Читать книгу Апекс калиги врага. Роман в 4-х книгах. Книга первая. Притирка - Дмитрий Гончаровский - Страница 3

Николай вошел в купе. Занавески на окне распахнуты, форточка приоткрыта, на столе стоял какой-то термос и лежал сверток. На верхних полках кто-то спал. Справа от окна сидел стройный худощавый парень лет пятнадцати-шестнадцати. Прямой нос на слегка овальном лице оканчивался еле заметной картофелиной. Он был одет в светлую футболку с высоким горлом, висящую на нем мешком, синие джинсы и кроссовки. Осанка была ровная, сейчас такую встретишь не часто, разве, что у спортсменов, но и на спортсмена он не походил.

Парень обратился к попутчику:

– Помогите, пожалуйста, поставить сумку на верхнюю полку.

Николай отшутился:

– Ха, такой крепкий пацан, мог бы и сам закинуть.

Ловко взяв сумку, в мгновение ока водрузил ее на багажную полку и, повернувшись к парню, сказал:

– Ну, вот, а ты боялся.

Парень вздернул нос и твердо сказал:

– Я девушка.

Николай удивился, но виду не подал. Он лишь бегло оглядел ее, отметив про себя, что на безымянном пальце правой руки кольца не было. Он был человеком, тяжело идущим на контакт с незнакомыми людьми, особенно с девушками. Ему требовалось не меньше двух, а то и трех лет, чтобы наладить нормальные отношения с коллегами, кто бы они ни были, одноклассники, однокурсники или сослуживцы. Он глубоко вздохнул и неслышно выдохнул.

Он подумал лишь одно: «Она всего лишь попутчица и с ней можно болтать о всякой ерунде, всё равно они расстанутся, доехав до Питера, и он никогда ее больше не увидит. А она подумает о нем, как о нормальном попутчике и разумном человеке».

Он разместил багаж, сел напротив нее.

– Простите меня за мою ошибку, – спокойно сказал он.

Подумав немного, он спросил:

– Коля.

– Саша. Вы не первый, кто ошибается.

Она встала, пригладила футболку, показав небольшие аккуратные грудки, и, сев на полку, уставилась в окно.

Ничего приятного в знакомстве с ним для Саши не было. Какой-то толстый мужик, лет тридцати, будет ехать с ней в купе. Когда он вошел, она успела осмотреть его.

Он был одет в хлопчатобумажные шорты до колен и футболку, его руки и ноги были волосатые. Сильно волосатые. Овальное плотное лицо, длинный нос с горбинкой по центру, пухлые губы, раскосые серо-зеленые глаза немного навыкате, черные короткие волосы, подернутые сединой, и заметный второй подбородок. «Хорошо, хоть, побрился» – подумала она. – «Волосатик. Хотя мне-то что. Я его вижу в первый и в последний раз».

От рождения Саша обладала двойственной натурой: женская половина создала нежную и ранимую душу, а мужская – крепкое, выносливое тело, трезвый ум и некое подобие защиты в виде веселого и добродушного нрава. Она была неунывающим человеком и еще, будучи подростком, поняла, что все радости и тревоги преходящи и стоит ли рвать сердце и душу, когда происходит что-то плохое, и не лучше ли найти в этом что-то хорошее.

– А Вы тоже в Питер? – спросил Коля.

– Да, – ответила она.

– На ПМЖ? – кивнул он на багаж.

– Туризм.

Она сказала о чем-то еще, но он не услышал – в ушах зашумело так, будто кто-то настраивал приемник на волну. Переспрашивать он не стал.

Поезд уже давно тронулся и его мерное покачивание, похожее на покачивание колыбели с младенцем, и стук колес окончательно успокоили Николая. За окном тянулся неприхотливый пейзаж: леса сменялись полями, поля – рощами, рощи – деревеньками.

Они смотрели в окно. Был июль и зерновые наливались силой, готовые вскорости отдать свой урожай людям. Отец Коли был фермером, он арендовал землю в одном из районов области, на которой выращивал пшеницу и картофель. Они знал о сельском хозяйстве понаслышке, не вмешиваясь в дела отца.

Саша посмотрела на его задумчивое лицо:

– О чем таком интересном думаете?

Подобных вопросов он боялся больше всего. Как можно ответить абсолютно незнакомому человеку на этот вопрос? Рассказывать о том, как он учился в аспирантуре глупо. Эти разговоры утомляют девушек и заканчиваются быстро.

Современных девушек больше интересовали другие вопросы – сколько мужчина зарабатывает и может ли обеспечить себя, а в перспективе жену и ребенка. Николай не горел желаем разговаривать на эту тему с малознакомой девушкой.

Поговорить о погоде альтернатива не лучшая. Лучше всего было бы расспросить о ней, о ее жизни, узнать, что ей интересно, тогда разговор бы завязался и можно было бы его вывести на те темы, в которых он разбирался лучше.

Однако, как можно спрашивать о жизни человека, с которым знаком совсем немного. Обдумывая варианты ответа на вопрос, он медленно произнес:

– Да, не успел даже задуматься ни о чем, как вы меня об этом спросили.

