Читать книгу Криминальный тандем. Премия им. Ф. М. Достоевского - Дмитрий Иванов - Страница 5

– Танька, радуйся, вот наши паспорта, – Катерина, войдя в гримерку, вытащила из своей сумочки два новеньких, ещё пахнущих типографской краской, заграничных паспорта. – Ой, как они пахнут, божественно! От одного их запаха у меня голова кругом идет, будто я уже заграницей нахожусь, а не в совке.

– Погоди, торопыга, мы ещё не уехали. И дай мне, пожалуйста, посмотреть свой документ, – Татьяна взяла из рук подруги свой паспорт. – Господи, фотография-то какая ужасная.? Я здесь на ней таким страшилищем выгляжу, сама на себя не похожа. Меня и через таможню могут не пропустить, как увидят мое лицо и этого чудища на фото, сразу завернут, а?

– Брось ты, Тань, моя «фотка» не лучше, – успокоила её Катерина, показав свой паспорт, откуда на Татьяну смотрела тоже невесть какая девушка, лишь отдаленно напоминавшая подругу. – У всех такие лица на паспортах, будто их принуждаю фотографироваться, силком сажая на стул перед объективом. Не расстраивайся, потянет, самое главное, что паспорт быстро сделали, а то могли бы не успеть к отъезду. Прикинь, какое у тебя в этом случае было бы выражение лица? Чай, похлеще, чем на этой фотографии?

– Нет, Катюх, надо переделать паспорт, куда такой ужасной ехать-то? – Татьяна очень сильно расстроилась, и в сердцах бросила документ на стол. – Тут «чувырла» какая-то, а не я, изображена. Не пойдет, завтра же с утра пойду перефотографироваться.

– Ты что, сбрендила, совсем тронулась на своей внешности? – Катерина покрутила указательным пальцем у своего правого виска. – Мы столько с тобой ждали этой поездки, и так из всех девчонок отобрали только десять человек, а ты собираешься все пропустить? Да тебе переделывать его ещё месяца два будут, не меньше, и никто за тебя и спросить не будет, больно ты нужна. Это сейчас Груздев напряг своих знакомых в милиции, чтобы по-быстрому, за две недели все оформили. Просто вместо тебя возьмут другую, а ты сиди и жди, когда в следующий раз кто-нибудь, возможно, тебя позовет поехать работать за кордон, да ещё на таких шикарных условиях. Тебе что, деньги не нужны, я не понимаю?

– Нужны, ещё как нужны, ты ведь прекрасно об этом знаешь, – печально вздохнула Татьяна и вновь взяла в руки свой заграничный паспорт. – Мы с тобой обе нуждаемся, кто ещё нам поможет, кроме нас самих? Да и Ирина Львовна, она единственная, кто не забыл про нас и помог в трудную минуту. Чтобы я без неё делала сейчас, ума не приложу? Может, и ничего, на самом деле, фотка-то? Не такая уж и страшная, подумаешь, немного не причесанная?

– Да, говорю тебе, за первый сорт сойдет, – Катька присела на кровать. – Я видела паспорта остальных девчонок, поверь мне, мы с тобой, по сравнению с некоторыми из них, просто красавицы. И нечего переживать из-за всякой ерунды.

Вот уже два года, как Татьяна живет в Москве, а ничего конкретного, оправдывающего ожиданий, у неё не предвидится. В аспирантуру она не поступила и со второго раза и, плюнув на институт, вообще ушла из него.

Кому теперь нужно образование в аспирантуре, когда народ вокруг только и делает, что зарабатывает деньги всем правдами и неправдами? Огромная страна развалилась, никаких ограничений не стало, каждый стремится только к обогащению, причем, любыми способами. Ну, есть у неё диплом о высшем образовании. И что с него толку? Если работать по специальности, то с голоду умрешь через месяца два, больше не протянешь, ей богу! Не умирать же в столь молодом возрасте, хочется ещё пожить подольше. Татьяна смотрела на некоторых людей, которым улыбнулось устроиться на хорошую работу, и надежда теплилась у неё в глубине души.

К тому же у неё уже есть свое жилье в Москве, вместе с пропиской, первый шаг в осуществлении своей цели она сделала. Теперь её никто не сможет выкинуть из комнаты, которую она честно заработала своими руками, в прямом смысле этого слова. Теперь она москвичка и сможет устроиться на любую работу, только найти её для себя Татьяне не удается уже год. Вернее, такой работы, на которой она трудится сейчас, в Москве много, только было бы желание. Но не горбатиться же ей с метлой и лопатой всю жизнь, чтобы загнуться лет в сорок? На хлеб и соль пока хватает, а о масле придется задуматься. Ничего, она терпеливая и упорная, найдет и себе что-нибудь подходящее.

