Читать книгу Вторжение Химеры - Дмитрий Казаков - Страница 7

Каждый шаг сопровождался скрипом снега, но этот звук за последние дни стал настолько привычным, что слух перестал на него реагировать. Первый батальон шагал по узкой, тянущейся через лес дороге, преследуя форсеров из разбитой сегодняшним утром тактической бригады.

Третий батальон двигался параллельным курсом по соседней дороге, а второй где-то в тылу ждал, когда освободятся десантно-штурмовые корабли, чтобы стремительным рывком отрезать врагу путь к отступлению.

Роберт шел в самой середине строя, чуть наклонившись вперед и положив руки на висящий на шее автомат.

После масштабного разгрома, учиненного форсерам под Снежногорском, война превратилась в последовательность марш-бросков и коротких стычек, не оставляющую времени на отдых.

Враг отходил, но всеми силами старался остановить продвижение людей.

Транспортеров не хватало, десантных кораблей тем более. Солдаты второго полка шли, стреляли, потом снова шли или в худшем случае бежали и опять вступали в бой с не потерявшими боевой дух форсерами.

Отдыхать приходилось урывками, во время переездов или вот так, как сейчас, – на ходу.

Вчера они миновали Азов, еще недавно – один из красивейших городов Сибири. Тогда Роберт подумал, что не забудет это зрелище до конца жизни и что оно будет сниться ему и в глубокой старости.

Заснеженное поле, черные пятна на нем и перебивающая остальные запахи горелая вонь…

Тут, около Азова, отступавшая «Сибирь» сопротивлялась особенно яростно, и рвущиеся к столице планеты форсеры превратили город, где обитало несколько сотен тысяч человек, в усыпанную пеплом груду развалин.

Из не успевших эвакуироваться жителей не уцелел никто.

– Слушай, елки-палки, – долетел до дремлющего Роберта голос Трэджана, – я вчера с одним из местных разговаривал. Так он сказал, что весна наступила. Ты как, в это веришь?

Роберт с сомнением огляделся: сугробы на обочинах и дальше в лесу выглядели так же внушительно, солнце грело не сильнее, чем свечка, и дующий с севера ветер не казался теплее, чем вчера.

– Кто его знает, какая у них тут весна.

– А я знаю какая, – заулыбался Трэджан. – Холодная!

Спереди, от головы колонны, донеслась стрельба.

– Приготовиться! – встрепенулся Бьерн. – Противник обнаружил себя! Кажется, что отступать ему дальше некуда!

Роберт вздохнул, опустил забрало и снял автомат с шеи.

– Рота, за мной! – Капитан Пай махнул рукой и решительно свернул с дороги прямо в глубокий сугроб.

– В обход пойдем, – сердито пробурчал Кампински и покосился на Шривана: – Тут даже твой Единый не поможет…

– Не богохульствуй! Ибо сила его наполняет мышцы наши! – возмутился индус, но тут же замолчал, когда выяснилось, что для продвижения через снег необходимо все дыхание, без остатка.

Они шли по сугробам, как по болоту, проваливались по пояс, а местами и глубже. Спотыкались, натыкались на ветки и ругались вполголоса. Оружие старались держать над головой, чтобы снег не забился в стволы.

Роберт быстро разогрелся, по спине, по бокам побежали струйки горячего пота. Дыхание стало тяжелым, в бедренных мышцах появилась тянущая, глубокая боль.

На дороге, судя по доносящемуся грохоту, шла перестрелка, а их рота по дуге огибала место столкновения, чтобы ударить обороняющимся во фланг.

– Что это там впереди, просвет? – прохрипел Кампински, покачиваясь под тяжестью пулемета.

Откуда-то сверху, как показалось Роберту, с верхушки дерева, ударил синий луч ионного орудия. Один из бойцов упал, и по ушам хлестнул яростный крик капитана:

– Вперед! Бегом! Автоматчикам – огонь!

Роберт никогда бы не подумал, что сможет бегать в полной выкладке по глубокому снегу. Но страх подстегнул не хуже кнута, хлынувший в кровь адреналин заставил забыть об усталости.

Роберт метнулся вперед, точно лось, с хрустом прорубаясь через сугроб и одновременно вскидывая автомат.

Ионное орудие полыхнуло еще раз, но по дереву, где засел форсер-снайпер, ударило несколько очередей. Полетели срезанные ветки, щепки, посыпалась сбитая пулями хвоя.

Первые иголки только коснулись снега, когда на них, раскинув руки, упал форсер.

