Читать книгу Вопрос верности - Дмитрий Казаков - Страница 2

Крылатая тварь упала из темного неба, точно метеор. Марта дернулась вбок, еле успела увернуться. Длинные когти прорезали тонкий слой снега, взрыли смерзшуюся до каменной твердости землю. Громко клацнули зазубренные жвала. Девушка нажала на гашетку. Ионное орудие сухо щелкнуло, по длинному стволу пробежали и погасли синие искры. Заряд в батарее закончился, как обычно, в самый неподходящий момент.

Времени менять ее на новую не было.

Марта бросилась вперед за мгновение до того, как крылатое насекомое пришло в себя. Изо всех сил врезала кулаком по бронированному черепу, крошечному и твердому, по свирепым маленьким глазам. Раздался хруст, в стороны брызнула маслянистая едкая жидкость.

Тварь дернулась, снабженный острым жалом хвост ударил, но только оцарапал броню на боку Марты.

А она била, остервенело молотила до тех пор, пока череп не превратился в кашу из мозгов и обломков кости.

– Э… хватит, – донесся из‑за спины басовитый голос Жозефа. – Или ты решила сделать из этой штуковины отбивную? Вряд ли кто будет ее есть.

– Клянусь Пророком, больно неожиданно она напала… – Марта остановилась, тяжело дыша, вытерла со лба пот – вещь для промороженной до недр планеты Фрио совершенно невероятную. – Думала, что атака закончена, а вот поди же ты. Свалилась и напугала…

От трупа поднялся еле заметный парок, насекомое стало покрываться инеем.

На экваторе Фрио, где располагался единственный город планеты – Розенфолл, царило вечное лето. Но висевшее в небесах тусклое багровое светило грело не сильнее, чем лампочка на расстоянии в километр.

Тут властвовал свирепый, смертоносный для живых существ мороз. Даже боевые форсеры переносили его с трудом. Легкие работали на пределе, выкачивая кислород из разреженной атмосферы.

На Фрио царил такой холод, что тут было мало снега. Он лежал местами жалким белым покрывалом со множеством дырок, Но нигде его не хватало на большие сугробы вроде тех, что Марта видела на Сибири.

– Ну так кто знает, что в башках у этих тварей варится? – Жозеф поднял ручищу и почесал в затылке. – Это мы думаем – атака, окружение. А они, может быть, просто жрать хотят. И наседают как им хочется, то толпой, то поодиночке…

Остатки оперативной бригады «Нифелгейм» перевели на Фрио после неудачного наступления на Лонис. Случилось это чуть больше месяца назад. Бойцам дали привыкнуть к условиям ледяной планеты и бросили навстречу насекомым.

За тридцать с лишним дней на ледяной планете боевую бригаду Джонатана не раз переводили с места на место. Всегда ставили туда, где имелась опасность прорыва. Один раз форсеры даже пытались наступать, но без особого успеха. Твари уходили, уклонялись от открытого боя. А до ближайшего логовища, вроде того, что Марта видела на Лонисе, лежала не одна сотня километров.

Чтобы добраться до него, у бригад, размещенных вокруг города, просто не было ресурсов.

Вот уже несколько месяцев насекомые атаковали Розенфолл не реже раза в сутки, по воздуху, по земле. Даже пытались копать тоннели, чтобы проникнуть под обитаемые купола.

Первое вторжение из-под земли застало город врасплох и было отбито с немалым трудом. Но затем обороняющиеся приспособились, в дело пошли сейсмические датчики и сканеры.

Последнее нападение закончилось только что и по масштабам напоминало скорее разведку боем. Несколько десятков самых разных насекомых – летучих, ходячих и даже прыгающих попытались атаковать, но как-то вяло, без обычного бешеного напора, словно по обязанности.

Форсеры отбили этот наскок практически без потерь.

