Читать книгу Как прое*** всё - Дмитрий Иванов - Страница 9

Но потом автор понял, что все это сложно и что все это тем более отпугнет неподготовленного читателя и издателя. Почти потеряв надежду найти выход из этой ситуации, я даже позорно размышлял, не замаскировать ли слово «хуй» каким-то не обидным, приемлемым и для издателя, и для читателя образом – так, чтобы смысл оставался ясен, а внешняя грубость термина ушла. Вертелись в голове такие модуляции, как, к примеру, «хуц». Например: Онегин положил свой бледный хуц на светский Петербург. Вроде бы и довольно понятно, и вместе с тем не грубо. Хуц – в этом даже есть какая-то интеллигентность, это даже похоже на фамилию какого-то физика-еврея. Так и видится статья в «Педивикии», Торе для леммингов: «Иосиф Израилевич Хуц, академик, друг и соратник академика Иоффе». Фотография: бородка, над ней взгляд печальный, чуть тухлый от формул. Хуц всю жизнь работал как проклятый, чтобы на закате, уже перед смертью, открыть, вывести на кончике карандаша новую малую частицу. Это престижно, считается у физиков, – на кончике карандаша вынуть из тьмы какие-то частицы, столь малые и жалкие, что никому, кроме открывателей, они и не нужные, но важные для понимания законов Вселенной.

Иосиф Израилевич открыл новую малую частицу, позвал ученика Борю, показал ему эту частицу, все про нее объяснил, подарил Боре микроскоп, дошел до своего любимого диванчика без одной ножки и умер. Да. Так оно чаще всего и бывает: для понимания законов Вселенной нужно найти частицу, самую малую и жалкую. Автор находит это печальным. Открыватель находит частицу, но счастья от открытия ощутить не успевает, силы покидают его – слишком много он отдал их науке. По концовке ученый гибнет. А частица, открытая им, живет. Автор находит это все… нет, не просто печальной, а подлинно трагической хуйней.

Итак, хуц. Но – нет и еще раз нет. Есть в этом что-то стыдливое, позорное; это как прикрыть хуй Джима Моррисона фиговым листком – что хоть и придало бы Джиму определенную античность, но порядком огорчило бы его. И тогда автор принял мужественное решение смотреть правде в глаза. Это страшно, но честно. Поэтому здесь и далее хуй в тексте будет фигурировать как хуй, а не как физик И. И. Хуц. Да, таким решением автор решительно отсекает многомиллионную армию неподготовленных читателей и издателей, сделав ставку на подготовленных, а их мало. Но в этом есть героизм. О героях моральное право говорить имеет только герой.