Читать книгу Трейдер - Дмитрий Герег - Страница 7

В последние дни Антонио часто думал об американском долге. Он беспокоился о размере и устойчивости американского долга. Ведь огромный объем государственных обязательств мог создать риски для финансовой системы и мировой экономики в целом. Он думал о том, как можно использовать ситуацию с американским долгом в своих инвестиционных стратегиях. Может ли он извлечь выгоду в краткосрочной перспективе из возможного изменения в стоимости долговых инструментов или валютных курсов? Он сообщил о своем решении Конору и Радже: они займут «короткую позицию» по десятилетнему контракту за границей. «Европа» с фиксированным доходом собиралась сделать ставку против американского долга. Антонио Моретти чувствовал, что это было смелым решением, и оно несло за собой высокий риск, но он был решителен и готов бросить вызов дядюшке Сэму. Продажа ценных бумаг, которыми вы не владеете, с последующим выкупом и ставкой на разницу в цене. Взятие «короткой позиции», как считают некоторые, представляет собой обычную спекуляцию. Согласно другим мнениям, это выражение передовой финансовой стратегии. По мнению Антонио, это всегда нечто большее.

– Во всем виноваты эти двести пятьдесят миллионов, но кто сказал, что они сделали это впервые? Может быть, так продолжается уже какое-то время, и никому в голову не пришло продать облигации.

– Они просто хотят создать какую-то очередь возле клуба. Обычный механизм, – выразил свое мнение Раджа.

Но Антонио смотрел на это иначе:

– В этот раз место останется пустым.

– Моя интуиция подсказывает мне, что, возможно, ты прав, но наши аналитические модели указывают на другой сценарий: они, возможно, способны на это, они могли бы устоять. Это касается как курса доллара, так и низких процентных ставок. Если они выиграют, это будет пагубно для нас. Слишком дорого покупать, слишком дешево продавать… Я не уверен, но скажу следующее: давайте двигаться вперед, но с осторожностью. Давайте не рисковать сразу всем, и поищем наилучший момент для борьбы с Казначейством.

Раджа, как всегда с осторожностью и легкой неуверенностью относиться ко всем рискованным сделкам.

– Никто не может точно сказать, сколько людей держат облигации, ожидая изменения процентной ставки, чтобы их продать. Но сейчас эта возможность находится в наших руках. Мы контролируем её и, по моему мнению, есть только один способ выполнить эту сделку: сделать ставку и идти до конца, обладая полной уверенностью в наших действиях.

Конор молча следил за разговором, сохраняя свой скептицизм внутри себя. Затем его выражение стало более решительным, и он вернулся к своему посту. С этого момента он начал разрабатывать сделку так, словно полностью разделял эту идею, как будто она была его собственной. Его принципы не позволяли ему скрывать свои сомнения или критику, но как только решение было принято, он вступал в бой. Он всегда был на передовой, всегда осторожен, чтобы не поддаваться сомнениям и колебаниям.

В течение трех дней царило странное безумие и необъяснимая для многих решимость, которую Антонио не ощущал уже долгое время. Причина была проста: эта торговля не была похожа на любую другую. Это была уникальная задача – столкнуться лицом к лицу с переменными, которые подрывают любую традицию. В современной торговле риск фрагментирован, и каждое движение уравновешивается другой сделкой. Таким образом, прибыль является результатом сложной сети балансов, результатом математических структур, основанных на коррелирующих значениях. Вы больше не делаете ставку на тренд или направление, которое может принять рынок, а играете на многих фронтах одновременно и, следовательно, относительное преобладает над абсолютным. Таким образом, «короткая позиция» по казначейским облигациям имела особую привлекательность. Это была ставка против американской длинной ставки, которая напоминала нарушение догмы: непоколебимой веры в доллар и в обещание Казначейства США платить.

