Читать книгу Китайский капкан - Дмитрий Кодарский - Страница 3

Городок Снежный на карте не найти. Он надежно укрыт лесами и бездорожьем от посторонних глаз. Только жители окрестных деревень знают, что где-то рядом, за колючей проволокой, есть войсковая часть с секретным научно-исследовательским институтом, и служат там очень умные, прошедшие специальный отбор военные. Местные всегда старались обходить стороной таинственное место, не приближаясь без особой нужды к бдительно охраняемому КПП. Тем более что всегда существовал риск нарваться на какую-нибудь мобильную группу в маскировочных халатах и полной боевой раскраске, отрабатывающую замысловатые маневры на очередных учениях. Для обывателя такая внезапная встреча в лесу – удовольствие сомнительное и с непредсказуемыми последствиями. Избранные «аборигены» получали доступ в часть, только если своими знаниями и профессиональными навыками могли быть ей полезны. Но и они предпочитали не распространяться вовне о своей деятельности. От греха подальше. Чтоб работу не потерять, ну и, так сказать, оправдать оказанное им доверие, которое неизменно подкреплялось подпиской о неразглашении. Военный городок был автономен во всех отношениях: своя коммунальная инфраструктура, жилые дома и административные здания, детский сад, школа, госпиталь, гарнизонный дом офицеров и даже – библиотека. Во главе всего этого хозяйства – и бог, и царь, и он же воинский начальник – командир части. Именно он должен был блюсти интересы профессиональной деятельности, быта и даже досуга своих подчиненных и членов их семей. От командира требовались титанические усилия, недюжинный административный талант и особые душевные качества, чтобы этот живой и сложный организм под названием войсковая часть №00000 не давал сбоев ни по службе, ни в повседневной жизни. Городку Снежному с командирами чаще везло, чем нет. Хотя в последнее время руководству части всё сложнее становилось управлять личным составом. Как поддерживать на режимном объекте дисциплину сотен людей, ограничивать им выезды за пределы части, когда там, за периметром, 21 век бурлит и развивается, предлагает людям новые возможности и развлечения, а здесь их ограниченный «колючкой» мирок застыл, будто муха в янтаре, в благословенных и сонных семидесятых?.. Городок перестал быть для его жителей оазисом порядка, уюта, спокойствия и благополучия, став тесной и душной «тюрьмой», выбраться из которой можно только с разрешения начальства по уважительной причине или в командировку. Семьи военных жили в тоскливом ожидании свободы от отпуска до отпуска, стараясь проводить их с первого до последнего дня где-нибудь, но только не в части.

Антон Белов был семьей не обременен, поэтому в отпуск особо не рвался. Последние два года отдыхать летом ему не доводилось, женатые сослуживцы с детьми-школьниками уговаривали Антона уступить им три теплых месяца для поездки на море: детей оздоровить и жён побаловать. Белов благородно шел навстречу, потому что, несмотря на свой холостяцкий статус, понимал, что от таких мелочей иногда может зависеть семейное счастье. Всяких драм в городке навидался.

В июле 2004 года, после неожиданных организационно-штатных мероприятий в части, как-то сами собой вырисовались три недели отдыха. Белов прямо перед отъездом купил билет на станции с символичным для этого медвежьего угла названием Пустая, которая находилась километрах в десяти от Снежного. Он ехал в отпуск на малую родину как всегда без предупреждения. Родители-пенсионеры всегда ждали и всегда были рады. Накануне Антон Белов получил досрочное, в свои 35 лет, звание подполковника и должность начальника отдела опытных исследований новейшего вооружения.