– Вот уж нет, они думают, почти как мы, – Марта вытащила из подсумка новую батарею, поменяла ее местами с опустевшей. – Порой даже лучше. Планируют и организуют атаки. Меня куда больше волнует другой вопрос – что они жрут на этой планете? Помимо тех наших, кого смогли захватить…

Она знала, о чем говорила. Странное чувство родства с чужаками, возникшее на Лонисе, вновь давало о себе знать. Нет, оно не было таким сильным, все-таки здесь, на ледяной планете, высадилась другая разновидность насекомых.

Да и сама Марта училась отгораживаться от погружения в чужие мысли, отгоняла странные ощущения изо всех сил. Но для того, чтобы отгородиться полностью, их просто не хватало.

Жизнь на Фрио не могла похвастаться изобилием. Да, в глубоких пещерах или на продуваемых ветрами пустошах, лишенных даже снега, кое-где обитали холодостойкие бактерии. Но тут не имелось растений, не говоря о животных, ничего, что годилось бы в пищу.

– В море колупаются, – ответил Жозеф. – Там вон сколько живности заморожено. Почти консервы. Хотя этого маловато будет для такой оравы…

И он бросил задумчивый взгляд туда, где лежали тела насекомых. Их было много, покрытые чешуей громадные чудовища соседствовали с юркими летунами. Скалили пасти хищники, и замерзшие глаза их угрожающе блестели.

– Вот и я про то, – проговорила Марта. – Лед разбивать – дело трудоемкое, а результат не гарантирован.

Некогда, многие тысячелетия назад, Фрио был водным миром, наподобие Аквиума. Но затем произошла катастрофа. По непонятным причинам местное солнце резко остыло и планета оказалась во власти космического холода. Моря замерзли почти до дна, и сотни, тысячи мертвых существ навеки остались в толще льда.

– Что вы о ерунде всякой болтаете? – выглянул из своей ячейки Тадеуш. – Нашли время и место. Ладно бы в казарме…

Марта улыбнулась, подумала, что кое-кто не меняется, несмотря ни на что. Звезды погаснут, Галактики уплывут в стороны, случится новый Большой Взрыв, а Тадеуш так же будет ворчать по поводу и без повода.

– Как скажешь, начальник, – сказала она с улыбкой. – Будем печально молчать и созерцать пейзаж.

Сегодня, как и последние две недели, их боевая бригада стояла на одном из участков Северного периметра. Далеко на юге из‑за черных скал торчали серые купола Розенфолла. Солнце висело в зените, одинокий спутник, почти столь же большой, как земная Луна, болтался над горизонтом, напоминая изуродованное тонкими морщинами лицо.

На север от периметра уходили глубокие овраги, настоящие шрамы. Там и сям на коричневой земле, покрытой слоем инея, а кое-где и снегом, лежали багровые и лиловые валуны.

– Вот уж нет, – сказала Лия, новый снайпер звена, присоединившийся к нему перед самой отправкой на Фрио. – Это даже пейзажем не назовешь. Когда-то я думала, что нет ничего скучнее моей родной планеты. Как оказалось, я сильно ошибалась.

Родом Лия была с Трясины, мира бескрайних ядовитых болот и вечного тумана. При взгляде на ее роскошные белые волосы Марта всякий раз испытывала укол ревности и потом себя за это корила.

Помогало так же мало, как бинт – раненому в живот.

– Как же, был я на Трясине, – заметил Тадеуш, до войны охранявший курьеров Канцелярии Освоения Сложных Миров и объехавший чуть ли не все форсерские планеты. – Едва ли не порос плесенью. Тут хотя бы сухо и никто тебя не кусает…

– Да что бы ты знал? – Лия нахмурилась. Ругая родную планету, она больше никому не позволяла этого делать. – Ты вообще…

– А ну тихо. Еще не хватало вам передраться, – прервала бойцов Марта, и тут же ожил ее ком-линк.

– Эй, как у вас там дела? – голос Джонатана, находившегося в мобильном командном пункте, прозвучал так беспечно, словно они пребывали где-нибудь в глубоком тылу.

– Все в порядке, – доложила Марта.