Татьяна твердо решила искать приличную работу до тех пор, пока не найдет. А пока она осталась работать дворником, разве что поменяла свой участок. Не может ведь она и двор подметать для этой Алки, а затем вечером ещё и танцевать для неё в её же, Аллы Прудович, клубе? Нет, такое положение вещей было выше Татьяниных сил, и она взяла себе другой двор, находящийся в нескольких переулках от дома Груздева и Аллы. Не мести улицы и не мыть полы в подъездах она не могла себе позволить, поскольку в клубе работа была лишь по выходным, а деньги, которые платили дворникам, были неплохим подспорьем в её тяжелом материальном положении.

Несколько месяцев назад, после Нового, 1993, года, откуда ни возьмись, появилась Катька. Её любимая и лучшая подруга по институту, которую она любила больше всех остальных своих знакомых. Катька после выпуска из института успела вернуться к себе, в провинцию, где, поработав несколько месяцев и не получив за это ни разу зарплаты, вернулась в Москву. И здесь она тоже успела освоить множество специальностей: и в детском саду работала, и официанткой в нескольких ресторанах, и продавщицей в коммерческой палатке. И вот, когда Катерина, в очередной раз решив устроится на новую работу, пришла в их клуб на должность гардеробщицы, Татьяна, едва увидев её принимающей шубы и пальто у посетителей, сразу предложила Ирине Львовне взять давнюю подругу в их коллектив. Савина, их любимая, безотказная преподавательница, быстро включила Катерину в труппу, несмотря на то что коллектив был заполнен.

Как и прежде, Татьяна каждое утро, ни свет ни заря, с большим усилием занималась одной из самых тяжелых в мире профессий, а затем, в свободное время, искала себе работу. Она пыталась расклеивать объявления, но сил не хватало, и она, обойдя две-три улицы, выкинув оставшиеся бумажки в урну, получала за них сущие пустяки. Затем она устроилась разносчиком чая с кофе на одном из рынков. Но платили те же копейки, а, особенно зимой, находившись в телогрейке по торговым рядам, едва пробираясь сквозь плотную массу людей, она вечером еле могла двигаться, а ведь надо было вновь убираться во дворе.

Вконец разочарованная такими заработками, уставшая от физических нагрузок, Татьяна решила выучиться на секретаря референта, чтобы впоследствии попробовать устроиться на спокойную работу в какой-либо офис. Она пошла на курсы, благо у неё был высшее гуманитарное образование, и эти занятия давались легко. Она уже окончила курсы, и ей сделали несколько приглашений прийти на собеседование в разные фирмы, как неожиданно их клуб решил свозить лучших танцовщиц на лето в Грецию, для поднятия, так сказать, престижа заведения.

Видимо, либо Груздев решил расширить пределы своего бизнеса, перекинувшись на заграницу, либо Алла, всегда тяготевшая ко всему иностранному, договорилась с несколькими клубами на греческом побережье, что она привезет хорошую программу, чтобы развлечь русских туристов в самый сезон.

Поездки на отдых, да ещё заграницу, уже набирали самые обороты, поэтому многие старались сделать на этом деньги. Алка, по всей видимости, тоже оказалась не промах, решив, что может на них хорошенько нагреться. Хотя, в принципе, те деньги, которые обещали заплатить всем десяти девчонкам, выезжающим на работу, было вполне предостаточно. «Более чем», рассудила Татьяна и на целое лето договорилась в ЖЭКе, чтобы её не уволили, а отпустили на три месяца. Работы в летний период не так много, как в остальные времена года, поэтому начальница спокойно разрешила. Татьяна сумела снискать к себе уважение в коллективе: она ни разу за все два года своей работы не прогуляла, не болела и, что самое главное, ни с кем не поссорилась. А поскольку коллектив был больше, чем наполовину, женским, то это было настоящим достижением.

– А ты шмотки уже какие-нибудь приготовила? – живо спросила Катерина, все ещё находящаяся в эйфории в связи с тем, что держала впервые в своей жизни легендарный документ. – Я, честно признаться, и не знаю, что с собой брать, в чем там люди ходят?

– Ты лучше подумай, где деньги взять на одежду? – урезонила подругу Татьяна. – Поеду, в чем смогу, а там, когда заработаю, что-нибудь прикуплю себе. Я себе этим даже и голову не забиваю, да и тебе не советую.

