Читать книгу Солнце цвета крови - Дмитрий Казаков - Страница 2

– Эй, кто хочет сразиться с нашим новым другом? – спросил Две Марки, повернувшись к зрителям. – Только не калечить!

– Пожалуй, я, – ответил тощий невысокий парень, которого звали, насколько Ивар запомнил, Сигфредом.

Взяв меч, он принял боевую стойку. Ивар глухо застонал. В этот момент он хотел оказаться где угодно, за тысячи миль отсюда, даже в самом Хель, лишь бы избавиться от необходимости сражаться…

– Чего ты ждешь? – спросил Сигфред, поводя лезвием в воздухе. —Нападай!

На это раз Ивар, наученный прошлым опытом, атаковал осторожно. Сделал шаг вперед и после этого ударил, целясь в шею противника. Тот играючи отразил удар и тут же прыгнул вбок.

Ивар крутанулся, пытаясь защититься, тяжелый щит потянул его в сторону. Чтобы не упасть, он выбросил руку с мечом и, к собственному удивлению, попал точно в Сигфреда, который, видя, что сопернику не до него, свой удар остановил на полпути.

Лезвие пропороло рубаху и прорезало бок. На белой ткани выступило и начало быстро разрастаться алое пятно.

Ивар совершенно непроизвольно вытащил меч и отступил на шаг, с ужасом глядя на раненого. Руки у него тряслись, а губы двигались, рождая слова:

– Я не хотел… Это случайно… Я не хотел!

Сигфред, как казалось, вовсе его не слышал. На его лице отразилось удивление, он недоуменно посмотрел на бок, и меч с обиженным лязгом вывалился из руки.

– Ивар, беги! – неожиданно скомандовал Эйрик. – Быстро!

Но оказалось уже поздно. Лицо Сигфреда неожиданно преобразилось – темные глаза заблестели, точно слюда, а в чертах проступила неукротимая, бешеная ярость.

Зарычав, он двинулся прямо на Ивара. С подбородка безумца капала пена, на шее страшно напряглись жилы, лицо сделалось багровым.

– Беги! – еще раз крикнул Эйрик, и в голосе его послышалось отчаяние. – Он ведь убьет тебя!

Ивар отступил еще, с ужасом ощущая, что ноги не слушаются. Мелькнула мысль о том, что можно бы защититься – ведь в руках у него оружие, а Сигфред идет на него с голыми руками.

Но привести ее в исполнение Ивар не успел. Огромная ладонь отстранила его с такой легкостью, с какой обычный человек отодвигает кувшин, и могучая фигура Кари вклинилась между безумцем и его предполагаемой жертвой.

– Спокойно, – голосом мощным, как морские валы, прогудел Кари Ленивый. – Утихомирься, Сигфред…

Тот в ответ зашипел, точно кошка, и бросился на Кари. Легким толчком могучий викинг отшвырнул нападавшего. Перекатившись по земле, Сигфред стремительно поднялся на ноги, одним прыжком подскочил к сосне толщиной в руку, ухватился за ствол, и Ивар не поверил своим ушам – дерево затрещало.

На стволе обозначилась трещина. С яростным ревом Сигфред пригнул его к земле и одним рывком сломал. В мгновение отломил верхушку с ветвями и с импровизированной палицей напал на Ленивого.

Замах его был стремителен, словно Сигфред бил не толстым стволом, а легкой палкой. Свистнул воздух, а Кари все так же стоял, не сходя с места. Обманчиво ленивым движением он поднял руку.

Раздался глухой хряск, словно ударили по деревянной колоде. В руках у Сигфреда остался короткий обломок, а остальная часть дубины, медленно вращаясь, отправилась в полет.

Пролетев с десяток шагов, она с отчетливым «чпок!» приземлилась на голову мирно спавшему до сих пор Вемунду. Храп прервался, и, по-старчески закряхтев, Боров сел.

– Вот так всегда, – сказал он недружелюбно, распахивая рот в звучном зевке. – Только ляжешь вздремнуть, тебя тут же будят! Что, передрались опять, что ли?

Первым засмеялся Эйрик, за ним глухо захохотал – точно ударялись друг о друга валуны, Кари. Несмело захихикал Ивар. На безумном лице Сигфреда проступило странное выражение – такое может быть у человека, который изо всех сил старается проснуться, чтобы вырваться из кошмарного сна.

Прижав ладони к лицу, он со стоном рухнул на землю.

– Он бы просто убил тебя, – отсмеявшись, сказал подошедший к Ивару Эйрик. – Он же берсерк. Его даже прозвали Весло за то, что один раз, впав в боевую ярость, он расшвырял пятерых противников корабельным веслом. Тогда ему было всего тринадцать.