Моретти смог найти в себе смелость, чтобы проверить, действительно ли дискотека заполнена. Кто-то мог пойти до конца и решить «зафиксировать» этот момент, разоблачив возможный американский блеф и это должен быть он. Напряжение овладело его телом на несколько дней. Его ноги дрожат, он чувствует, как напрягаются мышцы у основания спины, вдоль икр, на лице. Он усердно пытается вдохнуть глубоко, и его тело все еще дрожит. В комнате царит странная, почти неподвижная тишина. Это ожидание кажется каким-то зловещим и медленным. Он осознает, что бывают моменты, когда необходимо забыть о всем и сфокусироваться на задаче. Поэтому на этот раз он понимает, что подход к «короткой позиции» казначейских облигаций должен быть особенным. Он отлично понимает, что не всегда можно рассчитывать на надежный доход, но он всегда остается на грани, стараясь не упасть в ловушку жадности. Именно поэтому он на этот раз решил не следовать двум правилам, которые вдохновляли его все эти годы. Два принципа были изучены на страницах книги Сунь Цзы «Искусство войны», которая сопровождала его на рынках.

Первое правило гласило: «Не унижай противника», что в переводе означало – не поддаваться жадности. Позволяйте себе получать прибыль, не втаптывая в грязь противника. Униженный в отличии от побеждённого, всегда будет искать возможности отомстить.

Второе правило советовало вести легкую битву и избегать сложных сражений, ибо они истощают все ресурсы. Иными словами, зарабатывайте деньги там, где вы уверены, что сможете это сделать.

Антонио пробует сфокусироваться на мониторе. На мгновение он перестает видеть цифры и теряет геометрию линий и столбцов. Ноготь левого указательного пальца ищет точку у основания большого пальца. Он проходит по компактной поверхности эпидермиса, пока не достигает бороздки разреза. Между двумя грубыми, пухлыми краями плоть живая. Он вонзает в неё ноготь, и от боли ему становится лучше, по крайней мере на мгновение. Замедляется поток мыслей. Восстанавливаются цифры на экране. Затем он встает. Теперь у него решительное выражение лица. Идя по офису, он чувствует, как все взгляды обращены на него. Он чувствует, как ожидание растёт. Он приближается к Конору, который сгорбился перед компьютером. Кладет руку ему на плечо и шепчет:

– Давайте закоротим миллиард. Половину «короткий» доллар, наполовину «короткий» казначейский долг. Я бы сказал, в пару траншей, но ты сам знаешься как это делается.

Ирландец кивает и снова смотрит на экран. Конор Маккарти родился в Нортсайде, на противоположной стороне Дублина. Проклятая обратная сторона города, где любому, кто спрашивал, какая культурная программа вечера, всегда отвечали: «Какую хотите, но ничего легального». Он сам установил законы дорожного движения и узнавал цены на героин на тротуарах, испытывая на собственной шкуре колебания более гибкого, чем когда-либо, рынка. Он все записывал, проверял силу лжи и опасность слабости, но никогда не терял надежду найти выход. Он знал, что рано или поздно найдет способ освободиться из того мира.

– Нам нужна осторожность. Требуются продуманные действия и точные шаги, нужно сделать так чтобы миллиард никто не заметил.

Конор быстро понял, как это сделать. Не задавая вопросов, переходит сразу к делу, берет трубку и набирает номер. Как только слышит «Привет», он начинает придумывать небольшую историю. На другом конце провода находится хедж-трейдер живущий на экзотических берегах Каймановых островов, где пальмы наклоняются к соблазнительному бирюзовому морю и солнце играет на белоснежных песчаных пляжах. Конор рассказывает ему об идиоте из Парижа, который неправильно оформил заказ на 10-летнюю американскую покупку.

– Он перешел границы дозволенного, даже не осознавая этого, и теперь паникует. Он должен закрыть позицию, а у нас нет казначейской книги. Вы покупаете все дешевле, что-то зарабатываете, а я оказываю услугу покупателю в Париже.

Несколько секунд тишины.

– Я согласен, – отвечает голос на том конце телефона. – Я покупаю по 102,25.

