Читать книгу Последний гвоздь - Дмитрий Ничей - Страница 2

В душе я всегда завидовал панкам. Искренне завидовал им, сбивающимся в стайки, красящим волосы в невозможные цвета и плюющим на всех и вся. Я тоже так хотел. Быть свободным и независимым, не бояться идти против системы и постоянно демонстрировать это всем своим видом.

Я всегда считал себя панком. Хотя на самом деле никогда им не был. Не хватало духа, смелости не хватало, и вся моя бунтарская природа, не имея возможности вырваться наружу, так и оставалась где-то там, глубоко внутри. И в итоге, задохнувшись, конечно, погибла. И теперь она мёртвая разлагается внутри меня, время от времени испуская зловонные миазмы конформизма.

Нет, не быть мне панком. Судьба на очередном своем вираже забросила меня туда, где я никак не должен был оказаться. Я, еще неделю назад знавший о судебных процессах лишь из едва запомнившихся телепередач, теперь сам стою в зале суда. И не в каком—нибудь качестве, а в роли высокооплачиваемого юриста, представляющего интересы самого Андрея Витальевича Карлова, великого и ужасного хозяина легендарного охранного предприятия «Арес». Я стою, задыхаясь от собственной наглости, словно голливудский красавчик, одетый в дорогой синий костюм. И хотя я прекрасно понимаю, что ничем не рискую и бояться мне совершенно нечего, сердце бешено колотится в моей груди.

Впрочем, обо всём по порядку…

– Вербицкий здесь?

Раздав экипажам поступившие со вчерашнего дня заказы, я забежал в офис. Игорь сидел за компьютером, уныло стуча по клавиатуре. Вяло пожав мне руку, он снова уставился в монитор невидящим взглядом.

– Вербицкий здесь? – снова спросил я.

– Здесь, – безрадостно вздохнул Игорь, – Занят пока. Аллочка у него.

– Вот и отлично, – кивнул я в ответ, – Подождём.

Застать генерального на месте уже было удачей. Он появлялся и исчезал по одному ему ведомому сложному распорядку, предугадать который никто был не в силах. Приходилось буквально охотиться за ним для того, чтобы заполучить хотя бы просто подпись, не говоря уже о возможности решения горящих дел. Заместителей Вербицкий, обладая просто параноидальной подозрительностью, конечно же не имел. Как так работать – было совершенно непонятно. Но, как говорится, хозяин – барин. И мы охотились за ним, то носясь как угорелые, то теряя по полдня, терпеливо высиживая в засаде.

Игорь сидел, обложившись ворохом измятых бланков и обреченно переносил содержащиеся в них данные в базу.

– Опять вручную набиваешь? – посочувствовал я ему.

– Да ну их, – поморщился он в ответ.

Парень он был, в общем-то, неплохой. Только слишком спокойный. Непробиваемый какой-то. Придя на работу в эту контору, я обнаружил, что буду занимать именно ту должность – директора по логистике, с которой до этого благополучно сместил Игоря Вербицкий. Причем работать нам предстояло в одном маленьком кабинете, сидя напротив, глаза в глаза. Упс. Но я предпочёл сразу внести ясность. В самом деле, откуда мне было знать, что меня принимают на место живого человека. Но Игорь, как выяснилось, знал Вербицкого ещё со школьной скамьи и к самодурству его относился с усталой снисходительностью. К тому же распитый едва ли не в первый день нашего знакомства прямо на рабочем месте коньяк окончательно растопил лёд в наших отношениях. Ну как растопил… Игорь по-прежнему оставался стабильно флегматичным и потому казался мне каким-то мутным. Хотя в глубине души я понимал, что это не так.

– Сам-то как? – вежливо поинтересовался Игорь.

– Всё, – махнул я рукой, – Хватит. Буду разговаривать.

– Может не стоит?

– А смысл? – возразил я, – Видел, что он творит? Он последнее время будто бредит. Как можно службу доставки сделать прибыльной? Разве что, если экипажи от зарплаты откажутся. Машины им в аренду отдали, убытков нет, я всё в ноль вывел. Нет, ему теперь прибыль подавай. Я его спрашивал: как? Может, я чего не понимаю. Он мне на листе чертит какую-то схему. Я смотрю – ахинея полная. Я, вообще, не понимаю – как он этот бизнес раскрутил с такими понятиями. Вот ты здесь давно ведь работаешь. Скажи, как раньше все это было организовано?

– Раньше, – иронично хмыкнул Игорь, – Раньше мы денег вообще не считали. У экипажей питание было бесплатное. И связь. Потом посрезали все, конечно. А теперь времена другие. Вот он одни кредиты и берёт, чтобы другие закрывать. Потому и бесится.

– Ну вот, – согласился я, – а я ему чудеса должен творить.

В это время в проёме открытой двери нашего кабинета промелькнула идущая от Вербицкого Аллочка.

– Ну всё, я пошел, – сказал я, – пока он один.

– Ну, ни пуха, – уныло пожелал мне Игорь.

– К черту, к черту, – пробубнил я уже в коридоре.

– Разрешите?

Вербицкий сидел один в кабинете с привычной для него недовольной физиономией. Ну да видали мы таких.

– Заходи, – пренебрежительно процедил он, – Что скажешь?

Мысленно пожелав ему сдохнуть, я перешагнул порог кабинета.

– Я тут еще раз все просчитал, – начал я под его тяжелым немигающим взглядом, – Ничего не получится.

– В смысле? – Вербицкий болезненно поморщился.

– Не даст прибыли служба доставки, пока находится в составе предприятия. Или соглашаться с необходимыми затратами…

– Или? – напрягся Вербицкий.

– Или прибегать к услугам со стороны. Третьего не дано. Не будет здесь золотой середины.

– И чо? – это был уже явный вызов.

– И ЧО? – подумал я, – Даже так? Плохо дело.

Но вслух сказал:

– И всё. Вам решать.

– То есть – прибыли доставка приносить не будет?

– Нет, – покачал головой я, – Это не реально.

– Не реально? —Вербицкий задумался, закусив губу, – А если я и впрямь всех вас разгоню и найму посторонних?

– Воля ваша, – пожал я плечами, – Моя совесть чиста. Свою задачу я выполнил. Доставка безубыточна.

– Ну и зачем ты мне теперь тогда нужен?

Не удивил. Ничуть. Успев изучить Вербицкого, к такому повороту событий я, в принципе, уже был готов.

– Ну если вы считаете, что я уже ничем не смогу быть вам полезен, – начал было я.

– Считаю, – бесцеремонно перебил меня Вербицкий.

– Ну тогда – как насчет расчёта? – спросил я, немного помолчав.

– Какого расчёта? – язвительно поинтересовался Вербицкий.

– Вы мне два последних месяца зарплату только по половине выдавали, – попытался напомнить я, – Вот как раз еще за целый месяц набежало.

– То есть – ты считаешь, я тебе должен?

– Считаю, – подтвердил я.

– А я так не считаю, – скривил рожу Вербицкий.

Всё. Приехали. Почти год проработав у Вербицкого, официально я так и не устроился, несмотря на занимаемую должность директора по логистике, материальную ответственность и прочие сопутствующие процессу обстоятельства. Что по словам Игоря здесь было абсолютно нормально. Так что ловить мне было абсолютно нечего. Чтоб ты сдох, сука…

– Понятно, – вздохнув, ответил я.

– Вот и хорошо, – приторно улыбнулся Вербицкий, – Дела сдашь Игорю…

– Ага. Щас, – ответил я и вышел. Хотел на прощанье как следует хлопнуть дверью, но в последний момент решил, что это не серьезно и может даже доставить какое-то удовольствие Вербицкому.

– Ну как? – с неподдельным интересом спросил Игорь, едва я появился на пороге кабинета.

– Да всё предсказуемо, – махнул я рукой, – Послал я его.

– Расчёт хоть дал? – участливо поинтересовался Игорь.

– Да, – с каменным лицом ответил я, – Полностью. И выходное пособие в размере двух окладов. Не держи, говорит, зла.

– Что, серьезно? – глаза Игоря удивлённо округлились.

– Я тебя умоляю, – поспешил я разочаровать его, – Даст эта козлина, как же.

Игорь сочувственно закивал в ответ и погрузился в себя.

– Всё, – подумал я, – это надолго.

