Читать книгу Океан наших чувств - Дмитрий Олегович Мироненко - Страница 3

Не думал, что буду писать это письмо, тем более после того, что произошло. Но мы, Кать, так долго были вместе и так любили друг друга. Просто захотелось пожелать тебе счастья. От всей моей израненной души.

Кстати, помнишь нашу первую встречу? Я до сих пор угораю до колик, когда вспоминаю. Надо же было отлить на тебя пьяную, валяющуюся в кустах, словно побитая дворняжка. Ладно, мы ведь договаривались никогда не вспоминать этот… наш маленький секрет. А когда я голый ловил тебе голубей на балконе, помнишь? Потом бедная птичка загадила нам всю кухню.

А наш секс в универе? Не думал, что расскажу тебе, но теперь-то ведь все равно. Окна аудитории, где мы предавались любовным утехам, находились напротив строящегося нового корпуса. Ну, ты наверняка помнишь. В общем, когда ты делала мне минет, я увидел рабочих, которые как муравьи роились на этаже напротив нашего окна, показывали пальцем, что-то обсуждали (конечно, нас) и кричали. Один из них, наверное, сильно возбудился и жестом объяснил мне, что хочет видеть коленно-локтевую. И мы, как ты помнишь, сменили позу. Я махал им рукой, а они поддерживали меня до самого конца. Было чертовски весело. Надеюсь, ты не слишком расстроишься, что я тогда не предупредил тебя о примерно сотне голодных до женских ласк зрителей в желтых касках. Прости…

Но ведь и романтика была. Я имею в виду настоящую романтику, как в сентиментальных романах а-ля «Рыцарь в сверкающих доспехах». Жаркие поцелуи под холодным дождем, лившим как из ведра. Или когда нам приспичило заняться сексом на съемной квартире у Олега и Насти, и мы так страстно любили друг друга в ванной, что оторвали раковину. Опять я в пошлость скатился. Но здорово же было, Катюш?

А как я из самодельного лука охотился на мусоропроводных крыс? Ой, от смеха аж слезы потекли… Конечно, не от смеха, Кать. И да, я пьян… Опять пьян, хоть и немного. Но как же быть трезвым, любимая? Как быть трезвым, когда тебя нет рядом? Когда я как безумец нюхаю твою подушку… Твою бывшую, как и наша любовь, подушку.

Я всегда любил тебя, любил до тахикардии, до дрожи в руках. До сумасшествия. Каждый день с тобой был райской фантазией. И вот теперь ты ушла, не оставив мне ни рая, ни способности фантазировать о нем. Знаешь, я хотел остаться друзьями, но разве это возможно? Определенно, нет. Ты хладнокровно растоптала мои чувства и запачкала дерьмом наше чистое, как слеза младенца (о котором мы так часто мечтали), прошлое. Зачем ты переспала с ним? Ведь мы так любили друг друга. Почему ты так поступила?

Ладно. Не буду опять тревожить осиное гнездо, хотя ты та еще сука. Сука и шлюха! Тварь, наплевавшая на чувства парня, с которым спала четыре года. Четыре гребаных года, шлюха ты неблагодарная! А знаешь… Я ненавижу тебя, Кать. Всеми фибрами своей израненной души. Чтоб ты сдохла, сука, и этот твой Паша, прыщавый рыжий урод, тоже! Скоты вы, и от людей у вас ничего и не осталось.

Нет, знаешь… Я не могу без тебя жить! Поэтому прощай, Катя. Видит Бог, я любил тебя и почитал, словно святую, но тебе на это плевать, тварь ты неблагодарная. Вот теперь будешь носить вину в своей прогнившей душе до конца своих дней. Моя смерть на твоей совести!

Но вообще, я-то тут причем? Родителей расстраивать из-за конченой потаскухи? Нет! Я лучше вас двоих убью. Как свиней зарежу. И тебя, Катенька, и хахаля твоего ржавого. Ждите меня, твари. Завалю, а потом на ваших могилках станцую. Помнишь, ты меня учила самбе? А нож «смерш» помнишь, который мне брат подарил? Вот им-то я вас и пошинкую, ублюдки. Ждите смерти своей скорой, твари.

Да ничего это, собственно, не изменит. Вы полюбили друг друга, что уж тут поделать… Наверное, действительно, я лишний. Кстати, помнишь Риту? Ту, что клеилась ко мне, сестру Артура? У нас вроде как свидание завтра. Очень неплохая она девушка, Кать. Может, что и получится.

Ты меня прости, бухой я в дым. Не соображаю ничего. Хотел сказать… Не люблю я тебя больше, Кать. Остыл совсем. К лучшему, наверное, это. Но все равно желаю тебе счастья от всей своей израненной души, Катюш. Письмо отправлю да спать пойду. Завтра на работу, а я в какашкунаклюкался. Прощай, Катя.

P.S. Тварь ты и сука неблагодарная.