– Скучная ты, Тань, ей богу, – Катерина с досадой махнула рукой. – Даже помечтать с тобой нельзя, вечно ты одергиваешь. Подумаешь, денег нет. Можно и на дешевом рынке чего-нибудь модного прикупить. Я в выходные собираюсь поехать, давай вместе рванем?

– Ладно, поехали, все равно делать нечего, – Татьяна с легкостью согласилась, потому что ей надоело все выходные сидеть одной в своих четырех стенах. – Развлечься можно, не обязательно же покупать.

– Вот и я говорю, главное – это пошляться, чего дома торчать, – радостно закивала головой подруга. – А там разберемся: купить или не купить? Главное процесс, а не результат.

***

Едва выйдя из аэропорта, Александр, словно резко оказавшись в наколенной до максимального предела сауне, весь моментально покрылся испариной, а в глазах немного потемнело, по всей видимости, из-за резкого перепада давления.

Он прилетел сюда, на Кипр, чтобы сделать хороший репортаж о новых развлечениях россиян, которые до сих пор, ввиду закрытости Союза, отдыхали лишь в своей стране. В последнее время многие, имеющие возможность, толпами ринулись покорять широты Средиземного моря, вот ему и предложили в редакции съездить в такую командировку, опять же, полностью оплачиваемую туристической компанией, принадлежавшей, как уже повелось в его жизни, Груздевым.

С той злополучной поездки в Свердловск, где он чуть не лишился жизни, прошло полтора года, но Александр помнил все до каждой секунды, и сейчас, когда в его памяти всплывали фрагменты о том небольшом периоде времени, в коленях появлялась дрожь, при этом он холодел душой при одной мысли о той поре.

Когда он, вернувшись в Москву из Свердловска, решил завязать с журналистикой, к нему домой, буквально на следующее утро после прилета, приехали два устрашающего вида молодца, которые, не давая и намека на возможность отказаться, предложили ему проследовать в офис к Груздеву.

– Александр, рад тебя видеть в полном здравии, – словно ничего и не произошло, весело приветствовал его Груздев. – Как поездка, понравилась? Или ты не в восторге от города моего детства?

– Спасибо, все очень хорошо, – едва сдавливая комок, подкативший к его горлу, ответил Александр. – Приняли просто на пять балов, спасибо вам огромное.

– Вот видишь, я никогда никого не обманываю, – Груздев, жестом отпустив своих громил, так же жестом предложил ему садиться. – Ну что, когда статья обо мне будет готова? Я весь в предвкушении, надеюсь, ты меня не разочаруешь?

– Нет, – Александр не узнал собственного голоса, а интонации Груздева ему сильно напомнили того, со звериным лицом, объяснявшего Александру его дальнейшую судьбу там, в Свердловске.

– Хочу тебе предложить стать моим человеком, Саша, – пытаясь быть ласковым, Груздев, тем не менее, ещё больше вселял в него страх. – Будешь писать то, что мне выгодно и нужно, не будешь знать отказа ни в деньгах, ни в работе. Груздев слов на ветер не бросает, запомни это. Я предлагаю тебе контракт, без всяких бумаг, просто так, на полном доверии. Поверь, такого предложения тебе больше никто и никогда не сделает. Со своей стороны гарантирую, что у тебя будет очень интересная жизнь. Работы всегда будет навалом, поскольку все твои поездки и статьи будут оплачиваться мной лично. Затем, все твои творения всегда будут печататься, так как я даю на лапу главному редактору очень приличную сумму, от которой он никогда не сможет отказаться. А что ещё нужно для молодого, начинающего журналиста, не имеющего в этой жизни ни опыта, ни поддержки?

– У меня есть выбор или хотя бы время немного подумать? – с надеждой в голосе спросил Александр, сознавая прекрасно, что ни того, ни другого у него, фактически, нет.

