Читать книгу Случайная встреча - Дмитрий Гринберг - Страница 2

Страх подымается по груди.

Подходит к горлу

и останавливается.

Мир сжат. Мир воспален.

Я вспоминаю тебя,

и меня охватывает

невыразимая тоска.

Я говорил тебе:

«Ты всегда была красива».

На что ты обижалась: «А буду ли?».

Я не говорил о будущем,

чтобы не спугнуть

эту хрустальную нежность

твоих губ, глаз и рук,

в объятьях которых хочется умереть.

Я оставлял это себе,

ибо ты мне не принадлежала.

Вой собаки напоминал,

что в мире есть одинокие существа,

которые рады любому свету.

Даже свету луны.

2016

Е. Т.

И ду́ги чёрных радуг разошлись,

Над ними ночь волос

С вкрапленьем звёзд из снега,

В тебе и гунн, и голубая кровь сплелись,

Изящна плоть и идеальна кость.

И есть в душе незримый рост побега.

Я чувствую в тебе то торжество

Размытых красок по морской воде.

Ты – камня блеск и винограда,

Ты – мрак, где видно божество,

Ты – свет, где не найти тебя нигде, —

Я не ищу. Усталости не надо.

2016

Я не пишу тебе с тех пор,

С той самой комнаты,

Когда смотрели мы в упор,

Но всё не помнишь ты.

Теперь ты очень хороша,

Как зелень листика,

И ты красива, как душа

У атеистика.

И ходишь ты из дома в дом —

В дома впускаешься.

И ждет тебя девятый дом,

Где ты покаишься.

Воды захочешь выпить ты,

И не получится.

Захочешь на пруды,

Где дети учатся.

Но ты не выйдешь в свет,

Ведь он отобранный.

И нет конца, и жизни нет —

С тобой заботливый.

С тобою тот, кого ждала,

Кого искала ты.

Теперь ты рай свой обрела

Из тьмы и пламени.

Лишь слышен мелкий хруст, —

С движеньем борются.

И с обгоревших этих уст

Она не смоется —

Улыбка тронута огнем,

А он безжалостный.

Но ты не чувствуешь, о нем

Уже не скажешь ты.

И не пойдешь ты по следам

И не доверишься

Настенным зеркалам,

Где ты изменишься.

Где черный манекен стоит,

Стоит и хмурится.

А за окном закат горит,

И пепел – улица.

2016

Бывает, что-то тихое внутри

Живет, и ждет, и даже молится.

Но вслушаешься ты и ритм

На два пути расколется.

Эрозия срезает плоть,

Чтоб ангел мог оттуда выбраться.

Он может сердце уколоть,

Там тесно, вот он и пружинится…

Грудную клетку распахнуть,

Чтоб стала снова крыльями.

Он хочет нас к себе вернуть,

Но мы любовь его не приняли.

И образ этот так зажат,

Веками не отучишься…

На волю ль беса выпускать

Вопросом ты не мучишься…

И белому, пернатому смешно

От скуки, бед и одиночества.

Не выпьет он безумное вино,

Ведь снов ему не хочется.

2016

Давно не краснею, как полный закат.

Лишь тянутся руки подальше.

За крыши горящих домов,

За жар всех углей раскалённых.

Закат белокурой луны мелковат,

Рождение солнца всеслепо.

Пронзаю ножом я облако в дождь

И капли стекают по небу,

И яды вторгаются брошенных слов.

Без звука. В любое Прощанье.

Я вымозжен болью и смехом людским,

И ем прокажённые крошки.

Изгой.

2016

Пришла сегодня гордая, и, знаешь,

Сказала ты, что снова погибаешь.

Сказала, не заметив, что есть связь,

И что в тебе не кровь течёт, а грязь.

Течёт, как ручеек в долине горной.

И что подпустишь ты бесспорно

К нему растяпу молодого пастушка.

И будет боль твоя, как кровушка горька.

2016

Твой свет и смех, и шелест русской речи

Совсем иной, не тот, что до тебя.

Ты неохотно раскрываешь плечи,

Их нет красивей, свет без них пропал.

Лишь пара слов, – подумал я о многом,

Есть скрытый смысл, и то, что напоказ.

Есть свет у честных глаз,

На грудь спускающийся локон,

Улыбка и прощенье, и отказ.

2017

Твоё я бледное и юное чело

Поцеловал субботним утром ранним.

Когда за окнами снегами замело,

Когда виднелись жизни тленной ткани.

Тебе сегодня больше ни к чему

Сидеть за столиком и делать

Уроки скучные. Уму

Пора остыть. Пора обедать.

