Читать книгу Мой город 6. История Марьи и ее путешествие во времени и пространстве - Дмитрий Георгиевич Боррони, Дмитрий Георгиевич Ломсадзе - Страница 3

Из воспоминаний Марьи

Размышление на тему…

Сегодня день, открытие центра инвалидов для детей. Что можно сказать на этот счет. Пожалуй лучшее что я скажу, это то, что сегодня погода хорошая. На небе нет ни одной тучи. Все остальное скучно. Несколько человек произносили свои речи. У каждого они были однообразные. В целом они и были однообразны. Ну что можно сказать? Только то, что этот центр для инвалидов откроит новые перспективы для наших детей. Что они в нем наконец обретут свой дом. Дом, которого не было у них до сих пор. Впрочем, если подумать, то и дома-то у них не было, и вряд ли будет в ближайшем времени. Если вообще будет. Ведь для инвалидов дом так таковой не нужен. Для них есть специальные дома-интернаты, где их либо отправляют на тот свет, либо просто они в них прозябают, дожидаясь своей смерти. Хорошо если смерть будет скорая, а то проживешь сто лет, и так не поймёшь, что жизнь вовсе не прожита, она только просуществовала, и больше ничего. Я вот смотрю на ораторах, которые нам вещают, и думаю, что именно в этом центре будет лучше, чем в каком бы то ни было, и меня признаться тошнит от такого самого что ни на есть, лицемерия. Как сказала Софья Николаевна: все в этом мире неидеально, и даже само идеальное идеальство не идеально. Эти люди считают себя идеальными. Идеальными потому, что им все подвластно. Они управляют этим миром в отдельности, каждый, в частности, и все одновременно. Учитывая то, что этот центр предназначен в основном для богатеньких Буратино. А представят так, что центр для малоимущих, а финансирует его пожертвования народа. Какие тут пожертвования? В основном только отмывка денег и только. Смешно и грустно, больше ничего не скажешь. Я слушала одного из ораторов, и тот говорил следующее: – Мы открываем этот центр для инвалидов в этом замечательном городе Москва. Он будет домом для наших детей. Детей РФ. Мы рады, что этот центр будет содержаться на финансовые пожертвования граждан РФ. – Стандартная лексика при открытиях центров такого уровня и иных богоугодно заведений. Впрочем, МЕРТВЫЕ ДУШИ здесь совсем ни при чем, а при чем здесь РЕВЕЗОР. Да он тут и является прототипом душевнобольных и больных, в частности попечитель богоугодных заведений Артемий Филиппович Земляника и уездный лекарь Христиан Иванович Гибнер. Что говорить сейчас, когда при Н. В. Гоголе было то же самое что и происходит в наши дни. Времена может быть изменились, а люди нет. Лишь мертвые души лежат недвижимо. Но и тех тревожат порой грабители могил, и археологи в частности. А то и целое кладбище под трактор пустят. Ведь земля – это всемирное кладбище неприкаянных душ.

Выступление закончилось. Фарс закончился и все разошлись. Все выступили, только меня не позвали на трибуну. Кто я среди них? Инвалид. Никому не нужный инвалид. Зачем меня взяли на работу в этот центр? Чтобы работать с детьми-инвалидами? Или что? Мне никогда не было так тошно как сейчас. На сердце тошно. Что дальше? Завтра будет видно.

Первый день работы

Итак, первый день работы в центре инвалидов прошел достаточно уныло и в то же время интересно. Что тут интересного, знакомиться с детьми. Как звать, и все. Так считают большинство воспитателей в этой стране. Ведь воспитателем надо только следить за детьми-инвалидами чтобы те ничего не натворили, а так ли это? Порой даже просто не смотрят. Поедешь на экскурсию, назначишь главного среди мальчиков или девочек, а сами выйдут в тамбур электричке и курят. Дымят как паровоз. Да и матерятся как незнамо кто. Дети предоставлены самим себе. А потом возмущаемся, почему дети сами по себе хорошие дети, что убить таких детей мало. Кто виноват в этом? Мы сами, наша невежество и начхательское отношение к своему делу. Воспитатели, нечего сказать. И что интереснее, чем воспитатель старше, чем больше они начихают на своих воспитанников. Но оставим воспитателей на потом, сейчас же мы познакомимся с пациентами центра инвалидов для детей поближе. Первая – это девочка тринадцати лет от роду. Она так же, как и я, не могла ходить. Но в отличие от меня у нее были ноги, но врожденная ДЦП навсегда посадила ее в это кресло. Звали ее Рита. Рита родилась с ДЦП. Ей надо было делать операцию, но врачи ее не сделал ли. Деньги не оплатили. А то, что, даром операции делать, что ли? И это в целом мире. Дикость какая-то. Все говорят, что здоровья человека не купишь. Но я бы так уверенна не была. Мой бог! Что за дикость такая. За срочные операции берут немыслимые деньги, а порой и операции в России не делают. Тут обязан вступить в закон полюс медицинского страхование, но и тут он ни к чему. Только анализы сделать, то есть попросту ради выебки, и все тут. Но все же, что эта за девочка? Сейчас я расскажу о ней подробно. Впрочем, она могла бы рассказать о себе она сама. Что же она расскажет, и так вот что она мне поведала о своей жизни.

