Читать книгу Когда я думаю о Блоке… - Дмитрий Мурин - Страница 6

К. М. С. в жизни и творчестве Блока

В автобиографических материалах, напечатанных в 7-м томе собрания сочинений издания 1960 года, Александр Блок сообщает о себе: «Сын профессора Варшавского университета А. Л. Блока» (1905); «Потомственный дворянин» (1915). В «Автобиографии» напишет: «Семья моей матери причастна к литературе и науке» (1915). Здесь же о творчестве: «Сочинять я стал чуть ли не с пяти лет ‹…›. Серьёзное писание началось, когда мне было около 18 лет…». «Всё это были – лирические стихи…». А серьёзная любовь случилась в шестнадцать с половиной лет…

За всё время существования искусства, в том числе и поэтического, в нём выкристаллизовались так называемые «вечные темы»: жизнь и смерть, человек и природа, личность и история, хаос и космос, столкновение стихийных и разумных начал… В искусстве это диалектическое единство противоположностей воплощается по-разному. У А. С. Пушкина эти два начала стремятся к взаимодополнению, к слиянной цельности. У А. Блока, как и у Ф. М. Достоевского, они находятся в вечном борении, противостоянии. «Вечные» понятия, воплощённые в поэтических словах-символах, рассыпаны по всем художественным текстам в юношеском цикле Блока «Ante lucem» (1898-1900), которым открывается «трилогия вочеловечения». Здесь доминирует «живописание природы отвлечёнными общими словами из пушкинского словаря» (Б. Пастернак).

Название «Ante lucem» содержит в себе два смысла. Первый определяется понятием миросозерцания. «Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною ‹…›. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы» (Бытие, I, 2-4). Чувство состояния мира в первые дни творения мистически присутствует у Блока в «живописании природы»:

Здесь «Ante lucem» можно перевести как «До света». Второй смысл названия связан с мотивом самосознания Блока: уже пишу стихи, но ещё не поэт.

Этот мотив можно перевести как «Перед рассветом». «Ante lucem» – это движение мысли – чувства поэта через тьму к свету. При этом тьма мироздания равновелика тьме в душе поэта. Но он любит жизнь как природу в её первозданности и внутренним взором видит «какой-то свет», слиться с которым он мечтает. Контрапункт цикла можно определить известным латинским изречением: «Per aspera ad astra».

Эпицентром цикла выступает стихотворение «Dolor ante lucem». На это указывает и повтор названия цикла, и его латинский язык.

Поэт ощущает себя на вечной границе между тьмой («погаснет заря») и светом («на рассвете холодного дня»). Жизнь человеческого духа равновелика жизни природы: вечная смерть и вечное возрождение. В этом её гармоническая дисгармония, то, что в «Стихах о Прекрасной Даме» будет определяться как «смыкание кругов». Для поэтики блоковской лирики характерно завершение «на самой высокой точке, к которой как бы стремится всё стихотворение» (Ю. Тынянов).

Эволюция «сюжета чувств» в «Ante lucem» состоит в том, что постепенно в мир реальной земной природы вторгаются астральные мотивы, и на рассветно-закатном горизонте начинает мерещиться Она – будущая Прекрасная Дама.

З. Г. Минц в статье «Символ у Блока», говоря о его ранних произведениях, находит в них «те же смысловые и грамматические модели символообразования, что и в последующем творчестве. Конкретизируя эту общую мысль, укажу на некоторые, не комментируя их.

«Поэтика контраста» как выражение двоемирия. Хронотопы и многозначность понятий «здесь» и «там». Парадоксальное сочетание «поэтизмов» и «прозаизмов». Приём повтора. Перетекание мотива из одного стихотворения в другое. Двойные эпитеты, анафоры, кольцевая композиция как знак «вечного возвращения». Трехчастность синтаксических повторов. Многочисленные «я», лишающие стихи безличности, а возможно, и понятия «лирический герой». Музыка стиха в «неотразимо заразительных ритмах», звукопись, «совокупность его пауз, аллитераций, ассонансов» (К. Чуковский). Роль пунктуационных знаков и фигур умолчания в художественно-эмоциональном смысле стихотворений. Коннотативность слов-символов.

А как же любовь? Только три стихотворения цикла «Ante lucem» отмечены посвящением К. М. С. В некоторых других она присутствует как явь и как призрак. Кто же кроется за этими инициалами?

Май 1897 года. Курортный немецкий городок Бад-Наугейм. Сашура (так звали Блока в семье) сопровождает мать и тётку на воды, носит пледы, книги и зонтики. Ему хорошо: «Он был весел, смешил нас с сестрой шалостями и остротами» (М. А. Бекетова). Для этих двух женщин он всё ещё «дитя». А «дитя», которому шестнадцать с половиной лет, страстно и небезответно влюбилось.

«Это была высокая, статная, темноволосая дама с тонким профилем и великолепными синими глазами. Она была малороссиянкой, и её красота, щегольские туалеты и смелое завлекательное кокетство сильно действовали на юношеское воображение», – пишет М. А. Бекетова. Сначала тётка и мать посмеивались над «Дон Жуаном», но вскоре встревожились. «Тут начались капризы, мрачность – словом, все атрибуты влюблённости… Помню, он пришёл с вокзала, проводив свою красавицу. В руках у него была роза, подаренная на прощание. Он с расстроенным и даже несколько театральным видом упал в кресло, загрустил и закрыл лицо рукой…» Ревнивые женщины поняли, что «дитя» уходит из-под их докучливой опеки. «Он ухаживал впервые, пропадал, бросал нас, был неумолим и эгоистичен» (М. А. Бекетова). Каждодневные букеты роз по утрам, преследование её взором из-за кустов, катание на лодке…

Оскорблённая в своей любви к племяннику, М. А. Бекетова всю вину за происходящее возлагает на даму. «Она помыкала им, кокетничала, вела себя дурно, бездушно и недостойно». «Красавица всячески старалась завлечь неопытного мальчика, но он любил её восторженной идеальной любовью, испытывая все волнения первой страсти». На самом деле было всё не совсем так. Юноша безумствовал, изливая на даму своё первое безудержное любовное чувство. Как сказали бы в театральном закулисье – рвал страсть в клочки. Он забрасывал её письмами, где называл не иначе как «Моё Божество», «моя лучезарная звезда, мой Бог, моё счастье и надежда». В одном из ранних писем Блок пишет: «Неужели Ты можешь думать, что я покину Тебя когда-нибудь. Ведь это значило бы похоронить все лучшие стремления, отдать всю жизнь действительной скучной жизни, всю молодость той скучной неприглядной молодости, которая меня ожидает».