– Ну ладно, – пожал я ему руку на прощание, – Долгие проводы – лишние слёзы. Пойду я. Увидимся ещё.

Я в последний раз миновал узкий коридор, пересёк торговый зал и через центральный вход вышел на улицу. Погода была отвратительной. Тяжелые свинцовые тучи затянули небо и уже начинал накрапывать противный колючий дождик.

Бля, как всё плохо…

***

Я открыл дверь своим ключом и вошёл в квартиру. Дома пахло чем-то вкусным. Сладким. Чем-то печёным. Ольга сидела на диване, поджав ноги и смотрела телевизор. Услышав звук открываемой двери, она вытянула шею, выглядывая в коридор.

– Ты на обед?

– Угу, – кивнул я, разуваясь, – А чем это у нас так вкусно пахнет?

– Увидишь, – улыбнулась Ольга, – Руки мой.

На столе аппетитной горкой возвышались горячие золотистые печеньки. Пока я уплетал свой обед, Ольга пила чай, отламывая кусочки печенья длинными пальцами.

Щёлк!

Я смотрел на неё, на её тонкие запястья, изящный профиль, стянутые в пучок на затылке волосы и думал о том, какая же она всё-таки красивая. И на душе становилось тепло и спокойно. Как вдруг…

Щёлк!

– Как на работе дела? – спросила она.

– А-а-а, – раздосадовано протянул я.

– Что случилось? – она подняла глаза, замерев на мгновенье.

В ответ я лишь раздражённо махнул рукой. Она вопросительно подняла брови, ожидая объяснений.

– Всё кончено, – кивнул я, подтверждая худшие её опасения.

Щёлк!

– Что, опять? – сухо спросила она

– Что значит – опять? – возмутился я.

– Ты… всё-таки уволился? —поджала она губы.

– А что мне оставалось? Даром что ли на него работать?

Щёлк!

– И что теперь? – голос её стал злым. Колючим.

– Да нормально всё будет, – поспешил я её успокоить, – Не в первый раз…

– В том-то и дело, что не в первый, – в воздухе запахло электричеством, – Как мне это всё надоело…

– Оль, ну не начинай, – взмолился я.

Щёлк!

– Что – Оль? – вдруг закричала она, – Что – Оль? Опять всё снова?

– Ну началось, – я отвернулся, опустив голову.

– Да пошел ты! – Ольга резко встала из-за стола, уронив стул и вышла из кухни.

Я несколько раз, громко хлюпая, отхлебнул горячий чай, поставил чашку на стол и поплёлся вслед за ней. Ольга бушевала в спальне. Срывая вещи из шкафа вместе с вешалками, она бросала их на кровать. Рядом на полу лежали чемодан и большая спортивная сумка. Дело принимало нешуточный оборот.

– Оль, – негромко позвал я, – О-о-оль! Ну зачем ты так?

Она вдруг остановилась и медленно повернулась ко мне. У неё были такие глаза, что я подумал: вот окажись у неё сейчас под рукой длинный японский меч катана и я уже бы медленно повалился бы на пол, рассечённый надвое.

– Оль, – примирительно поморщился я, – может не надо?

– Не надо? – вдруг вспыхнула она, – Всё пройдёт? Само собой образуется? Господи, сколько раз я уже это слышала! Нет, Сиротин, не образуется. Хочешь я расскажу тебе, что будет дальше? А дальше ты будешь валяться на диване, жалея себя и рассказывая какие все вокруг козлы, – она кричала, уже срываясь на визг, – А чтобы иногда отвлечься от своей депрессии ты будешь бухать или играть в компьютер. А скорей всего это будет даже одновременно. И продолжаться это будет до тех пор, пока у тебя не закончатся деньги. Потом ты залезешь в долги. А потом опомнишься и найдешь работу. Хорошую работу, замечательную. Совсем не такую, как раньше. И все будут тебя ценить и уважать, и перспективы у тебя будут отличные и планы грандиозные. И мы снова будем мечтать о семье, о ребёнке, о своей квартире, да обо всём… Но вскоре выяснится, что и этот начальник тоже конченый мудак и опять непременно кинет тебя с зарплатой. А знаешь, почему мне всё это известно? Знаешь? Да потому что это повторяется снова и снова. И конца и края этому не видно. Господи, как я устала от всего этого! За что мне это? Где я свернула не туда?

– Оль, ну чего ты в самом деле? – смущённо пролепетал я, подумав о том, как же все-таки все это банально. До пошлости.

– Нет, Сиротин, – решительно замотала головой она, – С меня хватит! Что я сейчас как в дешевом сериале про потраченные лучшие годы жизни должна причитать? Почему я должна вести себя как истеричка, как стерва, как тварь какая-то? До чего ты меня довёл! Зачем мне всё это нужно?

Она посмотрела на меня ненавидящим взглядом. Я заметил, что её руки сжаты в кулаки. Так крепко, что даже пальцы побелели. Видимо, действительно, крепко её всё это достало.

– Всё, – тяжело вздохнула она, – Я ухожу.

Стараясь казаться равнодушным, я слегка пожал плечами. Обозвав меня мудаком, Ольга снова стала собирать вещи, а я плюхнулся на диван и уставился в телевизор. Я сидел, сосредоточенно смотря в одну точку и ждал: сейчас она выйдет и скажет: Ладно, погорячились и хватит. Даю тебе ещё один шанс. Но это уж точно в последний раз… Ну или что-то в этом роде. И всё опять будет как прежде. Но…

Ольга вышла из спальни, волоча за собой чемодан. Ни слова не говоря, она свернула в коридор и зазвенела ключами.

– Оля! – я приподнялся с дивана, – Оля!

Громко хлопнула входная дверь. Я вскочил и бросился вслед за ней. В коридоре было пусто. Я хотел было кинуться за ней, но сразу же одёрнул себя, прекрасно понимая бессмысленность этой затеи. Она не вернётся. Уж точно не сейчас.

Вот чёрт!

Я почти физически почувствовал, как вокруг меня начинается образовываться пустота. Как она разрастается, ширясь, поглощая звуки и обесцвечивая краски. Как медленно живой мир начинает превращаться в холодный вакуум. Тоскливо заныло в левом подреберье.

Вернувшись на кухню, я открыл холодильник и достал из дверцы едва начатую бутылку коньяка. Подняв её на вытянутой руке, я принялся разглядывать на просвет золотистую жидкость благородного напитка. А-а-а… пропади всё пропадом!..

***

Это снова был лик смерти. Только не как обычно вылизанный временем до благородной белизны череп, а отвратительно облепленный остатками полуистлевшей плоти вперемешку с могильной грязью. Лишь белоснежная улыбка безжизненным оскалом нелепо контрастировала с окружавшей её мерзостью. И непрозрачный слепой зрачок на дряблом желтушном глазном яблоке, подрагивая в чёрной глазнице, всё искал меня в надежде зацепиться взглядом…

Я проснулся от собственного крика. Заходясь от ужаса, сердце бешеного колотилось в груди. Я снова откинулся на диван и, отдышавшись, посмотрел на часы. Близилась полночь. Тёмную комнату волновали сполохи, отбрасываемые экраном работающего телевизора. На полу валялась пустая бутылка из-под коньяка. Нет, так дело не пойдёт. Поняв, что уснуть теперь смогу нескоро и меня ожидают беспокойные часы похмельных страхов и депрессии, я снова взглянул на часы и решил – пора пуститься во все тяжкие…

Уже через час я, весело кивая головой в такт грохочущей музыке, толкался в мерцающих сумерках клуба. То и дело приветственно размахивая ладонью попадающимся навстречу знакомым, я протиснулся к бару. Жизнерадостно подмигнул бармену и заказал «как обычно».

– Привет! – вдруг услышал я над самым ухом.

Я обернулся.

– Юля! – расплылся я в улыбке.

– Димочка! – улыбнулась она в ответ, нежно обнимая меня.

Я мысленно выматерился. «Димочка» было моим проклятием. Рассказывают, в детстве я был прелестным ребенком. Ангелоподобный карапуз, покрытый пухлыми складками, одетый в шорты поверх колготок, – «Димочка, Димочка» – слышал я со всех сторон окруженный любящими бабушками и тётушками. Пронеслись годы, я возмужал, покрылся шрамами и татуировками, прошёл огонь и воду, но для прекрасной половины человечества так и остался «Димочкой». И даже новые знакомые, на каждом следующем месте работы женщины, по абсолютно непонятной мне причине, словно сговорившись, опять называли меня Димочкой. Как будто это имя, как у беглого каторжника, багровым клеймом было выжжено у меня на лбу. Я изо всех сил старался казаться брутальным, ходил со свирепым выражением перекошенного лица, но всё тщетно – я снова и снова слышал произносимое прекрасными женскими голосами «Димочка». Хоть ты тресни…

– Как ты? – ласково чмокнув меня в щёку, спросила она.