Настроение было замечательное, несмотря на отвратительный сервис российских железных дорог в глубинке и вечную проблему с билетами на маленьких станциях. Быстро застелив постель, Антон забрался на верхнюю полку и закрыл глаза. Мыслями он уже был дома: поможет родителям перекрыть крышу одряхлевшего дома, по утрам на тихой речке, из которой в детстве не выползал всё лето, он будет сидеть со старой потрескавшейся удочкой. Руки помнят её отполированную и местами подмотанную задубевшей изолентой поверхность. А поздними вечерами на веранде он будет работать на своём стареньком ноутбуке, не давая пытливому мозгу «наукера» расслабиться. Из-за прикрытой от вечерней свежести двери будут доноситься бормотание телевизора и ласковая перебранка родителей. Три недели пролетят в умиротворении, какое бывает только в родительском доме, рядом с самыми близкими людьми. Мама будет печь пироги и, подперев ладошкой рано поседевшую голову, смотреть, как сын с аппетитом уминает их за обе щёки. В глазах у мамы уже много лет грустный укор: «Когда же ты, сынок, семью заведёшь?..» Но вслух не скажет – деликатная. Отец, крепкий, трудолюбивый и веселый, будет аккуратно расспрашивать о работе, шутить о политике и шоубизнесе. А потом – Антон вернется на службу, со свежими силами, на новое место, о котором он так долго мечтал и к которому честно и целенаправленно двигался несколько лет.

Поезд уже набрал скорость. Привычный стук колёс мерно отсчитывал километры на пути к дому. Белов задремал. Во сне он видел себя, проходящего через электронные системы охраны нового контрольно-пропускного пункта технической территории: на всё пара минут, в тамбур по одному человеку. Еще он видел себя, усталого, идущего с работы в пустую квартиру, где его, заядлого холостяка, никто не ждёт. Военный городок, зелёный, чистый, с тщательно выбеленными бордюрами пешеходных дорожек и стволами деревьев, и огороженный по периметру колючей проволокой, дающей мнимую надежду на защиту от потенциального врага, но в сущности лишь ограничивающей свободу перемещения жителей гарнизона. Магазин «Военторг» с заоблачными ценами и скудным ассортиментом товаров, к чему он давно привык. Традиционная пачка пельменей на ужин. Всё как обычно. Вечером вновь сядет за компьютер, чтоб поработать над своим детищем – новейшей системой управления крылатой ракетой, своего рода искусственным интеллектом. Дерзкий проект, о котором ещё никто не знает, но скоро он заявит о нём, и это будет триумф!

Кто-то толкнул его полку. Белов проснулся и посмотрел вниз. Огромный детина заправлял постель, тяжело сопя и покряхтывая.

– Извини, земляк, я случайно, головой. Разбудил?

– Да ладно, всё в порядке, – ответил Антон и откинулся обратно на подушку, потом повернулся к окну.

Не часто он встречал таких габаритных людей. В армии, например, таких он не видел вообще. Обычно военнослужащие в большинстве своём имели средний рост. Под этот шаблон подходил и сам Антон: немногим за сто семьдесят сантиметров, крепкого, но не атлетического, скорее жилистого телосложения. В общем, самый обычный с виду военный, в котором и не распознаешь офицера, если он не в погонах. Разве что короткая аккуратная причёска его русых волос с ровным уставным кантиком на выбритой шее, да выправка могла выдать в нём причастность к силовому ведомству.

На улице темнело. Багровая краюшка солнца торчала из-за горизонта. Проросшее поле уже теряло свои цвета, где-то вдалеке в окошках серых избушек загорались огоньки. В полусотне метров вдоль железнодорожного полотна по гравийной дороге, не отставая, мчался тонированный внедорожник БМВ, поднимая за собой хвост серой пыли. Антон приоткрыл окно. В нос ударил аромат вечерних трав, принесённый ветром с поля и перемешанный со слабым запахом креозота. Вновь нахлынули воспоминания. Опять его село, аромат скошенных полей, растянутых вдоль железной дороги, к которой детьми бегали смотреть на поезда, где в ожидании следующего состава вели задушевные беседы, делились секретами и мечтали.

Мечтали о разном. Видел Антон себя военным или кем-то другим – сложно сказать. Но часто представлял в своём будущем звёзды на погонах, просторы страны, открытые для него службой, гордость родителей за сына.

– Слышь, друг, – послышался уже знакомый голос снизу, – закрой окошко, а. Прохладно уже под вечер.

– Какие мы нежные… – буркнул в ответ Антон. Попутчик не услышал.

Белов подтянул раму и спустился с полки. Желудок призывно заурчал, требуя закинуть в него что-то съестное.

Незнакомец, похоже, испытывал те же чувства. Он выложил на стол солидный кусок копчёного сала. Купе вмиг наполнилось ароматом кострища. Антон сглотнул слюну и достал из своих припасов копчёную колбасу и пачку сухой лапши.

