Читать книгу Юридические основы формирования рыночной экономики в СССР в период перестройки - Дмитрий Лукашевич - Страница 5

Виды юридических лиц, существовавших в советской правовой системе, обуславливались плановой системой хозяйствования в СССР.

В период новой экономической политики, когда наряду с курсом на построение социализма допускались элементы рыночных отношений[152], ГК РСФСР 1922 г.[153] предусматривал существование не только государственных предприятий (ст. 19), но и «частных учреждений с правами юридических лиц» (ст. 15). Однако после построения социализма в СССР о существовании «частных учреждений» не могло идти и речи.

По этой причине Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (в ред. 08.12.1961 г.)[154] к юридическим лицам относили (ст. 11):

– государственные предприятия и иные государственные организации, состоящие на хозяйственном расчете, имеющие закрепленные за ними основные и оборотные средства и самостоятельный баланс; учреждения и иные государственные организации, состоящие на государственном бюджете и имеющие самостоятельную смету, руководители которых пользуются правами распорядителей кредитов (за изъятиями, установленными законом); государственные организации, финансируемые за счет иных источников и имеющие самостоятельную смету и самостоятельный баланс;

– колхозы, межколхозные и иные кооперативные организации и их объединения, другие общественные организации, а также в случаях, предусмотренных законодательством Союза ССР и союзных республик, предприятия и учреждения этих организаций и их объединений, имеющие обособленное имущество и самостоятельный баланс;

– государственно-колхозные и иные государственно-кооперативные организации.

Тот же перечень юридических лиц закрепляли гражданские кодексы союзных республик, и в частности, ГК РСФСР 1964 г.[155]

Принципиально изменился круг юридических лиц в период перестройки. Эти изменения произошли по двум направлениям: изменение правового статуса существующих юридических лиц и появление новых организационно-правовых форм.

Изменение правового статуса существующих юридических лиц.

Государственные предприятия.

Государственные предприятия являлись основой социалистической экономики во многих странах.

Закон ВНР 1977 г. о государственном предприятии устанавливал, что государство осуществляет хозяйственные функции через создаваемые им государственные предприятия. Само государственное предприятие именовалось законом «хозяйственным предпринимателем государства», который должен вести планомерную, рентабельную и прибыльную деятельность[156].

Польский закон о государственном предприятии определял, что государственное предприятие является основной организационной единицей, обеспечивающей удовлетворение общественных потребностей[157].

В СССР, как уже отмечалось, с принятием Закона от 30.06.1987 № 7284-XI «О государственном предприятии (объединении)» кардинально изменился правовой статус данных юридических лиц. Теперь они осуществляли свою деятельность с учетом новых экономических и юридических условий:

– предприятия действовали на условиях полного хозяйственного расчета и самофинансирования;

– показателем рентабельности предприятий являлась исключительно прибыль;

– полученная прибыль после осуществления необходимых взносов («хозрасчетный доход») распределялась работниками предприятия по своему усмотрению, заработная плата максимальным размером не ограничивалась;

– предприятия самостоятельно утверждали свои планы хозяйственной деятельности, а вышестоящие планы более не носили директивного характера;

– предприятия имели право реализовывать произведенную продукцию и оказывать услуги не только по централизованным, но и по свободным (договорным) ценам;

– предприятия должны были учитывать конъюнктуру рынка (спрос и предложение) и осуществлять рекламу своей продукции (услуг);

– предприятия получали выход на внешний рынок и могли аккумулировать иностранную валюту для международных расчетов, брать в банке кредиты в иностранной валюте и переводных рублях. Допускалось сотрудничество как с социалистическими, так и с капиталистическими странами.

В отношении той самостоятельности, которую теперь получали госпредприятия (объединения), можно привести слова Председателя Совета Министров СССР Н. И. Рыжкова во время доклада в Верховном Совете СССР о содержании обсуждавшегося закона о госпредприятии: «… придется взяться всерьез, по-настоящему за изучение рынка, завоевывать потребителя, постоянно поддерживая высокий технический уровень и качество своей продукции. Иначе не заработаешь теперь средства, необходимые для своего производственного и социального развития, оплаты труда»[158].

То есть государство в условиях существующей плановой экономики практически отказывалось от какого-либо воздействия на предприятия, что превращало государственные предприятия в коммерческие организации[159].

