Читать книгу Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром - Дмитрий Хван - Страница 9

Посёлок Новоземельский. Конец ноября

В Прибайкалье ожидаемо пришла зима, ночью уже здорово морозило, покрывая лужи льдом, сковывая землю до цементной твёрдости. Зимнего обмундирования на всех не хватало, поэтому что-то носили по очереди, а где-то выручала меховая одежда тунгусов, которые регулярно приносили её в посёлок. А этим утром зима окончательно вступила в свои права – выпал снег, лёгший за ночь ослепительно белым ковром. От снега и яркого солнца с непривычки слезились глаза, так что некоторых счастливых обладателей солнцезащитных очков затерроризировали желающие их поносить. Поселковые, ходившие в становище тунгусов, играли с веселящимися в снегу детьми, которые, звонко смеясь, норовили засветить этим гогочущим бородатым дядькам снежком по шапке. Даже профессор Радек присоединился к всеобщему веселью, полностью извалявшись в снегу, и, лишь взмокнув с непривычки, заковылял в избу сушить одежду.

А вот по обыкновению жизнерадостная хохотушка Лена Мышкина, биолог из Уфы, в этот день чувствовала себя не вполне комфортно. С утра у неё всё валилось из рук, напала какая-то апатия, хотелось спать и никого не слышать и не видеть.

– Ленка, ну ты чего? – её подружка Катя, получив в спину очередной снежок от заверещавшего от такой удачи маленького эвенка, толкнула её в бок.

– Ой, Кать. Подташнивает меня что-то, пойду лучше полежу, – протянула Лена.

– Опа-на. А не Ярославчик ли это постарался? Пойдём-ка, провожу до избы.

В избе застали Марину Бельскую. Она, пригорюнившись, сидела на лавке у тёплой печи, теребя завязки на шарфе.

– Марин, а ты чего тут сидишь? Сходила бы прогуляться! – воскликнула Катя. – Мариша, ну ты опять? У всех такая ситуация!

В последнее время тоска Марины по оставленной в Протвино дочке и мужу грозила перейти на следующий этап, опасалась Тимофеева, где недалеко и до суицидных мыслей.

– Чего я опять?! Тебе проще, у тебя детей нет, – пробубнила Марина.

– А вот у Ленки, по-моему, будут, – ответила Катя.

– Чего? Да вы что! Ну какие тут дети?! Лена, ты с ума сошла, реально. Тут же ничего нет – ни памперсов, ни кашки. Лес вокруг, да медведи в них.

– Мы ещё ни одного медведя не видели! – Леночка решила хоть в чём-то опровергнуть говорящую вроде правильные вещи Марину.

– Ладно, ты молодая, а Петренко-то куда смотрел, взрослый мужик!

– Ну ладно, Марина, хватит уже. Абортов тут тоже не сделать, да и мерзкое это дело, ты лучше, как рожавшая, возьми над Ленкой шефство, – предложила Катя.

– Да ну вас! – проронила Марина.

– Катя, ты сама с Фёдором зажигаешь! – обиженным голосом брякнула Лена.

– Она не обрюхатилась, в отличие от некоторых! – выпалила Марина.

Ленка вспыхнула, обидевшись, и покачиваясь, отошла к застеленному тряпьём топчану, легла, отвернувшись к бревенчатой стене. Катя укоризненно посмотрела на Марину, та неожиданно показала ей язык и подошла к Ленке, присела на топчан и обняла девчонку за худенькие плечи…

Смирнов, в сопровождении сержанта Васина, эдакого местного Илюши Муромца, тоже пришёл посмотреть на веселящихся людей, встретив у ворот запыхавшегося Радека. Похлопав учёного по спине, он посоветовал быть ему осторожнее, возраст таки. На что получил ответ в стиле «самим не хворать». Полковник, усмехнувшись, хотел было продолжить путь, как перед ним возник Хатысма – вождь недавно пришедшего под покровительство поселковых тунгусского кочевья. С ним были двое его сыновей и сын Алгурчи Огирэ-Акира.