– Ой, не спрашивай, – поморщился я.

– Что случилось? – участливо наморщила она свой милый лобик.

Юля—Юля! Моя добрая фея! Всякий раз, когда я погружался в беспросветный мрак неудачи, она светлым лучом появлялась, разрезая мглу безнадёги и давая мне напиться живительной влагой своего бесхитростного естества, возвращала меня к жизни. Юленька, добрая моя! Аккуратная словно куколка брюнетка. Я её даже любил. По-своему, но любил. Она была какая-то бесконечно добрая. До крайности даже. Красивая, светлая, глупенькая. И безотказная. Хотя, иначе бы всё было слишком идеально.

– Ну так что? – вопросительно вскинула она брови.

– Да уволился опять, – махнул я рукой.

– Да что ж такое? – искренне огорчилась Юля, – Что ж тебе так не прёт?

– Да наплюй! – отчаянно предложил я – Давай лучше выпьем!

– Давай! – охотно согласилась она.

Золотая ты моя! Всё снова закружилось в мерцании играющего во мраке света, оглушающей басами музыки и обжигающими порциями крепкого алкоголя. Йо-хо-у-у-у! И я снова был счастлив. Клянусь, я был счастлив. Мы танцевали с ней, постепенно растворяясь друг в друге. Она обвивала тонкими руками мою шею и искала жадно своими губами мои.

– Поехали ко мне, – прошептал я ей на ухо.

Она удивлённо отпрянула.

– А как же… твоя?

– Нет больше… моей, – усмехнулся я, – и уже не будет.

– Ну тогда, – равнодушно пожала Юля плечами, – поехали.

Обожаю её! И уже скоро переплетались пальцы, сливались наши дыхания и ночь раскалялась зноем разгоряченных тел. И сознание отрывалось и улетало вверх, чтобы ударившись о потолок, снова упасть, проникая в самые потаённые наши грешные глубины. Снова и снова… И темнело в глазах, и прерывались вздохи, и сводило сладкой судорогой напряжённые тела. Юля-я-я!

Утром меня разбудил запах доносящегося из кухни свежесваренного кофе. Впрочем, меня, раздавленного жутким похмельем, это ничуть не обрадовало.

– Привет! – добрым ангелом в моей сорочке на голое тело появилась Юля, – Кофе будешь?

– Я щас сдохну, – пересохшими губами прошептал я.

– Бедненький, – Юля присела на край кровати и погладила меня по голове. Ладошка у неё была ласковая. Добрая.

– Воды, – прохрипел я, – холодной.

– Сейчас, – кивнула Юля, – Я тут подумала: неспроста тебе с работой так не везёт. Сглазили тебя. К бабке тебе какой-нибудь надо. Порчу снять.

– Юля, – взмолился я, – Ты дура что ли совсем? У меня и так сейчас башка лопнет, а ты меня грузишь. Воды дай, человек ты или нет?

Юля, вздохнув, ушла на кухню и, вернувшись со стаканом холодной воды, снова присела ко мне на кровать.

– Послушай, – снова начала она, глядя как я судорожно глотаю воду, – Меня тут подруга с одним экстрасенсом познакомила. Он с неё порчу снял. Венец безбрачия. И ты не поверишь – у неё скоро свадьба. А ведь столько лет до этого…

Я заметил, что она размеренно, на каждое третье произнесённое слово, пальцами касается моей руки.

– Ты что делаешь? – насторожился я.

– Это я якорь тебе ставлю, – бесхитростно пояснила Юля, – Чтобы ты это не просто так послушал, а с пользой для себя.

– Нет, ну ты нормальная, а? – страдальчески скривился я, – Ерундой всякой я ещё не занимался…

– Зря ты так, – пожала она плечами, – Но если захочешь – скажи…

Ты ж моя хорошая! Красивая, добрая. Почему ж, ты глупенькая такая, Юля? Хотя, наверное, из тебя выйдет замечательная жена. Повезет же кому-то…

Господи, как же башка трещит! Я сейчас точно сдохну…

***

Всё, хватит. Пора было браться за ум. И без того скромные сбережения таяли прямо на глазах, что время от времени вгоняло меня в жестокую тоску. Да и пить я уже откровенно устал.

Проведя целый день за компьютером, я оценил и сопоставил ожидания рынка труда и собственные возможности. После чего созвонился с потенциальными работодателями и, вдохновлённый результатом, отправился на собеседование.

Едва оказавшись на улице, я сразу почувствовал себя неуютно. И хотя солнце светило ласково и погода была хорошей, чувство надвигающейся беспричинной липкой паники преследовало меня, не отпуская. Дома вокруг показались мне невыносимо холодными и сырыми, словно подземелья. Подозрительно поглядывая на лица встречающихся прохожих, я вдруг понял, насколько они некрасивы. Честное слово, челюстно-лицевая хирургия по ним, по всем плачет. Лица людей, словно сошедших с полотен Босха и Брейгеля, были неприятны в своей какой-то обыкновенности. Я украдкой всматривался в них и снова и снова замечал в их лицах птичьи носы, лошадиные скулы, жабьи рты и бусинки крысиных глаз. Уродливые черты тёмного средневековья, отсутствующие потухшие взгляды, неопрятные, грязные, грубые горожане. Так испуганно шарахаясь от собственных оживающих страхов, я и не заметил, как добрался до места.

В полутёмном коридоре ожидающие собеседования кандидаты настороженно ожидали своей участи. Я присел на свободный стул, отметив про себя, что всё это уж больно напоминает поликлинику. Хотя, справедливости ради, стоит сказать, что очередь двигалась довольно быстро. Вскоре настал и мой черёд.

Молоденькая девушка в белой блузке пригласила меня к своему столу и закусив губу, принялась сосредоточенно изучать моё резюме.

– Думаю, вы нам подойдете, – наконец сказала она, оторвавшись от чтения.

– Это хорошо, – ответил я, – Но прежде я всё-таки хотел бы выяснить, чем занимается ваша организация. По телефону мне это узнать не удалось. Было сказано: всё узнаете на собеседовании.

– Всё верно, – подтвердила девушка, – По телефону мы информацию не предоставляем. А вот теперь я вам всё подробно расскажу. Наша компания занимается распространением товаров широкого потребления самого разнообразного перечня. У нас сложившаяся репутация и достаточно устойчивое положение на рынке…

Пока она чётко барабанила заученный текст, я незаметно огляделся по сторонам. За соседними столами происходило всё то же самое. Толстая тётка и прыщавый паренёк призывного возраста тоскливо слушали о замечательной компании, распространяющей множество самых необходимых товаров самого широкого спектра.

– Учитывая ваш богатый опыт руководящей работы, – продолжала девушка за моим столом, – вы будете рекомендованы сразу на должность менеджера торговой группы. Но учитывая специфику деятельности нашей организации, вам придётся пройти необходимое обучение.

Я понимающе кивнул.

– Для этого вам будет необходимо принести с собой на следующее занятие для менеджеров общую тетрадь, ручку и электронный носитель, лучше флэшку. Также вам нужно будет заплатить за обучение…

Звук в моей голове растянулся и замедляясь, завыл басом, словно в далёкие школьные годы зажевало плёнку кассеты в стареньком магнитофоне. За-пла —ти-и-ить за-а-а обу-у-у ч-еее-ни-еее… Тьфу ты! Я-то думал.

– Так бы сразу и сказали, – разочарованно вздохнул я, выдернул у неё из рук своё резюме и вышел прочь.

Вот уроды! Всё настроение испортили. Окончательно. Я мгновение подумал, стоит ли мне идти на следующее собеседование, но справедливо решив, что один снаряд дважды в одну и ту же воронку не попадает, решительно направился навстречу собственной судьбе.

