Читать книгу В одном шаге от преисподней - Дмитрий Николаев - Страница 14

– Ну куда ты подевался? Рассказывай как дела? Нашёл что-нибудь занятное? – и Витя, закинув нога за ногу вальяжно раскинулся в широченном кожаном кресле, небрежно потягивая найденный в секции мартини, бутылка которого уже успела покрыться изрядным слоем пыли. Что? Я понимаю что ты стараешься, но я то твоих стараний не наблюдаю вообще. Говорю что стараний твоих не видно. Да отдам я тебе деньги, не ной! Сказал что отдам значит отдам. – и скривившись, словно он только что укусил зеленый лимон Витя сделал ещё один глоток жидкости розового цвета. Где они, эти твои варианты? Вот подсунешь хороший вариант и долг верну с процентами и даже сверху накину тысячу. Или полторы. Не смеши меня, а то пупок развяжется. Нина Григорьевна хороший вариант? Ты хоть видел её? По фото? И что? Засунь себе эту анкету в задницу. А сколько ей лет ты знаешь? Не зли только меня: ещё хоть раз заикнёшься про анкету в натуре приеду и засуну в одно место. Да не психуй ты! В общем давай, ищи что-нибудь, поройся в своих архивах, в Интернете наконец. У кого свадебное агентство? У тебя или у меня? Да мне насрать на твоих клиентов… Когда мне позвонить? Когда? Ты с ума сошёл? И где я всё это время жить буду? Да что ты заладил про эту старуху. А сам с ней не хочешь пожить? Нет? – взглянув на свои, ещё не до конца зажившие запястья Витя добавил:

– В общем крутись как хочешь, а через два часа я перезвоню. Хорошо, через три. Всё, пока. – и швырнув телефон на диван он принял очередную порцию мартини, после чего снова поморщился, словно укусил всё тот же лимон ещё раз. Оставалось только и делать что надеяться на Андрея. Пусть свои триста баксов отрабатывает. И ничего что потом отдолжил у него шестьсот. Правда в том что их отдаст он сомневался. И сомневался сильно. Но это в общем-то волновало слабо. Волновало другое: дальнейшие перспективы проживания с Ниной Григорьевной выглядели всё туманней и туманней. Он нюхом чуял что она что-то подозревает. Один её сегодняшний прощальный взгляд чего стоит. Конечно удалось сыграть на её явном переборе с наручниками, но насколько этого хватит? Дня на три, ну на неделю. А потом? На её квартиру такая очередь из желающих что во времена сухого закона у вино – водочного была меньше. Одних внуков 6 штук. И всё вызванивают, спрашивая между делом о здоровье. И вроде как по делу звонят, а на самом деле её дела не интересуют никого. Главное – здоровье бабушки. А вдруг у неё какая болезнь обнаружится? В жизни ведь всякое бывает. В общем тихое ожидание когда дрожайшая родственница копыта откинет. Не дай Бог такую старость. Перекрестившись, он налил себе остатки мартини в стоявший до этого бесхозный стакан и одним глотком выпил приятно расслабляющую жидкость. Закусывать правда было нечем. Пошарив ради собственного успокоения по карманам и естественно ничего не найдя ему ничего не оставалось как прошлёпать на кухню. Пробежавшая горькая мысль о том что пользуется такими благами цивилизации в данной квартире в последний раз заставила его печально вздохнуть. А за наручники он всё-таки отомстил. Специально ради такого случая в аптеку сходил. И вечером, за ужином прямо таки с садистским удовольствием вылил пол флакона слабительного прямо в тарелку с борщом ничего не подозревающей Нине Григорьевне. Ту ночь спал он просто великолепно: в гордом одиночестве, широко раскинув свои руки на мягкой, даже непривычно мягкой кровати. А дама сердца остатки вечера и всю ночь провела в туалете, лишь выбираясь иногда в коридор или на кухню. И то, на пару минут. До спальни же дошла всего раз. Ну почти дошла. Пришлось правда сыграть маленький моноспектакль под названием" Что-то ты наверное съела, дорогая». И сбегать уже утром за минералкой. Безумно хотелось и в неё добавить слабительное (пол флакона же осталось), но слабые ростки вылезшей неизвестно откуда совести не позволили элегантно довершить начатые издевательства. Поэтому он просто протянул едва стоящей на ногах Нине Григорьевне две бутылки» Боржоми».