В литературе периода перестройки прямо говорилось, что в условиях «ориентации на создание жизнеспособной рыночной экономики» принципиально меняется сущность и роль государственных предприятий[160], которые необходимо наделить торговой (коммерческой) правосубъектностью[161], а вместе с этим восстановить и другие типы «торговых товариществ»: полное, с ограниченной ответственностью, коммандитное, артельно-кооперативное и т. д.[162] Также заявлялось, что несамостоятельность государственных предприятий в условиях рыночной экономики не может иметь место[163]. То есть коммерческая сущность государственных предприятий не только признавалась, но и считалась отправным шагом в реставрации капиталистической системы хозяйствования в СССР.

Однако в юридической среде имелись и более взвешенные подходы, исходившие из того, что безграничной «свободы» у госпредприятий быть не должно, иначе они не будут считаться с общегосударственными интересами[164]. К сожалению, эти здравые призывы услышаны не были – рыночными инструментами госпредприятие не стимулировалось в рамках социализма, а «выводилось» из него.

Практика функционирования государственных предприятий в условиях нового правового статуса показала, что предприятия стали необоснованно завышать цены на продукцию, пользуясь правом на применение договорных цен и выдавали продукцию за новую или модернизированную, хотя по технико-экономическим показателям и потребительским свойствам она почти не отличалась от прежней[165]. Кроме того, возможность использования договорных цен приводила к вымыванию дешевого ассортимента товаров[166].

Также предприятия с целью фактического получения дополнительного материального стимулирования за перевыполнение планов, используя свое право на самостоятельное их составление, принимали планы с заведомо заниженными показателями[167].

Кооперативы. Также обращалось внимание на коренное изменение правового статуса кооперативов в период перестройки.

Закон о кооперации в СССР (вступил в силу с 1 июля 1988 г.) на время превратил данные юридически лица в главный двигатель рыночных отношений, и это неслучайно, поскольку, по справедливому замечанию П. А. Панкратова и Н. В. Козловой, «избранная организационно-правовая форма производственного кооператива была признана наиболее приемлемой в силу своей демократичности, понятности для населения и видимой лояльности для политической системы, до того времени признававшей иные формы кооперации (потребительская, сельскохозяйственная кооперация)»[168]. Официально принятие закона о кооперации оправдывалось благими целями, в том числе, необходимостью вовлечения в сферу производства лиц, которые не могут работать в госсекторе: пенсионеров, студентов, домохозяек, инвалидов и учащихся[169]. В то же время признавалось «капиталистическое» содержание легализуемых кооперативов, поскольку предполагалось «восстановление роли товарно-денежных отношений и рынка, которые должны стать преобладающей формой экономических взаимосвязей кооперативных товаропроизводителей с потребителями»[170].

Кооперативы получили право:

– заниматься практически любыми видами деятельности;

– получать прибыль в неограниченном размере;

– использовать свободные (договорные) цены;

– свободно планировать свою хозяйственную деятельность;

– создавать собственные банки;

– выпускать ценные бумаги;

– беспрепятственно выходить на внешний рынок;

– свободно аккумулировать и использовать иностранную валюту, в том числе, получать банковские кредиты в иностранной валюте и переводных рублях.

Предоставленный кооперативам юридический статус означал легализацию частной собственности в СССР. Именно этот факт – наличие частной собственности у кооператоров – послужил в дальнейшем аргументом в пользу официального признания частной собственности при разработке закона о собственности в СССР[171].

При подготовке первоначальных проектов закона о кооперации в СССР ни о какой их «капиталистической начинке» речь не шла – они не могли выпускать ценные бумаги, создавать банки, использовать иностранную валюту, на кооперативы возлагалась обязанность реализовывать произведенную продукцию (работы, услуги) не только по свободным, но и по централизованно установленным ценам[172]. Также в традициях юридической техники 1960-х – середины 1980-х гг. проект закона о кооперации начинался с пространной преамбулы, в которой, в частности, указывалось: «Кооперация в СССР, являясь одной из форм социалистического хозяйства, имеет большое значение в удовлетворении потребностей народного хозяйства и населения в сельскохозяйственной продукции, сырье, товарах народного потребления, оказании различного рода услуг»[173].