Здесь уже всё было совсем по-другому. Огромный охранник на входе, похожий на подрабатывающего здесь рестлера, с крайне важным видом позвонил куда-то и озабоченно кивая головой выслушал наставления насчёт меня. А после объяснил куда мне нужно идти, сколько раз и куда повернуть и как себя вести. Сразу видно – серьёзная организация. Менеджер по кадрам у них явно был бывшим военным. Или следователем. Или очень секретным разведчиком. И раньше убивал людей, ничуть не меняя выражения лица. Просто потому, что так было нужно. Для пользы дела.

– Опыт работы у вас, конечно, богатый, – поднял он на меня взгляд, прочитав моё резюме, – Смущает другое. Вы почему-то нигде надолго не задерживаетесь. Сами как думаете, в чём причина?

– Так получается, – вздохнул я.

– Начальники – козлы? – понимающе спросил он.

– Вроде того, – согласился я.

– Начальники всегда козлы, – по-отечески пояснил он, – Это жизнь. Думаешь, здесь по-другому будет?

В ответ я лишь пожал плечами.

– Ну хорошо, – сказал он, убирая моё резюме в сторону, – Мы вам позвоним.

– Понятно, – с досадой сказал я и вышел.

Мы вам позвоним. Сколько раз я сам произносил это лишь бы избавиться от всяческих ушлёпков, надеющихся работать под моим началом! И вот теперь это довелось мне услышать самому. Мы вам позвоним. Никогда не думал, что это так унизительно. Да и пошли вы все! Тут я заметил, как мелко дрожат мои пальцы. Этого ещё не хватало! Нужно было срочно снять стресс. Через дорогу как раз был торговый центр. Уж там-то точно будет какое-нибудь кафе. И кофе с коньяком, а потом и вовсе без кофе…

Я поднимался по эскалатору торгового центра и крутил по сторонам головой, жадно втягивая ноздрями воздух, пытаясь определить откуда доносится запах свежесваренного кофе. Негромко играла музыка и люди сновали вокруг и настроение поднималось в этой беззаботной суете. И вдруг…

– Даша! – крикнул я.

Там напротив, по другой стороне шла моя бывшенькая. Шла своей обычной стервозной походкой и вела за руку мою доченьку, моего кудрявого ангела.

– Папа! – обрадованно закричала Дашка и бросилась мне навстречу.

Я присел на корточки, раскинув руки и она с разбегу плюхнулась ко мне в объятья.

– Здравствуй, моё солнышко! – крепко стиснул я её, – Как же я соскучился! А ты соскучилась?

– Соскучилась, – улыбнулась она, прижимаясь ко мне.

– Ты ж моя-моя! – я еще крепче стиснул её в объятьях, – Как ты живёшь? Рассказывай!

– Хорошо, – ответила она и погладила меня по щеке.

– Я тебя очень люблю, доченька, -тихо сказал я ей.

– И я тебя люблю, – ответила она.

Я почувствовал, как предательски подступившие слёзы застилают мне глаза, делая размытыми очертания всего находящегося вокруг. Что такое? Видимо, я старею.

– Всё будет хорошо, – сказал я, отворачиваясь, чтобы она не видела моего лица, – Вот только немного разберусь с делами и заберу тебя. На целый день, как раньше. Ладно?

– Ладно, – согласилась она.

Краем глаза я заметил, что бывшенькая стоит, нервно притопывая.

– Ну беги, – сказал я, целуя её в щёку, – а то мама твоя извелась совсем.

Она чмокнула меня на прощание и убежала. А я всё стоял и смотрел ей вслед. Стоял, даже когда они совсем ушли. Суетливо сновали вокруг люди, обходя меня со всех сторон. А я всё стоял…

***

Настроение было паршивое. С каждым новым отказом в приёме на работу моя самонадеянность таяла как весенний снег. Оказалось, что все мои таланты и богатый опыт на самом деле не стоят и ломаного гроша. Конечно же, я не сдавался. День за днём я проводил часы за компьютером в поисках работы, покупал всякие газеты, внимательно вчитывался в свежие и уже истрёпанные объявления на остановках, но… Последние сбережения таяли прямо на глазах, результата всё не было и в каждый раз в наступающей ночи я вспоминал о том, как мала наша галактика во Вселенной, как мала в ней наша несчастная планета и материки посреди мирового океана. Как невелики континенты, страны, города, крошечны дома и квартиры и как ничтожен каждый отдельно взятый человек, чтобы он там о себе не думал.

Я сидел за компьютером и обречённо читал очередное объявление о том, что какому-то руководителю срочно требуется помощник, и зарплата его нереально высока, и карьерный рост возможен прямо-таки сказочный. Я раздражённо вздохнул и взял в руки телефон. Некоторое время я отрешенно смотрел на него, и уже хотел отбросить в сторону, но вдруг набрал совсем другой номер.

– Да, – услышал я в трубке равнодушный голос Ольги.

– Привет, – сказал я, – Как твои дела?

– Ты для этого звонишь? – холодно спросила она, – Чтобы узнать как мои дела?

– Ну… да, – неуверенно ответил я, – Я соскучился.

– Скучаешь – делом займись, – жестоко предложила она, – С работой как у тебя?

– Ну… я занимаюсь.

– Понятно, – разочарованно вздохнула она.

– Да нет, всё нормально, – поспешил я заверить её, – У меня есть несколько предложений. Я думаю.

– Думаешь? – в её голосе звучала горькая ирония, – Ну это в твоём стиле. Ты никогда не повзрослеешь, Сиротин. И я не собираюсь с тобой больше нянчиться. Не звони мне больше.

В трубке зазвучали короткие гудки. Чёрт! Я отшвырнул телефон в сторону. Я не повзрослею! Ну это мы ещё посмотрим. Я выкарабкаюсь из этой ямы, чего бы мне это не стоило. Я соберусь, зацеплюсь за любое предложение, буду пахать как трофейная лошадь и удача снова улыбнётся мне. Я знаю – у меня всё ещё будет. И вот тогда, когда я буду одет в дорогой костюм и в нагрудном кармане у меня будет сразу несколько золотых кредиток, судьба обязательно сведёт нас. И тогда я буду снисходительно вальяжен и умиротворённо безразличен. Вот тогда-то мы и посмотрим. Я не повзрослею! Но почему я всё время думаю о ней? Неужели я настолько от неё зависим? Что в ней такого?

Зазвонил телефон. Я надменно усмехнулся. Тоже мне железная леди! Обычная же баба, с нервами, как и все мы. Ну что ж, послушаем, что она нам скажет. Я взял телефон в руки.

Это была Юля.

– Димочка, привет! – услышал я её радостный голос.

Димочка! Я заскрежетал зубами.

– Привет, – слегка разочарованно ответил я.

– Как ты? – участливо поинтересовалась она.

– Пойдёт, – безрадостно ответил я, – Заглядывай вечерком, поболтаем, чаю попьём. Чудес не обещаю, я сейчас на мели – сама понимаешь.

– Ой, прекрати, – по-доброму возмутилась она, – Я же тебя не за это люблю.

Любит. Во как. Я поймал себя на том, что сижу, расплывшись в дурацкой улыбке словно сытый кот.

– Я чего звоню, – продолжала щебетать моя добрая фея, – Помнишь, я тебе про экстрасенса говорила? Ну с которым меня подруга познакомила. Ну так вот, я ему про тебя рассказала. И знаешь, что? Он очень заинтересовался. Он готов тебе помочь.

– Юль, ну вот кто тебя просил? – сморщился я.

– Зря ты так, – обиделась она, – Это очень дорогой экстрасенс. И очень сильный. К нему по записи-то не попадёшь.

– Ещё лучше, – пробубнил я, – Я же тебе говорю – я на мели. Да и не верю я в это. Но спасибо тебе в любом случае.

– Я не договорила, – упорствовала Юля, – Он не возьмёт с тебя денег. Он просто просит тебя прийти.

– Не возьмёт денег? – переспросил я, – А зачем ему это нужно?

– Его очень заинтересовал твой случай.

– Какой случай?

– Ну как у тебя с работой не получается, – терпеливо пояснила Юля, – Он говорит, что это необычная ситуация. И поэтому он всё сделает бесплатно. Потому что сам хочет.

– Чушь какая-то, – сказал я, – Нет, никуда я не пойду.

– Ну пожалуйста, что тебе стоит? – жалобно протянула Юля, – Я ему уже пообещала. Да и что ты теряешь? А любой шанс нужно использовать.