Щелчок мышью. Сделка совершена и не важно, что в Париже нет идиотов. Не так уж важно, что книга находится прямо на мониторе перед ним. Большой банк не просит об одолжениях и Конор Маккарти тоже. И вот уже размещены первые казначейские облигации. Он поворачивается к своему боссу и кивает едва заметным движением головы. Началась торговля сделками. Они обмениваются понимающими взглядами, которые в одно мгновение суммируют годы инвестиций, опасностей, расчетов и вероятностей. Они знают, что много играют. «Есть время терять», – повторяет себе Конор. Но это время не сегодня, это время «коротких» позиций Казначейства. Это вызов догме. Это вызов самому себе.

– Антонио, – Камилла стоит возле рабочего места с бутылкой воды в руке. Она одета в свой обычный черный костюм, куртку и брюки.

– Мне нужно с тобой поговорить, – шепчет она, ставя бутылку рядом с клавиатурой компьютера. Антонио наполняет пластиковый стаканчик и выпивает его залпом.

– Не сейчас, Камилла.

– Это важно.

Он вздыхает и откидывается на спинку стула.

– Если важно, тогда говори.

– Не здесь. Я бы предпочла, чтобы мы поговорили наедине.

Взгляд секретаря встречается с Раджой, который беседует с Джузеппе в нескольких метрах от неё. Он посылает ей воздушный поцелуй. Камилла закатывает глаза и прикрывает рот рукой, изображая смущение. Раджа улыбается, а Джузеппе прекращает говорить. После разборок с Рене, Антонио сразу заметил перемену в мальчике. Возможно, самые худшие унижения – это те, которые помогают тебе расти: вот уже несколько дней Джузеппе пытается взвешивать свои слова, больше слушать, меньше теории, меньше высокомерия и пустой болтовни.

– Хорошо, – говорит Антонио, вставая и провожая Камиллу в одну из комнат на краю офиса. Это конференц-зал с большим прямоугольным столом в центре и доской. В углу и стеклянная стена с видом на большую комнату. Он садится на край стола. Одна нога подвешена, другая стоит на земле.

– И что случилось?

Камилла вдыхает.

– Тебе нужно поговорить с Николь. Ты не можешь продолжать игнорировать ее.

– И ты прервала меня из-за этого?

Вопрос Антонио звучит резко, смешанно с негодованием. – У нас нет даже минуты на такие разговоры.

Он встает на ноги и идет к двери, качая головой, его глаза полны раздражения.

– Подожди!

Камилла делает шаг к нему и кладет руку ему на плечо.

– Я еще не сказал тебе, но есть кое-что, что тебе нужно знать, – её хватка усиливается. – Для меня это последний год. Я всё решила!

– Каждый январь у нас одна и та же речь. Камилла, ты знаешь, что в конце концов я всегда смогу тебя переубедить.

– Не в этот раз! Ты обещал мне…

Он внимательно изучает лицо женщины в поисках признаков уступчивости, но в зеленых глазах появилась новая убежденность, которой он не видел прежде. Раздражение переходит в удивление, заполняющее его разум.

– Что ты говоришь? Посмотри, куда мы пришли, как высоко поднялись. Я бы никогда не справился без твоей помощи. Это безумие, ты не можешь уйти. Не сейчас!

– Да, но, ты бы добился этого в любом случае. Я поняла это сразу, с тех пор как впервые увидела тебя. Возможно, однажды ты даже ошибешься, но ты всегда будешь лучшим. Потому что ты отличаешься от всех остальных. Никогда не забывайте об этом!

– Но предстоит еще так много сделать. Ты увидишь, что…

Она прерывает его взмахом руки.

– Я стара, Антонио, я стара для всего этого и ты должен понять.

– Да, ладно, ты же маленькая девочка, – говорит он, обнимая ее за талию, с натянутой улыбкой на губах.

– А ты галантный и лживый итальянец, – шепчет она ему на ухо, прежде чем высвободиться из объятия.

Он подходит к доске, берет губку и стирает несколько цифр. Цифры превращаются в размытое белое пятно.

– Есть одно место…

Мелом он рисует точку, над которой пишет «Барселона», а потом еще одну, сдвинутую вправо.