Поезд переезжал мост через какой-то ручей и он продолжил:

– Странные люди – рыбаки! Вот что тянет их зимой на реки, скованные льдом? Не могу понять. Куда ни посмотри, почти везде сидят и ловят.

– Да, у меня отец любитель зимней рыбалки.

«Вот это номер!», – удивился Николай. – «Вот это я попал – в самое яблочко. Кто бы мог подумать».

– У меня коллега на работе, как только лед крепчает, сразу едет рыбачить. Покупает наживки, приманки, удочки, в общем, всё, что надо для рыбалки. Я не рыбак, знаю только по его рассказам. Он однажды зимой поймал рыбу длиной около метра, весом около двух килограммов, потом угощал всех в офисе. Она вкусная была.

– А какая рыба: карп, окунь, плотва, судак?

– Ммм, я не знаю. Я знаю, что есть рыба костлявая, а есть не очень, у такой кости только в хребте и хвосте. Я не люблю костлявую рыбу.

– А мне всё равно, какая рыба, отец разную приносил. Она мне вся нравится. Её можно есть, сколько хочешь и у каждой свой вкус. Какая-то похожа на обычное мясо, какая-то сладкая, какая-то пахнет тиной, но любая очень вкусная.

Она помолчала и добавила:

– Представляете, он себе в бригаде отбирает рыбаков, таких же, как он, и как только у них выходной, они едут рыбачить. Не представляю, как ему это удается, он каким-то внутренним чутьем чует, рыбак человек или нет.

На словах «только у них выходной» в его голове, возникший из ниоткуда женский голос, вначале тихо, а потом всё громче и громче стал напевать «Милый мой, тебя я люблю так сильно, что вечность мне совсем не нужна. Лишь секунды с тобою хватит, чтобы я сошла с ума…». В оригинале песня была на японском, но сейчас он слышал русский текст, когда-то придуманный им на мотив этой песни.

Сейчас это было не к месту, он собрался и про себя проорал: «Заткнись! Мне нужно слушать её, а не тебя».

Саша, заметив, что Коля где-то далеко, спросила:

– Вы меня слушаете?

– Да, конечно, – ответил он и, не давая ей задать излюбленный женщинами вопрос: «И что же я говорила?», продолжил: – Я себе представил, как коллеги в конце рабочей недели обсуждают, куда бы им махнуть на рыбалку на выходных.

– Эти обсуждения начинаются задолго до последнего рабочего дня. Если выходные длинные, то они спят и видят, как бы им туда уехать.

– Ааа, вот оно как. Ваш отец только на зимнюю рыбалку ездит или летом тоже рыбачит. Просто есть люди, что ездят только на зимнюю рыбалку, а на летнюю их никаким калачом не заманишь. Для таких людей лед на реке становиться своеобразной…

Он хотел сказать «Меккой», но почувствовал на себе её пристальный взгляд и замолчал.

Она смотрела на него и думала: «Когда я спросила, о чем он думает, он думал совсем не моих словах, о чем-то другом, даже скрыть этого не смог».

Он посмотрел ей в глаза на какое-то мгновение и тут же отвернулся. Её глаза уносили его далеко-далеко, прочь из этого мира. Придя в себя, он продолжил:

– …какая-то неведомая сила тянет их на лед, и ничто не может остановить их.

«Хм, интересно, а как можно связать его слова друг с другом: «…становится своеобразной… “ и «… какая-то неведомая сила…». Дожить до таких лет, а не научиться правильно говорить – это странно» – подумала она и ответила:

– Нет, мой отец и летом рыбачит, и зимой. У него удочки, спиннинги, сети. На сеть уже давно не ловит, штрафы большие. В соседнем селе трех рыбаков оштрафовали на сто тысяч за ловлю сетью, и отец сказал, что больше на сеть ни-ни.

– Да, в последние время штрафы сильно возросли, и не только для рыбаков.

В купе вошел проводник, и они замолчали. Проводник попросил билеты. У обоих оказались электронные билеты.

Электронные билеты удобная вещь – не надо распечатывать билет, для посадки в поезд достаточно лишь паспорта.

Они заказали проводнику по чаю, и он покинул купе.

За то время, что проводник был в купе, Николай успел собраться с мыслями:

– Саша, а вы рыбачите?

– Нет. Отец вначале хотел меня научить, но потом отстал, поняв, что это не для меня.

За этим разговором он заметил, что она стала симпатична ему. Николай помолчал, думая как лучше продолжить разговор, начавшийся так хорошо.

В его жизни обычно всё, что хорошо начиналось, обычно плохо заканчивалось – спорами на повышенных тонах, недовольством друг другом, разрывом отношений.

Николай настороженно относился к людям, с которыми у него получалось сразу найти общий язык. Он искал в этом подвох, ожидая подлянки со их стороны и очень редко его ожидания не оправдывались.

– А вы жили в деревне? – поинтересовался он.

– Да, под Белгородом, но родители работают в городе.