И ты идешь уже в окне,

И равнодушное дыханье —

Запомнится лишь это мне,

А не твоё очарованье.

2017

Не видишь ты шагов к прозренью,

В ушах словечка правды нет,

И нет начала дням везенья,

И окончанью горьких лет.

2017

И все смыкалось и срасталось,

И не срослось.

И мысль одна ко мне закралась —

Будем врозь.

2017

Вернувшись в дом из слёз небытия,

Ты о душе измученной подумай,

Спеши истлеть, как хижина твоя,

Как дикий сад на склонах у амура.

2017

Ты так стройна, стройна, моя мулатка,

Ты белый с белым венчана одна.

Как мне испить тебя, чтоб без остатка,

Как мне убить, чтоб не была повреждена?

2017

Ночей бессонных череда,

И дней туманность и усталость,

Стекает вниз прозрачная вода,

И вдруг приходит день и радость.

О как она пуглива и нежна,

Не долго с ней пребудешь вместе.

Она приходит на часок, и на

Секунду, – просто, ради мести.

2017

Карине,

чья красота не знает равных

И нет тоски сильней,

И нет тебя нежней.

С самим собою делать сделку —

Уйти от истины, где свет

Давно погас, и солнца нет.

Замедлить стрелку

На сломанных часах,

Где время всё, как мелкие узоры —

Чтобы не шла она быстрей,

Чтобы твоё молчание нежней,

Чем истина – ждало во снах

И превращалось в разговоры.

Но нет, не будет счастья на часах,

Не будет губ на тех губах.

2017

Произошло одно рожденье,

Словно была одна молитва,

Прости, моя ранимая Лолита,

Ты отклик ангельского пенья.

Сойдёт с небес, как утешенье,

Один из ангелов Иова,

И вызовет в народе возмущенье

Его непонятое слово.

И мир слепой его осудит,

Надев корону для распятья.

И крест возьмёт его в объятья,

И больно ангелу не будет.

Ты обликом своим похожа

На всё, что выше звёзд и неба,

И ты получишь славу тоже,

Как Тот, что Дал живого хлеба.

2017

Спускался в ад тот смелый Дант,

Всю жизнь любивший Беатриче.

И знаю я одно: я безразличен,

Как в маленьком кафе официант.

Так быть должно, твой дикий нрав

Вмещается в багет, где ты икона.

И мне не победить… ты непреклонна,

Сжимая сердце так же, как удав.

Но мне спастись желанья нету,

Пусть поглощает эта красота.

Бог разделил, и дал нам эти роли.

Разбросан пазл живой по свету,

Но греет сердце мне моя мечта —

Коснуться той, что есть икона боли.

2017

Ты факел и маяк отбившимся от света,

И души кораблей ведешь ты по волне.

Твой мягкий свет способен быть вполне

И тем, что мотылькам – могила до рассвета.

В стране морской теперь ты обитаешь,

Там Гоголь плоть души своей лечил.

И ты, как солнце, древние лучи,

На все живое щедро посылаешь.

…О как не сокрушаться от того мне!

Что Микеланджело покинул мир давно!

Он бы ваял тебя из мрамора. Но помни —

Бессмертие тебя коснулось все равно.

2017

Той, чья красота, как ветвь цветущей сакуры

Не сможет день принять мои мольбы,

Не сможет ночь и сном меня утешить.

Не поведут меня по улицам стопы,

Зрачок сужается – от ужаса он меньше.

Заложник страха, над собой подъемлю бич,

И кожа на спине от мук не рассечется,

Я слышал голос, что сказал мне: возвеличь

Того, кто превращает звезды в клочья.

Но я бессилен – эта маленькая ветвь

Сильней, чем обнажившаяся рана.

И уступает, не коснувшись, даже смерть

В страну лугов, и мельниц, и тюльпана.

2017

Я выразить хочу, но то невыразимо,

О, Господи, мне дай ты столько сил,

Уйти чтоб я сумел, и выйти возле Рима,

Туда, где дух святой знаменьем пригласил.

Мне жизнь найдётся там, там рай среди печали,

Там дом и сад, и ночью темнота!

И нет людей, людей туда не звали.

Там руки, шепот и уста.

2017

О это странно так! Найти себя в другом,

Свои же сны, и страх, и очертанья,

Словно без сна забыться новым сном,

Словно любить не жизнь, а увяданье,

И в нем тонуть, как в небе голубом.

Словно найти на ветхенькой могиле

Цветы живые с запахами роз.

И убежать туда, где ты не в силе

Касаться мук, и глаз, и старых слёз.

Но Время – Кесарь и для нас с тобою —

И с ним бороться нету больше сил.