– Вот сто миль на восток, недалеко от французской границы“. Пальцы прослеживают линию границы „Коста-Брава – это красивое побережье, которое находится на северо-востоке Испании, в регионе Каталония, на побережье Средиземного моря. Я купил маленький домик прямо здесь, – он говорит ровным голосом, взгляд его теряется в пространстве и выдает меланхолическую жилку.

– Мне холодно, я устал, и в Лондоне мне тесно. Хочу наслаждаться солнцем и морем, а также познакомиться с каталонской культурой, кухней и традициями. Пешие прогулки по горам в выходные, виноделие, исследование древних замков и монастырей, а также возможности для водных видов спорта.

Антонио тоже измотан. Он тоже мечтает о другом, но он не может остановиться и не может отпустить ее, точно не сейчас.

– Я не могу жить без тебя, Камилла. Даже не знаю с чего начать.

– Ты справишься!

– Мне сказали, что это идеальное место для рыбалки, хотя я не думаю, что наживка и леска тебе подходят. Может быть, ты придешь ко мне в гости и научишь танцевать танго.

– Однажды ты действительно будешь жить в Тоскане, Антонио. Я уверена в этом, – Камилла по-матерински улыбается ему.

– Пусть меня заменит Николь, дай ей шанс.

Она делает паузу на мгновение. Затем продолжает говорить, но уже другим тоном

– И она тебе нужна. Я разговаривала с ней, видела, как она работает. Она заслуживает шанса, она для тебя. Поверь мне.

Он в ответ проводит рукой по волосам и осматривает Конора через стекло, другой разговаривает по телефону, глядя на рабочий монитор. Хитрая улыбка на его губах делает его похожим на хищника, готового наброситься на свою жертву.

– У меня нет времени на Николь. Я даже не думаю, что она тот человек. По крайней мере, не для меня.

– Время есть. Попытайся дать ей шанс!

Антонио фыркает и разводит руками, сдаваясь.

– Хорошо, все в порядке. Скажи ей, чтобы она подождала меня сегодня днем возле офиса, – бормочет он. – Мне нужно сделать подарок дочери на день рождение. По крайней мере в этом мне она будет полезна.

Женщина кивает.

– Я делаю это только для тебя, Камилла!

– Нет, Антонио, ты ошибаешься… Ты всегда всё делаешь для себя.

Величественный Лондон, город миллионов сердец, утопает в своих собственных контрастах. Под небесами, где тучи и солнце играют в непрестанной симфонии, каждый день – как отдельная глава его великой истории. Утром, когда земля еще погружена в сон, Лондон пробуждается в легком тумане, словно утопая в море мечтаний. Туманные зарисовки старых зданий и мостов навевают чувство давней романтики и мистики. Днем, великолепие города разгоняет туман, и Лондон расцветает во всей своей славе. Это место, где архитектурное наследие Викторианской эпохи соседствует с современными небоскребами. Улицы становятся площадкой для встреч и разнообразных культурных событий. Вечером, когда солнце падает за горизонт, Лондон облачается в свою вторую кожу – светящийся оазис во тьме. Фонари улиц мерцают, создавая атмосферу загадки и романтики, а городские звуки создают уникальный симфонический фон. Погода Лондона словно персонаж, постоянно меняющий свое настроение. Иногда она ласково обволакивает город теплыми лучами солнца, иногда – проливным дождем напоминает о своей неуправляемости. Она – часть этой истории, которая делает Лондон таким разнообразным и неотразимым. Когда они выходят из метро, уличный шум заглушает гром. С серого неба начинает падать мелкий дождь. Зима не дает городу передышки.

Антонио Моретти поднимает воротник куртки и засовывает руки в карманы, дрожь пробежала по спине. Он раздраженно качает головой, когда первые капли намочили его волосы. Николь поднимает капюшон серого плаща. Несколько кудрей скользят по ее плечам и лбу.

