Читать книгу Отдых по пятницам - Дмитрий Георгиевич Безуглый, Дмитрий Безуглый - Страница 3

К ночному клубу "Конго" я подвалил на такси. Знаменитое местечко. Славилось отличной тусовкой, музыкой и жратвой. Заведеньице пребывало на пике славы у городской братвы разных мастей, развеселых красавиц, готовых по полной отвязаться, и торгашей амфетамином, снабжавших здесь всю публику, которая неистово трусила телесами в такт "рейву" и "техно". Их одурманенные алкоголем и таблетками мозги телипались в черепных коробках, подгоняемые мощными децибелами ритмичной современной музыки, а выпученные глаза и глупые улыбки демонстрировали высшую меру ночного наслаждения. Здесь практически ежедневно, с вечера до утра, пребывало достаточное количество желающих повеселиться. Само помещение было выполнено преимущественно в зеленых цветах и оттенках, создающих иллюзию нахождения в джунглях. Такое впечатление, что дизайнер изначально планировал эти декорации для несколько иной категории клиентов – красножопых макак, и даже название клубу дали вполне соответствующее. Однако после открытия сюда толпой повалили братки разных мастей и принадлежностей, плотно застолбили заведение за собой, формируя ему уже слегка иную репутацию. "А чем мы все здесь не макаки? – как-то спьяну спросил Валера Жилин и ткнул пальцем в сторону Мультика. – Вот Васька! Иик! Типичная харя орангутанга!" И принялся хохотать, упиваясь собственным "остроумием", чем заставил Васю Ломового несколько смутиться и задуматься. А так как думать он особо не умел, то перестал напрягаться и с вежливой скромностью попросил Жилина "заткнуть хайло", чем вызвал бурю праведного протеста со стороны последнего, враз сникшего при откровенно открытом взгляде Васи, говорящем, что еще слово, и он сам его ему заткнет.

Яркий свет, множество фонарей и ламп для светомузыки, диджеи на подиуме, спертый воздух, оглушающая динамичная музыка, спиртное рекой и заполненная телами танцплощадка – это клуб "Конго". Это место мы выбирали исключительно из-за того, что здесь было по-настоящему весело и можно было на полную отдохнуть, но при этом мы не считали себя основоположниками теории Дарвина. Все мои друзья были уже здесь. Кстати, о друзьях. Следует рассказать немного и о них. Картина классическая, как из "Трех мушкетеров" Александра Дюма – их у меня трое, самых близких, с самого детства. По ходу жизни добавился еще один, с которым вы уже познакомились – Борис Николаевич Пономаренко, мой спарринг-партнер по боксу, с которым мы сильно сдружились. Хороший парень, сильный и выносливый, не нюня, правда, слегка туповат, но я это называю простотой. Главное, что на него можно положиться, он из тех, кто не сдаст. Проверено. А теперь о моих "мушкетерах". Жилин Валера, в простонародии просто Жила, высокий жердяй, худющий, но полностью идентифицирующий себя с собственной фамилией, то есть жилистый. Хорошо бегает (в смысле спорта) и очень много ест. Мы иногда удивляемся, куда вмещается вся поглощаемая им пища, и пришли к выводу, что у такого дылды, как пить дать, в кишке солитер огромный поселился. А иначе как пояснить такой аппетит? Гремов Петя (Петр Иванович) – кличем Грэмом, совершенно обычный и малоприметный паренек, тихий и покладистый, но, как известно из классики, – в тихом омуте… И так далее. Он у нас мастер на все руки, что ни возьмет, то обязательно или починить сможет, или диковину какую смастерит. Эдакий Кулибин местного разлива. Пальцы самые что ни на есть золотые – они и замки любые вскрывают, и прочие хитросплетения устраивают. Он никогда не нервничает, во всяком случае, не подает вида, всегда спокоен, как питон, даже когда вокруг царит сильнейшая суматоха, – Грэм отрешенно делает свое дело без всякого раздражения и излишнего дерганья. Он, без лишнего, самый основной игрок в наших иногда темных делах, когда стадия планирования переходит в стадию реализации. Без него мы как без рук. И, наконец, Ломовой Василий Леонидович, о котором также я вскользь упомянул ранее, отзывается на Мультик – здоровенный детина, чье телесное развитие существенно опережает морально-психическое, с одного удара и быка свалит наповал. Одним словом, богатырь! Занимается вольной борьбой, причем профессионально. Он из всех нас наиболее страшный, способный навести жути на любого самого стойкого верзилу (оттого и сравнил его Валера с орангутангом, чему никто из нас не противился). Я не помню случая, чтобы он кому-либо в бою уступил или был повержен. А что касается его незамысловатой погремухи, так это еще с первого класса школы к нему прилипло прозвище Мультик. Он очень любил их смотреть, и всегда, слегка заикаясь, пытался перед всеми делиться впечатлениями. И всегда терроризировал вопросом "Смотрел такой-то мультик?" А потом первая контрольная перед окончанием учебного года. Все готовились, родители волновались почему-то больше чем мы – дети. Всех строго-настрого предупредили – приходить без опозданий, опрятно одетыми, будто на праздник. Некоторые сдуру даже бутончики в верхний левый карманчик пиджачка засунули. И пришли все вовремя. Все. Кроме Васи Ломового. Он единственный опоздал на контрольную. Робко постучал и вошел в класс под легкий шорох и хихиканья учеников и чуть недоуменный взгляд классного руководителя – женщины строгой и даже иногда деспотичной, но справедливой. На вопрос "почему опоздал?" Вася скромно буркнул: "Мультик смотрел". Мы захохотали, зная эту его слабость (хотя также в том возрасте любили смотреть телевизор). А классный руководитель совершенно справедливо влепила ему двойку за поведение, но разрешила войти в класс и сдать контрольную работу. С тех пор к нему и прилипло прозвище "Мультик". Я, Жила, Грэм и Мультик знакомы еще с первого класса школы (кроме Бори Пономаренко), там и сдружились, и теперь по жизни вместе топаем – и в горестях, и в радости. Каждому из них я доверял как себе, и знал, что по отношению ко мне у них такие же чувства. Если я чего и боялся, так точно могу сказать, что один из таких страхов – потерять кого-то из них, и не важно в качестве кого – друга либо предателя.