Сигфред заворочался, приходя в себя. С трудом встал на ноги, его шатало. На лице было дикое, испуганное выражение. Кари, бережно придерживая соратника, повел его к морю – умыться.

В берег с глухим гулом бились неутомимые волны.

Викинги, отправившиеся в селение, вернулись к вечеру. Со стороны дороги разнесся противный скрип, и показались медленно катящиеся телеги, нагруженные бочками и мешками. Викинги брели рядом с ними, непринужденно смеясь и болтая.

– Вставайте, лежебоки! – крикнул Хаук, подходя к лагерю. – Все на разгрузку! Мы купили все, что нужно для долгого пути…

– И пиво! – глубокомысленно изрек спящий Ве-мунд, не переставая храпеть.

– И ты вставай, – приказал ему конунг. – Сам знаешь, у нас работают все.

Ивар, у которого после целого дня махания мечом нестерпимо ныли плечи и руки, без особого воодушевления направился к телегам. Но работа спорилась, мешки один за другим шлепались на землю, в бочонках что-то призывно булькало, и вскоре весь груз был свален на замшелые камни, где лежал теперь беспорядочной кучей.

Возчики щелкнули кнутами, и телеги, заскрипев еще противнее, отправились в обратный путь.

– Арнвид! – Во взгляде, обращенном на Лысого, был приказ. – Вопроси руны. Все готово, и мы можем выйти в море хоть завтра. Что нам готовит судьба?

– Сейчас посмотрим. – И эриль, бормоча что-то под нос, отвязал от пояса небольшой мешочек из кожи, бока которого украшали таинственные знаки.

Закрыв глаза, он сунул в мешочек руку и вытащил оттуда небольшую пластинку, выточенную, судя по цвету, из моржового клыка. На ее поверхности был выжжен угловатый значок.

Ивар с суеверным страхом наблюдал за Арнвидом. Лысый старик в этот момент выглядел величественно, словно сам Один, а глаза его едва заметно светились. Недовольно пробурчав что-то себе под нос, он вытащил еще одну руну и воззрился на нее с видом человека, силящегося разгадать трудную загадку.

– Молот Тора и День, – сказал эриль после паузы, во время которой никто из викингов не решался нарушить тишину. Обычно буйные и шумные, сейчас морские воины, сбились в тесную кучку, словно нашкодившие дети. – Борьба, а потом слава. Путешествие наше будет непростым, но в нем обретем мы немало побед! Можно плыть, конунг!

Хаук, на лице которого на мгновение появилось и тут же исчезло выражение жадного любопытства, обвел, взглядом дружину.

– Вы слышали? – спросил он звенящим голосом. – Завтра мы отправляемся в поход, и пусть Владыка Ратей будет с нами! Одину слава!

– Одину слава! – Трижды повторенный тремя десятками луженых глоток клич прокатился по берегу, заставив море на мгновение утихнуть, а чаек – с истошными воплями взвиться в воздух.

А вечером, когда огонь костра жадно облизывал поленья, а над ним шкварчали, исходя жиром, отборные куски мяса, конунг совершенно неожиданно обратился к Ивару.

– Каждый новый дружинник, – сказал Хаук, и глаза его были холодны, точно зимний рассвет, – попадающий на наш корабль, должен рассказать о себе. Мы должны знать, с кем нам придется сражаться бок о бок.

Собравшиеся вокруг костра викинги радостно загудели. Ивар сглотнул. Рассказывать не хотелось, хотелось спрятаться от устремленных на него любопытных взглядов.

– Ну, я… мне, – начал он, чуть не заикаясь.

– Не мямли! – прервал его конунг. – Ты не косноязычен, так что говори нормально.

– Я родом из Скауна, что близ озера Мьерс, – сказал Ивар, собравшись с духом. – Мой отец был бондом, не самым богатым. Три года назад во время набега шведов дом наш сгорел, все родичи мои погибли. Пешком я добрался до деревни Хальтдален, где Аки Золотая Борода, двоюродный брат мужа сестры моей матери, приютил меня.

– Немалый путь ты проделал! – удивился кто-то.

– Ну а как я попал сюда, вы наверняка знаете, – неуверенно улыбнувшись, добавил Ивар. – Почтенный Хаук спас меня от смерти…

– Слушай, – перебил его Нерейд, в глазах которого плясали искры веселья. – А как ты смог соблазнить дочку Аки? Ведь она красивая девица, наверняка за ней бегали парни и побогаче и покрасивей тебя! Ведь ты был простым батраком!