Хатысма что-то произнёс нараспев, с неизменной подобострастной улыбочкой, Огирэ перевёл.

– Хатысма говорит, что он очень сильно опечален тем, что ты не пускаешь его жить за стену. Говорит, что он тоже хочет жить в доме.

– Ишь ты, какой шустрый, – прошипел сержант.

– Акира, скажи ему, что он с женой пускай приходит, но без оружия, – ответил вождю Смирнов.

Огирэ перевёл, Хатысма заметно оскорбился и снова заговорил.

– Он говорит, что его надо пустить с семьёй, у него четыре сына и четыре жены, у сыновей есть жёны, а у них – дети. А без оружия орочоны не ходят.

– Ну, нет – так нет, что же делать, – Смирнов хотел было обойти тунгусов, чтобы продолжить путь, как вождь что-то ещё ласково произнёс.

Смирнов вопросительно посмотрел на Огирэ. Тот перевёл, что Хатысма говорит о том, что так с друзьями не поступают. Смирнов удручённо переглянулся с Васиным.

– Пойду-ка к Петренко. Поговорить надо. Закрывайте ворота, парни! – скомандовал полковник двум морпехам на воротах. – Олег, возьми ребят и идите к нашим, смотри там за обстановкой. Что-то мне этот весельчак не нравится уже. А я с майором обмозгую это дело.

Смирнов уже направлялся к Петренко, когда с крыльца своей избы его окликнул Радек, уже переодетый в сухую куртку.

– Андрей Валентинович! Постойте! – Радек подошёл к полковнику. – Андрей Валентинович, вы не замечаете, что этот туземный вождь довольно… э-э… странен?

– В смысле, Николай Валентинович?

– Лично мне он не нравится, может это и несколько нетолерантно, но он мне кажется каким-то мутным. Он ходит с таким злым выражением лица, а когда видит кого-то из солдат, то сразу напяливает свою дурацкую улыбочку!

– И что вы думаете?

– А то, что он что-то задумал!

– Хм, Николай Валентинович, буквально несколько минут назад я подумал то же самое. Он тут в лагерь просится пожить, с семьёй. А семья у него большая.

– Вот-вот, сейчас он сюда вселится, а потом? Что будет потом?

– Так, господин профессор…

– Я предпочитаю – товарищ, – ухмыльнулся Радек.

– Хорошо, товарищ профессор. Короче, мы с Петренко пообщаемся и подумаем, что делать.

– Вы меня поставите в известность, Андрей?

– Конечно, профессор, я вам сообщу наши оргвыводы, – Смирнов улыбнулся и продолжил свой путь.

Оказалось, Петренко и сам приметил маски Хатысмы, сначала он их списывал на восточный менталитет тунгуса. Потом перестал, уж больно нехороши были молнии, метаемые из-под густых бровей вождя. К тому же он довольно плотоядно засматривался на женщин экспедиции, особенно на худенькую и невысокую Мышкину, которая так стала дорога для самого Петренко.

Поэтому он даже обрадовался разговору со Смирновым и сразу высказал свои подозрения на этот счёт. Мужики в итоге решили допросить вождя, но незаметно для его кочевья. Но сначала надо было изолировать тунгуса Алгурчи, который, собственно и привёл Хатысму.

Тунгуса, ошивавшегося недалеко от частокола, взяли под белы рученьки на полпути к чумам. Позже нашли и его парнишку, играющего с детьми в становище тунгусов. Обоих привели в избу к Смирнову. Сержант Васин своей лапищей мягко усадил побледневшего Алгурчи на лавку и встал молчаливой громадой за его спиной.

– Ну рассказывай нам, дорогой друг Алгурчи, кого ты нам привёл?

Тот кинул тревожный взгляд на сына. Алгурчи сглотнул и уставился в дощатый пол. Пауза затягивалась, Алгурчи покраснел как рак, но упорно продолжал молчать. Внезапно Петренко треснул по лавке кулаком и заорал на тунгуса:

– Что ты теперь молчишь, засранец?! Чего вы там задумали? Хочешь, мы ещё раз вас перестреляем, как курей? Отвечай, кого привёл и чего задумали!