А действительно, что я теряю? Пройдусь лишний раз, развеюсь. И даже если новое знакомство не окажется полезным, небольшое приключение мне сейчас совсем не повредит.

– Ладно, – смилостивился, – так уж и быть. Должна будешь.

– О чём ты говоришь, – радостно засмеялась Юля, – Любой твой каприз. Я тебя обожаю. Записывай адрес…

А что? Действительно, пора встряхнуться. Наконец побриться, принять горячий душ, выпить чашечку бодрящего кофе. Но для начала следует разорвать застоявшуюся тишину квартиры режущим гитарным риффом. Громче музыку! Где мои старые добрые панки? Итак…

Darling you got to let me know

Should I stay or should I go?1

***

Экстрасенса звали Олег Евгеньевич Пшелус. Так, во всяком случае, надиктовала мне по телефону Юля. Собравшись с духом, я позвонил ему и договорился о встрече. И вот теперь я стоял перед дверью квартиры под номером сто тринадцать в обычной многоэтажке и в нерешительности смотрел на кнопку дверного звонка. Одно дело скептически относиться ко всякого рода экстрасенсам, колдунам и магам, и совсем другое – общаться с ними. Боязно, знаете ли. Взбудораженное воображение услужливо рисовало мне как сейчас откроется дверь, и я окажусь в тёмном коридоре, увешанным тяжелыми бархатными портьерами. И в глубине тёмной комнаты, поглаживая лежащий на столе череп, будет сидеть хозяин квартиры в чёрном балахоне. И музыка будет звучать жуткая, аж мурашки по спине. И вспышка молнии (в квартире-то?) озарит его тяжелые, словно у памятника, черты лица. Тьфу ты, что за бред? Я набрал воздуха в грудь и нажал кнопку звонка.

Дверь мне открыл седой мужчина с короткой бородой, одетый в тёмный костюм. Он внимательно посмотрел на меня, вопросительно сдвинув брови.

– Я Дмитрий, – сказал я, – Сиротин. Я вам звонил.

Он кивнул в ответ и жестом пригласил меня войти. Вопреки моим ожиданиям, квартира представляла собой самый обычный офис, каких я видел множество. Мы прошли в самую дальнюю комнату, где находился кабинет. В нём было светло и просторно. Самое обычное, ничем не примечательное, офисное помещение. Разве что на полках шкафов и на столе было множество всяческих амулетов, фигурок и талисманов. Однако, эка невидаль. В кабинетах моих прошлых многочисленных директоров я видел то же самое.

Он сел за стол и указал мне на стул, приглашая садиться.

– Меня зовут Олег Евгеньевич, – несколько устало сказал он, – Сразу хочу поблагодарить, что нашли время, чтобы пообщаться со мной. Хотя, скажу вам честно – ситуация несколько нестандартная. Обычно ищут встречи со мной. Но давайте не будем напрасно тратить время и сразу приступим к делу. В чём заключается ваша проблема?

– Проблема? – я сделал вид, что не понимаю.

– М-да, – вздохнул он, – Вы хотите сказать, что не считаете это проблемой?

– А что именно? – осторожно поинтересовался я.

– Вашу профессиональную деятельность, – ответил он, – Назовём это так.

– А что с ней не так? – продолжал упорствовать я.

– Ну хватит, – начал сердиться он, – Мы с вами прекрасно понимаем, что ваша ситуация с работой, прямо скажем, оставляет желать лучшего. Не станете же вы это отрицать?

– Ну да, – обречённо вздохнул я.

– Не скрою, – продолжал Пшелус, – ваша история меня заинтересовала. И на это есть свои причины. Но прежде хочу спросить: сами как думаете – в чём корень зла?

– Не знаю, – пожал плечами я, – Как-то так получается.

– То есть – явной причины вы не усматриваете?

– Да нет.

– Понятно, – кивнул Пшелус, – Любите выпить?

– Ну не без этого, – удивился я его вопросу, – Но к работе это никак не относится. Более того – я и сам себе этого не позволяю, и к подчинённым отношусь довольно строго. Если не сказать жестоко.

– Так-так, – Пшелус что-то записал на лежащем перед ним листе, – А на какой стадии у вас возникает конфликт с работодателем?

– Только на заключительной, – твёрдо ответил я, – Я всегда выполнял поставленную задачу. Точно и в срок. Порою даже в ущерб себе.

– Поясните, – попросил он.

– На последнем месте работы, – поморщился я от неприятных воспоминаний, – Мне пришлось указать на бесполезность существования возглавляемого мной подразделения. Всё и закончилось.

– И вы не сочли возможным промолчать? – удивился Пшелус.

– Нет, – сказал я, – Это не профессионально. Да и просто несерьёзно.

– Ну хорошо, – согласился он, – А как вы расставались со своими работодателями?

– В смысле? – не понял я.

– Меня интересуют формальности, – уточнил он.

– Да никак, – усмехнулся я, – С расчётом везде кидали. Я их посылал и уходил.

– Замечательно, – одобрительно кивнул Пшелус, – А известно ли вам, как в дальнейшем складывалась их судьба?

– Чья?

– Ваших работодателей.

– Да по-разному, – начал припоминать я, – Один разорился, сейчас в бегах. Другой спился. Ещё одного, вообще, посадили. Так что мне ещё повезло. Вовремя ноги унёс.

– А последнего вашего начальника, – хитро прищурился Пшелус, – как думаете, что ожидает?

– Да то же самое, – предположил я, – С таким отношением к делу он свой бизнес скоро набок положит. Так дела не делаются. Удивляюсь, как он вообще так раскрутился.

– Ну что ж, – Пшелус с довольным видом откинулся в кресле, – всё сходится.

– Что сходится? – насторожился я.

– Вам известно, что такое карма? – заглянув мне прямо в глаза, спросил Пшелус.

– Ну так, – покачал я рукой в воздухе, – в общих чертах.

– Карма – в переводе с санскрита означает воздаяние, – пояснил Пшелус, – Отсроченное по времени, настигающее нас в следующей жизни или даже мгновенное. Расплата за все наши дела, поступки, мысли даже.

Он убедился, что завладел моим вниманием и продолжил дальше.

– Ваши работодатели были плохими людьми. И так уж вышло – все, без исключения. Такие люди ни во что не ставят остальных. Они не платят по долгам, не задумываясь на что обрекают тех, с кем поступают несправедливо. И вместе с тем, они так же не задумываются о том, что расплата неизбежна. Каждый случай, когда они незаслуженно обижают честно работавшего на них человека – это очередной гвоздь в крышку гроба их дела, их предприятия, их бизнеса. Но дело в том, что есть люди, которых обижать нельзя. Себе дороже. Расплата за это приходит если не мгновенно, то очень быстро. Такой человек всегда будет как последний гвоздь. Последний гвоздь, вы понимаете?

Я утвердительно кивнул.

– Их не так уж много, таких людей, – продолжил Пшелус, – И, как правило, они и сами не понимают, что являются таковыми. Но они есть. Те, про кого можно сказать, что он – последний гвоздь.

Он замолчал. В воздухе повисла тягучая тишина. Он смотрел на меня, я смотрел на него.

– Ну, -наконец вопросительно сказал Пшелус.

– Что? – спросил я в ответ.

Пшелус тяжело вздохнул, видимо поражаясь моему тугоумию.

– Вы и есть такой последний гвоздь, – заговорщицки пояснил он, – Понимаете?

– Да? – растерялся я, – И что делать?

– А вот это уже другой вопрос, – расплылся он в довольной улыбке, – Я хочу предложить вам работу.

– Мне? Работу? – совсем растерялся я, – Несмотря на то, что я, как вы говорите, – последний гвоздь?

– Как раз именно поэтому, – подтвердил Пшелус, – Мне крайне необходима эта ваша особенность.

Вот тут я и пожалел, что пришёл к нему. Вся последующая за этим история мгновенно пронеслась у меня перед глазами. Я живо представил, как устраиваюсь к Пшелусу на работу, как мы ругаемся с ним через какое-то время, как он отказывается дать мне расчёт, сам разоряется, а меня в отместку при помощи куклы вуду превращает в зомби. И как я захожу в первый утренний трамвай и, подволакивая ногу и вытянув вперёд руки, иду по пустому вагону, чтобы сожрать испуганно забившегося в угол кондуктора. Бред, конечно. Но именно так я всё это и увидел.