В одном из первоначальных, «социалистических», проектов закона о кооперации, подготовленном сотрудниками ВАСХНИЛ, кооперативы не наделялись абсолютной свободой в планировании хозяйственной деятельности, они были связаны плановыми нормативами. В этой связи абз. 1 ст. 20 проекта предусматривал: «Кооператив ведет свою хозяйственную деятельность на основе плана. Планы составляет кооператив на основе и с учетом доводимых до него плановых показателей и лимитов»[174]. Неслучайно опыт функционирования кооперативов в социалистических странах подтверждал полную совместимость кооперативной самостоятельности и плановой экономики – производственные кооперативы ремесленников ГДР осуществляли производство на основании плановых заданий, получаемых от районных государственных органов[175]. Схожий порядок функционирования кооперативов был в Чехословакии с той лишь разницей, что плановые задания там доводились не напрямую каждому кооперативу, а возглавлявшим кооперативы Чешскому и Словацкому союзам производственных кооперативов, которые распределяли задания уже непосредственно между кооперативами[176]. Однако затем в процессе подготовки закона о кооперации была высказана точка зрения, что государство должно воздействовать на кооперативы исключительно экономическими методами и не должно иметь место «прямое вмешательство в вопросы хозяйственного и социального развития, навязывание сверху каких-либо планов, заданий и прочих административно-бюрократических разверсток»[177].

Министерство хлебопродуктов СССР, желая максимально юридически «вписать» правовое регулирование деятельности кооперативов в социалистические рамки, предложило включить в закон о кооперации статью «Права и обязанности кооператива в области ценообразования». Статья должна была предусматривать, что кооперативы должны руководствоваться основными принципами государственного управления и государственного регулирования цен; цены должны отражать общественно необходимые затраты на производство продукции; кооперативы должны нести ответственность за строгое соблюдение дисциплины цен и не допускать их завышения[178]. Аналогичным был подход некоторых аналитиков-экономистов – цены и тарифы на кооперативную продукцию должны базироваться на государственных ценах с применением определенных границ: верхней и нижней планки[179].

Следующий проект закона о кооперации в СССР предлагал более «мягкий» подход государства к закреплению правового регулирования ценообразования в кооперативах – появилась специальная статья «Цены и ценообразование», которая устанавливала право кооперативов на реализацию продукции (услуг, работ) по договорным ценам, а централизованные цены рассматривались лишь как исключение и только в случае исполнения государственного заказа; кооперативам разрешался выпуск и размещение ценных бумаг, создание кредитных кооперативов и кооперативных банков; кооперативы получали право непосредственного выхода на внешний рынок, в том числе, с помощью экспортно-импортных операций и создания совместных предприятий; кооперативам допускалось накапливать и использовать на собственные нужды иностранную валюту[180].

Положение закона о кооперации о возможности учреждать кооперативные банки было отрицательно воспринято Госбанком СССР, который справедливо указал, что данная норма противоречит Постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 821, предусматривающему монопольное осуществление Госбанком СССР централизованного планового управления денежно-кредитной системой страны, проведение единой кредитной политики государства и координацию деятельности специализированных банков. На этом основании Госбанк СССР предложил прописать в законе о кооперации норму, согласно которой кооперативный банк осуществляет кредитно-расчетное обслуживание кооперативов в порядке и на условиях, определяемых Госбанком СССР[181].

Рыночное содержание создаваемых кооперативов предопределялось также тем, что при подготовке закона о кооперации в СССР разработчиками детально анализировался и учитывался опыт, в первую очередь, капиталистических стран[182] и лишь затем – социалистических[183]. В справке «Роль кооперации в экономике капиталистических стран»[184] указывалось, что за рубежом кооперативы имеют полную свободу – государство практически не вмешивается в деятельность кооперативов, а существующие формы воздействия являются сугубо экономическими – через налоги, кредиты и т. д.[185] Более того, государство экономически поощряет кооперативную деятельность, устанавливая льготное налогообложение и предоставляя субсидии[186]. В СССР государство лишь посредством налогообложения пыталось регулировать уровень цен, используемых кооперативами – в 1989 г. для кооперативов были установлены налоговые льготы по налогу на прирост средств, направляемых на оплату труда. Если кооператив реализовывал свою продукцию, работы и услуги по ценам, не выше государственных, то он получал льготу в виде понижения налога на 20 %; если ниже государственных – на 30 %[187].

Советское государство также иными способами активно поддерживало кооперативное движение, правда, часто это делалось за счет различных отраслей экономики или в ущерб им. Например, 5 мая 1989 г. решением Госплана СССР из агропромышленного сектора были изъяты и переданы Центросоюзу для продажи кооперативам: 20 тысяч тракторов, 10 тысяч грузовых автомобилей, 1100 экскаваторов, 1677 бульдозеров[188]. Также при подготовке закона о кооперации предлагалось учредить Государственный банк для финансирования и развития кооперации, который открывал бы специальные счета для различных видов и типов кооперативов[189].