Алгурчи инстинктивно отбросило к брёвнам стены, Огирэ сидел не шелохнувшись, только побледнел и закусил губу.

– Переводи, если он не всё понял, – негромко сказал Огирэ Смирнов.

Мальчик заговорил, не глядя на отца.

Тунгус слушал сына с каменеющим лицом и, когда тот закончил, уронил голову на грудь и разрыдался. Петренко уже хотел было влепить ему пощёчину, но занесённую руку вовремя перехватил Смирнов.

– Не надо, Ярослав. При сыне-то нехорошо это.

Алгурчи что-то спросил у сына, тот ответил целой тирадой, довольно импульсивно.

– Акира, пойми, мы не будем долго ждать, – Смирнов уже начал нервничать.

Огирэ кивнул:

– Да, я понимаю, отец говорит, что его заставили привести кочевье Хатысмы поближе к вам, чтобы здесь Хатысма стал вашим кыштымом.

– Зачем?

– Захватить острог и отомстить за Тутумэ.

– Как он хотел захватить острог? Он что, не знает, как мы побили воинов этого Тутумэ, которые хотели убить нас, когда у нас и стен-то не было. Что они смогли? Ничего!

После короткого разговора с отцом Огирэ продолжил:

– Он должен был войти в острог жить, а Немес…

– Кто?! Тот, о ком Бекетов говорил?

– Немес это бурятский князь, у которого Тутумэ и Хатысма были кыштымами. Вот он и должен будет напасть, когда Хатысма с сыновьями будет в остроге.

– Теперь всё ясно, – проговорил Смирнов, присел на лавку и вытер мокрый лоб. – Что-то жарковато натоплено.

– Когда он должен напасть?! – прокричал Петренко.

– Отец говорит, что сегодня ночью.

– О, чёрт!

Смирнов приказал держать пока Алгурчи в избе, не выпускать даже сына. Потихоньку собрали людей в посёлке. Петренко проинструктировал личный состав и рабочих, приказал всем проверить оружие и вообще проявлять всяческую бдительность. Вечером Хатысму пригласили в посёлок вместе с сыновьями, предоставив избу. Тунгус с невероятно гордым видом прошествовал к крыльцу, величаво держа руку на эфесе сабли.

На крыльце был устроен некий почётный караул из четвёрки морпехов так, чтобы в избу входили по одному человеку. Смирнов и Петренко у крыльца пригласили тунгусов войти. Те стали по одному заходить и пропадать в дверном проёме. В прихожей в это время трудился Васин и отделение морпехов: входящих гостей Васин встречал ударами своих могучих кулаков, а остальные лишь быстро вязали бесчувственные тела.

Позже, сложив сыновей вождя на пол в боковой комнатке, Хатысму привели в чувство, плеснув тому холодной воды из котелка в лицо. Придя в себя и оглядевшись, тунгус сразу заверещал, бойко тараторя и вращая ставшими вмиг безумными глазами.

– О, клиент сразу дошёл до кондиции и орать на него не надо, – рассмеялся Петренко.

– Ага, ведите Акиру, парни, – сказал морпехам Смирнов.

– Эй, Куросава, заходи! – крикнули с крыльца.

Стараниями готового во всём сотрудничать с «очень хорошими казаками» вождя выяснилось, что бурятский князь, решив провернуть ночную атаку на посёлок, вельми ошибся, доверившись «лучшему другу казаков» Хатысме, который и так хотел обо всём рассказать полковнику.

– Ну хорошо, заливай дальше, – кивая, проговорил Смирнов.

Тот продолжил о том, что сегодня ночью Немес должен на лодках подойти к посёлку со стороны Байкала. А его люди в кочевье должны были по знаку запалить чумы в становище и устроить всяческий шум в кочевье, отвлекая поселковых. А он, Хатысма, должен был с сыновьями напасть на охраняющих частокол одиноких стражников, помогая этим самым атаке воинов Немеса.