Глядя вниз, Антонио замечает тонкую линию обнаженной лодыжки. Задняя часть стопы вытянулась над высоким каблуком. Он никогда не понимал, как британцы терпят пытку холодом во имя красоты.

– Пойдем, – говорит он, указывая пальцем на Мраморную Арку.

– Подожди!

Девушка начинает рыться в кожаной сумке, достает несколько листов и протягивает их ему.

– Ты можешь использовать их, чтобы прикрыть голову, – говорит он с улыбкой, слова легкие они преодолевают смущение и нерешительность.

Антонио прочитывает первые строки вверху справа: «резюме Николь Энистон. Секретарь». Он улыбается.

– Я никогда не придавал резюме слишком большого значения. Люди – это не список выполненных дел и достижений в прошлом.

– А какие они?

Антонио внимательно наблюдает за ней, задерживаясь на овале ее лица, высоких скулах, слегка янтарной коже. Обращает внимание на маленькую родинку сбоку на шее. В вытянутых и очень темных глазах есть что-то неуловимое.

– Люди – это то, что они могут для вас сделать. В двадцать лет Раджа ничего не знал о финансах, но он был математическим гением и лучшим шахматистом во всей Индии. А посмотрите сейчас… Меня никогда не интересовало прошлое, я предпочитаю будущее, – заключает он, встряхивая бумаги.

– Я тоже предпочитаю будущее, – отвечает она, глядя ему в глаза. Затем она опускает голову, при этом лицо её темнеет.

– Надеюсь, этот принцип применим и ко мне.

Антонио чувствует легкую обиду; эта девушка может противостоять ему, и он этого не ожидал. Он недооценил ее и пробует изменить свой подход.

– Я просто хочу сказать, что иногда чтение резюме немного похоже на вождение автомобиля, глядя в зеркало заднего вида есть риск запутаться.

– Я не хотела тебя смущать.

Она раскрывает одну руку и ждет, пока несколько капель смочат ее ладонь.

– Я всего лишь на всего хотела, чтобы ты укрылся от дождя.

Несколько секунд они молчат. Затем он нарушает молчание.

– Хорошо, a теперь пойдем.

Стук каблуков по полированному асфальту звучал как музыка, создавая монотонный ритм, который восхищал своей симметрией. Этот звук пронизывал городскую суету напоминая о постоянном движении и стремлении вперед. Женские шаги в элегантных туфлях отражали уверенность и гордость, говоря о женщине, которая несет в себе свой собственный ритм и характер, вписываясь в мозаику большого города. Дождь начинается сильнее. Они подходят к витринам бутика на Бонд-стрит, где все чаще развеваются флаги с логотипами крупных брендов. Антонио первым заходит в магазин и держит дверь открытой для Николь. Они подходят к странной круглой стойке, за которой блондинка лет тридцати листает брошюру. Она смотрит на него и достает шляпную коробку по индивидуальному заказу.

– Подарок для дочери?

Николь расстегнула плащ, и белая блузка обнажила изгиб ее груди.

– Да, через неделю у неё день рождение!

– Сколько исполнится?

– Четырнадцать

– Ты уверен, что её это понравиться?

– Она любит одежду, шляпы и любит свою мать, больше я ничего не знаю. Могу ли я быть честным?

– Возможно, искренность не лучшая добродетель на деловой встрече, – отвечает Николь.

– Не думаю, что мне есть что терять, – парирует он.

– Антонио, я не разбираюсь в рынках, но думаю, что знаю людей, которые там работают, довольно хорошо. И я в это верю…

– Я думал, ты знаешь только Джей Моргана, – перебивает он ее легким, незаинтересованным тоном.

После этих слов, вылетевших из его уст со свирепой поспешностью человека, который слишком долго вынашивал их, он сожалеет о сказанном. Лицо девушки отключается. Пелена печали застилает ее взгляд. На мгновение кажется, что глаза приобретают еще более темный оттенок.

– Вот, пожалуйста, – голос продавщицы развеивает смущение.

– Вешалка для одежды и шляпная коробка. Инициалы здесь и здесь.