Долговязый тактик продолжал возглавлять боевую бригаду и на Фрио, несмотря на увлечение свитом. То ли командование не догадывалось о его привычке, то ли по какой-то причине закрывало на нее глаза.

– Боюсь, что это ненадолго, – хмыкнул Джонатан. – Спутники засекли, что к нам движется целая куча этих проклятых насекомых. Будьте готовы к большой свалке, ядерная мать. Я вызвал резерв, но когда он еще подойдет.

Периметр состоял из нескольких рядов колючей проволоки и линии окопов. Они были вырыты ценой невероятных усилий и сулили столько же уюта, как заполненная отбросами яма посреди джунглей. О всяких излишествах вроде башен с плазменными разрушителями приходилось только мечтать.

Боевые бригады дежурили на периметре посменно. Сутки проводили на ледяном ветру, под холодным небом, вторые – в Розенфолле, в казармах, где по сравнению с поверхностью Фрио царила настоящая жара.

Но сейчас до этих казарм было едва ли не дальше, чем до резиденции Пророка.

– Поняла, – сказала Марта. – Будем грызть их зубами и царапать до тех пор, пока не разбегутся.

– Они от одного твоего вида должны разбегаться. Все, отбой, – и Джонатан отключился, оставив Марту в состоянии некоторого недоумения – что хотел тактик? Оскорбить? Или сказать комплимент?

Первое выглядело более вероятным.

– Так, хватит загорать, – она заставила себя думать только о деле. – Скоро нас ждет встреча с нашими когтистыми друзьями в прочных панцирях. Надеюсь, что плазмоидов хватит на всех.

Жозеф нахмурился, за плечом его шевельнулось дуло мортиры. Санчес зевнул и потянулся, Тадеуш начал бормотать себе под нос. Рашид и Тян, присоединившиеся к звену несколько дней назад, переглянулись.

Для обоих это будет первый настоящий бой в составе нынешнего звена.

– Ничего, парни, – сказала Марта. – Главное – не дергаться, и все будет нормально. Вы поняли?

– Да, – ответил Тян, а молчун Рашид кивнул и поднял руку с надетой на нее плазменной пушкой «Злоба».

Солнце неспешно двигалось по небу, ветер нес запахи холодного камня. Боевая бригада деловито готовилась отражать атаку. Марта слышала резкий голос Анджея, чье звено занимало позиции по соседству. Рыжий субтактик, как обычно, не упускал случая покуражиться.

С другой стороны из ячейки выглядывал Рональд, бывший «чудо-техник» с Гефеста, и окуляр разведывательного модуля на его глазу выглядел подозрительно нестандартным.

Они все были тут, кто выжил после атаки на город-фабрику Фордж, кто уцелел в переменчивом аду Лониса, избежал человеческой пули и зубов насекомых. Мигель и его джамперы находились в тактическом резерве где-то рядом с Джонатаном, хотя от штурмового звена в долговременной обороне толку меньше, чем от одного-единственного «Зверя».

Марта оживила разведывательный модуль, лежавший на дне окопа. С негромким шорохом заработали дюзы. Небольшая блестящая «планета» с торчащими усами антенн неторопливо пошла вверх.

Камера начала передавать изображение в окуляр.

– Ага, я их вижу, – над горизонтом появились крохотные стремительные точки, похожие на танцующие в воздухе песчинки. – Что-то их и в самом деле много.

– Ничего, сладим, – проговорил Жозеф. – Можно стрелять?

Насекомые всякий раз шли к позициям форсеров по одним и тем же оврагам. Понятное дело, что подходы были давно пристреляны, координаты точек поражения загружены в расчетно-вычислительные ядра бойцов.

– Погоди, рано еще, – модуль полетел вперед, а потом завис на месте. – Вот они и мной занялись…

Твари довольно быстро поняли, что круглые летающие штуковины принадлежат их врагам и научились их уничтожать.

Летуны сбивали модули ценой собственной гибели. Насекомые с трубками на верхних лапах плевались длинными шипами, способными пробить не самую толстую броню разведчиков. Марта не хотела потерять собственный «Циклон» в начале боя и поэтому осторожничала.

