Читать книгу Ваня-Любаня в стране вежливых людей - Дмитрий Кубраков - Страница 3

Сегодня ночью произошло маленькое, никем не замеченное чудо: Люба впервые в жизни увидела себя во сне отдельно от Вани. Его там даже рядом не стояло! А ведь раньше ей снились только они вместе, в своем натуральном сиамском облике. Всегда. Жаль, ребята еще слишком малы, чтобы понять всю важность этого события. Но самое удивительное, что это разъединение случилось как раз накануне их первого юбилея. Неужели просто совпадение? А может, кто-то девочке подарок такой во сне подбросил? Словно под подушку подложил тайком…

Когда няня Клава вышла из спальни, братец Ваня привычно взял с круглой прикроватной тумбочки серебряную монету размером с небольшую медаль. За эту двухрублевую монету настоящий коллекционер-нумизмат выложил бы миллиона два! Потому что ровно пять лет назад было выпущено всего пятьдесят таких монет, специально в честь появления на свет Вани-Любани. Спереди на этой редчайшей двухрублевой монете сияет не цифра «2», а «1 + 1». А сзади вместо обычного двуглавого орла изображены мальчик и девочка с общей головой и двумя лицами, повернутыми в разные стороны. Хотя у настоящих Вани-Любани лица совсем рядом и смотрят в одном направлении. Это художник слегка перефантазировал.

– Бросим жребий, кому сегодня чистить зубы, делать зарядку и мыть ноги перед сном? – привычно предложил Ваня, зажав монету в правой ладошке.

– Не-а, – ответила Люба с хмуро-серьезным выражением шоколадного лица. – Больше никаких жребиев. Мы что, маленькие? Нам теперь пять плюс пять равняется десять. Вторая десятка пошла. Предлагаю – с этого дня каждый сам чистит зубы, честно моет ноги и делает зарядку. Согласен?

Если бы Ваня мог, он бы сейчас повернулся лицом к сестре и заглянул ей в глаза, пытаясь понять – это шутка или всерьез. Но Ваня так не может, поэтому он выдвинул из круглой тумбочки квадратный верхний ящик, достал оттуда треугольное зеркало, поставил его перед собой и перед сестрой, чтобы оба видели свое отражение, и только тогда сделал удивленное выражение лица.

– Ты серьезно? – молча спросил Ваня.

– Апп-салютно. И вообще, хватит уже дурака валять. Пора за ум браться. Я за свой возьмусь, а ты берись за свой, по-хорошему советую, – тоже молча ответила Люба, придирчиво разглядывая себя в зеркало. А потом, смешно наморщив коричневый веснушчатый носик, вдруг добавила, уже вслух:

– Вот интересно, нам сегодня опять один подарок на двоих подарят, как на прошлый Деньрожденья? А вдруг тебе один, а мне какой-то совсем другой? А?

Ваня как-то отчужденно пожал свободным правым плечом и убрал зеркало обратно в ящик. Левое Ванино плечо не свободно – оно упирается в Любкину правую острую лопаточку.

…В прошлый раз им подарили настоящий двухместный автомобиль на четырех колесах и с большим черным рулем посередине, и они все лето и половину осени гоняли на нем по территории. Ваня крутил руль свободной правой рукой, а Любаня – свободной левой. А остальные две руки у них болтаются без дела за спинами друг у друга и больше похожи на тонкие розовые ласты. Из-за перепонок между пальцами. Их и руками-то назвать нельзя – так, недоручки какие-то.

– Мне нашей мамы-биоробота так не хватает… Особенно в праздники, – вдруг ни с того ни с сего тихо призналась Люба, следя за солнечным зайчиком в пятом углу. – Ты веришь, что ее тогда не смогли починить? Может, просто не захотели? Сделала свое дело – и пошла на эти… как их, на запчачачасти. И почему-то не осталось ни фотки, ни видика с мамкой… Клава хорошая, добрая, но это совсем другое, правда?

Ваня кивнул. И почувствовал, как что-то большое и теплое перекатилось ему на левую щеку и медленно стекает вниз. Вот умеет Любасик слезу пустить в самый неподходящий момент.

– Если ее вдруг починят, – шмыгнув носом, добавила девочка, – то я к ней подойду, посмотрю прямо в глаза и спрошу: ты зачем, сука, нас таких родила? Спицально или по ошибке?

– Она-то тут при чем? Она не хотела, – сказал Ваня и бережно приобнял сестру за плечо левой ластой-недоручкой. – Ладно, пошли в лезунас.

И пошли. Лезунас – это, конечно, санузел, только наоборот. Ребята его между собой так называют, чтобы никто не догадался. Он совмещенный – это вполне уютная, вся в разноцветных плитках комната, в центре которой красуется белоснежный двухместный затину в форме сплющенной гитары. (Ребята боятся – а вдруг когда-нибудь и правда возьмет и затянет?..) Еще там есть круглая ванна и овальная раковина-умывальник, а главное – квадратное зеркало в полстены. Сходили по-маленькому, почистили зубы, умылись. Вытираются, каждый своим полотенцем.