Практика функционирования кооперативов показала, что предоставленный им по закону правовой статус использовался для злоупотреблений и только усугублял разбалансированность рынка. Например, во многих кооперативах были необоснованно высокие заработные платы сотрудников и членов кооператива (до 3600 руб. и выше); процветала спекуляция в виде перепродажи купленной по государственным ценам продукции, причем наценки на продукцию достигали 1500 %; сами кооперативы в большинстве случаев были нацелены не на производство товаров и оказание услуг, а именно на посредническую спекулятивную деятельность с целью получения быстрой наживы[190] – негласным лозунгом кооперативов было «делать не товары, а деньги», что в итоге привело к углублению товарного дефицита и росту хозяйственной преступности[191]. Кооперативы уклонялись от уплаты налогов, нарушали порядок распределения доходов[192], выпускали продукцию низкого качества[193]. Распространенной была практика создания кооперативов на базе государственных предприятий не с целью дополнительного производства товаров, а с целью реализации произведенной предприятием продукции не по государственным, а по свободным ценам[194]. Стремление быстрой наживы приводило не к направлению прибыли на дополнительное производство, а к её переводу в заработную плату – с каждого заработанного рубля 70–90 % шли на доходы кооператорам. В результате выпуск продукции, например, легкой промышленности был в 7 раз меньше, чем на аналогичных государственных предприятиях[195].

Для борьбы со спекуляцией, осуществляемой кооперативами, Верховный Совет СССР принял специальное постановление, которое, однако, не изменило коренным образом ситуацию[196].

Кооперативы активно пользовались банковским кредитом, предпочитая при этом его не возвращать, – например, в Латвии в 1988 г. республиканским банком было выдано кооперативам 156 миллионов кредитных рублей, а возвращено заемщиками только 11,6 миллионов рублей, то есть около 7,5 %; за первое полугодие 1989 г. кооперативы получили кредитов на сумму 273 миллиона рублей, а вернули лишь 13,8 миллионов рублей, то есть примерно 5 %[197]. В Москве в 1988 году кооператоры взяли 311 миллионов рублей в кредит, а вернули 12 миллионов рублей, то есть 3,85 %, в начале 1989 г. – взяли 976 миллионов руб., а отдали 38 миллионов рублей, то есть 3,89 %[198]. Это, с одной стороны, означало фактически безвозмездное финансирование кооперативного движения, с другой стороны, – банкротство самой идеи кооперативов как формы предпринимательства, с помощью которой активно произойдет насыщение пустующего рынка товарами.

К концу 1990 г. в СССР действовало свыше 245 тысяч кооперативов[199].

В материале, подготовленном Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, по вопросам развития кооперации указывалось: «В. И. Ленин показал, и вся практика социалистического строительства убедительно подтвердила, что на основе новых общественных отношений с завоеванием пролетариатом политической власти и утверждением общественной собственности на средства производства в корне меняется природа кооперации, и она из коллективного капиталистического учреждения превращается в орудие построения социализма»[200]. С этим утверждением трудно не согласиться. Но в период перестройки произошел обратный процесс – кооперативы вновь поменяли экономическую природу на противоположную, трансформируясь заново в коллективные капиталистические учреждения. И закрепленный Законом о кооперации в СССР правовой статус кооперативов обеспечил такой переход.

Таким образом, к 1 января 1988 г. круг юридических лиц в СССР изменился не по форме, а по содержанию – существовавшие ранее государственные предприятия, бывшие основой плановой экономики СССР, стали коммерческими организациями, заинтересованными в ликвидации планового хозяйства страны и в переходе к рыночным отношениям.

Аналогично изменился статус кооперативов с 1 июля 1988 г. – из социалистических субъектов они превратились в рыночные.

Новое содержание прежних организационно-правовых форм прививало «вкус» к рынку, зарождало заинтересованность в восстановлении капиталистических отношений.

Появление новых организационно-правовых форм юридических лиц.