– Я не знаю, – совершенно искренне ответил Ивар и порадовался, что в полумраке никто не видит, как покраснели его щеки. – Как-то само получилось… Я не особо и хотел… Она сама как-то подошла… ну и… вот!

– Странно. – Арнвид усмехнулся. – Иные столько сил прикладывают и не добиваются ничего, а ты ничего не хотел – и все получил! Ловкач!

– Вот и прозвище! Вот и прозвище! – весело воскликнул неуемный Нерейд. – Что за человек, у которого даже нет прозвища? Ивар Ловкач – звучит?

Викинги захохотали так, что Ивару показалось, будто земля слегка вздрогнула. Сам он почувствовал, что краснеет еще сильнее. Щеки заполыхали так, что от них можно было разжигать огонь, и Ивар сердито посмотрел на шутника.

Тот в ответ показал язык, длинный и острый, подозрительно похожий на змеиный.

– Одного не пойму. – От слов Хаука среди теплого вечера ощутимо повеяло холодом. – Ты хоть что-нибудь в жизни делал сам? Хоть раз отвечал за свои поступки?

– Да, наверно… – неуверенно начал Ивар.

– А я думаю – нет, – прервал его конунг. – За все события в твоей жизни ответственность несет кто-то другой. А тот, кто не может отвечать за свои поступки, не может зваться мужчиной.

Повисла напряженная тишина. Только потрескивали угли в костре да шумело море. Под пристальным взглядом Хаука Ивару стало очень неуютно.

– Ладно, – проговорил тот, отводя глаза. – Поедим – и спать, завтра выходим в море.

Пахнущее дымом мясо рвали зубами с яростью оголодавших хищников. Жир тек по пальцам, слышалось чавканье, перемежаемое треском из-за шевелящихся ушей едоков.

Ивару кусок не лез в горло. Слова предводителя викингов почему-то запали в душу, показались особенно обидными, хотя до сегодняшнего дня юноша был уверен, что живет вполне правильно и все решает в жизни сам…

Покончив со своей порцией, он встал и отправился к воде. Море тянулось на запад слегка всхолмленной темной равниной. По небу бежали рваные тучи, жуткие чудовища, пожирающие звезды. Изредка выглядывающая из-за них луна сыпала на воду горсть серебристых бликов и тут же пряталась снова.

Ивар уселся на небольшой бугорок и принялся смотреть на бескрайнюю водную гладь. В голове вспыхивали и гасли судорожные, тревожные мысли. Еще несколько дней назад он не представлял иной жизни, чем в усадьбе Золотой Бороды, и был вполне доволен тем, что проведет батраком всю жизнь. Теперь его будущее лежит там, за морем, за его бездонными пучинами…

Знать бы, какие еще сюрпризы приготовила судьба?

– Навались! – крикнул Хаук. – Давай! Раз-два!

Рядом сипел и потел Нерейд, под сапогами противно скрипел песок, а драккар, точно уснувший на берегу кит, не желал сдвигаться с места. Лежбище на берегу Трандхейм-фьорда казалось ему уютнее, чем переменчивое лоно моря.

– Еще разок! Он поддается! – В крике конунга звучало несгибаемое упорство. – Давай!

Ивар налег, смачно выругался Кари, и днище корабля с противным шуршанием сдвинулось с места. Медленно, а затем все быстрее драккар заскользил к морю. Через несколько мгновений его нос с плеском погрузился в серые точно сталь волны. Языки белой пены облизали смоленые борта.

– Клянусь медом богов, наш конь бурунов изрядно располнел! – сказал Арнвид, пыхтя, как прохудившиеся мехи. Эриль толкал корабль вместе со всеми, несмотря на возраст.

– Ничего, – без тени улыбки ответил Хаук. – Побегает – похудеет. Грузимся!

Последовала суета, во время которой на борт были погружены доставленные вчера припасы – пиво, сухари, копченое мясо. С грохотом вставали в пазы длинные весла.

Ивару, как самому неумелому, досталось место на последней скамье. Сидящий ближе к носу Вемунд посмотрел на нового викинга без воодушевления и сказал:

– Жилы не рви. Старайся попадать в ритм. Если устанешь – весло подними и отдыхай. Все равно толку от тебя пока немного.

– Ну что, отваливаем? – спросил Эйрик Две Марки, вставший к рулю, у конунга.

– Отваливаем! – сказал тот. – Да поможет нам Один!

Весла с плеском погрузились в воду, и корабль медленно, словно огромная рыбина, принялся выбираться с мелководья. Отплыв от берега, он развернулся на северо-запад, к выходу из фьорда.