Мы упадем, и я глаза рукой закрою,

И ты увидишь все, о чем я говорил.

2017

На пике гор, застыл со льда булыжник —

Полуутраченных надежд моя громада,

Она не шелохнется – дунешь если трижды —

Сорвется вниз, и разобьет калитку сада!

Вот так и я… Мой разум на пределе!

Он ждет… и писк любой, иль мелкий шорох

Его качнет, качнет, как сердце в теле

Качает нас в любую из сторон…

Я силы все собрал, нанес несметный ворох

Опавших листьев, сучья старых крон,

Но подпереть – все пальцы онемели,

Лишившийся рассудка, вижу лишь ворон!

Они и днём вздымают эти крылья,

Запугивая всех, и ищут лебедей.

В тот день по озеру, как сом, один поплыл я,

Чтобы на острове найти живых людей.

Но было пусто там, где пустошь ночевала,

И сердце вздрогнуло, и я тогда присел,

Земля, трава – весь мир и всё холодным стало,

И умереть надежде я в тот день велел.

И вот, едва покинув зыбкий берег,

К нему так незаметно кто-то подошла,

Что я не знал – виденье мне проникло в череп,

Или душа моя пропавшая нашлась.

2017

Ты вечность первая, ты первый мой зверек,

Ты снег окутавший замерзшие ресницы,

Ты всё везде, и тьма, и свет в любом начале.

Ты мой жестокий, сладкий мой урок,

Ты нежность смелая испуганной тигрицы,

Ты мёд заполнивший и чаши, и бокалы.

Как мне тягаться с этой новизною,

Мне не достичь твоих земных высот,

Ты плачешь ядом, ядом и росою,

А я снимаю капли, как Ева сладкий плод.

2017

Не тронь меня… главы моей безверье,

Вампир ночей моих, незримая отрада.

Отпей со мной тот сок любимых дней,

Когда нет дел, и мне спешить уже не надо.

И полюби тоску во мне ещё сильней!

Но, как ребёнок, вызываю умиленье,

И пробуждаю смех в твоих земных глазах.

Лишь взяв ладонь – я отыскал на ней волненье,

Хоть ты и прятала всю дрожь в своих речах.

2017

(Ты от меня

преступно всё скрываешь —

Надежды и мечты,

все помыслы свои.

Но так живя,

ты одного не понимаешь —

Ужалила двоих

змея

одной любви.) – без.

2017

К. С.

Мне снится сон, давно, престранный сон,

Неисправимыми людьми наполнен он.

И каждый хочет что-нибудь отнять,

А мне дано всю суть твою понять.

В твоём рычаньи, злости всех обид,

Я слышу стон, слезу и горький всхлип.

Везде – все тени. Ты одна жива,

Но окружают жизнь лишь мёртвые слова.

Тебе одной, тебе одной я верил,

Не видел то, что видно было всем.

Но в праздник радостный открылись эти двери,

Что выпускают всех, без тела, насовсем.

2017

И руки взлетают,

и снова слеза,

Мы смотрим друг другу

в немые глаза…

Прощанье,

прощанье,

прощанье – агат!

Изумруд поцелуя…

уже —

не обнять.

2017

Не была ты никем для мира,

Я дал тебе миро.

Словами ноги тебе обтёр,

Слезами разжёг костёр.

И прятал от рук твоих гвозди,

Себе же вбивая в кости.

И ждал неизбежно распятья,

Чтоб броситься жадно в объятья.

И всё ты мне это простила,

Давая верёвку и мыло.

И, как в ветхой нóчи Христа,

Ты коснулась устами уста.

2017

Куда ступить? Ходить ли можно?

Попробуй, только осторожно.

Везде в земле открыты раны —

О, эти все невидимые ямы.

Когда ты упадешь, взглянувши в небо,

Руки никто не даст, но будет лето —

Пусть успокоит нерв твоих клубок,

Которые сплелись в прекрасном теле,

И губ твоих румяный сок,

Как распустившаяся зелень,

Прекрасным цветом всё затмит,

Вернётся с новенькой улыбкой,

И ты очнешься утром рыбкой,

Которая опять заговорит!

Не будет больше страшных этих ям,

Или других тебе ловушек.

Ты просто будешь вечно души

Приковывать к своим глазам.

2017

мне не простить поступки,

твои уходы вечно на…

туда, налево, – проститутки…

а за тобой война.

2017

Иллюзий каверзная нежность

Касаний рук мне не нужна!..

А только быть с тобою вечность,

Где ты, как яд, со мной нежна…

Пройти туда, где стон объятий

Уже в молчании затих.

