Читать книгу Крым: ключевые моменты истории - Дмитрий Николаевич Верхотуров - Страница 3

Начнем, пожалуй, с того, что весьма распространенная версия о крымских набегах с целью взятия добычи и невольников, по большому счету, является выдумкой русских историков. Выдумкой, впрочем, не то, что бы злонамеренной, а вытекающей из общего состояния исторической литературы. Дело в том, что вплоть до самого недавнего времени в распоряжении историков, работающих по истории России, не было хороших и полных работ по истории всех тех государств, которые образовались на обломках Золотой Орды: Казанского, Астраханского, Крымского ханств, Ногайской Орды. Кое-что, конечно, можно было подчерпнуть в русских документах, в особенности из дипломатической переписки московских царей с правителями этих государств, но их внутренняя политическая и экономическая история оставалась крайне малоизвестной.

Для того, чтобы этой темой заниматься, надо было иметь несколько важных навыков: знать татарский или турецкий языки, желательно знать арабский или персидский языки (хотя можно было пользоваться переводами сочинений, но и в переводах необходимые документы были доступны далеко не все), уметь прочитать рукопись, написанную арабо-персидской вязью, и вообще знать массу всяких источниковедческих тонкостей. Потому историей государств, наследовавших рухнувшей Золотой Орде, в том числе и Крымским ханством, занимались или немногочисленные русские ориенталисты (в их числе В.Д. Смирнов, написавший ряд работ по истории Крымского ханства на основе турецких и татарских документов), или, в последние два-три десятилетия этой темой весьма активно занимались историки из Татарстана и Казахстана. Плюс очень активно велись археологические работы, и в последнее время стали появляться прекрасные обзорные монографии. Вот этими общими усилиями, к настоящему моменту, мы представляем себе историю самой Золотой Орды, и всех государств, пришедших ей на смену, в несравненной степени лучше, чем, скажем, полвека назад.

Вот от этого незнания политической истории степных государств и росли всякие домыслы, вроде того, что якобы Крымское ханство было таким диким и неразвитым, чуть ли не ордой дикарей, шедших на войну с заостренными деревянными палками, что могло промышлять только грабительскими набегами и взятием невольников. Об этом писал, например, А.Л. Якобсон2

Между тем, Крымское ханство накануне своего решающего столкновения с Москвой в 1571-1572 годах, было сильнейшим государством из числа бывших уделов Золотой Орды, предъявляло свои права на господство над всей территорией этого бывшего государства, и в этом качестве признавалось населением взятых русскими Казанского и Астраханского ханств. К крымскому хану постоянно шли просители с просьбами избавить их от русских завоевателей, помочь войсками и прислать правителя из его высокого рода.

Как видим, трактовка событий во многом зависит от того, как воспринимать противника: как орду дикарей, или как серьезного претендента на политическое господство. Если выбрать первый вариант, то получается чепуха: орда дикарей каким-то образом пришла к Москве, разграбила и сожгла столицу, царь бежал, наверное, из-за собственной трусости. В таком контексте говорить о выдающейся победе в битве при Молодях в 1572 году вряд ли возможно. Но если считать Крымское ханство серьезным противником, преследовавшим, главным образом, политические цели, то тут оценка будет другой. Да, крымчаки в 1571 году нанесли тяжелый и неожиданный удар. Однако, царь Иван Грозный сумел чуть более чем за год собраться с силами, подготовиться, и блистательно отразить еще более масштабное нашествие. Тогда битва при Молодях – это выдающееся историческое событие, одна из главных битв во всей русской истории.