Когда я подошел к столу, мы облобызались не хуже Леонида Ильича Брежнева и всего Политбюро. Все пребывали в отличном настроении, один только Боря был слегка напряжен, и я знал из-за чего. Из-за предложения Рыжего, которое не давало ему покоя. Уж слишком падок был Борис на легкую наживу, а потому о риске не думал, считая, что худо минует его, не зацепит.

– Ты б расслабился, – сказал я ему.

– А че случилось? – любопытный Жила мимо ушей мою фразу не пропустил.

– Давай, расскажи всем.

И Боря рассказал. Ему надо было это рассказать именно сейчас, потому что в противном случае весь вечер он сидел бы как на ножах и нас напрягал бы своей кислой миной на лице.

– Какие мнения? – спросил я.

Оговорюсь: все уже привыкли к тому, что самый инициативный и продуманный в коллективе – это я, ваш покорный слуга, а потому я бренно нес пальму лидерства и ничуть об том не сожалел. Как и они.

– Думаю, надо соглашаться, – Мультик обвел всех взглядом, претендующим на мудрость, остатки которой, если и были, то давным-давно выпали из его огромной башки с каким-то из ударов оппонента в уличном поединке.

– Ты всегда готов согласиться, если бабло засветило, – ответил ему Петя. – Как по мне, то информации маловато. Узнать бы больше.

– Грэм прав, – подтвердил я. – Нужна информация. Риск велик. Все с этим согласны?

Кивнули. Боря нехотя тоже.

– Но и прибыля также немалые, – буркнул он.

– Возможно. Однако мы об этом не знаем, – возразил Петя. – Только со слов Рыжего.

– Тогда надо встретиться с Рыжим и более предметно перетереть с ним.

– Вот ты и поговори, – деловито вставил Валера Жила.

Я пожал плечами, не возражая. Подошел официант, которому мы надиктовали заказ.

– А знаете, пацаны, – вытягиваясь на стуле будто глист, воскликнул Валера, когда скучный паренек в замусоленном переднике ретировался на кухню. – Я сегодня так оторвался с одной "клавой" – не поверите! Я так еще никогда не зависал.

– Это с кем?