Она ждала, когда твари подойдут ближе.

Насекомые на Фрио отличались от тех, что были на Лонисе. Здешние хищники и летуны были мельче, не так ярко окрашены, в основном в белый и серый цвета. Но зато почти у всех имелись рога, самые разные – изогнутые и прямые, острые и тупые, очень маленькие и огромные, ветвистые.

Выглядело это дико, а порой просто страшно.

– Жозеф, готовься, – сказала Марта, отводя модуль чуть назад и вверх. – Три, два, один, пошел…

Мортира выплюнула асинфазный разряд. Мгновением позже начали стрельбу другие звенья. Десятки пылающих синим огнем шаров плазмы взмыли в небо. Марта увидела, как выстрелом накрыло первые ряды бежавших по дну ущелья тварей, как полетели в стороны куски панцирей, лапы и жвала.

А потом пришлось делать много вещей сразу – держать модуль так, чтобы он помогал видеть происходящее, но не попал под удар; стрелять самой, координировать огонь подопечных; поглядывать, что творится у соседей – не назрел ли где прорыв; вслушиваться в поступающие через ком-линк сигналы…

Началась работа боевого форсера – унылая, однообразная и не такая героическая, как казалось в первые дни войны, на Халикте и Эброне.

Вспоминая о том, какой она была тогда, меньше года назад, Марта иронически улыбалась. Ну а мысль о том, что многие соратники сохранили истовую веру в победу, в необходимость сражаться до последней батареи и куска химерина для брони, вызывала неприятную дрожь.

Но сейчас было не до нее и вообще не до отвлеченных размышлений.

Оскаленный хищник рухнул, не добежав до окопов нескольких метров. Второй на мгновение замешкался на колючей проволоке, и несколько плазмоидов разорвали его на куски. Штук пять летунов попытались атаковать модуль, Марте пришлось уводить его выше.

На несколько мгновений отвлеклась непосредственно от боя, а когда огляделась, поняла, что насекомые подобрались чуть ли не вплотную.

Бронированные чудовища с тяжелыми витыми рогами на массивных башках перли вперед, не обращая внимания на попадания. С треском лапались, разбрасывая в стороны зазубренные осколки, костяные «яйца» биологических бомб. Избавившиеся от них летуны атаковали сами, норовя ворваться в окоп сверху.

Гудели генераторы, негромко ругались бойцы, клацали гашетки.

– А ну не мазать! – рявкнула Марта, прошивая импульсным разрядом самого шустрого из броненосцев.

Тот прошел еще несколько шагов и только потом сообразил, что убит. Могучие ноги подогнулись, и тяжелое тело повалилось набок. Едва не придавленный хищник с визгом отпрыгнул в сторону.

Его собрат выскочил прямо на Тяна, отвечавшего за прикрытие звена с воздуха. Тот опустил пушку, но невероятным образом промахнулся. Насекомое вскочило на бруствер, хвост ударил через голову. Острейшее жало прорезало комбинезон, броню, впилось Тадеушу в плечо.

– Ох, проклятье! – тот зашипел от боли, дернулся.

Жозеф выстрелил из карабина на левой руке, не поворачивая головы. Облако плазменных «капель» накрыло хищника, вынудило его на миг замереть, скорчиться от боли.

Этой заминки хватило Тяну, чтобы исправить свою же ошибку.

Сражение кипело вдоль всего Северного периметра. Вспышки, сопровождавшие выстрелы из плазменного оружия, сверкали от Большого Оврага на западе до группы скал на востоке, прозванных за форму Тремя Коленками. Но острие прорыва было нацелено на участок в самой середке периметра, туда, где смыкались позиции двух боевых бригад.

Именно там заревели прыжковые двигатели. В небо Фрио поднялись джамперы, их штурмовые пушки обрушили волну пламени на летающих насекомых. Тем, кто отбивался на земле, стало немного легче.

С помощью модуля Марта могла видеть, что происходит не только на ее отрезке окопов, но и справа, и слева.

