Читать книгу Слабый пол - Дмитрий Жданов - Страница 3

Август выдался особенно жарким. Даже в конце месяца городской пляж был переполнен, люди не вылезали из воды, пытаясь в ней найти спасение от аномальной жары.

Я тоже много времени проводил на пляже в компании своей близкой подруги Иры. Мы не купались, вода в реке казалась нам слишком грязной и неприятной. Заняв место у самого края пляжа, где заканчивается песок и начинается трава, мы ложились под тенью какого-то куста и просто разговаривали.

Иногда Ира выходила на солнце и, приняв позу звезды, купалась в солнечных ваннах для равномерного и красивого загара. Впрочем, много наслаждаться солнцем ей не приходилось, загар лип к ее коже, будто клеем намазано. И уже через неделю наших походов на пляж она выглядела как настоящая мулатка.

Ира была очень красивой! Она обладала внешностью, о которой мечтала каждая девушка. Большие густые брови, выраженные скулы и роковой тяжелый взгляд зеленых глаз. Она могла бы быть рекламным лицом любого бренда, но вместо модельного бизнеса выбрала учебу в горном институте. Главной же ее гордостью были ноги. Она всегда демонстрировала их, носила только юбки и платья, только высокие каблуки и имела строжайшее табу на широкие джинсы и брюки. Наверное, именно из-за своих длинных стройных ног она любила пройтись по пляжу максимально близко к сидящим на песке мужчинам.

На пляже было что-то вроде пирса или причала, всю мою жизнь у него стояла баржа, уже вся покрытая ржавчиной. Раньше там был охранник, теперь же ее просто огородили, но даже ограждения не мешали детям залезать на нее и нырять в воду с пятиметровой высоты. Мы смотрели на этих бесстрашных детей, визг которых разносился по всему пляжу.

– Почему за этим никто не следит? Так ведь можно и инвалидом остаться, – сказала Ира.

– Не знаю, – ответил я. Мы замолчали, повисла неловкая пауза, которая часто бывает у людей, все время проводящих вместе.

– Что с твоей работой? Лето заканчивается, ты уже три месяца без дела валяешься. – Ира лежала на спине, уперевшись о землю локтями.

– Ничего, как мою последнюю бабульку забрали родственники, больше никто не предлагал мне контрактов.

Я работал в фирме, предоставляющей услуги сиделок. То есть уход за нуждающимися в этом людьми, как правило, пожилыми. Вообще, это была очень своеобразная организация, полностью коммерческая и не предоставляющая никаких бюджетных услуг. Наши клиенты были людьми обеспеченными, пытающимися показать во всем, что у них есть деньги. И хоть город наш был небольшим и едва дотягивал до полумиллиона населения, богачей, готовых тратить огромные деньги на все подряд, было предостаточно.

Любой из наших клиентов мог в три раза дешевле нанять такую же классифицированную сиделку через интернет, но они приходили к нам. С другой стороны, в компании, где я работал, они получали грамотно составленный юридический договор, огромный выбор кандидатов по уходу за их родственниками с полными и даже чересчур подробными портфолио.

Я был единственным мужчиной-сиделкой, работающим в компании. В основном меня нанимали, когда бабушка или дедушка были полностью парализованы, и их приходилось постоянно ворочать на кровати, или же когда условия были до того невыносимы, что женщины просто не выдерживали. Например, одна бабушка, с которой я работал, страдала резкими приступами агрессии и то и дело лупила меня палкой. Но за те деньги, что я получал, можно стерпеть все.

– И что же теперь? Так можно бесконечно прождать контракта, а деньги-то заканчиваются.

– Я думаю, все будет хорошо, чувствую, мне вот-вот предложат хорошую работу. – Денег действительно оставалось впритык, но обсуждать мои финансовые проблемы с Ирой почему-то не хотелось.

Ира достала из сумки солнцезащитный крем и начала размазывать его по ногам.

– Сегодня последняя пятница августа, в понедельник я уезжаю в Питер.

– Да, я помню.

– Антон, слушай, это ведь последний день, который мы проводим вместе. Завтра я буду весь день с мамой, семейный ужин, а в воскресенье поезд. Может, мы сходим куда-нибудь вечером? Так сказать, прощальная вечеринка.