– Нет-нет, всё конечно будет не так, – сказал Пшелус, заставив меня вздрогнуть, – Я намерен использовать ваши способности несколько иным способом.

– Это как? – осторожно поинтересовался я.

– Что вы думаете о своих прежних начальниках? – спросил Пшелус.

– А сами-то как думаете? – недовольно буркнул я.

– А хотели бы, чтобы они были наказаны?

– Каким образом? – напрягся я, предчувствуя, что вот-вот вляпаюсь в какую-нибудь очередную историю.

– Не переживайте, – успокоил меня Пшелус, – никакого криминала. Я имею в виду, что наказаны они будут самой жизнью. Судьбой что ли…

– Ну да, было бы неплохо, – согласился я, вспомнив наглую рожу Вербицкого.

– Вот и славно, – довольно кивнул Пшелус, – Работа, которую я хочу вам предложить как раз и будет заключаться в том, чтобы помогать хорошим людям, наказывая плохих. Схема, по которой мы будем работать такова. Я буду устраивать вас на работу к именно таким людям, заведомо рассчитывая на известный нам результат. Вы в итоге будете несправедливо уволены, злодей наказан, добро восторжествует. Для вас в этом не будет ничего нового, зато всегда будете при деле. Ущерб от несправедливого увольнения вам тоже будет компенсирован.

– Ничего не понял, – замотал я головой, – А кому всё это нужно?

– Хороший вопрос, – согласился Пшелус, – Естественно, заниматься мы этим будем отнюдь не бескорыстно. Проще говоря, это элементарный заказ на устранение конкурента, хоть и довольно своеобразным способом. Но устранять мы будем только плохих людей, отвратительно зарекомендовавших себя по отношению к другим в течение длительного времени. Так что совесть наша будет чиста и спать вы будете спокойно, попутно обеспечивая себе довольно безбедное существование.

– А где надо будет работать? И кем? – спросил я.

– Где и кем придётся, – ответил Пшелус, и увидев мои испуганные глаза, поспешил успокоить, – Не переживайте, улицы мести вам не придется. Мои клиенты – люди довольно состоятельные и сфера, в которой они конкурируют предполагает высокооплачиваемую профессиональную деятельность. Так что работа ваша будет вполне престижной.

– А как же, – начал было я.

– Именно так, – перебил меня Пшелус, – Первоначальные знания и инструкции вы, конечно же, получите. Стоматологом или переводчиком с японского работать никто вас заставлять не собирается. Да и на госструктуры замахиваться мы тоже не будем – занятие бесперспективное. А ваши поверхностность и непрофессионализм в дальнейшем нам будут только на руку. Конечная цель нашего предприятия именно в том, чтобы вы в итоге всё-таки вылетели с работы, не так ли? Не собираетесь же вы делать карьеру, изначально будучи осведомлены о безуспешности этой затеи?

– Ну да, – согласился я, – Только вот где нестыковочка. Я всегда работал честно. И результат обеспечивал гарантированно. Всегда. А увольнялся потому, что начальники мои оказывались упырями (уж не примите на свой счёт) и кидали меня с зарплатой. А тут получается, что я сам людей на это буду провоцировать. За что же их тогда наказывать? Где же логика?

– Справедливое замечание, – сказал Пшелус, – Но тех людей, о которых мы говорим, наказывать абсолютно точно есть за что, уж поверьте мне. А насчет нестыковки и отсутствия логики – оставьте это мне. Пусть это будет моей заботой. Ну что договорились? По рукам?

– Сколько у меня есть времени для ответа? – нахмурился я.

– Нисколько, – самодовольно ухмыльнулся Пшелус, – Не в вашем положении, мой юный друг, капризничать. Или у вас есть более выгодные предложения?

Более выгодных предложений у меня, конечно же, не было.

– Я согласен, – вздохнул я, – Что я должен делать?

– Что-то вы как-то совсем без энтузиазма, – заметил Пшелус, – А ведь вам предлагаются, я бы сказал, шоколадные условия. Вы еще, видимо, счастья своего не понимаете. Ну да ладно. Приходите сегодня вечером, в шесть часов. Будем знакомиться с клиентом.

***

Клиентом оказался пухлый мужчина в очках, лет пятидесяти, с длинными чёрными кудрями, окружающими блестящую лысину.

– Лев Витальевич Сенчин, – представился он, – директор Центра практической психологии.

Мы сидели втроём в кабинете Пшелуса. Он сам – во главе стола, мы с клиентом – за столом напротив друг друга.

– Значит так, – сказал Сенчин, сцепив пальцы рук, – нас интересует директор психологического центра «Сатори» Ляева Алиса Ниловна. Пренеприятнейшая беспринципная особа с приторными манерами. Это я сейчас ещё пытаюсь быть объективен. Клиентов она себе хапает без разбора, абсолютно не беспокоясь, сможет ли переварить такие объёмы. Работает ужасно топорно, мы за ней замучились всё исправлять. Обычные методы психокоррекции не всегда помогают. С подчинёнными ведёт себя отвратительно. Самомнение чрезвычайное. Людей от неё пострадало множество.

Пшелус многозначительно взглянул на меня.

– Невозможный человек, – продолжал Сенчин, – У нас девочка одна после неё работает. Умница такая. И специалист хороший. Она её поедом ела. Пришлось уволиться. Расчёт она, конечно же, зажала. Ни стыда, ни совести у человека. Позорит профессию.

– Всё понятно, – сказал Пшелус, – Значит работаем как договаривались. Вот, – указал он меня, – Дмитрий. Прошу любить и жаловать. Принимайте на стажировку. Пару дней, я думаю, хватит. Потом сочините ему рекомендацию – И в бой!

– А вы, простите, – психолог? – вдруг спросил Сенчин, чем ввёл меня в замешательство.

– Все мы психологи, – широко улыбнулся Пшелус, – В той или иной мере. Да вы не переживайте, он справится. Он у нас парень способный.

– Ну в таком, случае, – удовлетворённо сказал Сенчин и, достав из нагрудного кармана визитку, протянул её мне, – приходите завтра к десяти утра по указанному адресу.

Он повернулся к Пшелусу.

– Ну что ж, вопросы мы вроде бы все обговорили. Не смею вас больше задерживать. До встречи, – Сенчин встал из-за стола и пожал нам на прощание руки.

– Как же я буду? – спросил я у провожавшего до двери клиента Пшелуса, едва тот вернулся в кабинет, – Я же в этом ничего не понимаю.

– Я тебя умоляю, – поморщился Пшелус, – Можно подумать они сами в этом много понимают. Твоя задача продержаться хоть сколько-то, пока профанация не станет слишком явной. Так развлекайся. Наслаждайся, ты ничем не рискуешь. Хочешь быть похожим на психолога, так посмотри, как они выглядят в голливудских в фильмах. Пересмотри «Окончательный анализ» или «Анализируй это», на худой конец. А, вообще, мой тебе совет – не заморачивайся особо. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул я в ответ.

– Ну вот и замечательно. Вникай себе потихонечку. И держи меня в курсе. И ещё один совет: при трудоустройстве в качестве причины поиска работы указывай смену места жительства. Мол, переехал из другого города. Рекомендации хорошие. Выглядит наименее подозрительно. Ну всё. А сейчас домой, отдыхать. Нас ждут великие дела…

Вернувшись домой, я по совету Пшелуса посмотрел в Интернете какой-то нудный фильм из жизни психоаналитиков. Затем одел белый махровый халат, нацепил найденные в шкафу самые прозрачные солнцезащитные очки, взял в руки блокнот и ручку и уселся на стул напротив пустого дивана.

– Так-так, -многозначительно сказал я воображаемому пациенту, поправляя указательным пальцем очки на переносице, – Хотите об этом поговорить? Вы хотите об этом поговорить? Вы действительно хотите об этом поговорить?

Пациент хотел. Я долго и внимательно слушал его, многозначительно кивая и делая пометки в блокноте.

– А можете ли вы сами предположить, – спросил я его наконец, – в чём причина происходящего?

Пациент начал нудно и пространно строить предположения относительно причин происходящего, мне это вскоре надоело, я снял халат и очки, отложил блокнот и отправился на кухню.