– Ну надо же, это что-то новое, – пробормотала она, когда поняла, что насекомые сегодня не используют привычную тактику – переть вперед всем скопом.

Некоторые твари оставались позади остальных, в оврагах, словно командиры. Они почти ничем не отличались от остальных, разве что были немного крупнее, но виделась в их действиях некая пугающая целенаправленность.

Глядя на взмахи когтистых лап, легко было поверить, что их обладатель указывает отрядам сородичей, куда атаковать.

– Что новое, командир? – хмыкнул услышавший реплику Марты Санчес, на шее которого темнела рана от костяного осколка. – Все старое. Те же мерзкие хари, тупо лезут… Вот еще один, – сбитый метким выстрелом летун превратился в кусок полыхающей плоти и рухнул наземь.

Спорить с лучшим бойцом звена Марта не собиралась.

Она подняла в воздух брандер и направила его в сторону оврага, что начинался сразу за рядами колючей проволоки. Именно в нем и засел один из крупных хищников. Увела начиненный плазмой модуль от бросившегося наперерез летуна и швырнула его вниз, к черной, как грех, земле.

Овраг затопило клокочущее пламя.

И тут же, словно получив приказ, насекомые, наседавшие на окопы, начали отступать.

– Ага, получили! – заорала Лия победно. – Наши, наши явились! Как вовремя!

– Наши? – только тут Марта обратила внимание, что плазмоиды летят через ее голову, а значит – подошел обещанный Джонатаном резерв. – Это что, я зря потратила брандер на здоровенную тварюку… Или все же нет?

Напоследок попыталась свалить еще одного летуна, но промахнулась.

– Что, рука дрогнула? – поинтересовался Санчес с ехидной ухмылкой, ощупывая шею там, где в ране пузырилась белесая жидкость и лохматились обрывки химериновых волокон.

– Похоже на то, – Марта поменяла батарею, и тут ком-линк передал приказ Джонатана «Прекратить огонь».

– На сегодня отвоевались, – в голосе Жозефа прозвучала усталость.

– Да, – Марта кивнула, пытаясь осознать, что же именно ее беспокоит, и тут вспомнила. – Эй, Тян!

– Да, – отозвался тот.

– У тебя все в порядке? Сегодня ты двигался точно замороженный человек. Расчетно-аналитическое ядро в норме?

Широкоплечий и скуластый форсер помялся немного, на лбу его зашевелились складки.

– В норме, да, – сказал он после небольшой паузы. – Вот зрительные усилители барахлят. При перестройке с дальних целей на близкие двоится перед глазами. Из‑за этого я и… промахнулся, – закончил он печально.

– И ты мне ничего не сказал? Почему? – Марта почувствовала, что злится – из‑за одного бойца, не вовремя или не так выполнившего приказ, может запросто погибнуть все звено. – Сегодня же отправишься на диагностику к нашим техникам. Пусть посмотрят, что у тебя такое.

– Бесполезно, – мрачный Тян покачал головой. – Это у меня давно. Пытались исправить несколько раз, но ничего не вышло… А не сказал – не успел, да.

Понятно, почему парень молчал. Не хотел, чтобы из‑за дефекта модификации его держали за солдата и форсера второго сорта. Но, с другой стороны, как вообще его допустили до действующей части? Оставили бы где-нибудь в тылу, охранять какую базу, или сделали инструктором для новичков…

– Ладно, – сказала Марта. – Запись об этом в твоем личном деле есть? Вот и славно. Если командование не обращает на нее внимания, то мы тем более не будем, – она повысила голос. – Все поняли?

Бойцы закивали.

– Ты не переживай, братец, – сказал Жозеф добродушно. – У меня акселераторы в правой руке тоже иногда заедает.

– Ты уверен, что в руке? А не в голове? – сладеньким голоском поинтересовалась Лия.

– В правой? – удивился Жозеф.

Заулыбались все, даже на угрюмом лице Тяна появилась ухмылка.