– Гребем! – приказал Хаук. – Как выйдем на открытую воду, поставим парус.

Веслом, которое на первый взгляд выглядело неподъемным, оказалось орудовать довольно легко. Ивар вскоре приноровился к неторопливому ритму гребли. Корабль резво бежал вперед, с шумом зарываясь в волны. По правому борту медленно уплывал назад лесистый берег фьорда. Свежий ветер трепал волосы, время от времени гребцов обдавало брызгами.

На носу драккара статуей замер Хаук. Синий плащ вился за его плечами, точно диковинные крылья, и впервые за многие месяцы морской конунг дышал полной грудью, вдыхая наполненный влагой ветер.

К полудню Ивар ощутил, что весло начало тяжелеть. Им становилось все сложнее и сложнее ворочать. На ладонях набухли и уже побаливали мозоли. Ветер перестал казаться свежим, превратившись в просто холодный. Не согревала даже гребля. Прочие викинги всe так же неутомимо гребли, не обращая внимания на неудобства.

– Хватит! – приказал Хаук, когда берег неожиданно оборвался острым мысом и свернул на юго-запад. – Суши весла. Разворачиваемся и ставим парус! Ветер, хвала богам, попутный!

Викинги забегали, устанавливая мачту, которая до сих пор лежала между скамьями на днище корабля. Ивар, который мало чего понимал в происходящем, помогал по мере сил.

Поползла к небесам рея, и с треском развернулся на ней парус – белый, с ярко-алым диском солнца в середине.

– Конунг называет его Кровавым Глазом, – сообщил Ивару Арнвид, лысина которого гордо блестела под лучами нежаркого солнца.

– Хей! – крикнул тем временем Хаук, и в голосе его, обычно спокойном, звучала самая настоящая радость. – Доставай пиво! С почином!

Морская гладь огласилась восторженными воплями.

Ветер надувал пузырем парус с Кровавым Глазом, и драккар с шумом резал морскую плоть. На открытой воде качка усилилась, и Ивар неожиданно ощутил, что его начинает подташнивать. После обеда, состоявшего из пива и сухарей, неприятные ощущения усилились.

– Это у тебя с непривычки. Полежи, авось полегчает, – сказал Вемунд, глядя на позеленевшего соратника, и сам, должно быть для того, чтобы бороться с морской болезнью, улегся на лавку и захрапел.

Но попутный ветер держался недолго. Он все слабел и слабел, пока не пропал совсем. Парус бессильно обвис, и движение корабля замедлилось.

– Арнвид, где ты там?! – крикнул Хаук. – Отрабатывай харчи!

Лысый эриль с сомнением во взоре обозрел небо и поскреб макушку.

– Сложно будет, – проговорил он. – Может, на веслах?

– Успеем еще нагрестись, – ответил конунг. – Пока не вработались, все после зимы жирком обросли. Зачем зря силы тратить?

Покачав головой, Арнвид взошел на нос корабля, к самой драконьей голове, поднял лицо к небу и запел! Голос его, поначалу хриплый, постепенно становился все более сильным и звонким. Слов Ивар, к немалому удивлению, разобрать не мог.

Неожиданно эриль прервал пение, но отголоски песни все еще продолжали звучать над поверхностью моря, словно странное, почти не гаснущее эхо. Арнвид резко вскинул руку и стремительными движениями нарисовал в воздухе несколько рун. Ладонь Лысого оставила серебристый огненный след, и угловатые знаки повисли в воздухе, светясь и потрескивая.

Арнвид выкрикнул нечто повелительное и сделал жест от себя, словно отталкивая что-то невидимое. Руны скачком увеличились, вспыхнули ярко и тут же исчезли в ослепительной вспышке.

Ветер налетел могучим порывом. Парус выгнулся, заскрипели крепящие его веревки, мачта ощутимо прогнулась. Море швырнуло в лицо Ивару пригоршню брызг, он машинально сглотнул, ощутив на языке солоноватую горечь.

– Вот теперь порядок, – мрачно пробормотал эриль, отходя к своей скамье.

Вызванный им ветер держался до самого вечера. Желтый шарик солнца неудержимо катился по голубому куполу неба, а когда он навис почти над самым западным горизонтом, впереди вырос, словно поднявшись из моря, скалистый неуютный берег.

– Остров Хитра, – сказал Ивару проснувшийся Вемунд. – Там, чуть дальше, есть удобная бухта. В ней, скорее всего, и заночуем.

