Читать книгу Тренер - Дмитрий Манасыпов - Страница 5

Хотя прошло больше пятнадцати минут, Ларисы Столешников не заметил. Но так даже лучше, с командой надо познакомиться. А официально можно и потом, черт с ним.

Ему надо увидеть их здесь, на поле, на тренировке, попытаться понять свою команду. Это именно его команда, пора уже свыкаться с этой мыслью. И заняться делом. Пока игроки тренировку сами не закончили, а оно к тому и идет.

Бегать вперевалочку парни внизу так и не прекратили. Вернее, тренироваться так и не начали. Они вяло и неохотно передавали мячи редкими диагоналями. В забытых воротах откровенно скучал бородатый голкипер, привалившись к штанге и прихлебывая водичку. На поле он не смотрел.

Защитой заняться в первую очередь, деваться-то ему некуда. Заливать бетон у своих ворот он, конечно, не собирается – забивать тоже нужно, но ни плеймейкеров, ни форвардов у него почти нет. Из двух легионеров оба вроде бы травмированы, надо у Ларисы уточнить… Помощь нападению формировать из хавбеков придется, а что делать? Полузащитники парни универсальные, справятся.

Ну, и что тут у нас, на поле?!

Тот самый, замеченный им ранее, игрок… Рафаэль, опять пропустил неплохой режущий пас, выругался, поплелся забирать. Остальные, еле передвигая ноги и не глядя на спускающегося Столешникова, потянулись к раздевалке.

Столешников, понимая, что все неспроста, торопиться не стал. Тренер за ними бегать должен? Ну-ну, хорошо… Кто-то из них наверняка попадется ему прямо сейчас.

Так и вышло. Пока новый тренер «Метеора» не торопясь изучал качество газона и спокойно шел к гостевой, последние его и догнали. Протопали мимо, даже не оглянувшись, своими спинами красноречиво игнорируя Столешникова. Пока он их не окликнул, прервав очень увлекательный разговор о… футболе? Нет-нет, какой футбол, какое обсуждение своих и чужих ошибок на тренировке? Капитан команды «Метеор», Игорь Масиков, он же, исходя из записей Валдиса – Масяня, беседовал с защитником Хамитжановым о…

О тактике на следующую игру?

О слабых и сильных сторонах «Тамбова»?

О проблеме собственной обороны?

Ни фига. Столешников все понимал, но не в той ситуации, в которой сейчас находилась команда…

– Братуха в прошлом году купил же две однушки в центре. Стабильно, слышь, Масянь, стабильно сорокет в месяц. Плохо, что ли?

– На нулевом брал, или как?

Игроки основы, за ногу их… Тут Столешников и не смог удержаться:

– Здравствуйте, мужчины.

Рафаэль, Раф, как его называли в команде, если верить тем самым записям, хотя бы оглянулся. И даже вроде удивился, кивнул, точно узнав. Господин капитан, как ни в чем не бывало, продолжил прерванный Столешниковым разговор, продолжая игнорировать тренера.

– На нулевом, сам понимаешь, вторичку брать себе дороже. Не отобьешь же…

Столешников остановился и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, покачал головой. Ну, вот это дело, это вам не миловидные врачи со своими сестрами, можно и не разводить политес. Это футбол, мужики, и здесь быстрый гол может либо сразу решить исход матча в твою пользу, либо, наоборот, мобилизовать на борьбу противника. А может вообще оказаться автоголом.

– Эй, ребят, а здороваться не учили, не?

Настоящему мужчине, как известно, всегда есть что сказать. Даже молча, как сейчас Масяне, явно горевшему желанием брякнуть в ответ что-то очень невежливое. Столешников даже обрадовался. Ну, давай, капитан, вмажь-ка мне, пусть пока и словами, вижу же, накопил внутри, в ожидании нового коуча. Не смущайся, лучше этого голевого момента и не придумать.

Не вышло. Раф вдруг оказался чуть впереди и чуть раньше открыл рот:

– Ну… – запнулся, покосился на Масяню, – у нас как бы вечером же знакомство. Там бы и поздоровались.

Масяня сплюнул. Нехорошо, таким макаром перед дракой обычно плюют… и уж точно не в разговоре с тренером. Лучше раньше, чем позже. Ну, чего молчишь, Масяня?

– А вообще, так-то, мы вас знать и не обязаны.

Да, однозначно раньше лучше, чем позже…

Столешников хмыкнул. Не обязаны, значит?

– А я обязан вас знать? Как считаете?