Закон от 06.03.1990 № 1305-1 «О собственности в СССР», регулируя правовой режим главного вещного права – права собственности – не мог не затронуть круга юридических лиц, которые теперь допускались в СССР. Исходя из систематического толкования статей 10–18 данного Закона, можно сделать вывод, что с 1990 г. в СССР существовали следующие формы юридических лиц: арендные предприятия, коллективные предприятия, кооперативы, акционерные общества, хозяйственные общества и товарищества, хозяйственные ассоциации, общественные организации и объединения, религиозные организации. Хотя Закон о собственности в СССР устанавливал, что использование любых форм собственности должно исключать отчуждение работника от средства производства, а также эксплуатацию человека человеком (ч. 6 ст. 1 Закона), допущение в экономических отношениях коммерческих по своей сущности юридических лиц – акционерных обществ и хозяйственных товариществ и обществ – полностью нивелировало эту норму.

В июне 1990 г. был издан Закон СССР, закреплявший правовой статус предприятий в СССР[201]. В соответствии с данным Законом предприятием признавался «самостоятельный хозяйствующий субъект с правами юридического лица, который на основе использования трудовым коллективом имущества производит и реализует продукцию, выполняет работы, оказывает услуги» (ч. 1 ст. 1 Закона).

В соответствии с законом все предприятия СССР подразделялись на три группы в зависимости от собственника принадлежащего имущества.

К первой группе относились предприятия, в основе которых была собственность советских граждан – индивидуальные и семейные предприятия.

Ко второй группе относились основанные на коллективной собственности предприятия: коллективное предприятие, производственный кооператив, предприятие, принадлежащее кооперативу, предприятие, созданное в форме акционерного общества и иного хозяйственного общества или товарищества либо принадлежащее такому обществу или товариществу, предприятие общественной организации, предприятие религиозной организации.

Наконец, к третьей группе относились предприятия, основанные на госсобственности – государственные предприятия: союзные, союзной республики, автономной республики, автономного округа, коммунальные.

Одновременно Закон подчеркивал, что приведенный перечень предприятий не является исчерпывающим, и в СССР могут создаваться и другие виды предприятий, например, арендные.

Закон не называл предприятия коммерческими организациями, более того, неоднократно оперировал понятием «трудовой коллектив», тем самым обращая внимание на интересы работников, которым должна служить данная организационно-правовая форма юридических лиц. Однако внутренняя организация и правовой статус предприятий в СССР позволяет сделать вывод о предпринимательском характере деятельности данного вида юридических лиц. В пользу этого свидетельствуют следующие факты: управление предприятием осуществлялось не самим трудовым коллективом, а трудовым коллективом совместно с собственником имущества[202]; наряду с трудовым коллективом на паритетных началах собственник имущества участвовал в формировании совета (правления) предприятия, которое уполномочено было распределять чистую прибыль предприятия; основным обобщающим показателем финансовых результатов предприятия являлась полученная прибыль, которая после уплаты обязательных платежей поступала в собственность предприятия – государственное воздействие на предприятия ограничивалось исключительно через налоговый инструментарий и экономические санкции; планирование своей деятельности и установление хозяйственных связей с другими участниками рынка предприятия осуществляли на основе не государственного плана, а договоров на базе свободно определяемых цен – государственные цены допускались в исключительных случаях. Преамбула Закона о предприятиях в СССР прямо указывала, что Закон определяет основы организации предприятия «при многообразии форм собственности и его деятельности в условиях развития товарно-денежных отношений и регулируемого рынка»[203].

Законодательство о предприятиях появлялось и в союзных республиках, причем со своим «каталогом» юридических лиц.

Например, в Литве к предприятиям относились: индивидуальные (личные); действительные хозяйственные товарищества; коммандитные (доверительные) хозяйственные товарищества; акционерные общества, закрытые акционерные общества; государственные (местного самоуправления) предприятия[204].

В свою очередь, «предприятие», по литовскому закону не обязательно являлось юридическим лицом, поскольку признавалось «имеющей наименование своей фирмы хозяйственная единица, созданная в соответствии с установленным законодательством порядком для определенной коммерческо-хозяйственной деятельности»[205]. То есть, хотя предприятие и создавалась для «коммерческо-хозяйственной деятельности», приобретать юридическую личность оно было не обязано. По этой причине, по закону о предприятиях, «действительное хозяйственное товарищество» и «коммандитное (доверительное) хозяйственное товарищество» не признавались юридическими лицами. Такой же статус имели «индивидуальные (личные) предприятия», однако им «по просьбе учредителя» могли быть предоставлены права юридического лица[206].