Скалы, тянувшиеся вдоль берега отвесной серой стеной, расступились, обнажив полукруг песчаного пляжа. Видна была небольшая речка, впадающая в море, и роща странных деревьев с толстыми стволами.

– К берегу! – скомандовал Хаук.

Драккар начал поворачивать. Парус заполоскался и повис, пришлось викингам браться за весла. Задним ходом корабль медленно вошел в бухту. Тут царило почти полное безветрие.

Заскрипел под днищем песок. Ивар вслед за остальными выскочил за борт. Сапоги промокли сразу, но разве станет мужчина обращать внимание на такие мелочи? По команде дружно взялись, и драккар одним движением наполовину вылетел на берег. Только зашумели возмущенно, раздаваясь в стороны, волны.

Стоять на твердой суше после целого дня, проведенного на качающейся палубе, было странно, и Ивар, отправившийся вместе с остальными за дровами, некоторое время ковылял, как хромой.

Среди огромных деревьев царила полная тишина, под ногами шуршали странные узорчатые листья, в воздухе плавал приятный сладковатый аромат.

– Дубы? – Узнавание было внезапным, точно удар молнии. – Я думал, они так далеко к северу не растут! Ведь даже в Уппленде они редки.

– Да, не растут, – ответил оказавшийся рядом Арнвид, который уже успел набрать охапку веток. – Им слишком холодно. Но это место, – тут эриль понизил голос, словно их кто-то мог подслушать, – пропитано древним волшебством. Когда-то тут было святилище тех, кого мы называем светлыми альвами. Потом с юга пришли наши предки, и альвы ушли, не желая терпеть соседства. А чары остались…

Ивар огляделся. Дубы возвышались, точно исполинские коричневые колонны. Несмотря на весну, они были покрыты листьями, и сплошной их полог скрывал небо. Казалось, что стоишь в огромном зале с высоким зеленым потолком, сотканным из слегка колеблющейся ткани. Странное ощущение, похожее на светлую, тихую тоску, пронизало Ивара. Он невольно вздрогнул…

Наваждение исчезло мгновенно. Он вновь стоял посреди дубовой рощи, а вокруг возились, собирая хворост, соратники. Опасаясь быть обвиненным в лености, он бросился помогать.

К кораблю, около которого был уже разожжен костер, Ивар принес такую охапку веток, что едва не задохнулся под ее тяжестью. Вывалил ее на землю, вытер со лба пот и собрался отдохнуть до ужина, когда чья-то рука тронула его за плечо.

Повернувшись, он увидел Эйрика Две Марки.

– Пойдем, – сказал тот, протягивая Ивару меч.

– Куда? – спросил тот, холодея от нехорошего предчувствия.

– Ты должен научиться пользоваться оружием, – пожал плечами седой викинг. – Или погибнешь в первом же бою. Нам на корабле не нужен бесполезный человек.

– Но я устал! Мы почти целый день гребли!

– Ничего. – Две Марки понимающе ухмыльнулся. – Привыкай. Это пока тяжело. Дальше будет еще тяжелее! Пойдем!

Ивар вздохнул и, взяв меч, потащился за Эйриком.

Второй день плавания почти ничем не отличался от первого. Ветер держался попутный, но очень слабый, и Хаук несколько раз усаживал дружину на весла. Море было спокойным, равномерно бежали пологие серые волны, метались над водяной поверхностью чайки, оглашая мир пронзительными криками.

Корабль двигался на юго-запад, не теряя из виду землю. Они проплывали мимо островов, больших и маленьких, огибали узкие устья фьордов, иные из которых могут тянуться в глубь земли на многие дни пути. Жители селений, расположенных на берегах, провожали корабль внимательными взглядами, а рыбацкие суденышки при виде паруса с алым солнечным диском стремились отойти подальше. Драккар Хаука Льда в этих местах, судя по всему, хорошо знали.

Первый большой корабль они увидели только к вечеру. Длинный драккар вывернул из-за скалистого острова, похожего на огромный окорок, и ходко пошел на сближение.

Викинги заволновались.

– Парус с желтыми и белыми полосами! – крикнул, вглядевшись в приближающееся судно, зоркий Нерейд. – На носу – медвежья голова. Это Берси Драный Плащ!

– Славную встречу послал нам Один. – В голосе Хаука звенела кровожадная радость. – Будет с кем сегодня переведаться в буре копий. Вооружайтесь!

Ивар ощутил, как сердце его сжалось, точно испуганный заяц, а затем зачастило, как у птицы. Остановившимся взглядом он смотрел на то, как соратники извлекают из-под лавок кольчуги и облачаются в них, как размахивают для пробы мечами и топорами, как блестит солнце на шлемах.