Она начала свой рассказ с того, что родилась в городе Выборге, этот город расположен у финской границы, вблизи славного города Санкт-Петербург. Когда она родилась врачи ничего не обнаружили, а узи ничего не показала. Через сутки-вторые врачи случайно диагностировали что ребенок нездоров, и после исследования, которое обошлось ее матери довольную в довольную круглую сумму денег, не считая сами роды, ей сказали страшную весть: «Ваша дочь родилась с ДЦП. – и затем они предложили. – Вы можете отказаться от нее, мы это поймем». – Это был приговор, а предложение медиков… тут я ответить однозначно на этот вопрос не могу. Каждый родитель может выбирать, оставить больного ребенка и ходить по больницам всю свою жизнь, или оставить его в роддоме оставив его на попечение государство. Родители Риты оставили Риту у себя. Они надеялись, что когда-нибудь она будет ходить. Но этого не случилась. Врачи сказали, что это возможно, но операция стоит больше, чем 2 миллиона рублей. Но денег не было, и в итоге все хуже и хуже, а затем инвалидное кресло. Она мне призналась: «Я ни то, что шаг ступить не могу, мне и пошевелиться трудно, а в туалет без помощи не схожу. – затем она пояснила. – Кто-то должен помочь мне сесть на толчок, а затем обратно в кресло». – На что я ответила, что с этим я помочь не смогу. Она понимающе ответила мне что меня она понимает, а затем продолжила свой рассказ: «Я не виню никого кроме врачей. Современными аппаратами УЗИ, можно на сто процентов определить, какой ребенок родится, больной или здоровый. – затем она тяжело вздохнула и добавила. – Вот, теперь всю свою жизнь в этом… – она ударила руками по перилам своего инвалидного кресло, и с явной обидой и разочарованием бросила. —…всю свою оставшуюся жизнь сиди в этом кресле. – затем она прошипела. – НЕНАВИЖУ». – Я понимаю эту девочку. Понимаю как никогда. Какая женщина может родить на страдания? Только та женщина, которая никогда не знала, что такое страдания. Ведь если бы она это знала, то вряд ли она обрекла бы своего единственное и несравненное чадо на страдания. Это не что иное, как факт. Факт, который неопровержим другими и всеми нами – женщинами. Только изверг может обречь свое единственное и несравненное чадо на столетнее страдания. Впрочем, доживи до ста лет. При нынешней жизни правительство РФ считает, что критический возраст – это шестьдесят лет. И не уходя на пенсию можно просто умереть. Страшно. Страшно за бедующее России. Страшно за ее слепоту. Впрочем, Россия – это не СССР, а СССР – это не Россия. Ведь Россия была при царизме, до 1917 года, а СССР до 1991 года. Кто мы сейчас россияне! Душа болит так как не могу ответить на единственный вопрос, кто мы такие? Ведь переименовав СССР в Россию, дух СССР еще будет жить долго. Мы кто? Если мы из России, то кто мы? Россияне или Русиче. А может быть мы коммунисты? Ведь только коммунисты шагают по струнке, и за 75 лет коммунизма мы привыкли быть рабами своих же оков, и в этом наша проблема. Мы из СССР, а в СССР все было по правилам, и это было правильно. Сейчас я как никогда понимаю мою матушку Клавдию Ивановну. Мама была права, и теперь я отдала бы все, чтобы вернуть ее обратно, и то время, когда у меня были ноги. Да матушка, я сожалею о том, что произошло. Что я не слушала Вас матушка, и поступив по- своему я стала на всю жизнь инвалидом. – иронично усмехнулась. – Инвалидом- колясочником. Мои размышления прервала Рита. Она поинтересовалась: «Вы в порядке?» – она увидела, что я задумалась и отвлеклась от их с ней разговора. Я посмотрела на нее и сказала: «Со мной все в порядке. – затем я добавила. – Просто я вспомнила свою жизнь, и если бы было возможно, то я прожила бы жизнь совсем по-другому». – Рита посмотрела на меня и спросила: «Как это произошло?» – Я рассказала Рите свою историю, а затем добавила: «Никакое действие не остается без внимания». – Рита не поняла, что я имею в виду, но потом она поняла, что я имела в виду. Да, все правильно, наши собственные ошибки и идиотизма, которое приводит порой нас к трагедии стало бичом общество. Я спросила Риту: «Кто Вас определил в этот центр?» – На что Рита ответила: «Моя сестра. – сказала она и пояснила. – Я мешала ей жить, и она… – она сделала длинную и грустную паузу, а затем с угрюмым унынием добавила. – Ну кто будет всю жизнь заботиться об инвалиде, когда жизнь так и блещет». – Я поняла Риту. Она была права; никто не захочет всю свою жизнь заботиться об инвалиде, когда у каждого человека есть своя жизнь, и каждый прожить ее хочет без заботы о каких-то инвалидах, только в свое наслаждения и удовольствия. Вскоре я узнала, что ее мать умерла, а отец узнав, что Рита родилась с ДЦП, бросил их. Где он сейчас? Никто не знал. Оставив ее на попечение сестры от первого брака, та повозившись с ней около месяца или больше, избавилась от нее отдав ее в центр инвалидов. Кто будет заботиться об инвалиде, если он самостоятельно даже на толчок не сядет, а помыться это вообще целая история. Вот такая история. Одна из многих и многие из одной.