– Всем субтактикам, – забубнил тем временем в ком-линк Джонатан, – оставляем позиции смене. Отходим к Розенфоллу. Необходимо быть у Северных ворот через двадцать минут. Раненых и убитых – к командному пункту. И не забудьте добить оставшихся на проволоке насекомых. Порядок выдвижения…

Примерно неделю назад твари начали использовать новую хитрость. Во время атаки часть из них оставалась у позиций форсеров, притворяясь мертвыми. А после окончания схватки, когда бойцы расслаблялись, они «оживали» и атаковали вновь, стремительно и беспощадно.

– Лия, Рашид, займитесь, – Марта передала приказ. – Тадеуш, Санчес, как ваши раны?

– Нормально. Живы будем – не помрем, – отозвался Санчес, а главный ворчун звена, вопреки обыкновению, промолчал.

– Отлично. Тогда на сборы и все дела пять минут.

Там и сям из окопов выбирались форсеры. Ходили между телами насекомых, стараясь не вступать в лужи вонючей и едкой крови. Стреляли каждой твари в голову. Своим раненым помогали идти, кое-кого несли на носилках туда, где стоял подъехавший к передовой мобильный командный пункт – длинный транспортер с номером бригады на черном бронированном боку.

– Привет, – рядом с окопом Марты объявился незнакомый субтактик, высокий, с темной кожей и яркими голубыми глазами. – Мы пришли вас сменить. Но если желаете остаться, я возражать не буду.

– Вот уж нет. Сами морозьте задницы и целуйтесь с насекомыми. А мы пойдем в тепло отсыпаться. Четыре атаки меньше чем за сутки – где такое видано?

– Это точно, – голубоглазый субтактик махнул рукой. – Сюда, ребята. Занимайте место. Те, кто сидел тут до нас, вроде бы не обгадились. Запаха, по крайней мере, нет.

– Еще один шутник на мою голову, – пробормотала она себе под нос, выждала, пока к коллеге перейдет контроль над модулем‑разведчиком, и полезла из окопа.

Через пять минут боевая бригада собралась у командирского транспортера. Другим звеньям повезло меньше, чем подопечным Марты – кто потерял бойца, а кто сразу двоих. Раненых оказалось вообще очень много.

– Да, потрепали нас сегодня, – проговорил Джонатан уныло. – Так, всех погрузили? Тогда двинулись.

Поскольку расстояние от периметра до города не превышало километра, бойцы преодолевали его пешком. Транспортеров на Фрио было мало, да и те большей частью довоенного производства – комфортабельные, но маленькие передвижные лаборатории, предназначенные для ученых.

Когда-то именно геологи, биологи и планетологи составляли большую часть населения холодной планеты.

Транспортер рыкнул, как огромный зверь, покатил в ту сторону, где поблескивали купола Розенфолла. Выстроившись длинной колонной, боевая бригада потянулась за ним. Звено Марты очутилось в самом конце, вместе с бойцами Рональда.

– Привет, – сказал тот, когда они оказались рядом. – Как твои сегодня?

– Нормально. Без потерь. А твои?

– Снайперу нашему не повезло, в лоб ему магнит. Костяная бомба рядом с ним лопнула. Нашпигован осколками, точно эта планета – льдом. Говорят, что жить будет, но «Ярость» в руки возьмет не скоро.

– Хреново, клянусь Пророком, – Марта покачала головой. – Какое-то время придется без снайпера, а затем нового пришлют, из пополнения…

– Какого пополнения? – Рональд скривился. – Не верю я в него. Такое ощущение, что нас забыли и бросили на этой планете. Чтобы погибли, но не просто так, а напоследок еще и пользу принесли. Хоть какую-то.

– Что ты такое говоришь? Нам же несколько дней назад прислали новичков, – возмутилась Марта.

– Да? А ты обратила внимание, каких?

– Каких?

– Приглядись, и поймешь, – Рональд покачнулся, и она поняла, что «чудо-техник» измотан до такой степени, что едва держится на ногах. – А заодно подумай, почему мы, ветераны, защищаем этот никому не нужный городишко.