– А ты чего замер, точно пугало? – хлопнул Ивара по плечу Вемунд. – Бери оружие, готовься биться! Берси – кровный враг нашего конунга, так что сегодня без драки спать не ляжем…

Ивар вздрогнул и в отчаянии осмотрелся. Во рту образовался противный гнилостный привкус, руки тряслись, а во всем теле ощущалась какая-то легкая слабость. Очень хотелось выпрыгнуть за борт, лишь бы оказаться подальше от корабля, на котором сейчас зазвенят мечи…

С некоторым трудом пересилив себя, он надел шлем, взял меч, который научился держать правильно только вчера, а на левую руку навесил щит. Все вокруг уже были в боевом облачении, Торир и еще двое викингов накладывали стрелы на тетиву. Прочие воины собирались на носу корабля, который был развернут в сторону вражеского драккара. У самой драконьей головы замер Хаук, светлые волосы его торчали из-под шлема, а лицо было спокойным, словно не битва предстояла впереди, а пирушка в кругу друзей.

Корабли медленно сближались.

– Помните, – предупредил конунг, повернувшись к воинам, – никто не избегнет смерти! Но тот, кто со славой падет в бою, попадет в чертоги Отца Ратей! Одину слава!

– Одину слава! – слитным ревом отозвалась дружина.

И словно эхо долетел от вражеского драккара слабый крик.

– Чего они там? – спросил Нерейд, напряженно прислушиваясь. – Никак оскорбления выкрикивают?

– Точно, – кивнул Арнвид. – Говорят, что мы все – сыновья рабов, годные, только чтобы жрать свиной помет. Сейчас я им отвечу!

Эриль на несколько мгновений задумался, а затем открыл рот:

Чеканные строки висы одна за другой падали на притихшую водную гладь. В ответ на нее с корабля Берси Драного Плаща послышались яростные вопли, лишенные какого-либо склада. Похоже, что на том драккаре не нашлось никого, обученного искусству скальда.

Дружинники Хаука оскорбительно захохотали.

– Вот так-то, – сказал Арнвид, гордый, точно петух, прогнавший от своих кур соперника. – Будут знать, как со мной связываться!

– Прикройте эриля щитом, – бросил конунг, – похоже, они сейчас начнут стрелять.

– Ивар! – рявкнул, оглянувшись, Эйрик Две Марки. – Иди сюда! Толку от тебя мало! Головой отвечаешь за Арнвида! Вдруг ему понадобится бросить руны? В этот момент он даже щит не может держать!

Ослушаться не было никакой возможности.

Когда Ивар шагнул вперед, ноги его, казалось, весили каждая больше, чем весь драккар. Подойдя, он встал перед эрилем, оказавшись в последнем ряду бойцов, которые выстроились клином.

В тот же момент свистнули первые стрелы. Одна вонзилась в мачту, пролетев над самой головой Ивара, и тот вздрогнул, живо представив, как она впивается ему в лицо, пробивает кости, вонзается в мозг…

От страха на спине выступила испарина.

– Берси! – крикнул Хаук, который стоял в открытую, ничуть не таясь нацеленных в него стрел. – Ты сам пришел ко мне, совратитель! Сегодня я убью тебя!

– Я поджидал тебя здесь, трус! – ответил низкий, рычащий голос. – Твой труп я отдам псам!

Вемунд обидчиво заворчал.

– Давай! – махнул рукой конунг и тут же отступил под защиту щитов. Торир спустил тетиву. Тотчас на корабле противника раздался вопль и тяжелое тело с плеском упало за борт.

Воины Хаука дружно заулюлюкали.

Перестрелка длилась недолго. Поняв, что лучники у противника лучше, чем у него, Драный Плащ повел корабль вперед. Драккары с треском столкнулись, Ивар едва не упал. Через состыковавшиеся борта с истошным ревом хлынула лавина воинов. Навстречу им двинулась крепко сбитая стена щитов.

Лязг железа мгновенно стал оглушающим. Ивар видел, как свалился разрубленный секирой Вемунда воин с чужого драккара, как Торир один за другим швырнул свои топоры и взялся за меч, как огромный Кари, еще не впавший в боевую ярость, возвышается среди схватки, словно утес среди бурных волн.

Сам Ивар остался за спинами сражающихся. Мокрыми от пота руками он сжимал меч и щит, моля всех богов о том, чтобы ему не пришлось вступить в сражение. Рядом подпрыгивал и азартно выкрикивал что-то Арнвид.