– Давай сегодня без зарядки? Все-таки Деньрожденья… – молча предложил Ваня, с надеждой глядя в сестричкины неподкупные глазищи в зеркале.

– Обнаглел совсем? – молча возмутилась Люба, смерив братца резко повзрослевшим взглядом. – Я таких ленивцев еще в жизни не встречала! Мы что, зарядку для дяди Воваси делаем? Мы же для себя же, чтобы у нас все правильно росло и это… развевалось. Помнишь, что доктор Смертин обещал? Что если мы правильно вырастем и сформулируемся, то нас от шестнадцати до восемнадцати будут разделять на два нормальных человека. По сантиметрику. И доктор уверен, что жить будем! Идиот, я только ради этого все терплю, понял? А то давно бы прямо тут бы утопилася. Буль-буль-буль – и все, свобода.

– Ага, так я тебе и дал в ванне утопнуть, дура. Совсем буль-буль? – молча сказал Ваня, с интересом посмотрел на сестренку в зеркало и кончиком своей розовой ласты покрутил ей у левого виска.

– Шуток не понимаешь? – скорчила Любка странную улыбку. И нарочно громко прикрикнула: – Ну-ка, мальчик, шагом марш в спортзальчик!

Пока неразлучная парочка направляется в спортзал, необходимо сделать три коротких пояснения.

Первое. Вся территория корпуса А нашпигована подслушивающей и подсматривающей аппаратурой, всякими «жучками-паучками» и скрытыми видеокамерами. Они установлены везде, даже на кухне. Даже в спальне! И на всякий случай даже в туалете. Об этом ребятам проболтался добрый младший надсмотрщик Сережа, когда выпил немного лишнего в День дурака. С тех пор самые важные темы Ваня-Любаня обсуждают молча, глядя друг на друга в зеркало и понимая друг друга без слов. У некоторых пар такая способность возникает после тридцати трех лет совместной жизни, а у ребят возникла после трех, резко и без спросу. Кстати, утром 2 апреля протрезвевший Сережа был с треском уволен дядей Вовасей.

Второе. Дядя Вовася – это главный резидент секретного объекта «Резиденция “Сиам-13”», где уже пять лет безвылазно живут Ваня-Любаня. Резиденция спряталась за высоким забором с колючей проволокой, в дремучем лесу в очень дальнем Подмосковье. На самой северной окраине, почти на границе с Тверской областью. Дядю Вовасю никто не видел, но он точно где-то здесь, все видит и слышит и в курсе всего, что происходит на каждом квадратном сантиметре его территории. А территория приличная, соток двадцать пять. Кличка, а точнее, оперативный псевдоним дяди Воваси – Гудвин. Каждый день, кроме воскресенья, он в 8:30 утра проводит в овальном зале корпуса Б летучку-пятиминутку, причем не по скайпу, а живьем, в виде строгого голоса откуда-то сверху. И когда он повышает на кого-то этот свой голос, у всех дрожат и потеют руки и ноги. У всех, кроме доктора медицинских наук, профессора А. Я. Смертина.

И третье пояснение. Доктор Смертин – руководитель секретной лаборатории, где в результате сверхсекретного эксперимента появились на свет Ваня-Любаня. И он единственный человек в «Сиаме-13», на которого дядя Вовася за эти пять лет еще ни разу не повысил свой страшный голос. И единственный, кто с Гудвином на «ты».

Когда вошли в спортзал, Люба вдруг говорит:

– Ладно, Ванёк, так и быть, по случаю Деньрожденья сделаем самую простую разминочку. На зарядку-лайт стано-вись!

Вот хлебом сестрицу не корми – дай покомандовать. Но с зарядкой сегодня быстро управились. Двадцать пять приседаний на двух, трех и четырех ногах, двадцать отжиманий на обеих руках, пять раз по металлическому шесту до потолка и обратно, хулахуп с одним, двумя, тремя, четырьмя, пятью обручами, сальто с переворотом на козле, десять подтягиваний и три «солнышка» на перекладине. Только и всего. Даже вспотеть не успели.

И без десяти девять уже сидят в лаборатории, нетерпеливо ерзая и вертясь на двухместном троне. Трон там не простой, а пластмассово-стальной, хай-тековский – нафаршированный всевозможными электронными датчиками, которые измеряют кучу Вань-Любаниных показателей: пульс, давление обычное и внутричерепное, частоту и глубину дыхания, вязкость крови и слюны, кислотно-щелочной баланс, баланс добра и зла в головном мозге, чистоту и загрязненность чувств, температуру тела и души… и дают еще много разной ценной информации.

А оттуда бегом в игровую – там уже столы для пинг-понга сдвинуты и накрыты для праздничного завтрака.