– А-аа… ты не знаешь. Новенькая. И вышло совершенно случайно. Говорят, нет судьбы, нет провидения. Фигня! Есть. Я ж сегодня без тачки? – то ли спрашивал, то ли утверждал он, но никто из нас не понял, что именно, и тут же отвечает: – Без тачки. А где тачка?

– Слышь, Жила, ты чего – обдолбался? – удивленно спросил Боря. – Это ж надо, сам с собой разговаривает!

– Да он бухнул! – вставил Вася Мультик. – Не видно, что ли?

– Есть малехо! Так я ж и говорю – с телой одной завис. Только сегодня с ней познакомился. Еду я на своей машинке, и вдруг она начинает чихать, бухтеть и…

– Кто, телка? – удивился Боря.

Мы расхохотались.

– Какая телка?! Машина. Заглохла она. Завести не могу. Ну, думаю, приехал. Включил аварийку, вышел, открыл капот и смотрю в него, как идиот. Ни хрена не секу! А мимо меня с двух сторон машины: вжжих…вжжих. Стал ведь посреди дороги. Пробовал завести – глухо! Закрыл капотик и пошел к ближайшему телефону. Вызвонил Генку, что на СТО работает, говорю, мол, забирай дрова мои. Стою, не знаю, че с ними делать. Вернулся, сел в машину, жду, значит, Генокока. Жду, жду, никого не трогаю, и вдруг слышу, драндулет чей-то остановился позади меня и сигналит вовсю. Я аж не въехал сразу в чем дело-то. Смотрю в зеркало, – стоит и сигналит, да так настойчиво. Че, думаю, совсем водила оборзел? Аварийку не видит? Выхожу, значит, подхожу к драндулету…ба-а-а! А там такая фифа сидит и на сигналку давит! Я ей вежливо так: ты чего, дура, клаксонишь? Объехать же можно. И справа, и слева по полосе.

– А она?

– Не поверите. Я чуть со смеху не обоссался прямо при ней! Знаете, че выдала?

– Говори, давай.

– Не тяни!

– Она мне, с умной рожей, значит: "Смотри, какой грамотный выискался! Сам мигает поворотами направо – налево, как я тебя объеду-то?!"

Нас от хохота чуть не порвало. У Грэма даже слезы на глазах проступили.

– Так это не все! – довольный от того, что рассмешил нас, продолжал Валерка. – Я от такой заявы стою, как осел, моргаю и не соображу, что ответить. Растерялся как-то. Сколько бы вот так простоял, не знаю, а она вдруг внима-а-ательно так приглядывается ко мне, будто на выставке, а затем спрашивает: "А вас как зовут?". Я ответил, чисто автоматически, пребывая, так сказать, под впечатлением от ее выходки. И тут она мне: "Поехали ко мне".

– Прямо так? – сомневаясь, спросил я, зная этого сказочника очень хорошо.

– Ну да. Так не поверите! Я сразу сел, а она мне выдает тираду о том, что уже давно без секса, что ее уже всю разрывает, что ей и двоих мало будет, и что если я не против – это я-то против! – то мы сейчас у нее отвязно покувыркаемся. Так-то! Э-эхх, братва! – Жила томно вздохнул. – Какая баба! Огонь! Впервые в жизни отымел не я, а меня, и по этому поводу нисколечко не жалею.

– Сказочник, – буркнул Мультик, будто читая мои мысли, делая глоток только что принесенного пива.

– У нее, кстати, подружки есть, – не замечая сарказма, как бы мимоходом продолжал Валера. – Говорит, симпатичные и веселые. А я говорю, что у меня друзья не хуже.

– И что? Когда звоним? – впервые за весь вечер Боря улыбнулся и расслабился.

– Да хоть сегодня. Я б с ней еще покувыркался!