– Хех, знатно задумано. Стратег, блин, нам попался, – хмыкнул Васин.

– Ещё не попался, Олег. А вот попасться он нам теперь уже должен, – заявил полковник, – во что бы то ни стало! Надо выяснить, не стоит ли за ним Бекетов.

– Думаешь? – немало удивился Петренко.

– А почему бы и нет, Ярослав? – Смирнов пожал плечами. – Может, Пётр Иванович решил нас пощипать и проверить, что мы стоим.

– Хм, а ведь возможно, – пробормотал Петренко.

– Короче, так или нет, но мы должны подготовиться к атаке. Как будем встречать их, на реке, на берегу или у частокола?

Решили установить секреты и на реке, и у тунгусов в становище. Всех туземцев загнали в посёлок, заперев в двухэтажной граднице-казарме и избе вместе с сыновьями вождя. На берег Байкала отправлялся сержант Зайцев с пятёркой морпехов, Петренко с семерыми бойцами занимал позиции в становище.

Смирнов оставался защищать посёлок, рабочим выдали АКСы, а заодно и проверили ещё раз боезапасы посёлка. Выходило негусто, хотя стрелкового оружия было достаточно: ещё двадцать АКС-74М лежали в ящиках в заводской смазке, плюс оставался десяток АПС и двадцать четыре цинка с патронами для АКС, получалось около двадцати шести тысяч патронов для автоматов и около шести тысяч пистолетных выстрелов.

К двум гранатомётам было тридцать выстрелов, их пока решили не трогать.

На две снайперки СВД было около девяти тысяч выстрелов. Наличествовало двадцать два бронежилета и двадцать две «Сферы». Около ста гранат РГО и РГН. Практически аналогичным было и состояние вооружения в Белореченском посёлке, только у них не было касок и броников. Да и запасы стволов находились только у новоземельцев.

– Ну что, ребята, пришёл и наш черёд защищаться. Надеюсь, справимся не хуже наших товарищей, – напутствовал полковник солдат и рабочих у ворот перед выходом в засады.

Солнце медленно катилось к закату, морпехи, заняв позиции, выжидали врага. Пока было тихо, с Байкала сигнала не поступало. По идее, байкальская шестёрка должна была, визуально встретив туземцев, передать сигнал на базу и, сопровождая нападающих, выдвигаться к посёлку, попутно постаравшись вычислить князя. Так в ожидании уже стукнуло три ночи, потом четыре, солнце уже понемногу вставало со стороны Байкала.

Продрогшие до костей морпехи уже собирались потихоньку сниматься с засад, оставляя по паре человек в секретах, чтобы отдохнуть и согреться. Смирнов уже и добро дал, как внезапно из леса донёсся странный шум, похожий на шуршание сотен ног в сухом, подмёрзшем снегу.

Тут же Зайцев с берега передал о подходе пяти лодок, в одной из которых, без сомнения, находился князь. Сержант выделил его среди остальных по богато расшитому халату да высокой меховой шапке. Поза и жесты также говорили о его власти над окружавшими его людьми.

Лодки пристали к берегу, и тунгусы, подхватив какие-то шесты, направились к возвышающемуся над обрывом частоколу. Обойдя обрыв, туземцы стали составлять и связывать шесты в лестницы, Зайцеву стало ясно – вот группа, которая должна будет объединить усилия с людьми Хатысмы в посёлке для преодоления частокола. Зайцев радировал Смирнову о ситуации, тот приказал пока вести эту группу, держа на прицеле.

В становище Хатысмы пока было тихо, Петренко передал сообщение о полной тишине в округе. Только с позиций Смирнова продолжали улавливать шумы из леса, правда, сильно мешал небольшой ветерок с Байкала, создающий дополнительный шум в кронах деревьев.

Вскоре появились дополнительные звуки – явное бряцание железа и конское всхрапывание.

Внезапно Петренко сообщил о пяти-семи силуэтах, появившихся между пустых чумов.

– Снайперу работать на поражение, – жёстко приказал Смирнов.