– Он… – Марта осеклась. Помимо Розенфолла, на Фрио находились четыре портала и уж они имели куда большее значение, чем населенный пункт. Рисковать тут жизнями тех, кто прошел Эброн и Лонис, не имело смысла. Хотя эти жизни могли быть не нужны больше. – Но это невероятно!

– Все вероятно. Ты еще увидишь, – в голосе Рональда прозвучала обреченность.

Остаток пути до города проделали в молчании.

Прошли между черными остроконечными скалами, похожими на огромные зубы. Открылся Северный купол и шлюз в его боку. Первым в разошедшиеся створки проехал транспортер, за ним потянулись бойцы.

Марте Розенфолл напоминал Фордж, гигантский город-фабрику на планете Гефест. Понятное дело, что тут все было куда меньшего масштаба, имелось четыре купола вместо одного. Но точно так же поднимались, упираясь в низкое «небо», дома, змеились трубы вентиляции.

– Вот мы и дома, – сказал Жозеф, когда шлюз остался позади, и они окунулись в теплый, а по меркам Фрио, раскаленный воздух. В насыщенной кислородом атмосфере легкие заработали на полную мощность. Из мускулов стала уходить мерзкая ломота. – Приятно возвращаться с победой. Вот поедим, а затем…

– Что толку от этих побед? – неожиданно буркнул Рашид.

Марта осознала, что слышит его голос всего во второй раз. Удивленно поглядела на новичка, раздумывая, что имел в виду Рональд. Вроде бы с этим парнем на первый взгляд полный порядок.

– Не понял тебя, поясни? – вступил тем временем в разговор Санчес. – Ты хочешь сказать, что мы тут занимаемся ерундой?

– Нет. Но смотри. Мы уже год воюем. Все время побеждаем, – Рашид говорил короткими фразами, будто стрелял из человеческого автомата. – А кому от этого лучше? Все только хуже и хуже.

– Нет, все-таки я дам тебе в морду, – заявил Санчес. – Уж извини, но…

– Тихо! – Марта чуть повысила голос. – Уймитесь. Вы что, сегодня рехнулись? Второй раз за день пытаетесь затеять драку.

Бойцы замолчали, но по взглядам было видно, что оба остались недовольны друг другом. Но слова Рашида упали на благодатную почву – помрачнела Лия, нахмурился Тадеуш. Даже Жозеф, никогда не забивавший голову всякой ерундой, начал почесывать затылок.

Транспортер свернул в сторону расположенного в центре городка госпиталя. Пешие бойцы миновали унификатор, и вступили на площадь, очень большую по меркам Розенфолла.

Две из четырех ее сторон занимали просторные общежития, после вторжения насекомых на Фрио переоборудованные под казармы. В одной из них обитала боевая бригада Джонатана.

– До ужина еще час, – сказала Марта, когда они поднялись к себе на верхний, третий этаж, – у кого проблемы с оружием, отправляйтесь к техникам сейчас. Все равно в санитарный блок не пробиться.

На здание имелось два душа. Тот, что поменьше, на верхнем этаже, называли «командирским». Туда ходили субтактики и сам тактик. Второй, «солдатский», находился внизу, рядом с кухней, и попасть туда было не проще, чем получить на Фрио солнечный удар.

Особенно в такой момент, сразу после возвращения.

– У моей пушки блок прицеливания барахлит, – заявил Тадеуш. – Надо показать на всякий случай…

– Иди, – кивнула Марта.

Она знала, что среди техников у Тадеуша есть приятель, с которым они вместе воевали еще во время неудачного вторжения на Олимп. Но мешать бойцам общаться с друзьями не собиралась.

Комната, отведенная их звену, располагалась в самом конце коридора. Места тут хватало для десяти коек, такого же количества тумбочек и огромного шкафа в углу. Его использовали для хранения оружие. Из окна открывался вид на площадь и на унификатор.