– А я всю жизнь прожил в городе, у меня только бабушка и тетя жили в поселке на границе с Украиной. С родителями ездил к ним летом на недельку, отдохнуть, в речке поплавать – в Сейме. В поселке еще небольшой ширины, впадает в Десну.

– Это не речка, это целая река. Недалеко от Курска протекает.

– Да, возможно, что и там.

Он замолчал и начал смотреть в окно. Проводник принес чай. Когда проводник ушел, Коля, смачно отхлебнув, спросил как бы у самого себя:

– Ах, почему в поездах всегда такой вкусный чай? – и, не дав ей ответить, продолжил: – Потому что они используют очищенную воду, а в городах из-за хлорки вкус чая не уловишь. Я обычно смешиваю несколько сортов чая, заварки, каждого по чуть-чуть – щепотку того, щепотку сего. Так, листовой чай дает аромат, гранулированный – крепость настоя, и получается вкусно. Меня отец научил.

– А по мне пакетики, заварки – всё равно, – ответила Саша и про себя отметила: «Да, этот хомячок, он просто помешан на еде, если даже чай смешивает».

Выпивая чай, Николай всегда успокаивался и приходил в себя. Так было и сейчас, выпив половину стакана, в его голове просветлело, и он предложил ей перейти на «ты».

Она посмотрела на него и… согласилась.

В этот момент сквозь открытую форточку в купе ворвался ветер, и он почувствовал почти неуловимый запах её нежных духов.

У него в голове случился маленький переворот, и он сам не осознавал, что это был за переворот, но сказать можно только одно, в тот момент незримая симпатия к Саше переросла в нечто большее.

Он допил чай и спросил:

– Ты в первый раз в Питер?

– Да, а ты?

– В четвертый, – и пояснил: – спокойный красивый город. Люблю отдыхать там.

– Аааа, – протянула она.

Они снова замолчали. Разговор, начавшийся так хорошо, не клеился. Коля не мог придумать подходящую тему, а Саша не хотела ни о чем говорить.

Николай, как только увидел Сашу, и как только она ему понравилась строго настрого запретил себе говорить с ней про учебу в аспирантуре, про то, что работает главным инженером и про своё увлечение японской поп-музыкой.

Он дал себе наказ вести себя с Сашей открыто, четко и рассудительно отвечать на ее вопросы, внимательно слушать ее.

Коля достал свой неутомимый mp3-плеер, и хотел было вставить наушники в уши, как Саша спросила:

– Что слушаешь?

– Классику. Скрябин, Моцарт, Бетховен, Вагнер. У Вагнера знаю только «Кольцо Нибелунгов», с собой не взял, много места занимает.

– Вот это да, я думала, ты рокер.

– Я?! Рокер?! – он в удивлении поднял брови. – Нет, я рок слушал давно, лет десять назад, и только Раммштайн.

– Ну, их только ленивый не слушал.

– Когда классику слушаю, голова становиться светлой и, кажется, что мысли текут быстрее.

– Только классику и слушаешь? – спросила она. – Это же совсем ошалеть можно.

– Нет, я стал ее слушать, чтобы отдохнуть от попсы.

– И какую же попсу ты слушаешь?

– Разную, – уклончиво ответил он, а в голове судорожно пронеслась мысль: «Ей совсем не обязательно знать, что я слушаю. Если она узнает, то примет за психа. Ааа… как же мне выбраться отсюда?..»

– Русскую или зарубеж? – настойчиво спросила она, а про себя подумала: «Да, что же это такое? Значит, по чай и про рыбалку можно говорить, а про музыку – нет. Что-то здесь не то».

– Зарубежную, но когда ее слушаю такое ощущение, что хуже соображаю, живу как в тумане по инерции…

Она слушала его, а сама думала: «Какой же он нудный, точно наш профессор философии, но ему-то уже за шестьдесят, а этому тридцать с хвостиком».

– …делаю какие-то дела, сам не замечаю что вокруг. А послушав попсовую песенку, хочется слушать ее снова и снова. И меня затягивает, и я не могу остановиться и начать слушать что-то другое, даже если, послушал одну и ту же песню раз пять-шесть. Вот вспомнил, что когда-то мог в уме перемножать двухзначные числа. Теперь не могу.

– Хм, а я вообще никогда не умела, – сказала она и вновь подумала: «Ага, ушел от темы. Ну и… ладно»

Они замолчали, и пока не стемнело, ехали в тишине. Николай, прислонившись спиной к стене, отделявшей два купе, и закрыв глаза, слушал музыку, а Саша смотрела в окно.

Когда стемнело, они стали готовиться ко сну. Саша попросила Колю выйти из купе, чтобы она смогла переодеться. Он сходил в туалет, умылся, и, вернувшись, обнаружил, что она уже спит.

Николай лег на полку, укрылся пододеяльником и где-то на границе сна и бодрствования подумал, а что если бы он не поменялся купе по просьбе и остался в своем. Да эта встреча не состоялась бы. А может она бы состоялась, но позже. Кто знает, возможно, это была его судьба встретить Сашу.

Сейчас Николай этого не знал. Он спал.