Время летело довольно быстро. Ближе к полуночи клуб был переполнен: стаи потных тел, грохочущее техно и в полумраке, где развеселые огни светомузыки ошалело двигались по танцполу, блестит множество одурманенных зрачков, источающие блаженство вперемешку с тупостью. Я невольно засмотрелся на такое зрелище. Напрягать слух и вылавливать отдельно взятые слова орущих корешей, которые в тщетных усилиях пытаются перекричать музыку, я устал, а потому внимал классической картине клубной жизни. Здесь было множество симпатичных девушек, часть из которых "под амфетамином" поедет потом ублажать своих парней или просто случайных знакомых, пока остальные будут ждать своего часа. Я же наблюдал, выискивая среди этой оравы парочку симпатяжек для дальнейшего веселого времяпровождения. Собственно, это занятие внезапно прервал топот ног, яркий свет, неожиданно осветивший все помещение клуба, вмиг стихшая музыка и рев командира спецподразделения милиции "Беркут":

– Никому не двигаться! Всем на пол! На пол, я сказал! Рожами вниз!

Так не двигаться или на пол?

Черт! "Маски-шоу" приехали! Так в народе мы именовали подобного рода спецоперации наших органов правопорядка. А почему "маски-шоу"? Все они были в камуфляжах, а на головах черные вязанные маски с прорезями для глаз и рта.

– Лицом вниз! – заорал кто-то мне в ухо и двинул прикладом в затылок. Не сильно, но чувствительно.

– Полегче, – проворчал я, падая вслед за своими друзьями на пол. – Козлы, вы б определились – или не двигаться, или на пол.

Получилось так, что говорил я сам себе. Негромко и ворчливо. Затылок отдавал болью, хоть и терпимой, благо дело удар оказался приемлемым, если можно так выразиться. В клубе первые несколько минут царила полная неразбериха: броуновское движение обдолбленных наркотой тел упорядочивалось уверенными и слаженными действиями доблестных блюстителей порядка. Визг и шум стоял неимоверный. Визжали представители прекрасной половины человечества, искренне возмущенные бесцеремонным поведением мужчин в масках, которые без разбора хватали сих прелестниц за патлы и опускали мордашками в грязный и холодный пол, накрепко припечатывая их напудренные носики и размалеванные губки, которые планировали чуть позже припечатываться в несколько иное место. Представители братвы мужественно держали удар, точнее, кому эти удары доставались, те с хрипом буквально складывались пополам и оседали вниз, словно вмиг сдувшиеся воздушные шарики. Остальные, видя такой поворот дел, соображали куда быстрее и добровольно плюхались наземь, привычно складывая руки на затылке – частые тренировки и приобретенный жизненный опыт давали о себе знать. Наконец шум-гам постепенно стал сходить на нет и началась плановая процедура "упаковки" подозрительных элементов в спецавтотранспорт. Меня в подобных случаях всегда волновал вопрос: а какие критерии отбора действуют при проведении таких мероприятий? И сразу же стало грустно. Ведь я-то уж точно попаду в самую "элиту", что грозит предвариловкой на энное количество времени. Меня такая перспектива не радовала. Судя по взволнованным лицам моих корешей – их тоже.

– Эй… эй… – чей-то шепот сверху, прямо надо мной. – Даня, ты?

Я извернулся и посмотрел вверх. Надо мной нависал здоровенный верзила в маске, но вот голос его казался мне очень знакомым.

– Ты какого здесь? – уже чуть громче спросил он.

– Гуляю, – безмятежно ответил я.

– А-а-а…

И тут я, несмотря на скрытый "фэйс", признал в нем своего старого знакомого. Служили вместе в войсках спецназа. Я дембельнулся, а он пошел дальше по карьерной лесенке. Как говорится: честь, мужество, закон.

– Воха, ты, что ль? – прошептал я.

– Ну да.

– На хрена прикладом отоварил?

– Я ж не знал…

– Свалить нам надо, – я как мог повел головой в сторону своих друзей.

– Ты че! Не могу, – он виновато пожал плечами. – При исполнении.

– Мы по тихому… никто и не заметит, видишь – кутерьма какая. Не прельщает в кутузке париться. А?

– Ну-у… тебе ладно, а их… нет.

– Воха!

– Нет, я сказал. Не могу. Я счас стану сюда, скрою тебя, а ты отползай за барную стойку – там второй выход есть, через кухню.

– Откуда знаешь?

– Ну ты, блин, даешь! Я ж не впервой вашего брата ловлю. В прошлый раз за одним гнался – он как раз к этому выходу и бежал.

– Ага, а там, на улице, ваши…

– Двое всего. Курят. Ты тихонько проскользни – и в кусты. Дождись, пока уедем. Потом сваливай. Если что – без обид. Заметит кто – догоню и прикладом в затылок. Ну ты ж знаешь.

