Читать книгу Взрослые игры - Дмитрий Николаев - Страница 3

– Ну что там у тебя стряслось? – и Иван Кириллович Воробьёв принялся жадно обгладывать выловленное в тарелке с супом крыло курицы. – Вера Петровна звонила. Ругалась на тебя. Урок математики сорвала. Ну сколько в конце концов можно? Вчера же только историк звонил. Каждый день одно и тоже. Хотя бы мать поберегла.

– А чего сразу мать? Ну чего сразу мать? Да ничего не стряслось, – и вяло махнув рукой, Ксения принялась так же лениво ковырять вилкой макароны. – И чего этой классной неймётся всё! Своих детей нет, вот и трезвонит всем подряд по ночам. И ничего я не срывала: просто скучно на этой долбаной математике. Понимаешь: скучно. И препод такая же… Старая кочерга. Рассказывает тему так, словно молитву читает. Ей бы в церкви какой служить. Пора уж, возраст такой. А она в школе торчит. Скукота…

– Погоди, погоди… Как это скучно? – отложив, наконец, кость грозно, насколько позволял мягкий характер, спросил отец. – Это же математика! В твои годы я…

– Вот только не надо про «ваши годы»! – грубо оборвала отца Ксения. – Времена сейчас другие. И жизнь другая. И у нас не урок истории, и то что было раньше, меня волнует меньше всего. А тангенсы и котангенсы не нужны никому. Ни- ко —му— произнесла затем нараспев она.

– Но, это же школа! И нельзя так вообще, – растерялся отец, берясь за второе крыло.

– И что? Я сама знаю что школа и что дальше то?

– Ксения!

– Ну что Ксения, что Ксения? Вот ты в школе хорошо учился?

– А как же! – гордо произнёс отец, широко расправляя плечи.

– Замечательно, а дальше то что? Тебе это что-то дало в жизни? Вон, троллейбус свой водишь уже лет пятнадцать и ещё столько же будешь водить.

– А чем тебе моя профессия не угодила? Очень нужная, между прочим. Мать, давай второе! – и отставив пустую тарелку, отец взглянул на дешёвые китайские часы, висевшие на стене.

– Сам возьми! – донёсся с зала голос, – Не видишь, я занята!

– О, Господи! Чем ты там хоть таким занята? Опять небось начальника своего обсуждаешь? На работе всё никак не наобсуждаешься, – и недовольно кряхтя, он поднялся со стула, выпячив свой, начавший расти живот.

– Профессия может и нужная, но школа тут не причём однозначно. На, мои макароны доешь, не хочу я, – поднялась следом за отцом Ксения.

– А ты чего? Поправишься боишься? – усмехнулся отец.

– И поправиться тоже. Кому я, толстая, буду нужна? Мне ведь не 44, как Людке с восьмого этажа. Я думала ей лет 60, пока паспорт её не нашла. Хоть бы шоколадку принесла за него, сволочь. Обычно полные добрые, а эта…

– Да как ты разговариваешь? Хамка! Много ты назарабатывала! – и плюхнув на недоеденные дочерью макароны здоровенный кусок колбасы, отец возмущённо зашевелил усами, словно потревоженный ночью таракан.

– А мне ещё рано зарабатывать: я ещё в школе учусь. Успею ещё. Но, хочу тебя разочаровать: о твоей профессии точно не мечтаю. Как-то не прикалывает в три утра вставать.

– Ну конечно, – наколов колбасу на вилку, отец откусил приличный кусок" Докторской», и не утруждая себя прожевать его до конца, добавил: – Ты ведь только ложишься в это время. В Интернете сутками сидишь. Зря мы тебе ноутбук купили, ох зря. Ладно, не смотри на меня как на врага народа: что в школе то натворила?

– Да что ты пристал со своей школой? Ничего не натворила, давай ешь свои макароны! – и зачем-то поправив скатерть на столе, Ксения решительно направилась в свою комнату, где устало плюхнулась на старенький диван. Из всего того, что произошло с ней за последнее время позитивного, явно выделялось лишь одно: получение отцом новой квартиры и соответственно, выделение затем ей собственной комнаты, без которой она бы точно сошла с ума. Интересно даже, как она раньше жила в общежитии на Васнецова? Повезло что мать имела некоторые связи в банке и вовремя подсуетилась, взяв кредит под очень низкие проценты. Да и дом в деревне продали как раз, что от бабушки остался. Бабушку было, конечно, жаль, но что поделаешь. И что самое интересное, она ведь думала раньше что у бабы Нины и родственников больше нет. Никто ведь к ней, кроме её семьи и не ездил никогда. Но едва стоило той помереть, как тут же наследнички объявились. Оказалось, даже в самой Москве кто-то там есть. Зато, когда в прошлом году с классом на экскурсию ездили и захотелось там задержаться на денёк другой, так где там. А тут… Все любят халяву… Поднявшись, Ксения вышла в коридор, где принялась крутиться у зеркала. Мать по-прежнему с кем-то там болтала по телефону, отец привычно валялся на диване, собираясь бороться со сном и ещё раз поблагодарив Бога за отдельную комнату, с видимым облегчением заскочила в свою уютную и родную норку, где на потёртом столе стоял почти всегда включённый ноутбук. Ещё одна радость в жизни. Телевизор как-то не особо вдохновлял на просмотр и усевшись поудобней, она принялась листать свою страницу» В контакте». Хорошо что Интернет придумали. Чем бы занималась без него? Уроками? Очень смешно. Мальчиками? Мысль хорошая, но эти самые мальчики сами не знают чего хотят: то в туалет мужской запихнут, то портфель спрячут, то… Короче всё что угодно, но только не нормальное общение. Дурачки в общем. Поправив свои длинные волосы, она искренне полюбовалась ими. Да и вообще, она сама очень даже ничего. И краситься не надо. Хоть в чём-то мать была права: краситься ей ещё рано. Да и учителя ругаются. И самой не хочется как Глембоцкая ходить: с неизвестно какого цвета волосами. Даже училка по химии, известная своей либеральностью, водила её к директору. И водила не раз. Но, не всё так просто. Папа Глембоцкой быстро поставил всех по своим местам. Ещё бы не поставить. Было бы глупо. Не каждый в мэрии работает. Нет, первую неделю после того, Глембоцкая ходила как примерная девочка, даже блузочку белую носила, но вот потом…

Больно резанул живот и оторвавшись от ноутбука, она сделала пару шагов назад чтобы снова присесть на диван. Резануло ещё сильнее и скрючившись, попыталась справиться с дикими порывами боли. Хорошо мальчикам, у них месячных нет. Хотя у неё самой не так давно начались: аккурат 31 августа. Подарок к школе называется. Она новый велосипед хотела, а тут.. Хорошо хоть мать, будучи как-то выпивши после чьего-то там дня рождения, рассказала ей всё. Вернее не совсем всё, а про сами месячные, тактично умолчав о сексе и всё что с ним связано. Хотелось тогда у матери спросить про много чего, но не так просто, как кажется взять и спросить про такое. Да и что спрашивать то, когда сама не знаешь о предмете вопроса ничего? Наконец, первый приступ боли сошёл на нет и поднявшись с дивана, Ксения широко распахнула дверь комнаты:

– Мам! Иди сюда!