– Благодарю, – отвечает Антонио – дайте нам еще минутку, пожалуйста.

Блондинка уходит, приближаясь к паре, которая только что вошла в магазин.

– Джей разбирается в людях, поэтому он и добился успеха. Потому что он смог найти таких людей, как ты. Он относился ко всем одинаково, никогда не смешивая роли, – голос Николь твёрдый, но без обиды.

Антонио смотрит на нее изумленно. Он не ожидал такой реакции.

– Лидерство, завоёванное на поле и именно на поле оно сохраняется. Роли ничего не значат, – парирует он.

– Ты номер один, и все на этаже это знают. Для кого-то ты легенда, есть те, кто даже трепещут, когда с тобой разговаривают. И не потому, что ты начальник, а потому что тебя и твой труд уважают.

Он наблюдает за ней молча. Её слова пробиваются сквозь апатию последних нескольких месяцев, освещая слишком темный путь.

– Некоторые хотели бы видеть, как ты ошибешься и упадешь. Они были бы счастливы.

Он слегка наклоняет голову и закрывает глаза.

– Ты знаете, почему я выбрал тебя для этой работы?

– Нет, скажи мне.

– Потому что цифры являются мерой всего: даже людей. Цифры объективны, они никогда не лгут и дают каждому ту ценность, которую он заслуживает. Я не боюсь и, может быть, никогда не боялся. Я словно феникс, восстаю из пепла былых дней. Мои перья горят огнем решимости, и каждое мгновение моей жизни – это новое возрождение. Я поднимаюсь выше, чем когда-либо прежде, расправляя крылья над просторами возможностей. Моя душа полна страсти, а мои мечты горят ярче, чем когда-либо. Как феникс, я встречаю свои вызовы, перерождаясь вновь и вновь, и покоряя небеса своими свободными полетами.

– Нет, всё не так! – Николь безутешно качает головой. – Для того, кем вы стали, для того, кем вы являетесь сейчас, на мой взгляд, цифр недостаточно. Сейчас им всем нужны ваши слова, мотивация, им нужно действительно чувствовать себя командой. Однако с тех пор, как вы оказались на месте Моргана, не было ни одной встречи с трейдерами. Вы сидите с ними за столом весь день, но никогда по-настоящему не интересуетесь их жизнью. Вы не знаете, как зовут их жен, детей, не болеет ли чья-то мать, нужна ли кому помощь. И даже если цифры говорят, что вы победитель, вам следует быть более осторожным. Никогда не чувствуй себя слишком уверенным.

– Заткнись!

Она кусает губу, как будто боится, что зашла слишком далеко. Затем завязывает пояс плаща.

– Прости. Я не хотела тебя обидеть, я просто хотела сказать тебе, что я думаю, – расстроено говорит Николь, быстра шагая.

– Подожди… куда ты поедешь без этого?

Антонио смотрит на резюме, бумаги мокрые, но резюме читается хорошо.

– Итак… Его надо улучшить и значительно. Может, присядем где-нибудь и разберемся, что скажешь?

Девушка, ничего не понимая, щурит глаза, изучая его с недоумением. Антонио безмятежен, спокоен.

– Ну-ну… Я просто пытаюсь сказать, что тебе лучше на время остановиться. Давно никто не говорил со мной так, с открытым сердцем.

Николь поднимает лицо, тряся кудрями, и вспышка улыбки озаряет ее глаза. Они снова смотрят друг на друга, затем она указывает на стойку.

– Ты точно уверен, что ей это понравится?

– Не знаю, надеюсь понравится. У тебя есть идея получше?

– Пойдем, – говорит она, беря его за руку.

Как только они выходят на улицу, под стук капель она кивает в сторону плаката.

Антонио хмурится.

– Не думаю, что это музыка, которую она слушает.

– Но это не просто музыка. Это гораздо больше для подростка, – с нетерпением говорит она. – Твоя дочь могла бы сходить с друзьями на концерт. Ты подаришь ей уникальный момент, незабываемые воспоминания, нечто бесценное.