– А пацаны?

– А че пацаны? Пацаны – обмочили штаны! Гы-гы! Посидят чуток да и выйдут, ежели чистенькие.

– Вали, Граф, – прошипел Борька. – Мы не в обиде. Выкрутимся.

– Ладно, пацаны. Надолго не застревайте. Если что – подсоблю. Ауфидерзейн!

Вова неспеша перешагнул через меня и слегка двинул ботинком в бок, подавая сигнал к действию. Я медленно и тихо пополз к барной стойке, огляделся и нырнул за нее, подползая к приоткрытой двери.

– Черный ход! – вдруг заорал кто-то. – Чернышов!

– Я!

– Взять черный ход под контроль!

– Есть!

Вот бл..дь! Я поджал локотки и что есть силы пополз за дверь, набирая скорость. Получить прикладом в затылок означало недельку проваляться в постели с гематомой на голове. Когда пересек порог, вскочил на корточки и как беременный гусь поскакал к выходу, который, благо дело, был в стороне от кухни. Иначе повара меня б спалили. Нутром слышал приближающиеся шаги этого Чернышова, а оттого еще быстрее, вприпрыжку, достиг выхода. Попросил всевышнего о помощи, мысленно сплюнул три раза и аккуратно приоткрыл дверь. Тишина. Я юркнул в образовавшуюся щель, автоматически прикрыл дверь, которая, слава Создателю, не скрипела. Нырнул в кусты, опираясь руками о мягкую и прохладную землю, тем самым подтверждая в некотором роде теорию Дарвина о происхождении человека от обезьяны. Чуть поодаль двое спецназовцев разговаривали о чем-то, стоя полубоком к двери, а потому то мгновение, когда щель, в которую я юркнул, высветила полоску проникающего наружу света, не заприметили. Повезло. Было хорошо слышно их безмятежные голоса. Я замер, затаил дыхание. Судя по всему, они таки действительно ничего не заметили. Дверь открылась снова.

– Эй, мужики! Никто не выбегал? – Чернышов.

Мужики повернулись.

– Нет, а должны были?

– Да нет, вроде. Командир приказал взять выход под контроль.

– Все спокойно.

Пронесло! Однако радоваться рановато. Неизвестно, сколько мне еще вот так сидеть и ждать, пока все отвалят. Сижу. Жду. Не то что шелохнуться, думать боюсь, чтоб скрежет извилин не услышали. Не мой сегодня день – это уж точно! Сколько времени прошло с момента моего побега в кусты, я не знаю, однако мне каждая минута кажется вечностью. Ноги одеревенели, колени болят от постоянного сидения на корточках, словно в деревенской уборной, да и сам я подмерз маленько. Куртка-то осталась в гардеробной. И тут меня прошиб пот, аж голова закружилась. Вот кретин! Куртка! С документами на машину. В гардеробной. Стоит командиру "Беркута", проявив сообразительность, потрясти шмотье, – и мой побег терял свой смысл. Более того, даже усугублял положение, ибо все равно найдут быстренько и придется выкручиваться, почему одежда в клубе, а я нет. Всплеск нервного перевозбуждения и боли в конечностях заставили меня сменить положение тела. Я вновь оперся руками о землю и медленно опустил свой зад на нее же. Чвак! Что-то противное и мерзкое расползлось под моей жопой и вокруг плохо запахло. Ну что ты будешь делать! Неужели снова дерьмо? Второй раз за день? Это уж слишком. Я с чувством глубокой брезгливости подвинул правую руку к злополучному месту и пальцами ощупал территорию. Нет! Не дерьмо, хуже! Блевотина, мать ее! Видимо, какой-то придурок перебрал спиртного, отравился печенькой и прорыгался в кустах, а я вляпался в эту мерзость. Что за смутные времена? А? Дважды встрять! Так же аккуратно, как и сел, я встал, перекатился на другое место, соблюдая максимальную тишину от своей вынужденной передислокации, и принялся методично елозить задницей по траве, очищаясь вот таким вот природно-кошачьим способом. Бог мой, если бы меня в эту минуту кто-нибудь бы срисовал, – зрелище просто уморительное! Пока я проделывал эти манипуляции, мои нервы расслабились, я почти что успокоился и подумал – да и хрен с ней, с курткой то! Чему быть, того не миновать, а посему я терпеливо дождался окончания операции под кодовым названием "Маски-шоу", не забывая при этом соблюдать тишину, чистить жопу об траву (рифма-то какая!). А когда все благополучно отбыли, я смог появиться на свет Божий. Точнее, на свет лунный. Около минуты разминал затекшие ноги, чуток попрыгал, согреваясь, проверил брюки, влажные и наверняка зеленые в пятнах, и, относительно удовлетворившись осмотром, направился в обход здания к главному входу. А что прикажете делать? Надо было проверить наличие верхней одежды. Вот блин! Сообразительный ментяра попался. Куртки моей как не бывало, впрочем, как и гардеробщика тоже. И стало мне очень уж грустно. В том, что мои вещи прибрали доблестные работники милиции, я нисколько не сомневался. Теперь жди их. Нагрянут вскорости. И чего это им приспичило притоны трусить? Поди, случилось что? Я вошел во внутрь клуба, нашел туалет, помыл руки, посмотрел задницу в зеркале – сойдет, и вышел. Тишина стояла гробовая. Только бокал где-то дзинькнул. И пустота. Никого, как после ядерной войны. Мусор по полу да осколки битой посуды. У той самой стойки, за которую я давеча так лихо заползал, я заприметил паренька – официанта, удрученно копающегося в ворохе счетов. Да-аа! Убытки подсчитывает. Кого забрали, а кто и так свалил, что называется "под прикрытием". И никто, естественно, не заплатил за питье и еду.

