделить и раздробить русских и заграничных большевиков, это ясно, это его давний план, и только самые желторотые глупцы могли бы попасться на эту удочку. Затевать орган в России при помощи ЦК – безумие, прямое безумие или предательство, так выходит и так выйдет по объективной логике событий, потому что устроители органа или популярного органа окажутся неминуемо одураченными всякой паскудной гнидой вроде Центрального Комитета. Я это прямо предсказываю и заранее махаю рукой совершенно на таких людей. <…> Если хотите работать вместе, то надо идти в ногу и сговариваться, действовать по сговору (а не вопреки сговора и не без сговора), а это прямо позор и безобразие: поехали за деньгами для органа, а занялись чёрт знает какими говёнными делами.

(Письмо Малиновскому, Залкинд и Финкельштейну, 3 декабря)

213

Носков, Гальперин, Красин и прочие гады…

(Письмо Залкинд, 12 декабря)

214

Дорогая зверушка! <…> Черкните о своём здоровье и, главное, будьте бодры; помните, что мы с Вами ещё не так стары, – всё ещё впереди. Крепко обнимаю.

(Письмо Эссен, 24 декабря)