А как же походы за невольниками? Чтобы к этому вопросу дальше не возвращаться, кратко рассмотрим его здесь. Действительно, для Крымского ханства невольники были очень важны. Это была главная статья вывоза. В Кафе (Евпатории) был крупнейший в Крыму невольничий рынок, и корабли, приходившие в этот порт, обратно шли нагруженные рабами. Главный потребитель рабов – Османская империя. В Стамбуле не было ни одного зажиточного двора, в котором не было бы рабов, и во всем городе не набирали наемной прислуги. Рабов, в особенности славян, использовали в качестве гребцов на галерах, и в XVII веке бывали времена, когда османский султан требовал от своего вассала – крымского хана, захватывать побольше рабов для галер.

В самом Крыму рабы продавались и покупались, ими платили долги и делали подарки. Но, помимо этого невольники были, пожалуй, главной рабочей силой в хозяйстве Крымского ханства, которое, конечно же, было весьма далеко от первобытной дикости. В Крыму много плодородных земель, особенно в предгорных районах и на Керченском полуострове. Невольников, которых обычно захватывали в земледельческих районах: на Руси, в Литве, Валахии, Венгрии, осаживали на землю. Средний урожай пшеницы был сам-30 (то есть вырастало в 30 раз больше посаженного, что примерно равно урожайности 60 центнеров с гектара)3. Крым превратился в главного поставщика хлеба для Османской империи. Стамбул получал пшеницу из Кафы, и даже был фирман султана, запрещающий вывозить хлеб из Кафы в другие места. В год в Кафе зерном грузилось 100-150 кораблей4

Далее, второй по значимости статьей вывоза Крыма, после невольников, была рыба. Черное море в то время было чрезвычайно богато рыбой, и даже называлось по-татарски «Балык Тенизи» – или «рыбное море». Огромные уловы сушились и солились, а потом сбывались купцам. Скорее всего, часть рыбы шла также на снабжение ханского войска в походах.

Крымское ханство имело также товар поистине стратегического значения – соль. В северной части Крыма есть озеро Тузла, в которой невольники добывали соль. Сейчас этот товар копеечный, но в средневековье он имел колоссальную цену, поскольку засолка была единственным способом долго хранить мясо или рыбу. Любой крупный военный поход нуждался в огромном количестве соли для сбережения провианта. На озере Тузла добывали, по оценкам немецкого географа И. Тунманна, 200 корабельных грузов соли в год5. Если немецкий географ не ошибся в своих оценках, то это эквивалентно добыче 90-100 тысяч тонн соли в год.

Так что, Крымское ханство вовсе не было «ордой дикарей», жившей только и исключительно работорговлей. Но рабство было, пожалуй, основным источником рабочей силы и основой всей экономики ханства. Экономическая роль невольников была настолько велика, что сложились обычаи освобождать рабов по истечении шести лет. Бывшие рабы могли землепашествовать, заниматься ремеслом или торговлей6, принявшие ислам, обычно освобождались сразу же. Осевшие на землю бывшие невольники часто настолько привыкали к крымским полям и садам, перенимали татарские обычаи и язык, что отказывались возвращаться назад. Бывали случаи, когда днепровские казаки, во время своих набегов на Крым, убивали таких «невозвращенцев».

Меня, конечно, могут обвинить в том, что я оправдываю крымское рабовладение. Однако, в те времена рабство еще было очень широко распространено по миру. В XVII-XVIII веках, на которые пришелся пик работорговли в Крыму, многие европейские государства стали во все больших масштабах заниматься захватом рабов в Африке и эксплуатацией рабского труда на плантациях в Вест-Индии, чем особенно активно занималась Великобритания. Но если Крымское ханство за рабовладение считают «дикой ордой», то вот Великобритании никто не отказывает в праве считаться цивилизованной страной, хотя там одно время в конце XVIII века даже был богословский диспут на животрепещущую тему: есть ли у негров душа. Из этого вытекали важные последствия: если душа есть, то негр может быть христианином и не может быть в рабстве. Обсуждение этого вопроса обычно было очень острым, с рукопашными схватками, бросанием стульев и погромом.