Глядя на обоих стало ясно: вообще никак не считают. Абсолютно. Ну-ну, ребятки, вот вопрос: должен ли москвич Столешников, «золотой» мальчик премьерки, так и не ставший забронзовевшим мужиком, знать о вас хотя бы что-то? Действительно, он же только и умеет, что шампуни с чипсами рекламировать и пенальти не забивать. Что ж, давайте попробуем выяснить.

– Рафаэль Хамитжанов, защитник, двадцать четыре года, правша. Пятьдесят четыре процента отбора. Две желтых карточки. Последний матч просидел на лавке. Верно?

Раф кивнул, глядя куда-то на носки бутс, как пацан, пойманный на месте преступления с записью о вызове родителей, выдранной из дневника. Столешников, уже заведенный, с побелевшими от ярости крыльями носа, кивнул на капитана:

– Игорь Масиков, тридцать лет, полузащитник, правша, ломал голеностоп, в сезоне двадцать восемь ударов по воротам, двенадцать в створ… Целых четыре забитых мяча… молодец, Игорь. А, да… В разводе, есть дочь. Верно?

Раф сглотнул, дернув кадыком удивленно и немного испуганно. А чего ты думал, старик, Столешников сюда приехал на халяву бабла срубить и свалить? Врешь, так просто не отделаешься. Что-то хочешь сказать? Столешников чуть приподнял бровь.

– Ну-у… здрасьте.

– И тебе не хворать.

Не зря просидел над папкой с делами, запоминая каждого горе-игрока. Даже приятно на душе стало, глядя, как загорается в глазах обоих любителей сдавать внаем квартиры что-то очень ему, Столешникову, сейчас нужное… Ладно, грузить штрафную еще не время. Он кивнул.

Не стоило им думать, что бывшая звезда российской сборной Юрий Столешников не умеет с простыми пацанами общаться. Да-да, Масиков, играя в гляделки, не забывай о простых вещах:

Рос Столешников в рабочем московском районе.

Рос Столешников в девяностые в обычном московском «спальнике».

Рос Столешников не за золотыми прутьями юношеской школы а-ля «Барса», а на улице.

И никакие рейтинги, кубки, тусовки, игры в Англии, студентки МГИМО и прочие атрибуты жизни успешного форварда этого прошлого не сотрут.

Жаль, конечно, бегущей строки нет в глазах, но и так, видно: кое-что дошло.

В раздевалку господин капитан с господином защитником шли молча и как-то потерянно. И совершенно не обратили внимания на выскочившего из-под трибун совсем молодого патлатого парня с мячами, явно опоздавшего на тренировку.

«Зуев, – подсказала память, – его фамилия Зуев. Зовут… переоценил ты себя, Юра, не помнишь»

Зуев бежал легко и свободно, явно радуясь миру вокруг и возможности просто играть, занимаясь искренне любимым делом, ничего и никого вокруг не замечал. Пока не столкнулся взглядом с хмурым Столешниковым. И чуть было не растянулся на газоне, запутавшись в собственных ногах. Ну да, этот, к гадалке не ходи, узнал и сразу. Вон как глаза таращит, удивленно и радостно. Было бы чему радоваться…

Зуев робко улыбнулся, вовремя затормозив и сумев устоять на ногах:

– А-а-а… здрасьте…

Столешников вздохнул, кивнул, выдохнул:

– Здрасьте…

Разговора не случилось. Лариса, возникнув из того же подтрибунного пространства, показала на часы. Столешников, прощаясь, махнул Зуеву, мол, тренируйся, и пошел к президентше… к президенту.

На гостевой трибуне, к которой они направлялись, толпились люди, вроде бы даже пару раз мелькнула фотовспышка. Понятно, пресс-конференция и все такое. Столешников против ничего не имел, тем более первая пресс-конференция в Новороссийске. Тут наверняка только местные журналисты и им точно до фонаря случившееся год назад. Это в столице все никак не успокоятся. И какая разница, что товарищеский матч и что ничего он не решал… Когда сборная черт пойми на каком месте рейтинга ФИФА, любая промашка – фатальная. Вот и не успокоятся никак. И потом, добивать упавшего у нас умеют. И делают это вполне профессионально.

Не любил, в общем, Столешников представителей СМИ. Совсем. Но ничего, здесь и сейчас вряд ли кто-то из них выведет его из себя, потерпит.

Лариса с разговорами не лезла, просто молча шла рядом. Не подстраивалась под шаг, длинные ноги вполне себе позволяли. Ему это нравилось, хотелось надеяться на уважение и понимание его ситуации.

Гостевая трибуна приближалась, получилось рассмотреть людей. Высокий представительный мужчина, лет за пятьдесят, в глаза бросался сразу. Хорошим костюмом, стрижкой, выражением лица и поведением. Остальные суетились вокруг него, ловили каждое слово, как флюгеры, разворачивались на каждый жест. Даже отсюда, подходя, становилось понятно – важнейший перец, круче нет.