– Миша, – протянул руку попутчик.

– Антон! – отложив нож и колбасу, пожал массивную лапу нового знакомого. Имя Миша идеально подходило к медведеобразной внешности попутчика.

– Далёко? – Миша был немногословен.

– Завтра выхожу, – также кратко ответил Антон.

– И я тоже завтра. Угощайся, земляк.

Миша, несмотря на свой внушительный вид, с ювелирной точностью нарезал сальце тонюсенькими пластиками. Потом достал бутылку мутной жидкости, по всей видимости, самогона, достал из поездных подстаканников две граненые ёмкости, дунул в них, поставил рядышком и наполнил до середины.

– Будем! – сказал он и, не дожидаясь соседа по купе, залпом влил содержимое в себя, потом смачно занюхал кулаком и, как настоящий гурман, аккуратно положил пластик сала в рот.

– Ты чего не пьёшь? Не боись, хороший первачок! Мы на севере такой каждый день принимаем. Иначе никак! – довольно пожёвывая сало, заявил Миша.

Антон покрутил стакан в руке и повторил подвиг.

– Мужик! – порадовался за него Миша и налил по второй.

Жидкость, обжигая, растеклась по стенкам пустого желудка, наполняя тело приятной истомой. Слегка закружилась голова, Антона накрыла эйфория. Казалось, что наконец-то складывается так, как должно было быть всегда. Наконец-то и на его улице наступил праздник, после долгих лет упорной работы. И дальнейшие планы были грандиозные: начальник отдела, главный инженер части, и, наконец, Москва, которая вскоре настежь откроет перед ним все двери военных ведомств. Сердце застучало так часто, что сбилось дыхание. Антон машинально дотронулся до флэшки, спокойно лежавшей в кармане его рубашки.

Миша не тратил время на подобные раздумья. Сморщив лоб, с предельной сосредоточенностью он чистил картошку в мундирах, аккуратно выковыривая ножом глазки, потом сказал:

– Ну что, друг Антон, ещё по одной, и я спать!

Выпили, закусили.

Миша как сидел, завалился на полку и захрапел.

Поезд сбрасывал скорость, очевидно, подъезжая к какой-то станции. Яркие прожекторы переездов освещали купе сквозь белые занавески. Антон слегка отодвинул штору и посмотрел на пустынный перрон. У железной ограды за деревьями стояла та самая БМВ, что часом раньше гналась за поездом.

Через минуту проводник хлопнул дверью.

«Значит, никто к нам не подсел – это хорошо», – подумал Антон и посмотрел на свободные полки у противоположной стены. «Меньше народу – больше кислороду!» – вспомнилась поговорка его бывшего начальника.

Он пошарил в кармане куртки, достал пачку сигарет и спички. Вышел в тусклый тамбур, аскетично выкрашенный в серый цвет и навсегда пропахший табачным дымом. В пепельнице ещё тлел чей-то окурок.

Антон закурил. Поезд, вальяжно покачивая вагонами, мчался сквозь сумерки в ночь. На тёмно-синем небе среди редких облаков зажигались и подмигивали звёзды. Чужие планеты с безразличием смотрели на Антона, да и ему до них дела не было. Белов не был романтиком. Открылась дверь, и в тамбур вошла милая особа с тонкими восточными чертами лица. Она достала сигарету из новой пачки и спросила:

– Прикурить не найдётся?

Антон кивнул и зажёг спичку.

– Не спится? – снова спросила она.

– Нет.

– И мне не спится. Домой еду, волнуюсь почему-то. Каждый раз…

– И я домой… И тоже волнуюсь… – ответил Антон, ощутив, что язык спотыкается на этих простых словах.

Девушка сделала две затяжки и поломала сигарету в пепельнице. Пожелала спокойной ночи и ушла.

Антон ещё немного постоял в тамбуре, наполненном карамельным дымом от сигарет незнакомки, и отправился к себе в купе. Выпитое с попутчиком зелье прессовало сознание. Антон почувствовал вялость в ногах, дышать стало трудно, веки налились свинцом. В последний миг он схватился за поручень, но пальцы бессильно разжались. Он падал. Чьи-то крепкие руки подхватили его сзади.