– Не знаю, не хочу в клуб или бар. Может, в боулинг, а потом немного погуляем?

– Ну давай хотя бы так.

Резкий смех раздался по всему пляжу: мальчик, прыгнувший с баржи, потерял трусы под водой и теперь, красный от стыда, не знал, как выйти на берег.

Я заехал за Ирой в девять вечера. Как всегда, она появилась в коротком платье с пышной юбкой, подчеркивающем ее великолепную фигуру. Выпрямленные русые волосы доходили ей до локтей, прикрывая часть лица и тонкую загорелую шею.

– Когда ты уже поменяешь эту колымагу? – сказала Ира, садясь в машину.

Как только она удобно расположилась в кресле, сразу же включила на магнитофоне свою музыку.

– Когда у тебя появится нормальный музыкальный вкус? – ответил я.

– Да иди ты, это же классика! – Вывернув звук на полную, она начала петь песни Билана, чем раздражала меня, но я не убавлял громкость. Мне хотелось, чтобы Ира по-настоящему отдохнула и насладилась вечером.

В боулинг мы поиграли весьма неплохо, хоть и рассказать об этом нечего. После сходили в кино, на фильм ужасов, а потом прошлись по центру города, разговаривая ни о чем.

Весь вечер меня не покидало ощущение, что я нахожусь на первом свидании. Вроде бы все как всегда. Мы не первый раз вот так вот выбирались куда-то вдвоем за шесть лет нашей дружбы. Мы обсуждали ее парней и моих подруг, делились первым опытом и своими неудачами, сколько советов она дала мне, чтобы я покорил какую-то очередную девчушку! Сколько слез я вытер с ее лица после очередного козла, бросившего ее! Но сегодня она была особенной. Казалось, мы ни о чем не говорили откровенно, все было каким-то поверхностным, отвлеченным. Мы, как будто едва знакомые люди, аккуратно нащупывали интересы друг друга, хотя прекрасно знали их.

Я не придавал значения всему этому и просто приятно проводил время. Но когда мы подъехали к ее дому, игнорировать это я больше не мог. Она посмотрела на меня коротким резким взглядом, в долю секунды уведя глаза, но мне было этого достаточно. Мы поцеловались. Все внутри меня зашевелилось. Казалось, я сейчас взорвусь от чувств, переполнявших меня, – я не знаю, как описать то, что я испытал в тот момент.

Мы были друзьями еще со школы, в старших классах я ухаживал за ней, но безрезультатно. Любовь прошла, превратилась в крепкую дружбу, и вот теперь Ира растормошила старые чувства, спрятанные где-то внутри меня. Только нужно ли это было?

– До зимы, Антон, – вполголоса прошептала Ира.

– До зимы, – ответил ей я.

Мы еще раз поцеловались, и она ушла. Я откинулся на спинку кресла, что сейчас произошло между нами? Я любил Иру, то есть был влюблен в школе. Теперь она мой лучший друг, и это все было совсем ни к чему! Зачем мы сделали это? Зачем поцеловались? А может, так и должно было быть, ведь во мне вновь пробудились старые чувства, что-то пролетело между нами, но не пропадет ли это ощущение любви наутро?

На следующий день мне позвонила начальница и велела прийти в понедельник на собеседование.

Проснувшись, я, как и боялся, не испытал ничего похожего на влюбленность по отношению к Ире, и оттого мне стало особенно стыдно и неловко перед ней. Я хотел позвонить, но не стал. Решил, что она сама даст о себе знать, и тогда я пойму, что она чувствует и чего ждет от меня.

В понедельник я пришел на работу и, сев в углу холла на мягкое кресло, стал наблюдать из окна за проходящими мимо людьми. Начальница с кем-то болтала в кабинете, просила пока не заходить. Новые клиенты, с которыми я должен был заключить контракт, еще не приехали. Было время привести мысли в порядок и подготовить себя к саморекламе.

В голове крутились мысли об Ире и нашем внезапном поцелуе. Как давно она влюбилась в меня? Или это был лишь секундный всплеск эмоций? Как теперь общаться с ней? Избегать разговора о том, что произошло, или же, наоборот, расставить все точки над i? Не потерял ли я друга? Или я обрел что-то большее, чем друг? Чего теперь от меня ждет Ира? Признаться, я сильно нервничал и, как всегда, не знал, что делать. Была бы это любая другая девушка, Ира дала бы мне совет, как поступить.