«Девушка», – отстраненно подумал Роберт, глядя на трепещущую в последнем усилии грудь, на стекленеющие глаза, синие-синие, точно полуденное небо на далекой Земле…

– Не стоять! Чего замерли, курвины дети? – не дал насладиться маленькой победой Бьерн.

Впереди и в самом деле открылся просвет, за ним – второй. Деревья поредели, стал виден маленький поселок – полдюжины напоминающих русские избы домиков, ангар, вышка на тонких опорах.

Когда-то тут жили и работали люди, а сейчас засели форсеры.

От домов летели немногочисленные плазмоиды. Хрипя и исходя паром, как загнанные лошади, солдаты выбирались из чащобы, падали в снег и начинали палить в ответ.

Роберт только шлепнулся за толстое дерево, выставил автомат, когда стрельба со стороны форсеров прекратилась.

– Чего это они? – спросил Трэджан. – Сдаваться собрались?

– Вряд ли, – ответил Роберт, – скорее заряды берегут…

– Взвод – за мной! – Наушники родили голос лейтенанта Нуньеса.

Пришлось выдирать себя из сугроба и на полусогнутых ногах бежать за лейтенантом.

Когда выскочили на утоптанный снег, Роберт споткнулся и едва не упал. Это его и спасло – плазмоид пролетел над самой головой и лопнул, ударившись о ствол одного из деревьев.

Кампински повезло меньше – плазменный шар угодил ему прямо в оружие, и пулеметчик, изощренно ругаясь, отшвырнул плавящийся «Крест».

– Сомий хвост! – спасаясь от дальнейших выстрелов, Роберт упал и с удивлением обнаружил, что прямо на них от домов громадными прыжками мчатся несколько форсеров.

Он торопливо нажал спусковой крючок, автомат задергался, выплевывая пули.

Самый быстрый форсер, громадный, с множеством вмятин в химериновой «шкуре», не обратил на ударившую по нему очередь никакого внимания, даже не снизил скорости.

Роберт видел его увеличивающийся силуэт, горящие ненавистью глаза, кулаки, торопливо принялся менять обойму…

– Получи! – начал стрелять, когда до форсера оставалось меньше пяти метров.

Пули легли кучно, живот врага словно лопнул, а лицо исказила неистовая, злобная гримаса, но он уже падал, норовя дотянуться до человека в последнем, отчаянном прыжке. Ему не хватило каких-то сантиметров.

От наступившей тишины заложило уши. Роберт сглотнул и огляделся.

Из атаковавших форсеров только один успел добраться до людей, рядом с его телом лежали двое парней из первого отделения.

Другой, упавший одним из первых, шумно умирал, судорожно хрипя и выплевывая кровь из разорванного пулями горла. Глаза его, полные ненависти, переходили с одного человека на другого.

– Не добивать, – поспешно сказал лейтенант Нуньес, – надо попробовать его допросить…

– Не выйдет… хххх… – гордо ответил форсер.

Слова давались ему с трудом, он просто выхаркивал их из себя.

– Почему?

– Я умираю… ххх… Зачем мне отвечать тебе… хрррххх?

– Но для чего вы бросились на нас с голыми руками? Ведь проще было сдаться?

– Лучше умереть хххх… за Пророка и Эволюцию, чем попасть вам… хххх… в руки, – голос форсера ослабел, тело начало подергиваться, – мы могли уйти… хххх… но не стали… позорно отступать…

Он дернулся и затих.

Мимо замерших в оцепенении солдат деловито промчался второй взвод, от домов донесся грохот вышибаемых дверей.

– Что тут у вас? – спросил подошедший капитан. – Все мертвы?

– Сейчас проверим, – ответил Нуньес и выразительно глянул на подчиненных.

Роберт подошел к убитому им форсеру, приложил руку к шее, туда, где под химериновой броней должна ощущаться пульсация крови.

– Мертв, – сказал он, ничего не обнаружив.

– Вот этот жив! – крикнул кто-то.

– И мой, – добавил Бьерн.

– Отлично, пленники очень пригодятся, сейчас вызову медиков. – Капитан Пай кивнул и опустил забрало, чтобы подчиненные не слышали переговоров со штабом батальона.

Обыскивавшие дома солдаты один за другим выбирались наружу, подходили к остальным.

– Что там? – спросил Роберт у одного из них.

– Трупы, очень много трупов, – ответил тот. – И все форсерские, со следами недавних ран. Многие убили себя сами, прочих укокошили товарищи. Предпочли сдохнуть, но не попасть в плен.

Роберт только головой покачал.