Читать книгу Анна - Дмитрий Гринберг - Страница 2

***

Я и плакать и так целовать

Твои руки хочу без разбору!

Была мягкой тогда ли кровать,

На зеленой траве под забором?

Что же даришь ты мне эту грусть?

Уготованную малой кровью.

Безымянна тоска. Ну и пусть

Ты мне сердце раздавишь ладонью…

И опять говоришь: «Не жалей.

Я тебя ведь люблю, ты же видишь!

И любовь ты мою сам испей!»

Но любовь безымянный подкидыш…

***

Ну какая ж ты красивая,

С медом сладким на губах.

И святая, и невинная,

В неприкаянных слезах.

Все сжимаешь мне нечаянно

Руку, но туманен взгляд.

Оттого так сердце ранено,

Что я выпил горький яд.

Только мною ты обуздана,

Но и льешь зрачками медь,

Да и смертью ты не узнана,

Мне желаешь умереть.

***

Пролетел одиннадцатый год,

Но рука моя еще живая

Не коснулась вечно новых мод,

А писала, с вечностью играя.

Почему душа теперь горит,

Ведь пожар оставил изнывая?

Здесь чужой, или родной мой спит?

Запылится книга молодая.

Безобразна сломанная дверь,

И войти и выйти может каждый;

Я шучу! Пожалуйста, поверь.

Или голос слишком важный?

Слышится, что кто-то мне поет,

Я уйду туда не на минуту.

На, почувствуй руку, вся как лед.

По теплу скучать я буду!

Кто же хочет смолоду стареть,

Седину свою увидеть?

Но не каждый сможет умереть,

Чтоб случайно не обидеть.

***

Пошли со мной, я вижу свет,

И дальнюю зарницу.

Куда нас манит дальний цвет?

Поймают ли как птицу?

Живет здесь Моцарт и Шопен,

А там есть окна, все из стали.

Душист и мягок этот плен,

Куда же нас с тобой поймали?

Ты любишь воздух, облака,

А я люблю зарницу.

Цена возврата высока;

И вот земля уже мне снится…

Прости, прощай, я ухожу,

И падаю на землю;

Я не вернусь, я так твержу!

Твой голос здесь, я внемлю.

***

На плечи спускается взгляд,

Потом роняется слово.

А звезды так тихо стоят,

Что вижу, как плачут, но кровью…

И пышно вздыхает луна,

И тоненький стебель сползает

К земле, и напрасно стена

Свой смех до зари проливает…

– Вонзи же смертельно иглу,

Коснувшись угрюмого тела;

Я видел, – стоял на углу

Любовник, а ты ему пела.

***

В день ангела, Анне

На горящем и стонущем юге,

Где сгорает в объятьях жара,

А цветы выгорают на стуже,

Не познавши дыханье костра…

Проходила, то ярко, то вяло,

Не капризная юность моя.

Я любил простоту одеяла

Из снегов, где бесцветны края…

Я увидел свое отраженье,

Без зеркал, без свеченья воды.

И постигло мой разум затменье —

То был Ангел, искавший кресты…

***

Вот увидишь, забудется нежность,

Уходящая в темень ночей,

И любая хранящая верность

Вмиг утонет под шелест речей.

Проверять наши чувства разлукой

Не спешу я еще, подожди:

Бесконечной окажется мукой,

Как бескрайние ночью дожди.

Но ты снова под звезды уходишь,

И приходишь под звезды опять,

А зовут как меня ты не помнишь,

Чтобы ночью во сне не мечтать.

***

Так безжалостно высохли губы.

Поцелуй на ветру.

Вы убийцы мои, или музы?

Я мертв, или скоро умру?

Вы расплавите в меди под утро

Мой серебреный крест.

И серебреный прах, вверх, как пудра

Улетит, не прощая ту месть.

Лишь один человек, кто не встанет

Из мертвой земли.

Потому что не смертью он ранен,

А сады на день отцвели.

***

Пропитан, как губка в ночных акварелях,

В дыму полинялом, что руки простер;

(В осенних кострах безмятежно паренье)

Весь воздух, похожий на древний шатер.

А желтые капли горят под ногами,

Рисуя колонны другим облакам.

Но друг мой идет завитыми дворами,

И кровь, а не краска течет по вискам.

***

В глубокий час молчанья,

Я помолюсь, склонив колени;

В глубокий час молчанья,

Когда над нами встанут тени;

Звезду найду на небе,

И луч падет незримый,

Когда звезда на небе

Нам путь уронит длинный…

Кончина века рядом;

Пребудет слово с Богом.

Кончина века рядом,

Молитесь о немногом…

***

В подвижности ее изящных линий

Я видел детскую игру,

Когда тот танец ласки на ветру

Сливался с белым цветом лилий…

И легкость смеха каплей пала

В цветущем алом небе сна,

Где над рекой – мороз, в душе – весна.

– Душа весну давно искала.

И ночи цвет так мил и мягок

На теле нежном и руках.

Рисунки тают на песках,

Ведь ангел мой невинно сладок…

***

Не спасет меня глупая вольность,

Не спасет и глупая страсть,

И то, что я вспомню – не новость,

О том, что напьюсь я не всласть.

Приласкаешь – тебя не забуду,

А прогонишь – я снова приду.

И похожа на страшную скуку

Безотрадная жизнь в тоскливом бреду.

Перестаньте лить вино мне,

Оно душу мою не спасет!

Я не знаю кто виновней,

Страшный ангел, иль милый черт.

***

Так не близка мне жизни проза,

Как далека от смерти жизнь.

Но вечный мрак и мне угроза:

И «Вечен я» – безумно мнишь.

Что смерти все мои писанья?

И время друг у смерти всей;

И только верю я в сказанья,

Что будет рай душе моей.