Ствол СВД ходил из стороны в сторону, выцеливая в рассветном сумраке фигурки, враз заметавшиеся оттого, что их товарищи падали от невидимого врага.

– Меняем позицию, вперёд, – восьмёрка морпехов из засады выдвинулась на край становища, проверяя работу снайпера. Тот сработал профессионально, «трёхсотых» не было. Последнего, седьмого нападавшего успели остановить на опушке редколесья за кочевьем.

– База, нападавших уничтожили – семь «двухсотых», ждём, – передал Петренко.

– Отлично, парни, оставайтесь пока на позиции. Зайцев, что у тебя?

– Норма, полковник. Чужие на месте, человек двадцать, держим.

– Работайте, князя не зацепи, он нам нужен.

Таким образом, сковав все группы нападавших, Смирнов скомандовал готовиться к отражению атаки на посёлок. С частокола неясно виднелись редко мелькающие среди деревьев тени, но общая картина состояния атакующей стороны была абсолютно неясной. Полковник подозвал бойца с гранатомётом.

– А ну, залепи по центру! – указывая пальцем направление, приказал Смирнов.

Заряд ярким светом разорвал на мгновение мглу лесной опушки и между деревьев, и благодаря этой вспышке ясно разглядели приготовившиеся к атаке ряды воинов. Первый ряд составляли лучники с зажигательными стрелами, тлеющий трут которых они до этого момента прикрывали. От количества чужих воинов у полковника глаза полезли на лоб.

– Да сколько же их здесь! Огонь! Огонь!

С частокола и башен забили автоматы, вся стена посёлка окрасилась вспышками выстрелов. Всё это продолжалось минуту, может две, воздух буквально разрывался от грохота. Смешавшиеся ряды воинов Немеса давили и опрокидывали друг друга, сбивали с ног, падали в снег, закрывая руками уши. Среди княжеского войска вовсю гуляла Смерть, она заглядывала каждому воину в глаза, хватала ледяной рукой за сердце.

Набивка стёганых халатов вылезала клочьями, щедро окрашиваясь кровью. Воины, ещё минуту назад предвкушавшие грабёж посёлка, теперь сломя голову бежали прочь от этого страшного места. В пару минут всё было кончено, а от былого многочисленного войска князя остались сущие огрызки.

Немного ранее на берегу Байкала князь с лучшими воинами готовились штурмовать незащищённую стену посёлка. Они подобрались уже почти вплотную к частоколу, когда прогремел разрыв гранаты, выпущенной из РПГ, оглушительно прокатившись по окрестности. Вражеские воины в ужасе замерли. А через мгновение всё вокруг было наполнено адскими звуками одновременной работы пары десятков АКС.

– Огонь, парни, – крикнул, пытаясь заглушить лезший в уши грохот, Зайцев.

Пять АКС и СВД снайпера присоединились к утреннему пиршеству смерти. Видя, как вокруг него падают и корчатся лучшие воины, Немес практически потерял рассудок и, сделав пару неловких шагов, завалился в снег. Пробуя подняться, он протянул руку бывшему рядом с ним всю жизнь старому воину, тот, пытаясь помочь своему господину, поспешил поднять его, но тут же, отброшенный невидимым врагом, навзничь упал в снег, окрашивая его в пронзительно красный цвет. Внезапно грохот кончился и наступила не менее страшная тишина, наполненная вскриками и стонами раненых людей. Старый воин, лежащий рядом, ещё дышал, его хрип и свист из пробитой шеи морозом отдавались на коже князя. Немес закрыл лицо руками и принялся раскачиваться из стороны в сторону, совершенно не замечая подошедших морпехов.

– Всё, крякнулся мужик, – заявил один из воинов Худехея-мергена, великого громовержца неба, но Немес ничего не понял.

Он почувствовал великую слабость в теле, голова показалась ему слишком тяжёлой, и он снова рухнул лицом в снег.

Морпехи прикладами подогнали четырёх оставшихся в живых воинов из свиты князя и, указав им на бесчувственное тело их господина, знаками приказали поднять его и следовать к острогу.