Читать книгу Зона: перезагрузка. Топь - Дмитрий Лазарев - Страница 3

Байкал. Деревня Листвянка. Девятнадцатый год метеоритного дождя

«Помоги! Помоги-и-и!»

Глеб вздрагивает. Этот голос… Нет, только не снова!

«Иди ко мне! Ты мне нужен!»

Мальчик отворачивается. У него начинает резко ломить виски. Он сжимает зубы, чтобы не заплакать. Нельзя – мужчины не плачут. Папа так говорит, а папу надо слушать.

«Помоги-и-и мне!»

Голос, казалось, доносится сразу со всех сторон и одновременно ниоткуда. Глеб осматривается. Все как обычно – скалы, лес, болото… Бескрайнее болото. И никаких признаков жизни… Но кто-то ведь его зовет. Голос какой-то странный… и страшный. Что-то в нем не то, неправильное. Так не должно быть. Мальчик не может для себя сформулировать, в чем именно странность и неправильность, но от этого зова у него мороз продирает по спине. Мужчина? Женщина? Человек или…

«Где-е-е ты? Ты мне нужен!»

Нет-нет-нет-нет-нет!!! Мальчик бежит, сам не зная куда, да и какая уже разница? Лишь бы подальше от этого голоса и того, кто зовет. Правда, где это «подальше» находится, Глеб не знает, и оттого ему еще страшнее. Вот бежит он вроде бы от голоса, а может быть, как раз туда, где находится Зовущий…

«Помоги-и-и!»

Быстрей-быстрей! Только бы не споткнуться и не упасть! В этих камнях можно навернуться так, что костей не соберешь. Но Глеб боится не только боли, куда сильнее его страшит мысль о том, что будет, если его настигнет Зовущий…

Главное, сбежать с этого скального гребня, а потом, потом… Мальчик останавливается, будто налетает на стену: внизу, под скалами, в серой, унылой болотной грязи возникает нечто… Провал, яма. Чуть дальше – еще одна, потом еще две. Ближний провал расползается в стороны, словно осклабившийся огромный рот, а два дальних расширяются подобно открывшимся векам, и чудовищное лицо бескрайней топи смотрит на мальчика.

«Иди ко мне!!»

И тогда Глеб начинает кричать.

* * *

– Сынок! – Руки мамы держали Глеба за плечи, пытаясь унять бешеную дрожь, которая сотрясала тело вынырнувшего из кошмара мальчика. – Сынок, успокойся, это всего лишь сон.

Крик оборвался, словно обрезанный ножом, – ведь мужчины не плачут и не кричат. Пока Глеб безуспешно пытался унять перестук зубов, крупные капли пота попали ему в глаза, которые тут же начало немилосердно щипать. Жмурясь, чтобы справиться с выступившими слезами, мальчик успел увидеть в сумраке за спиной мамы папино бледное и напряженное лицо.

– Снова то же самое? – тихо спросила мама, и Глеб кивнул, не открывая глаз.

– Хочешь, я побуду с тобой?

Мальчик замер, борясь с искушением сказать «да». Так не годится, он уже большой – ему девятый год пошел, и он мужчина. Нельзя вечно прятаться за мамину юбку. Так считает папа, а папа для Глеба – главный человек.

– Нет, – он помотал головой, будто одного слова было недостаточно. – Все хорошо, мама. Правда.

Мамины пальцы замерли на плечах сына.

«Рита…» – едва слышный голос папы.

– Полежи немного, сынок, я тебе пустырника накапаю.

Пальцы отпустили плечи, и Глеб, так и не открывший глаза, услышал шаги. Папины и мамины. Родители вышли из его комнаты и плотно прикрыли дверь. Так они делают, когда не хотят, чтобы Глеб что-то слышал… Но ведь они не запрещают ему слушать, а значит…

Мальчик напряг слух, одновременно отсекая посторонние звуки, сразу ворвавшиеся в звенящую тишину спальни: хлопанье крыльев бабочки по стеклу, легкий шелест листьев яблони за окном… Только голоса. Папы и мамы. Внизу, в большой комнате, где телевизор. Они там. Далеко. Но Глеб их все равно слышал.

Голос мамы:

– Мне это не нравится.

– Мне тоже, – ответил папа. – Все, завтра я звоню Свете.

– Но она же…

– Думаешь, я этого не понимаю, Рита? Но парню нужно помочь, и Света – единственная подходящая кандидатура. Что до нашего секрета… она никому ничего не скажет – я об этом позабочусь.