Читать книгу Rock-n-roll в крови - Дмитрий Каннуников - Страница 7

Обелиски

Оглавление

Их имена не внесут в обелиски


Они же за правду шли воевать.


В канцелярии бога приготовлены списки


Кому завтра: жить, а кому умирать.


Пахнет озоном степь перед боем,


Отчётливо видно шапки вершин.


Вчера ещё пили и "жгли" в эшелоне.


Сегодня ты перед жизнью один.


И горько,  и больно, и хочется плакать,


И злость в твою душу вползает змеёй.


Он был твоим другом, погиб на закате,


И тело его ты засыпал землёй.


Но бой продолжается, требует совесть,


Ты видишь, ребята примкнули штыки.


Хотелось романа,  написана повесть,


И жизни минуты считают часы.


Опять в «штыковую», ёкнуло сердце,


Ощерился рот в грозном крике "ура".


Немного свободы, бескрайняя вечность,


И на обелиске лишь имена.


Война


Страшное  месиво


                  из  водки и песен,

Горечь  взрывов,


                   на стёртых губах.

Смесь улыбок,


                   и злобных взглядов,


Ртов, раскрытых,


                   в крике «Ура!»


Чёрный ворон,


                   над выжженным  полем,

Над мясорубкой войны,


                    здесь похоронено


                                    самое лучшее:


Письма  домой, из дома и сны.


Страшное месиво


                      зим, лет и вёсен,

Стёрлись из памятей


                      наших мечты,

А кто не дошёл,


                      тот место нашёл

В братской могиле


                       родной стороны.


Сапоги месили


                        и грязь, и глину,

И чернозём,                                                                                                                   и болотную тину.


Жрали траву


                        лагерей  и тюрем,


Баланду солдат,


                        деревенскую тюрю.


Сны приходили,


                         и уходили

Всё об одном,


                         что кого-то убили.


Так зачем же вы


                         в сны пустили -


Вечные взрывы


                          кровь и могилы.


Шествуя дальше,


                          по грязному месиву


Смерть летела,


                          служа свою мессу,

И раздавались,


                          с твердыни небесной

Песни ушедших,


                          умерших  песни.


Блокадный блюз


Стоял рояль


       в центре блокадного города,


Цвела сирень,


       но пахло почему-то порохом.


Раздавались взрывы


       и давили на перепонки.


И птицы не пели,


       если пели, то совсем не громко.


А рояль стоял,


       таращась разбитой крышкой,


Улыбаясь клавишами,


       как будто негр зубами.


Хозяин его -


       был убит вчера под Москвою,


А хозяйка лежит


       с помертвевшими губами.


Рассечён осколками


       и из дыр рояля


Торчат во все стороны струны,


       звучавшие раньше гордо.


И хотя здесь весна,


       но на нём никто не играет.


Лишь близкие взрывы


       уродуют карту города.


Мимо шёл старик -


       музыкант с футляром под мышкой.


В этом чёрном футляре


       лежала старая скрипка.


Он увидел рояль,


       подошёл и погладил клавиши,


А они отозвались болью


       и радостным скрипом.


Пробежали пальцы


       по белым и чёрным накладкам


И запели струны,


       предчувствуя новые беды.


Так родился блюз,


       вскормленный блокадным городом,


Наевшись мякины


       вперемешку с чёрным хлебом.


Зазвучали ноты,


       сливаясь в безликую музыку.


Этот блюз зазвучал


       по-весеннему очень громко.


И… ощерились улицы


       чёрными провалами окон,


Громко стукнулась о камни мостовой


       пустая котомка.


Он хотел отдать


       последнюю честь солдатам,


Которые держат город


       в не привыкших к оружию пальцах.


И понёс по улицам


       ветер мелодию эту,


Станет она


       вечным как он скитальцем.


И рождались слова


       неуверенные, не в рифму,


И сплетались с пылью,


       и копотью близких взрывов.


Вдруг присел старик на асфальт


       и схватился за сердце,


Посмотрел на небо,


       и улыбнулся криво.


И повисла в воздухе


       чёрной печалью нота.


Эту песню и музыку


       разве теперь забудешь.


Отзвук этого блюза


       до сих пор жив на этих улицах.


Иногда его слышат


       ныне живущие люди.

Rock-n-roll в крови

Подняться наверх