– Время есть, конечно же, но оно уже вышло, – смеясь, зло пошутил Груздев. – Пойми, мальчик, ещё раз скажу, больше никто не предложит тебе таких условий, кроме меня. Такой шанс выпадает лишь раз в жизни. Кому ты нужен ещё, а? Да сейчас все «репортюги» продажными стали, или почти все, за что им заплатят, то они и пишут. И никакого угрызения совести, более того, это всем очень нравится. Конечно, здорово писать все, что в голову взбредет, поскольку у нас в стране гласность и скрывать нечего, а тебе за это ещё и денег отваливают. И читателям нравится, куда приятней читать про криминал, кровь, интимные подробности, чем про достижения наших хлеборобов или сталелитейщиков, от этих новостей за семьдесят лет оскомина набилась. Поэтому в сложившейся ситуации никто не проигрывает: ни пишущие, ни читающие. А чем ты хуже своих коллег? Ты что, думаешь, будучи честным и принципиальным корреспондентом, сможешь работать в хорошем издательстве? Ошибаешься, вместо тебя возьмут более смышленого и хитрого, у которого нет принципов, вернее, есть один – писать то, что хотят читатели, и чтобы это оплачивалось по самой верхней планке. Так что я для тебя именно тот человек, который своим покровительством поможет воплотить твои мечты о журналистике в реальность. Я не собираюсь тебя заставлять писать только то, что нужно мне, нет. Работай, делай всё, что заблагорассудится, но иногда, когда у меня возникнет необходимость, нужно будет сделать так, как мне нужно, понял?

– Да, – Александр действительно понял то, что сейчас рухнула его мечта стать журналистом, это он понял очень ясно и доходчиво. – Мне можно идти?

– Конечно, тебя никто и не думает держать, – Груздев встал со своего кресла. – Жду в ближайшее время выхода твоей первой крупной работы, не тяни с её сдачей в набор слишком долго. О том, чтобы её опубликовали на первой странице, я уже позаботился.

Сразу после того разговора Александр, не заходя к себе домой, уехал к друзьям в Подмосковье. Но уже через три дня к нему прямо с раннего утра, когда он ещё потягивался в кровати, завалили все те же Груздевские «малыши-крепыши». Они вновь в прямой и грубой форме поинтересовались, «когда будет готова статья?», передав при этом привет от самого Груздева и его переживания по поводу самочувствия Александра, а также его родителей. Затем громилы уехали, а Александр долго смотрел в след их удаляющейся машине.

Вопрос этих горилл о здоровье родителей вдруг поставил его к стенке: он не посмеет допустить, чтобы мать с отцом страдали из-за него. Что, если с ними будут обходиться так же, как с ним в Свердловске? Нет, такого он не допустит ни за что на свете. Шут с ними, с честью и достоинством, себя не жалко, но позволить хоть как-то пострадать родителям? Нет, он просто не имеет на это никакого права.

Александр сдал статью в набор уже на следующий день, а ближе к вечеру ему прямо домой позвонил Груздев и выразил свою огромную благодарность, пожелав их дальнейшему тандему дальнейших успехов. Александр молча проглотил его слова, для себя решив, что он будет писать то, что хочет, не обращая внимания ни на чьи «Ц.У.», ну, а уж Груздева он как-нибудь сможет перехитрить.

В принципе, это ему удалось. В основном Александр освещал события культурные, не влезая ни в политику, ни в бизнес, тем более, по своему духу он был гуманитарием, и эти темы его волновали гораздо больше. Груздев свое слово держал, выделяя деньги на любой каприз Александра: за последнее время он объехал полстраны и даже несколько раз был в Европе.

Выйдя из здания аэровокзала и думая о своем, он почти носом уперся в табличку, на которой большими латинскими буквами было выведена его фамилия: «KACHALIN». Табличка крепилась на небольшое, деревянное древко, которое держала в своих маленьких ручках очаровательная девушка. По внешнему виду Александр решил, что ей лет восемнадцать, не больше, поскольку одета она была в белые шорты, белую майку, а черную, со смоляными волосами голову, прикрывала белая бейсболка. За спиной виднелся небольшой рюкзак, а на её красивом, с прямым носиком, черными бровками лице ютились большие для её маленького личика очки с круглыми линзами. «Ни дать, ни взять, прислали меня встречать какую-то школьницу, наверное, уроки прогуливает?»

– Привет, вы – Саша? – девчушка приветливо улыбнулась, обнажив полный белоснежных и ровных зубов небольшой рот с чуть по-детски припухлыми губками, – меня зовут Елена, я буду вас сопровождать.

– Вы отменно владеете русским, откуда? – Александр был потрясен её знанием родного для него языка. – Наверное, вы учились в России?

– Да, училась, причем очень долго, – продолжала улыбаться девушка. – Мой отец грек по происхождению, а мама русская.

– То есть вы до недавнего времени жили с ними там, а сейчас здесь, так получается? – вот она, интересная история. Боже, до чего ему нравилась его работа, на которой можно узнать что-то необычное в любой момент.

– Нет, не все так просто, – девушка опустила табличку вниз, поставив дреком на землю. – Для начала давайте пройдем к машине и поедем в ваш отель. А по дороге я вам все расскажу, согласны?