Сумей форсер повыше встать на подоконник, он бы дотянулся до лоснящейся, словно химерин, поверхности многослойного купола, защищавшего Розенфолл от бешеного холода Фрио.

– Ну а я, вообще, пойду, попробую прорваться в санблок, – заявила Лия, едва сбросив на пол рюкзак и вытащив из креплений пушку. – Не могу ходить грязной. Это же так мерзко! Кто-нибудь со мной?

«Иди, – думала Марта, без спешки избавляясь от амуниции. – Тебе, красотка, кто угодно из мужиков в очереди место уступит. И все же что имел в виду Рональд, говоря про новичков?». Мысли шевелились вяло, еле-еле, точно песчаные ящерицы с Норли в полдень. Уставшее тело требовало отдыха, и приходилось заставлять себя думать, не впадать в тупое оцепенение.

У Тяна – неустранимый дефект зрительных усилителей. Тут все понятно. А Рашид? Неужели его «сослали» на Фрио из‑за того, что он позволяет себе болтать лишнего? Ведь брякнул он сегодня такое, за что в первые дни войны любого боевого форсера отправили бы на ремодификацию.

Но тогда почему здесь они все? Сара, Жозеф, Анджей, Мигель, Санчес – настолько разные…

В одном Рональд прав – такие опытные бойцы пригодились бы там, где решается судьба Эволюции. Держать их тут, где приходится лишь обороняться, нет смысла. Или они оказались здесь случайно? Как песчинки, попавшие в один из потоков громадного урагана войны, что охватил множество планет…

Верить в это не хотелось.

Вынырнув из размышлений, Марта обнаружила, что в комнате их осталось трое – она с нагрудником в руках, валявшийся на кровати Жозеф и Тян с капсулой подпитки для брони в руке.

– Что ты ее крутишь, точно стакан? – поинтересовался хозяин мортиры. – Или раскусить собрался? – тут тон его сменился. – Хотя от здешней тоски зеленой скоро начнем грызть что угодно.

При режиме сутки на дежурстве, сутки на отдыхе бойцы, попав в казармы, первым делом стремились выспаться. Но, что самое странное, у них хватало времени на то, чтобы задуматься о развлечениях. А в Розенфолле с этим было не лучше, чем на Нифелгейме – с водой.

Пару недель назад, когда положение на Фрио окончательно стабилизировалось, боевые форсеры начали для забавы драться меж собой. Не до тяжелых повреждений, а до первой крови или до того, чтобы сбить противника с ног.

Продувные ребята из столовой соорудили перегонный аппарат и принялись гнать самогон из сухих пайков. Вкус у него был мерзейший, а наутро зверски болело голова. Но его пили, потому что ничего другого не имелось.

Командиры, само собой, знали, что творится в гарнизоне, но не предпринимали ничего.

Знали, что не в силах предложить что-нибудь получше.

– От тоски зеленой? – сердито проворчала Марта. – Ты здесь не развлекаешься, Жозеф, а сражаешься за Пророка и Эволюцию! Помни, что бьешься за то, чтобы наша раса могла жить и развиваться!

Она понимала, что сама не верит в собственные слова. Но от этого делалось только хуже.

– Ладно тебе, я уж так… – прогудел Жозеф.

– Молчать! – Марта злилась в первую очередь на себя, осознавала, что выплескивает гнев, усталость и раздражение на ни в чем не виноватого бойца. Но остановиться не могла. – Да за такие слова ты достоин только генопсихологической экспертизы! Ты…

Жозеф глядел на нее с недоуменной обидой ребенка, моргая голубыми глазищами, Тян – удивленно.

– Что за шум? – в комнату зашел Санчес, рану на шее которого закрывала заживляющая пена.

Марта замолчала. Поняла, что дышит тяжело, словно еще находится снаружи, и что яростно сжимает кулаки.

– Ничего не было, – прохрипела она, опуская взгляд. – Совершенно ничего. Забудьте о том, что произошло.

Ей было чудовищно стыдно за собственную вспышку.

И сохранялось это мерзкое чувство до самого отбоя.