– Эй, братан, – окликнул его я. – Совсем худо?

– Да уж, – грустно ответил он. – Мы закрыты.

– Это я вижу. Че менты хотели, не в курсе?

– А тебе зачем? – он поднял голову и посмотрел на меня.

Вот любопытный. Я подошел к нему, перегнулся через стойку и страшным взглядом уперся ему в подленькие глазенки.

– Слышь, паскуда! Я тебе не кореш, чтобы вопросы мне задавать. Усек?

Видимо, парнишка въехал, с кем имеет честь разговаривать, и согласно кивнул головой.

– Ответь мне, дружище, иначе челюсть сломаю, – я зло улыбнулся и подмигнул ему.

– Я это… не знаю точно. Что-то про висяк говорили.

– Висяк?

– Ага. Вроде убили кого, вот и шмонают заведения.

– Ммм… ясно. Ну лады. Бывай, не кашляй! – я отвесил ему легкий щелбан по лбу, развернулся и двинул на выход.

Значит, в городе кого-то замочили. Это меняет дело. Вот только в какую сторону я еще не знал. Вышел на дорогу и протянул руку, ловя такси. Машин по ночному проспекту двигалось мало, но я терпеливо ждал, понимая, что в такое время остановится или полный псих, или уверенный в себе и своих силах водила, который никого и ничего не боится. Но вышло ни то, ни другое. Остановилась черная "восьмерка". Опустилось окошко и из него, как черт из табакерки, высунулась ухмыляющаяся рожа Ильюшки Рыжего.

– Здорово, братан! Налегке поди?

– Как видишь. Ты чего тут делаешь? – я был удивлен таким совпадением обстоятельств, но вида не подавал.

– Не поверишь – просто ехали с корешом мимо, а тут ты "голосуешь". Садись, подвезем!

Он выскочил из машины, откинул спинку сиденья, а я нехотя залез во внутрь. Отказать было впадлу, но и общество Рыжего мне сейчас уж совсем не требовалось. Все мысли по моим ксивам не давали покоя.

– Чего так рано сваливаешь? И один?

Я вкратце рассказал ему о шмоне. Он присвистнул и замолчал. Молчал около минуты, и я заприметил, что веселость его куда-то враз испарилась.

– Тебе Боря тему передавал? – вдруг спросил он.

– Передавал.

– И чего надумали?

– Пока ничего.

– Дело стоящее. Гадом буду.

– Возможно. Но информации маловато.

– Выйдем?

– Давай.

– Ну-ка, останови лошадку, – сказал Илья своему угрюмому товарищу, крутящему баранку автомобиля.