Время текло медленно, вяло прогуливаясь по длинному коридору взад-вперёд, заставляя висевшие на стене ходики махать своим длинным маятником. Выпитая только что чашечка кофе почему-то не подняла настроение, а наоборот – сделала его ещё более минорным. По большому то счёту и до вечера не так далеко. Мартини проглотился организмом словно это ситро из автомата напротив, оставив после себя приступ жажды и не дав то, ради чего собственно люди потребляют спиртное: расслабление. Организм, сжавшись в комочек словно ёжик перед неприятелем злобно реагировал на всё происходящее готовясь к ещё одному спектаклю под названием» Пора уносить ноги». Можно было конечно уйти по-английски, не прощаясь, но данный способ относительно хорош лишь при кардинальной смене жительства. И то, после того как одна дамочка, не обнаружив вечером дома своего возлюбленного подала вдруг в розыск: " Пропал мол человек!» этот вариант не выглядел шикарным ни при каком случае. Мелькать в полицейских сводках как-то не очень то и хотелось, поэтому пришлось прибегнуть к излюбленной схеме: внезапный отъезд в командировку. На север. Месяца на три. Или четыре. С непременным обещанием вернуться. Для пущей достоверности пришлось конечно потратиться и купить билет на поезд направляющийся в ещё более холодные края. Купить билет конечно только до ближайшей станции конечно. Потом останется пережить долгое прощание на перроне, немного слёз и всё. Можно совершать очередной заход.

Помыкавшись по кухне Витя вернулся в зал, где уже спустя минуту открывал бутылку водки, неизвестно как затесавшуюся в баре среди изысканных и благородных напитков. Всего лишь двести грамм сорокоградусной сделали то что не смог литр мартини и его наконец развезло. Как это обычно бывает в таком состоянии захотелось вдруг приключений и женского общества. Желательно милого и симпатичного общества. Однако толку от такого желания было немного. Отсутствие денег вырывало на корню подобные мысли. Что и говорить если финансовый кризис побудил сказать Полине что он, Витя, уезжает в Москву. Конечно в командировку. На пару недель. Жаль конечно, но что поделаешь. Правда этот вывод служил слабым утешением. Какая же всё-таки странная штука любовь. Сколько у него было женщин: богатых и не очень, красивых и как Нина Григорьевна, но ни к одной из них не испытывал и половины, а то и четверти того что испытывал к Полине. О ней думалось всегда: в постели, в душе, в переполненном транспорте и просто на улице. Всё, буквально всё в той или иной мере напоминало о Полине. Очереди у кинотеатра, мёрзнущие в переходах бабки с неизвестно откуда взявшимися цветами и даже коммерческие киоски со всякой мелочью. И конечно воздух: такой морозный и такой освежающий, который казалось бы насквозь пропитан лёгким ароматом её духов. Её опьяняющих духов. Если бы кто-то пару месяцев назад сказал что он вскоре встанет в один ряд со влюблёнными дурачками, часами стоящими под окном в надежде увидеть хотя бы тень дамы сердца то просто повертел бы пальцем у виска. Но… Жизнь изменилась с появлением Полины и можно было бы в принципе бросить всё если бы не два больших нюанса. Во-первых для начала ему самому надо развестись, а для этого как минимум необходимо переться в чёртов Невинномыск, возвращаться в который не было ни желания, ни денег. А во-вторых что он даст, этот брак? Практичность и верность мечте легко взяли вверх над влюблённостью и направление его мыслей вновь понеслось по давно проторенной, а нынче ещё и разбавленной алкоголем дорожке. Денег нет ни у него, ни у Полины, доход которой целиком и полностью зависит от мужа и только от мужа. Идти работать? Эта мысль показалась ему настолько смешной что он дико расхохотался. Он же не идиот работать по кем-то составленному графику. И это уж точно в его планах не значилось.

Очередная порция водки отправила появляющиеся было различные мысли в глубокий нокаут. Потолок приобрёл вдруг вид звёздного неба, которое резко накрыли тучи. Лёгкий туман перед глазами заставил его прищуриться, словно от этого улучшится четкость изображения. Однако всё вышло наоборот и последнее что он помнил перед тем как погрузиться в беспокойный алкогольный сон это звонок в дверь. Кто звонил и зачем ему уже было всё равно, что и подтвердил раздавшийся вскоре храп.