Вылетевшее из схватки копье пролетело совсем рядом и вонзилось в борт, раздраженно задрожав длинным телом. Ивар испытал новый приступ страха. Преодолеть его помогла мысль о том, что он должен прикрывать другого, а значит, ему нельзя трусить.

Сместившись вправо, он заслонил собой увлекшегося Арнвида, который, похоже, вообще забыл про свой щит.

Битва тем временем продолжалась. Хаук, хладнокровно отражая нацеленные на него удары, сражался с предводителем нападавших – высоким воином, облаченным в шлем с личиной. Из-под нее торчала густая рыжая борода. Верх пока не мог взять никто.

Могучий рев перекрыл лязг оружия и вопли воинов. Так мог бы кричать инеистый великан, который прищемил ладонь дверью. Обнаженный по пояс воин, ростом и волосатостью могущий поспорить с медведем, вломился в ряды дружины Хаука, расшвыривая людей, точно поленья. В сторону отлетел Эйрик, с трудом увернулся от занесенного сверху топора Торир. Ивар с ужасом увидел, как меч отскочил от груди волосатого, точно она у него была из камня.

Но тут на пути у берсерка вырос Кари Ленивый. Он не кричал, но при взгляде на него даже одержимый одиновым безумием воин замешкался, зарычал, нагнетая ярость, изо рта его потекла пена.

Битва на мгновение остановилась. Все замерли, глядя на схватку гигантов.

Взлетела рука с топором. Кари шагнул вперед так, что корабль вздрогнул, и схватил противника за запястье. Лицо того от напряжения перекосилось и налилось кровью.

Они стояли неподвижно, застыв, точно тролли, которых застал рассвет. Затем послышался слабый треск, и Ивар, ощущая тошноту, увидел, как рука волосатого переламывается под могучей дланью Кари, точно сухая ветка.

Взблеск меча, фонтан крови, брызнувший из разрубленного горла, – и бешеный рев, который не смолкал все это время, затих, сменившись хриплым бульканьем. Поверженный берсерк рухнул, а Кари ликующе закричал, вскинув над головой отливающий багровым клинок.

Следующим ударом он разрубил еще одного дружинника Берси надвое.

Все тут же пришло в движение. Битва возобновилась, но воины Хаука словно обрели второе дыхание, а дружинники Берси, ошеломленные гибелью сильнейшего из своих, потеряли боевой дух.

Сами конунги продолжали сражаться. Мечи лязгали, щиты покрылись трещинами, но ни один не мог одолеть другого…

– Отходим! – крикнул Драный Плащ. – Все на корабль!

– Стой, трус! – яростно зарычал Хаук, но Берси, изловчившись, оттолкнул его щитом, а сам отпрыгнул назад, на свой драккар.

За конунгом последовали воины. Один за другим они обращались в бегство. Иные брались за весла и отталкивали свой корабль от корабля Хаука, лучники вновь взялись за свое оружие. Самые отчаянные и сильные прикрывали отход.

Ивар, который весь бой простоял на месте, неожиданно понял, что победа близка и что сегодня вражеский меч не проделает прорехи в его шкуре, не поковыряется во внутренностях…

Осознание того, что он жив, наполнило сердце безумным восторгом. Родившись в груди, тот теплой волной поднялся до горла, откуда и вырвался истошным воплем радости. Не видя ничего вокруг, Ивар ликующе вскинул руки…

Свистнула стрела. Рядом кто-то застонал.

Восторг мгновенно исчез, по спине пополз холодок страха. Вернувшись от переживаний к реальности, Ивар обернулся: Арнвид медленно оседал на палубу. Из его плеча, горделиво белея оперением, торчала стрела. На суконной рубахе эриля расползалось кровавое пятно.

– Ой, – только и мог сказать Ивар.

– Вытащи стрелу, – прохрипел Арнвид, привалившись спиной к основанию мачты.

– Но как? Я не умею!

– Я научу. – Голос эриля от боли исказился до неузнаваемости. – Она пробила меня насквозь. Обломи вот тут…

Ивар, повинуясь подсказкам, разорвал рубаху на плече Лысого. Обломил заднюю часть стрелы и, ухватившись за торчащий из плеча окровавленный наконечник, принялся тянуть. Руки его дрожали, в горле бился гадостный ком тошноты.

Арнвид Лысый глухо стонал.

Стрела с протяжным чмоканьем выдернулась из раны. Ивар облегченно вздохнул и поспешно выпустил из рук окровавленный наконечник, который с глухим стуком упал ему под ноги. Только в этот момент Ивар понял, что вокруг тихо, как в погребе.