Самое главное же состоит в том, что Московское государство вовсе не собиралось быть покорной жертвой крымских набегов. Первый набег крымчаков на Русь, который состоялся в июле 1507 года, вообще-то был для них неудачным. Крымчаки наехали нежданно, взяли большой полон, да и пошли себе обратно. Но русское войско нагнало их в верховьях Оки, отбило всех невольников и преследовало дальше в степи7

В июле 1512 года крымчаки увели невольников, поскольку в силу неожиданности нападения и оборонительной тактики русских полков, им не было оказано решительного отпора и не было попыток преследовать их в степи. Но не всякий такой поход был для крымчаков удачным. В Москве предпринимали меры противодействия набегам. Во-первых, создавалась цепь укреплений по границе лесостепных районов и Поля – степи, ранее принадлежавшей Золотой Орде. Центром этой оборонительной полосы стала Тула. От нее к востоку на Рязань, и к западу на Козельск, тянулись засеки – укрепленные полосы в лесах. В засечных лесах деревья срубались, валились крест-накрест в сторону, откуда появится противник, ветки обрубались и заострялись. В итоге создавалась почти непроходимая для людей и конницы преграда. За ней шла дорога, в узловых пунктах: на бродах и дорогах, строились крепости и остроги. Редколесье прикрывалось волчьими ямами – большими ямами, на дне которых забивались заостренные сверху колья, а сверху они прикрывались ветками, травой и землей8. Засеки строго охранялись государством, и даже сейчас есть полоса леса, сохранившаяся вдоль прежней засечной черты.

Во-вторых, к лету к Туле обычно стягивали дворянское конное войско, откуда оно могло преследовать и перехватывать татарские отряды, и наготове держалось основное войско. После первых же сведений о начале набега, русское войско выдвигалось к границе на помощь передовым силам. Таким образом, в 1517 году был отражен большой набег крымчаков. Их отряды были сначала рассеяны, а затем разбиты частью дворянским войском, а частью местными жителями9. Мало кто из участвовавших в этом набеге татар вернулся обратно.

В-третьих, уже Иваном Грозным в 1551 году на Стоглавом соборе был поставлен вопрос об организации выкупа русских невольников из плена. Собор этот вопрос рассмотрел и принял уложение о введении полоняничной подати, которая распределялась на каждую соху. Собранные деньги передавались в Посольский приказ. В XVII веке сумма полоняничной подати достигала немалых размеров – 150 тысяч рублей в год10. Невольников должны были выкупать послы, и этим делом часто занимались русские послы к Бахчисарайскому двору. Также многие купцы на свои деньги покупали русских невольников и доставляли их в Москву, где за них давался выкуп. Существовало даже правило, чтобы никого из привезенных в Москву назад в неволю не отпускать. В среднем за дворянина давали 25 рублей, за стрельца – 20 рублей, за посадского или за крестьянина – 10-15 рублей, но суммы, конечно, могли значительно меняться. Некоторых пленных выкупали за огромные суммы.

Итак, на фоне всего этого утверждать, что вся причина столкновения между Московским государством и Крымским ханством была только и исключительно в крымских набегах за невольниками – это слишком большое преувеличение. Также будет очень большим преувеличением, и даже грубым искажением, полагать, будто бы эти самые крымские набеги поставили Московское государство на грань краха и что будто бы крымчаки собирались переловить по лесам последних русских. На деле Москва, как мы видели, вовсе не собиралась быть беззащитной жертвой, еще при Иване III была создана система обороны южных границ, которая при Иване Грозном только увеличилась и упрочилась. Да и не всякий крымский набег был для них удачным. Бывало по-разному. Иной раз крымчаки уводили большой полон и радовались победе и добыче. А другой раз они сами возвращались пешие и босые, радуясь, что остались живые и свободные.

Так что весь этот слепой «ура-патриотизм» и душещипательные рассказы о сопротивлении из последних сил иноземным поработителям лучше оставить в стороне. Реальная история намного интереснее и драматичнее однобокой мифологии.