– Вряд ли это будет такое уж развлечение, – подумал я, – Скорее всего скука смертная. Но прав был Пшелус – не в моем положении капризничать. Всё-таки какая-никакая работа. А мне это сейчас ох как необходимо…

***

В десять утра, как и было велено, я уже сидел в кабинете Сенчина. Он смотрел на меня с нескрываемой тоской. Было видно, что он уже десять раз пожалел, что ввязался в эту аферу.

– И все-таки, – осторожно спросил он, – вы имеете какое-нибудь отношение к профессии психолога?

– Да не переживайте вы так, – успокоил я его. Но малость перестарался и поэтому вышло несколько развязно, – Всё будет хорошо.

Выражение тихого ужаса исказило лицо Сенчина.

– Давайте попробуем смоделировать ситуацию, – тихо сказал он, – К вам обратилась семейная пара, причём с довольно большим стажем. С жалобами на кризис отношений. Ваши действия?

– Ну для начала я предложу им по очереди описать сложившуюся ситуацию, – ответил я, вспоминая, как это делается в кино, – Пусть выговорятся. Затем скажу, что ситуацию необходимо проанализировать. Назначу следующий сеанс. А сам позвоню вам и проконсультируюсь.

– Да-да, конечно, – обречённо закивал Сенчин, – Довольно разумно. Именно так и поступайте.

Он обхватил лысину руками, запустив пальцы в окружающие её чёрные кудряшки. Некоторое время он сидел так, беззвучно шевеля губами. Думаю, в это время он представлял себе, как его гадкая конкуретнтка, с первых же минут обнаружив во мне засланного казачка, названивает ему по телефону и злорадно хохочет, угрожая ославить его на весь их психологический мир. Но затем он встряхнулся и внимательно посмотрел на меня.

– Что ж, давайте попробуем, – сказал он, – Сейчас я подготовлю вам рекомендации.

– Только напишите от имени иногородней организации, – вспомнил я.

Сенчин удивлённо вскинул брови.

– Так надо, – пояснил я, – Меньше возникнет вопросов.

– Логично, – согласился Сенчин, – логично…

Я всё понял. Никакой двухдневной стажировки не будет. Сенчин вовсе не собирался позориться перед клиентами, таская за собой какого-то непонятного стажёра. В его временами растерянном и испуганном взгляде читалось такое отчаяние, что казалось он уже сам рад заплатить Пшелусу, лишь бы вернуть всё как было. Тоже мне психолог. Но я не обижался. Я его понимал. Я был уже готовый специалист в области психоанализа.

Выйдя на улицу, я. не теряя времени набрал номер.

– Психологический центр «Сатори», – раздался в трубке приятный женский голос.

Я уточнил по поводу вакансии и записался на собеседование.

За стойкой, напоминающей гостиничную, меня встретила хрупкая девушка с прелестным именем Ксения, как свидетельствовал висящий на её груди бейджик. Она подняла трубку телефона, сообщила о моём визите и послушно кивнув, проводила меня до кабинета хозяйки центра.

Директор центра «Сатори» Алиса Ниловна Ляева оказалась подтянутой женщиной предпенсионного возраста со слащавым выражением лица. Едва завидев меня, она сморщила лицо в неестественной улыбке, сразу двумя руками указывая мне на стоящий перед её столом стул.

– Здравствуйте, проходите, присаживайтесь, – залепетала она, – Вы очень вовремя. У нас как раз образовалась вакансия.

Я, стараясь казаться солидным, сдержанно поздоровался, протянул ей рекомендации и сел на предложенный стул.

– Так-так, – сказала она, перелистывая бумаги, – Замечательно. На чём специализируетесь?

– На семейных отношениях, – многозначительно ответил я, – В основном.

– Сами женаты? – чопорно поджав губы, спросила она.

Я ошарашено взглянул на неё. К такому вопросу я не был готов. Действительно, мне ли давать советы семейным парам, да еще находящимся в кризисе?

– Нет-нет, это не важно, – торопливо сказала, видимо приняв мои испуганно выпученные глаза за выражение справедливого возмущения.

В этот момент я почувствовал себя Штирлицем, никак не меньше. Испытав неимоверное облегчение, я опустил плечи и развалился на стуле В ушах тихо шумело, и я совсем не вникал в едва слышимые фразы про добрые традиции, дружелюбный коллектив, высокий уровень и престиж предприятия.

– Так когда вы готовы приступить? – этим вопросом она вернула меня к реальности.

– Да хоть сейчас, – ответил я, справедливо решив, что перед смертью не надышишься, – Я всё равно уже здесь, да и целый день впереди.

– Вот и замечательно, – сказала Алиса Ниловна, взглянув на висящие на стене часы, – Как раз сейчас должен клиент подойти. К тому же по вашей части. Пойдемте, я покажу вам ваше рабочее место.

Моим рабочим местом оказался просторный светлый кабинет со стоящим посреди столом и напротив него широким креслом, в котором можно было расположиться разве что полулёжа. В общем, всё как я себе и представлял.

– Располагайтесь, – ласково улыбнулась Алиса Ниловна, – Осваивайтесь. Клиент подойдет с минуты на минуту.

И исчезла за дверью.

Я сел за стол и уставился в стоящее напротив кресло. На мгновение мне представилось, как множество людей, мелькая, поочерёдно появляются в нём. И каждый со своими бедами, проблемами, заботами. И я сосредоточенно, словно хирург, буду вытаскивать из их голов, будто бы японскими палочками хаси глубоко сидящих там годами раскормленных огромных тараканов. Внимание моё привлекла стоящая на углу стола глубокая ваза, наполненная крошечными разноцветными леденцами, завёрнутыми в прозрачную обёртку. Покрутив головой в поисках скрытых камер, я вытащил из вазы красный леденец и торопливо отправил себе в рот. М-м-м-м, вкусно. Земляничный. И вкус такой, необычный, как из детства.

Вдруг, заставив меня поперхнуться, распахнулась дверь. На пороге стояла встретившая меня в этом заведении прекрасная девушка Ксения.

– Дмитрий Николаевич, – произнесла она неземным голосом, – к вам клиент. Примете?

– Да-да, конечно, – поспешно закивал я, пытаясь откашляться.

В кабинет прошла самого обычного вида женщина и на мой приветственный жест скромно присела на самый краешек кресла.

– Здравствуйте, – сказал я тоном проповедника. Получилось уж как-то совсем карикатурно, – Меня зовут Дмитрий Николаевич. Что вас беспокоит?

– Да уж, беспокоит, – вздохнула женщина, – Дочке в школу идти. А она ни в какую. Боится.

– М-да, – многозначительно произнёс я, и выждав почти что театральную паузу, продолжил, – Можете предположить о причинах происходящего? Сами что-нибудь думаете по этому поводу?

– Да что тут думать, – махнула рукой женщина, – Старшенький наш, придурок великовозрастный. Разрушил психику ребёнку. Старшеклассники, говорит, вас там обижать будут. Убила бы гада.

– Понятно, – протянул я, – Ну да вы не расстраивайтесь. Это дело поправимое.

– Правда? – она с надеждой подалась мне навстречу.

– И не сомневайтесь, – успокоил её я, – Случай вполне обычный. Приходите-ка завтра вместе с ребёнком. Во сколько вам будет удобно?

– В три, – ответила она.

– Отлично, – сказал я, рисуя жирную тройку у себя на бумаге, – Я вас запишу.

– Спасибо вам, – сказала она, прижимая руку к груди, – Знаете, прямо гора с плеч.

Она вышла и в кабинете воцарилась тишина. Бездвижная, твёрдая, словно стекло. Меня объял ужас.

– Что я наделал? —в отчаянии подумал я, – Что я о себе возомнил? Это ведь как раз тот самый пошлый жанр, который называется трагикомедией. Когда сначала всё весело и беззаботно, а заканчивается слезами, соплями и сломанными судьбами. Куда я лезу, вообще? Обычный случай. Инженер душ человеческих. Бежать, бежать, пока не поздно.

Я запустил пятерню в вазу с леденцами. Попался лиловый. Виноградный – предположил я. Сейчас проверим.

Вдруг дверь распахнулась и на пороге снова появилась Ксения.

– Дмитрий Николаевич, – от её голоса у меня зачесалось в затылке, -Есть ещё один клиент. Вы не заняты? Возьмете?

– Возьму, – снисходительно кивнул я, – Пусть заходит. И да, женщину эту на завтра на пятнадцать-ноль-ноль, запишите ко мне, пожалуйста.