Повернувшись, он обнаружил, что дружина в полном составе стоит у него за спиной. Хаук снял шлем, мокрые от пота волосы потемнели и прядями прилипли ко лбу. Лицо Нерейда украшал здоровенный синяк, а из пореза на ноге Сигфреда, который был хорошо виден через порванную штанину, медленно струилась кровь.

– Ты должен был его прикрывать! – сказал конунг жестко, и глаза его заледенели, став двумя кружками холодного синего пламени. – Ты этого не сделал!

– Я не виноват, оно само получилось, – по своей обычной привычке забормотал Ивар.

– Мужчина отвечает за свои поступки, – очень медленно и четко проговорил Хаук. – В том числе и за те, которые не делают ему чести. Ты допустил ошибку, так хотя бы прими наказание достойно.

Ивар затравленно огляделся. Во взглядах, обращенных на него, не было сочувствия. Конунг шагнул вперед, правая рука его резко дернулась, и тут же в челюсть Ивара точно ударило бревном.

Он неожиданно ощутил, что лежит на палубе, а челюсть ужасно ноет. Конунг взирал на него сверху без всякой злобы, со спокойным видом человека, исполнившего свой долг.

– Эриль нужен нам живым и целым! – сказал он наставительно. – Всякая рана его – удар по всей дружине. Вдруг он теперь не сможет вовремя бросить руны?

– Я понял, – проговорил Ивар, кривясь от мучительной боли.

– Вот и хорошо, – кивнул Хаук. – Поднимайся. Нам пора на весла.

Тяжело развернувшись, словно огромный обожравшийся зверь, корабль заспешил к берегу. Несмотря на продолжительность, бой вышел не очень кровавым. В дружине Хаука погибли только двое, и еще двое не могли пока грести. Арнвид что-то делал с ними, время от времени морщась от боли в простреленном плече.

Ивару при каждом взгляде на эриля становилось стыдно.

Причалили в небольшой, не очень удобной бухточке. Сюда задувал ветер, поэтому костер нещадно дымил, не желая разгораться. За водой и дровами приходилось ходить далеко, но никто не жаловался – грести дальше в поисках более удобной стоянки не было сил.

Трупы убитых врагов, которых оказалось семь штук, ободрали и побросали в море. Эйрик со знанием дела осмотрел снятую с одного из мертвецов кольчугу, после чего передал ее Ивару.

– На, – сказал он. – Отчистишь, и будет твоя. Как раз по росту.

Отскребать кольчугу пришлось песком. Кровь прежнего хозяина отмывалась плохо. Ивар провозился почти до самого заката, заморозил до судорог руки в холодной воде, но зато тем же вечером облачился в кольчужную рубаху.

Впервые в жизни.

Ощущение было непривычным! Надежная тяжесть облекла плечи, холодила грудь сквозь холщовую рубаху, просторные рукава скрыли руки почти до запястий, а внизу кольчуга доходила до самых колен.

– Неплохо, – сказал Эйрик, осмотрев Ивара. – Только подпоясать надо. Бери меч и пошли, с сегодняшнего дня будешь учиться в кольчуге.

– Но я же не поужинал! – возразил Ивар. – И сторожить мне сегодня! Когда я отдохну?

– В чертогах у Одина! – последовал ответ. – Так что сделай все, чтобы тебя туда пустили!

Утро принесло дождь. Косматые седые облака, похожие на нечесаные пряди, прилетели с запада и со злым остервенением принялись заливать мир водой. Крупные капли с шипением бились о скалы, шлепали по траве, падали в костер, заливая его.

Только к полудню распогодилось, и Хаук велел копать могилы для погибших. Один из двух воинов, тяжело раненных вчера, умер ночью, несмотря на все старания Арнвида, так что в широкую яму, вырытую среди сосен, уложили три тела. С мечами, вложенными в руки, щитами в ногах, в шлемах и кольчугах воины выглядели словно живые. Смертельных ран не было видно.

Кряхтя от натуги, приволокли найденный неподалеку валун, который установили на вершине насыпанного поверх тел небольшого кургана. Арнвид, ругаясь и зло поглядывая на Ивара, вооружился зубилом и принялся высекать посмертную надпись. Закончив работу, он поднялся и глухо сказал:

– Пусть примет их в Вальхалле Один! Доблестные воины покинули сегодня наш мир, и единственное, что достойно их памяти, – поминальная виса.

Когда корабль вышел в море и высокий берег начал удаляться, то удивительно долго видно было серое пятнышко на вершине косогора – установленный на могиле камень со слегка криво выбитыми рунами.