Столешников на ходу кивнул на него, обращаясь к Ларисе:

– Вон тот… король пляжа в модном галстуке – мэр, как понимаю?

Лариса кивнула:

– Владимир Анатолич.

…

– Сильно себя любит?

Лариса чуть помедлила, то ли выбирая слова, то ли еще почему-то:

– Как и все. Мы с тобой другие, что ли?

Что ж… ладно. Мало ли, вдруг и впрямь, помогает клубу, как может. Чувствовалось, задел он вопросами своего президента… Хорошо, переключимся, о деле пора. О форвардах.

– Как у нас с Чешичем и Кесковым? – Столешников прищурился, вспоминая короткую медицинскую выдержку по результатам последних осмотров. – В каком состоянии?

Лариса приостановилась:

– Мы их продали.

– В смысле?!

Продали? Лучших игроков? Зачем?! Да что тут…

– Финансовые трудности.

И все, не больше и не меньше. Столешников поймал себя на мысли, что такая манера общения с работодателем хороша ровно на время, когда все прекрасно. А вот когда так…

– А… – черт, как ей объяснять спокойно?! – Почему вы раньше мне не сказали?

Лариса не дрогнула под напором его ярости, невозмутимо спросила:

– Что-то бы изменилось?

Столешников остановился, как игрок, забежавший в офсайд, зло и резко. Раздражение взорвалось внутри, наконец получив полную свободу и не давая себя поймать. Но он старался… Правда, он очень старался.

– Лара!

Все же остановилась. Слушает.

– Вы нормальный человек?!

Он видел, что ударил по больному. Дрогнул лед, дернулась щека, скулы разом стали резче. Лариса нахмурилась, застыла, вбив каблуки в беговую дорожку.

Столешников мелко задышал, заводясь с пол-оборота:

– Продаете ведущих игроков, не ставите меня в известность и мило так сообщаете об этом на ходу?!

Лариса, прикусив губу, уже открыла рот, собираясь ответить.

– Вот он!

Ну, конечно, и голос у него такой же, как внешность, сильный, уверенный… харизматичный. Руководитель, что тут скажешь.

Столешников повернулся к трибуне, откуда на него с Ларисой смотрели почти два десятка глаз и сколько-то там объективов.

Владимир Анатольевич, которому бы вместо должности «мэр», куда как больше подошло бы звание «генерал-губернатор», величественно, радушно и очень фотогенично сделал жест рукой, указывая на Столешникова.

– Вот он, друзья! Юрий Столешников!

Не хватало только громких аплодисментов.

– Ничего, что я вас так торжественно?

Мэр улыбнулся. Не улыбка, а реклама прямо, то ли стоматологическая, то ли предвыборная. До того выверенная и грамотная, миллиметр в сторону и уже не то, а так – с любых ракурсов фотографируй.

Вот как сейчас.

Щелк-щелк-щелк, невысокая сухонькая женщина непонятного возраста успела сделать сразу несколько снимков, пока Столешников и Лариса подходили ближе. Лариса поморщилась, стараясь уйти из кадра.

Мэр руку жал как соревновался, жестко, сильно. Столешников отвечать не стал, зачем?

– Ужасно рад, – мэр улыбнулся еще раз, повернулся, на миг застыв в другом ракурсе. – Как добрались?

Надо улыбнуться в ответ, открыто и как можно доверительнее. Играть – так играть.

– Спасибо, ничего.

Щелк-щелк…

– Маша, спасибо, – Лариса сделала останавливающий жест женщине с ее солидной зеркалкой. – Все, уйди отсюда.

Расстроилась та или нет – непонятно. Но новую жертву для снимков нашла быстро, затерявшись в толпе, окружавшей Владимира Анатольевича.

– Ну, думаю, поболтаем потом, так? – Мэр спрятал улыбку за деловой маской. – А теперь, пойдемте, на вопросы ответим. Неудобно, люди ждут, кто-то с Краснодара приехал.

Лариса незаметно и очень как-то по-свойски взялась за рукав его пиджака. Столешников старательно смотрел в другую сторону. Вот оно как, значит…

– Пап, дай нам минуту, пожалуйста. Договорить.

Мэр тяжело взглянул на Столешникова, но кивнул, отходя:

– Только быстрее, я потом сразу уезжаю.

И вернув на лицо выражение искренней доброжелательности, пошел к окружению.