Где каждый первый – неприятель,

Где видно звёзды слов твоих…

Ни поцелуев мне не надо,

Ни жар измотанных ночей.

А лишь пройти у врат, где сада

Прохлада льнёт ко дну очей.

Где нет нужды встречать прощанье

К утру, когда пора начать.

Где смех всегда звучит печальней,

Когда внутри нет сил кричать.

2017

Однажды время наступает

И хочет рыба воздуха вдохнуть.

Дельфины так плывут на берег,

А люди – на войну,

Или идут в кровать,

Когда близки так к часу ночи.

2017

Как к месту райскому, где есть с водой родник,

Я бы пришёл, как вор в ночи проник,

Чтобы спастись от жизни роковой,

Пока рука твоя зовет меня с собой,

И алых губ твоих – то переправа,

Куда идти впотьмах не так уж мало.

2017

Смотрю картины – старый Иоанн

Креститель в красной багрянице

Встречаться мог твоим глазам

Подобно птице

Подчас смотрю на старый камень я,

И там лицо в узорах вижу.

Такое же на мраморе – Пьета,

И где-то выше

Когда я книгу старую читал,

Мерещился на всех страницах

Лица, лица твой мраморный овал,

Что вечно снится

Его Шекспир, как всех давно каприз

Вписал в трагедию, припомни!

Там пальцы двух пред смертию сплелись,

Как будто корни

И я найду столетний царский дуб,

На нём оставленные шрамы —

Слова влюблённых; пара юных губ

Не станут нами

На всём твоя оставлена печать —

Как лекарь ты врачуешь людям раны

Весной ты будешь снова распускать

В саду каштаны

2017

В тебе есть что-то от Марлен,

Во мне есть что-то от Ремарка.

Твоих объятий жуткий плен

Казнил меня, как будто арка.

Твоих волос (мой) водопад

Обрушен вниз, и как у сфинкса,

Загадок полные глаза горят —

Зовут меня под небом рыскать.

Похоже, время, сделав круг,

Все возвратив назад, пугливо,

Забыло дать коснуться рук

Ожившим вдруг необъяснимо.

2017

Тебе молюсь, как раб, пред ночью казни,

Чтобы услышана была моя мольба,

Я вопля не издам, – что крик когда

Весь труд мой стал отныне праздный.

Вот ты летишь на страшной колеснице,

И молнии сжимаешь ты в руке.

Но мне не быть, как той свободной птице,

Что видит мир, как тучу, вдалеке.

Она предвидев шторм и непогоду,

Свернет тотчас в затихшие края.

И избежит с небес паденья в воду,

Чего не смог предвидеть я.

Я – мрачный лев, не зная страха веры

В позор и поражения – распят,

И как двуногий зверь остервенелый,

Молчу, чтобы с колен своих привстать.

2017

Мучительней твоих горящих глаз,

Что смотрят на других, и мне дают отказ,

Как беднякам, что просят хлеб и милость,

Как будто мне любовь твоя приснилась,

Как будто я в назойливом бреду

Придумал день и завтрак на пруду,

Где ты шутила, плакала, смеялась,

Куда собака с нами увязалась,

И подбегала, лаявши, подчас,

Чтобы еды добыть у добрых нас, —

Придумать сложно мне для сердца пытку.

В твоё же не войти, как в узкую калитку

Мужчине тучному, любившему поесть.

Но габариты – злая шутка, злая месть.

И ты меня по самый край, едва наполнив,

Любовью, нежностью – сказала вдруг: уродлив!

Уродлив голос, взгляд, лицо твоё немое.

И умерло тотчас на свете белом двое —

И я, и ангел – от любви твоей хранитель,

Которому не удалось спасти обитель

Надломленного сердца моего,

В котором ты, как кровь, как вещество.

2017

О, лживый тот, кто говорит иначе,

Кто мыслит, что любовь его спасёт.

Она придёт с тоскою или плачем.

И гордость сразу в пепел унесёт.

Она, впустив в сердца надежды,

Заставив верить в то, чему не быть,

Поселится спокойно где-то между

Умом и сердцем, должному любить.

О, что любовь? Любовь моя – расплата,

Стихи – мой бесконечный мадригал,

Который слушают два дьявола крылатых,

Которым слёзы – вечный идеал.

И тот, что красивее всех – расчётлив!

И власть тверда, а гнев необратим!

Не видит он, что есть ещё напротив,

Такой же дух, и следовать за ним.

То дух упадка, дух всего безверья,

Он – кардинал, его не побороть.

Он ближе всех к тому, кто носит зверя,

Чья обожженная сияет ночью плоть.

2017

когда опять закроет мне глаза

перчаткой чёрная любовь,