Мое внимание привлекла женщина, двигающаяся вдоль улицы прямо к нашему офису. Одета она была в легкое платье черного цвета, украшенное принтом с пеликанами. Кудрявые волосы были распущены и спиралью ложились на ее хрупкие плечи, а очки, закрывавшие пол-лица, изящно подчеркивали накрашенные темно-алым губы и маленький, но острый носик. Женщина встала у входа и закурила. Курила она медленно, наслаждаясь процессом, но без лишнего пафоса. Можно было даже сказать, что курила она как настоящий мужик с той лишь разницей, что она как будто смаковала дым, наслаждалась его вкусом, а мужик, проглотив никотин в легкие, сразу его выплевывал.

Как только она вошла, все помещение обдало сладкими дорогими духами, смешанными с запахом табака, насквозь пропитавшего ее черные волосы. Женщина подошла к ресепшену и о чем-то спросила Оксану, сотрудницу нашего центра. Я продолжал наблюдать за ней как заколдованный, не в силах оторвать взгляд. Через какое-то время Оксана указала на меня, и женщина благородной походкой направилась в мою сторону.

– Здравствуйте, разрешите присесть, молодой человек. – Она сняла очки, еще когда разговаривала с Оксаной, и теперь я мог разглядеть ее лицо полностью. На вид ей было лет сорок – сорок пять. Глубокие морщины сильно выдавали ее возраст. Но фигурой она вполне могла посоревноваться с молодой девушкой.

– Да, конечно, здравствуйте, – ответил я и, привстав, указал рукой на стул напротив моего.

Она села, идеально ровно держа спину. Я посмотрел ей в глаза – огромные пропасти среди десятков веснушек; если бы не морщины и не жизненная усталость, которая читалась на ее лице, наверное, я бы влюбился в нее.

– Меня зовут Светлана, я ищу сиделку для моей дочери, сегодня у меня должна состояться беседа с одной из кандидатур, и, насколько я понимаю, вы и являетесь тем самым Антоном Любимовым.

– Да, это я. Нас сейчас должны пригласить в кабинет, и там мы все обговорим.

– Хорошо. – Она откинулась на спинку дивана, повисла неловкая пауза.

– Сколько лет вашей дочери?

– Двадцать.

– Но мне кажется, что для девушки, тем более в таком возрасте, нужна сиделка-женщина, а не молодой человек, – удивленно ответил я.

– Женщины не справляются с работой, которая сваливается на них. Видите ли, Инна – очень сложный человек, и ее психика сильно пошатнулась после травмы. Она ведь совсем недавно стала инвалидом. Вы должны понимать, как это ломает людей. В общем, женщины не могут найти к ней подход, поэтому я подумала, что ей нужен мужчина.

– Извините, а что с ней случилось? Она полностью парализована?

– Нет, она не чувствует только ниже пояса.

– И не может одна находиться дома?

– Понимаете, у нее есть предрасположенность к суициду, поэтому за ней нужен постоянный контроль. Плюс мы живем на четвертом этаже, а наш подъезд не оборудован для ее перемещения, а мне хотелось бы, чтобы она ходила гулять хотя бы раз в два дня.

– Честно, я немного удивлен. Обычно молодые люди, тем более с подобными проблемами, не нуждаются в сиделках и прекрасно справляются сами. – Предложение действительно было странным. Молодая девушка, зачем ей сиделка? Склонность к самоубийству, так она у каждого второго в этой стране. Это все не укладывалось в моей голове и казалось абсурдным, но, как говорится, лучше работать, чем не работать, а в моем случае разбрасываться предложениями вообще не стоит. Поэтому я решил, что надо поменьше задавать вопросов и побольше на все соглашаться.

– Познакомившись с ней, – продолжала Светлана, – вы поймете, что она как раз из тех, кто нуждается в постоянном присмотре.

Дверь в кабинет начальницы открылась, в коридор вышел полный мужчина лет пятидесяти в пиджаке на одной пуговице. За ним показалась и сама начальница:

– Антон, Светлана Борисовна, вижу, вы уже познакомились, заходите, обсудим все в моем кабинете.