Тот послушно выполнил команду, прижался вправо и резко затормозил. Мы вышли на безлюдную улицу, слабо освещаемую фонарями. Я поежился от холода.

– Дело в том, что я и сам мало чего знаю. Только адрес, имя клиента и его бизнес, и кое-какие детали по хате, – пожал плечами Рыжий, косясь по сторонам. Видимо, привычка.

– Тогда выкладывай, что знаешь.

– Кличут Станиславом, фамилия Гайчук. Он хозяин ночного клуба "Аист", там еще банька отличная есть, да элитные комнатушки под съем почасово. Сам он так себе. Не из блатных – это точно. Обычный дядька, без особых завязок. Проблем с ним не будет.

– Откуда знаешь? – я хмыкнул. – По ментовской базе проверял, что ли?

– Уважаемые люди сказали.

– Очень уважаемые?

– Достаточно, чтобы слову их доверять. Слушай, Граф, че ты паришься? Впервой разве?

– Да нет. А квартира?

– Самая обычная. Леха проверял, – он кивнул в сторону "восьмерки", где сидел его кореш. – Сигнализация отсутствует. Правда, дверь серьезная. Бронированная, с замками заморскими, но вскрыть можно. Дома бывает не часто. Живет сам. Он разведенный, и жена его на бабло кинула да свалила с каким-то хреном.

– Про то, что там есть чем поживиться, тоже уважаемые люди сказали?

– Ну да. Они его знают как облупленного. Я ж тебя никогда не подставлял?

– Нет.

– Мы не раз работали – проблемы были? – его физиономия вовсю источала гордость от того, что он надежный партнер.

– Нет.

– Ну вот, а ты сомневаешься. Соглашайся. Риск велик, не спорю, но и куш хороший, а?

– Судя по твоим словам – да, а как в натуре выйдет? Кто знает…

– А-а-а…, – он махнул рукой.

Я внимательно наблюдал за Рыжим. Он явно нервничал. Было видно, что эта тема его сильно беспокоила. Либо он уже взял за нее бабки, забожившись все исполнить в лучшем виде, либо тема была с гнильцой. Скорее всего, взял деньги.

– А тебе с этого что? – спросил я, решив проверить.

– Ничего. Пузырь водочки да пару девочек выкатишь за наводку.

– Что-то маловато для тебя, а? Ты же жлоб отменный.

– Послушай, – начал заводиться он, пропуская мою вольготность мимо ушей. – Я тебе в натуре дельное предлагаю. Там верняк, уж поверь. Потом спасибо скажешь. А что до моего – так то мои проблемы.

– Понятно. Говоришь, ни к ментам, ни к блатным не сунется?

– Нет. Да и среди наших у него завязок нет. Он полный терпила, шарится куда возьмут и где помогут. Никакого постоянства. Хитрый он, и изворотливый.

– И "крыши" нет?

– Да нет же, говорю.

– А так бывает? – спрашивал я с подозрительностью в голосе. – Как же он тогда вопросы решает?

– А так и решает: где прижмет, ищет потом за разовое вознаграждение помощи.

– Почему тогда к ментам не сунется? Если он не с блатными, тогда с ними. Логика.

– Жлоб он. И боится, что сами мусора его потом по полной раскрутят, а толку будет мало. На шифрах он весь. Хитрожопый потому что.

– Это все?

– Ну да. Только адрес дам и футлярчик опишу.

– С пацанами посоветуюсь, потом с тобой свяжусь.

– Ты это… – он замялся. – Советуйся поскорее. Время не терпит. Делать надо.

– Чего так?

– Того. Футлярчик тот больно нужен.

– Припекло уважаемым людям?

– Сам понимаешь. Поехали?

– Не-а. Спасибо, мне тут недалеко. Пройдусь, подышу свежим ночным воздухом.

– Как знаешь. Жду ответ до обеда. Завтра. Лады?

– Лады. Бывай.

Мы пожали друг другу руки, и я ретировался в направлении своего дома. От быстрой ходьбы разогрелся, и было уже не так холодно. С предложением Рыжего я в мыслях согласился и знал, что дам согласие и ему. Вот только легкое чувство беспокойства присутствовало, но я старался притупить его исконно русским "все будет путем" и "авось пронесет". Но я ошибался…