В Белоруссии предприятия являлись юридическими лицами, главной их целью признавалось получение прибыли. Предприятия подразделялись по критерию собственности: основанные на государственной собственности; основанные на коллективной собственности; основанные на частной собственности; основанные на совместной собственности; основанные на смешанных формах собственности[207].

Таким образом, предприятия в СССР являлись формой коммерческих организаций, а сами юридические лица, начиная с 1990 г., стали подразделяться на 2 типа: коммерческие и некоммерческие.

Акционерные общества. Как известно, одним из основных видов коммерческих организаций в рыночной экономической системе являются организации акционерного типа[208].

Акционерные общества существовали в СССР не только в первые годы советской власти и в период НЭПа – они были известны советскому правопорядку и в период безраздельного господства плановой экономики (начало 1930-х – 1988 гг.). Например, в 1972 г., в период «развитого социализма», Управление иностранного страхования СССР (Ингосстрах)[209] было преобразовано в «Страховое акционерное общество «Ингосстрах»[210]. Причём сделано это было при отсутствии какого-либо упоминания в действующем гражданском законодательстве СССР о возможности создания акционерных обществ.

Согласно Уставу САО «Ингосстрах», данное юридическое лицо соответствовало всем критериям коммерческих организаций: самостоятельно несло ответственность по своим обязательствам, имело акционерный капитал в размере 100 000 000 руб., разделенных на 1000 акций по 100 000 руб. каждая, акционеру предоставлялось право на участие в управлении компанией, получение дивиденда, а также части имущества, оставшегося после ликвидации компании. В качестве органов управления в Обществе создавались: общее собрание акционеров (высший орган управления), совет, правление и ревизионная комиссия[211]. Однако несмотря на коммерческую оболочку, призванную придать для западного обывателя[212] привычную для страховых компаний организационно-правовую форму, в реальности в условиях централизованной экономики СССР единственным акционером Ингосстраха было государство, что по факту превращало данное юридическое лицо в государственную компанию.

Аналогично действовала в СССР учрежденная 12 апреля 1929 г. Государственная акционерная компания «Интурист». Также, как и «Ингосстрах», она осуществляла экономическую деятельность с большим числом зарубежных стран (по состоянию на 1958 г. – с 60 иностранными компаниями из 37 стран мира, в числе которых: Англия, Франция, Италия, Бельгия, Швеция и т. д.[213]), поэтому при учреждении «Интуриста» была выбрана акционерная организационно-правовая форма, причем «государственная акционерная». На этом основании § 8 разд. II Устава ГАО «Интурист» предусматривал, что «все акции Общества должны принадлежать государственным учреждениям и предприятиям. 80 % акций остается за учредителями, а остальные 20 % могут быть переданы учредителями другим государственным организациям»[214]. Таким образом, так же, как и «Ингосстрах», «Интурист» являлся, по существу, формой государственного предприятия[215] —неслучайно в 1973 г. на Всесоюзное акционерное общество «Интурист» было распространено действие «Положения о социалистическом государственном производственном предприятии»[216].

В сфере внешнеэкономической деятельности СССР функционировали и иные акционерные общества: советско-китайские акционерные общества «Совкитнефть» и «Совкитметалл»[217], советско-румынские акционерные общества «Совромпетроль»[218] и «Совромлес»[219] и т. д.

В итоге в СССР, начиная с 1930-х гг. и до перестройки, акционерные общества (хотя и преимущественно во внешнеэкономической сфере) встречались, однако «акционерными» они были лишь по форме, а по содержанию являлись государственными предприятиями.

Перестройку в СССР начали лидеры государства, изначально настроенные на введение в СССР частной собственности и, как следствие, на легализацию акционерных обществ. Как вспоминает бывший Председатель Совета Министров СССР В. И. Рыжков, ещё в 1983 г. Ю. В. Андропов поставил задачу перед М. С. Горбачевым, Н. И. Рыжковым и В. И. Долгих изучить экономическую ситуацию в стране и подготовить предложения по ее улучшению. В ходе выполнения данного поручения были привлечены не только различные специалисты, ученые, но был проанализирован мировой опыт. В итоге группа пришла к выводу, что «в руках государства целесообразно сохранить примерно 50–60 процентов собственности – имелись в виду базовые отрасли народного хозяйства и предприятия оборонного комплекса. Соответственно остальные 50–40 процентов могли находиться в акционерной и частной форме…»[220]