Хорошо, – вежливо кивнула Ксения и исчезла за дверью.

Я щелчком отправил леденец обратно в вазу. Следующим клиентом оказался двухметровый парень с бородой, которой бы мог позавидовать и православный священник. Пока он устраивался поудобнее в кресле, я пытался угадать какая же проблема привела его сюда. Угрызения совести после массового убийства? Вспышки неуправляемого гнева? Ан нет…

Его звали Кирилл. Он учился на выпускном курсе какого-то престижного университета и был подвержен постоянным душевным терзаниям. Похожий на беспощадного викинга, он тем не менее был натурой утонченной, и на деньги, выделяемые чуткими родителями, надоедал психоаналитикам своим бесконечным нытьём. На этот раз его угораздило по уши влюбиться в молоденькую преподавательницу. Сама ещё вчерашняя студентка, она изо всех сил пыталась казаться серьёзной, не замечая глупости и колкости, отпускаемые её двухметровыми студентами. А он, самый огромный из них, обречённо вздыхал на последнем ряду, не в силах побороть свою застенчивость. А она, вся такая неземная, чистая и в то же время желанная до умопомрачения…

Я сразу решил, что не буду ему помогать. Нет у него никаких проблем, кроме инфантильности и вызывающей отвращение избалованности. К тому же щедро удобряемой беспощадной родительской любовью. Ну так пусть платят, если деньги некуда девать. Я терпеливо выслушал его тоскливый полуторачасовой монолог о несчастной любви, пообещал проанализировать ситуацию и записал его на следующий приём.

Вернувшись домой, я вдруг испытал нечеловеческую усталость. Я завалился на диван и закрыл глаза. Под одному лишь мне слышный тихий шум я начал погружаться в ватную бездну и понял, что вот-вот усну. Я вытащил из кармана телефон и набрал номер.

– Да, – услышал я холодный голос Ольги, – Я слушаю.

– Привет, – невнятно сказал я, с трудом шевеля губами.

– Ты пьяный что ли? – в её голосе слышалась неприязнь.

– Почему – пьяный? Устал просто очень.

– На работу устроился?

– Ну да, – вздохнул я.

– Что ж за работа у тебя такая, – с усмешкой спросила она, – что ты с ног валишься? Раньше за тобой такого не замечалось. Хотя то, что работаешь – уже хорошо. Чего звонишь-то?

– Соскучился, – уже безнадежно ответил я, – Услышать хотел.

– Услышал?

– Услышал, – почти огрызнулся я.

– Ну тогда пока. Отдыхай.

– Пока, – сказал я и снова уронил голову на диван.

Нарастающее чувство досады разметало остатки сна. Я снова поднёс телефон к лицу и набрал номер.

– Димочка! – раздался в трубке обрадованный голос Юли, – Привет!

Димочка…

– Привет, – облегченно выдохнул я, – Юль, приезжай! Мне плохо.

– Ой, Димочка, – оправдываясь защебетала она в ответ, – Я сегодня не могу.

– Совсем?

– Совсем. Ну, Димочка, ну не обижайся. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Просто сегодня никак. Обстоятельства так сложились…

– Понятно, – разочарованно протянул я.

– Ну Ди-и-мочка! Я в следующий раз обязательно приеду.

– Ладно, Юль, давай! – попрощался я, – Я тебя тоже люблю.

Что ж так всё плохо?..

***

Всё вокруг было покрыто сочной изумрудной зеленью. Полуденное солнце светило ярко, и раскинувшиеся заросли были настолько яркими, что казались неестественными. Холм был таким крутым, что на нём было очень трудно удержаться. В самом центре холма был огромный квадратный тоннель, начинающийся у его основания бассейном с прозрачной голубой водой. Там было совсем неглубоко и небольшое течение уносило голубую воду по тоннелю вглубь холма. А я стоял на самом краю тоннеля и, рискуя сорваться, завороженно вглядывался в эту сказочную красоту. Нашарив, я достал из кармана небольшой моток лески с привязанными к ней маленьким крючком и ярким красно-белым поплавком. В зарослях какого-то кустарника с мясистыми листьями, справа от меня сидели две гусеницы, размером с сардельку каждая. Одна из них глянцево поблёскивала черными и белыми чередующимися кольцами, вторая, ярко – оранжевая была украшена вдоль спины голубыми волосатыми бусинками. Справедливо рассудив, что ничего хорошего из этого не получится, я не стал их трогать и без труда найдя в сочной траве возле себя маленькую гусеничку, насадил её на крючок. Я закинул леску, но её тут же утащило течением вглубь холма, в тоннель. Пришлось забросить ещё раз, сместив поплавок. Вокруг наживки в кристально чистой воде стали собираться рыбки. Поклёвка, вторая, поплавок резко ушёл под воду я резко подсёк и вытащил из воды блестящую рыбку. Пожалев, что не взял никакой ёмкости для воды, я бросил рыбку в изумрудную траву. Снова поймав гусеницу, я сменил наживку и забросил леску. На этот раз хитрые рыбки, не торопились клевать, медленно плавая вокруг наживки. Я оглянулся и увидел, что палящее солнце иссушило лежащую в траве пойманную рыбку, сделав её словно варёной. Вдруг заметив движение, я увидел ползущую ко мне ярко-зелёную змею. Не в силах пошевелиться от страха, я наблюдал как она подползла к рыбке и медленно стала заглатывать её, толчками надеваясь как чулок. Поняв, что в этот момент она беспомощна, я схватил её пониже головы и рывком сбросил вниз, в воду. Я осторожно заглянул себе под ноги и увидел, как она уплывает прочь, извиваясь в прозрачной воде…

Я открыл глаза и еще некоторое время лежал, находясь под впечатлением от виденного мной множества ярких красок. Интересно, к чему снится рыба? Надо будет посмотреть в интернете…

Настроения не было никакого, но я заставил себя встать с кровати и привести себя в порядок. Подойдя к холодильнику, я достал бутылку пива, долго смотрел на неё, уставившись молча, затем вздохнул и поставил на место…

Прекрасная девушка Ксения, встретила меня у входа и, улыбнувшись, сообщила, что меня уже битый час дожидается Кирилл. Час от часу не легче.

Кирилл сидел напротив двери моего кабинета, склонив голову, словно рыжебородый рыцарь Барбаросса. Едва завидев меня, он вскочил, глядя на меня с таким выражением лица, словно пришел сюда не со своими тараканами, а с открытым переломом обеих рук. Я кивнул ему, поздоровавшись, и пригласил в кабинет. Кирилл поудобнее угнездился в кресле и всё началось снова…

– Нет, вы не подумайте, – басовито бубнил Кирилл, – Я бы мог к ней подойти, заговорить. На самом деле для меня это не сложно. Но если вся моя натура сопротивляется этому – значит в этом есть какой-то смысл? Может быть, даже какой-то особый. Она, действительно, необычная. И её появление в моей жизни, наверняка, не случайно…

Я поглядывал на него исподлобья, с деловитым выражением лица делая пометки в блокноте. На самом деле я рисовал неуклюжего бородатого человечка с бесконечно унылым выражением лица. И едва я попытался вникнуть в суть монотонного гудения Кирилла, как на меня напала смертная тоска и, недолго поколебавшись, я пририсовал человечку увесистый писюн.

– К тому же беспокоит другое, – продолжал Кирилл, – В то время, как я всячески пытаюсь сохранить для себя её образ в ореоле таинственности и недосягаемости, окружающие абсолютно бесцеремонно вторгаются в окружающее её пространство, намеренно стараясь всё опошлить…

Я в недоумении приподнял брови.

– Понимаете, – принялся объяснять Кирилл, заметив моё удивление, – Она совсем ещё молодая. Сама, можно сказать, вчерашняя студентка. И мои однокурсники в силу своего недалёкого ума ведут себя в отношении неё, прямо скажем, недвусмысленно. Меня, с одной стороны, это крайне возмущает. Но с другой стороны – я не знаю, вправе ли я вмешиваться в естественный ход событий, не уподоблюсь ли тем самым я всем остальным, не опущусь ли в её глазах до их уровня…

– Дурак ты что ль совсем? – подумал я, тяжело вздыхая, – С твоими-то медвежьими данными. Врезал бы одному-другому. И конкурентов бы сразу всех устранил, и завладел сердцем своей прекрасной дамы. А там глядишь и телом…