И потому что есть спасенье,

Я не боюсь копье огня;

В краю другом, там исцеленье

Для ран моих, и для меня.

***

Что ж больно так любовь ласкает?

Близка ей горечь, а не сласть…

И даже шаг спокойный мост качает,

И вечный мост способен пасть…

Когда в твоих руках моя погибель,

Ты жаждешь вновь меня спасти.

И увести меня, туда, где не был,

Где сад не может отцвести…

И редко я молю о поцелуе,

Но в этот миг уже другой

Тебя до дрожи зверь волнует,

Который там, на мостовой.

И нет мне смысла с ним бороться,

Он поглотит любой кинжал.

И кем-то парус порван в клочья,

Чтоб я на волю не бежал.

***

Я не знаю ни ответов,

Ни твоих горящих снов.

Одиночества отведав,

Я любить всю жизнь готов.

Но не знаю только долго

Будет ли она звенеть?

Мне приятна хлеба корка,

А ты любишь тихо петь.

И ни сколько мне не грустно,

Что я старше навсегда.

Я свечу в пространство люстрой,

Где седой летит Пегас!

Утихать не нужно громко,

Ведь поешь ты тише сна.

Отзвенела жизнь не звонко,

Хоть в глазах была весна.

***

Я люблю и грусть и радость,

Не забрать их у меня.

Не затейливая пряность

Вечно стынет, грудь щемя…

И вот только я не помню,

Чтоб бывало мне светлей,

Старый месяц ночью вздрогнул,

Утонув среди ветвей…

И когда в тумане мглистом

Ночью под руку идем, —

Фонари горят и листья,

Я зову тебя в свой дом.

И во тьме под старой крышей

Мы до смерти влюблены.

И плевать, что я уж нищий,

Сердцу деньги не нужны.

Я не спутаю с другими

Шелк и золото волос!

Стали мне они родными,

Пахнут хмелем, что из роз…

***

На сучья черные насело воронье,

То осень их зовет и принимает.

Живое дерево по дьявольски поет.

Такое не увижу в лунном мае.

Картина словно раньше снилась мне,

Так это зрелище до боли мне знакомо!..

…В неведомой и страшной глубине

Разверзнутых ворот, где небо сонно

Зевает, обнаружив свой оскал,

Я полотно при сумраке увижу.

Там ливень бьется, там сигнал!..

И вороны слетаются на крышу…

***

Преступники не были распяты!

А распяты были невинные.

И мы с тобой розою распяты.

И красные розы и синие.

В шипах мы нашли наслаждение

От ласки давно не мучительной;

В цветах мы нашли огорчение,

Тот запах сочли как целительный.

О нежность! – но к ней отвращение…

О ласки! – но только от лезвия…

Оставь свое долгое мщение.

– Оставь же свое наслаждение.

Лиловые цепи накручивай

На нервы мои оголенные!

Люблю я и вздохи измученной,

И видеть те слезы соленые…

***

Вы ангелы, что злые, вьетесь там!

Над рыхлым полем (городом что назван)

Как Вавилон не близок к небесам,

Так каждый город нечестью измазан!

Вы видите, как город вверх растет,

Не потому что все стремятся к Богу,

А только потому, что крепок лед,

Который преградил к Нему дорогу.

И ангелов не слышно здесь других,

Они врата придерживают к раю!..

Проходят годы – мне не жалко их!

То к вечности ступени, что сгорают…

***

Зачем грустить? Зачем страдать?

Молчанье звезд не виновато.

На сердце чувственном играть

Красавице не надо…

Я не хочу сойти с ума

Среди огней, наземь опавших!

Но кротость чувств мне не дана, —

Об этом думаю все чаще.

Но я люблю ее давно.

И ненавижу страшно даже,

За то, что ночью все равно

Она к другим в кровати ляжет…

Ложись, ложись, туда в кровать…

Целуют пусть тебя другие;

Дано не им так рисовать

Тоску среди лазурных лилий.

***

Я привык, что крепко обнимают,

И привык я в злую тьму ночей

Говорить тебе: «Моя святая»,

Целовать, чтоб было горячей.

Я привык, да пагубна привычка.

Без тебя давно ломает дрожь.

На меня похожа стала слишком

Ночь, в которой блещет сталью нож.

Перестанет скоро ночью литься

Та луна, что кружевом во тьме

Все напомнит, только не приснится

Поцелуй, который нужен мне.

И давно уже не ты святая,

А другая, что теперь со мной.

Но привык к тебе, как будто к лаю,

Что несется плачем в мрак ночной.

***

Что может быть лучше отравы

Стекающей с ласковых слов?

Что песня дает, кроме славы?

Что ночи дают, кроме снов?

Забуду я лучше о чувствах.

Забуду про пламя свечей,

Ворон посчитаю на сучьях,

Не похожи они на людей.

Про черные взоры и крылья

Читал я у Эдгара По,

Но эти стихи позабыл я,

Пока не взглянул на забор…

Где рядом увидел тех самых

Предвестников страха и тьмы, —

У неба раскрылись все раны,

И крылья взвивались, как сны.

***

Нравится ль музыка слов моих звонких?

Нравлюсь ли я, и не стар, и не юн?

Стар для ночей я, как в юности долгих.

Молод для робости чувств и для вьюг.

Сердце опять позабытым туманится,

Надо мне вновь ощутить тот туман.

Скоро до времени все мы состаримся,

Мучаясь в шрамах от прожитых ран.

Весело, грустно мне петь и оплакивать

Улицы, небо, и краски у роз.

Был бы как прежде я, только изменчива

Молодость та, что на кончике лоз.

Вот и поэтому теплится нежная,

Нежная, нежная в сердце мечта,

Чтобы улыбка, такая, как прежняя,