Лариса повернулась к своему новому главному тренеру, вздохнула. Ну… послушаем…

– Давайте так, Юрий… – поджала губы и сразу продолжила: – вон там сидят журналисты. Выйти к ним в любом случае придется. Не нравится команда, можете сказать: я передумал, меня не проинформировали, уезжаю… У меня к вам претензий никаких.

Да ну?! Ох, как ему бы сейчас хотелось…

– Разумеется… Иногда сдерживать злость очень сложно. Вот как сейчас. Именно так и сделаю.

Лариса кивнула. Но…

– Решать вам. Только… – ну, давай, госпожа президент, не томи. – Сколько вы там без работы просидели? Вот и дальше сидеть будете. Потому что другую дуру, которая доверит вот это всё человеку с такой репутацией, вы вряд ли найдете.

Вот так, значит…

Столешников нахмурился, даже, наверное, покраснел, черт знает. Лицу точно жарко, аж горит все. Пожалела… или нет? Он оглянулся, оглядел газон. Его, Юрия Столешникова, газон редкого второго шанса.

«Шанс… он не получка, не аванс…»

Обернулся к Ларе, наблюдавшей за ним без каких-либо эмоций. А она молодец… еще какая молодец. И, что в итоге?

Игрушкой-то тут вроде как и не пахнет, получается? А папа… хорошо, что он такой есть. Может, проблем меньше, чем у других тренеров-неудачников. Так что…

Столешников кивнул на совсем уже истомившихся журналистов, пропуская ее первой. Так правильно.

Стулья на пресс-конференции оказались легкими и пластиковыми. Страх как Столешников их не любил. Так и напрягал ноги, чтобы ничего под ним вдруг не треснуло. Хорош будет новый главный тренер на своей первой пресс-конференции, если левая задняя ножка вдруг сломается.

Лариса сидела рядом, всем своим видом уверяя присутствующих в грядущих успехах команды.

– Добрый день. «Кубанские вести». Юрий, скажите, вы удивлены приглашением в наш город?

Какой оригинальный и интересный вопрос. Пошутим в ответ, это понравится:

– Я? Я удивлен, что у вас президент – женщина. Лара, без обид.

А она, скорее всего, все ждет, когда Столешников скажет: «Аривидерчи, неудачники, я улетаю ближайшей почтовой совой». Неудобно как-то.

Ну, с этим потом разберемся, лишний раз перед ней можно и извиниться. В конце концов, она – президент, ей за клуб переживать по должности положено, да и… и женщина, что еще важнее. Не обломитесь, Юрий Валерич, ничего страшного. Так, кто там у нас еще?

– «СТВ-спорт», здравствуйте. Скажите, есть ли у вас какая-то конкретная разработанная стратегия, которой вы намерены придерживаться в «Метеоре»?

А, батюшки, какие верные слова подобраны… Стратегия, туда-сюда, аналитик, наверное… диванный.

– Стратегия есть: выходим на поле и побеждаем. Затем повторение.

Чего-то другого ждали? Доски для брифингов с цветными маркерами и магнитными фишками? Ничего, дамы и господа, сегодня и так сойдет. Да и вообще, будем честными: вся пресс-конференция для хозяйки команды. Пусть поймет, что он решил всерьез взяться за дело.

Владимир Анатольевич вел себя очень взвешенно. Он скромно сидел рядом, ничем не намекая на то, что он и есть настоящий собственник всех футбольных активов. Но хороший отец понимает, когда ребенку надо помочь, даже если ребенок уже взрослый, и вмешался в диалог:

– Дамы и господа, дамы и господа, уважаемые гости города, клуба, просто наши друзья… – сказал настойчиво, привлекая к себе внимание. – Давайте я на правах градоначальника тоже пару слов… Для нас большая честь, что такой известный, заслуженный футболист, как Юрий Столешников, принял приглашение нашей команды «Метеор». Мы, от городских властей, обещаем оказывать полную поддержку команде и ее новому главному тренеру. Я же, со своей стороны убежден, что такой профессионал в короткие сроки заставит наш футбол стать предметом гордости в нашем городе и крае.

Вокруг раздались совсем не жидкие аплодисменты. Хотя, конечно, все верно, гордость должна быть, и не только за страну.

Лариса благодарно кивнула ему, уходя. Сережа, как выяснилось, оставался в полном его распоряжении. Столешников, которому неожиданно сильно захотелось спать, и не спорил. Но просто так уходить не хотелось.

Он неторопливо спустился вниз, к полю, встал на старенькой, но еще вполне пригодной беговой дорожке. И молча, долго рассматривал не такой уж большой стадион, с не такими уж высокими трибунами. Чужой монастырь, чужой устав… Все ерунда, справится. Война – ерунда. Главное – маневры.

А газон-то так себе. Огород…