Читать книгу Последнее слово. Речи подсудимых на судебных процессах эпохи Путина - Дмитрий Олегович Вострецов - Страница 11

Алексей Валентинович Улюкаев (род. 23 марта 1956, Москва, СССР) – российский государственный и политический деятель, доктор экономических наук.

Министр экономического развития Российской Федерации с 24 июня 2013 года по 15 ноября 2016 года. Действительный государственный советник Российской Федерации 1 класса. В 2000—2004 годах – первый заместитель министра финансов Алексея Кудрина. Соратник Егора Гайдара, был его советником в ельцинском правительстве при проведении экономических реформ 1990-х годов, а затем заместителем в институте Гайдара.

С 15 ноября 2016 года – обвиняемый в вымогательстве взятки в размере 2 миллионов долларов США у исполнительного директора компании «Роснефть» Игоря Сечина. 15 декабря 2017 года суд приговорил Улюкаева к восьми годам лишения свободы в колонии строгого режима и штрафу в 130 млн рублей. Приговор вступил в законную силу 12 апреля 2018 года.

«Я постоянно говорил о том, что я невиновен во вменяемом мне преступлении, я категорически отклоняю предъявленные мне обвинения. Подтверждаю это в своем последнем слове.

Ни одно свидетельское показание, ни один из материалов дела, документов или иных материалов, которые были изучены в ходе судебного следствия, не содержит никаких доказательств моей причастности к совершению преступления – вымогательству взятки. Более того, они неопровержимо свидетельствуют – извините, что я уподобился государственному обвинителю и использовал слово «неопровержимо», я его исключу, – оно просто свидетельствует, что против меня была совершена чудовищная и жестокая провокация.

В ходе прений я рассказывал о странностях событий 14 ноября 2016 года. Но не меньше странностей обнаруживается и в ходе самого судебного следствия. Это удивительное следствие: в нем потерпевший сначала превращается в свидетеля, а потом фактически утрачивает даже этот статус – превращается в мнимого свидетеля, который, затерявшись где-то в просторах между Ханты-Мансийском и Римом, растворился. Так же растворился, как растворился пресловутый синергетический эффект для бюджета от приобретения компанией «Роснефть» акций компании «Башнефть». Растворился, только запах серы в воздухе остался. Мнимый свидетель, притворный свидетель, какой-то подпоручик Киже.

Процесс, в котором организатор так называемого оперативного эксперимента, младший оперуполномоченный исчезает в длительной командировке, так и не дав никаких свидетельских показаний. Может, он тоже существует лишь в воображении государственного обвинителя?

Процесс, в котором важнейшие материалы следственного дела отправляются следователями за ненадобностью по принадлежности, так сказать, то есть в небытие. Тоже растворяются. Где государственный обвинитель, который в другом процессе, также в статусе государственного обвинителя, объявляет определенные действия, например использование средств частных лиц, преступлением и провокацией взятки, считает теперь это нормальным элементом оперативного эксперимента. Одним за такое действие полагается длительный тюремный срок, другим – повышение по службе. Ну что у нас, в самом деле что ли, закон что дышло?

Данный процесс вызвал очень большой интерес публики, похож на цирк. Такой немолодой, пенсионного возраста гладиатор картонным мечом отмахивается от таких вполне реальных орудий, а публика в удобных креслах за этим наблюдает, готовая палец вниз, палец вверх поднять, спрашивает, как там на суде? А что ему светит, какой срок получит? А ведь уже порядком давно было сказано: не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе. Он может зазвонить по любому из зрителей.

Теперь это стало очень легко: сумка, корзинка, плохо снятый видеоролик – три клика, и готово. Представьте ситуацию: вот есть у вас знакомый чиновник, который почему-то перестал вам нравиться. Вы приглашаете его на прогулку и говорите: «Подержи, пожалуйста, портфель, у меня шнурок развязался». И не успеет шнурок завязаться, как уже добры молодцы из кустов выхватывают, берут под белы руки этого бывшего приятеля и направляют его в следственный изолятор. Нет человека – нет проблемы. Однако ящик Пандоры открыть легко, а вот закрыть его будет значительно труднее.

Это процесс, в котором государственный обвинитель строит свое обвинение на весовых характеристиках предметов. На том, что сумка уж больно тяжела, что может быть в тяжелой сумке, как не деньги, – это точное воспроизведение аргументов, которые приводились в бессмертном романе Ильфа и Петрова «Золотой теленок». «Пилите, Шура, гирю». А если там не золото? А что же там еще, по-вашему? Что же еще, по-вашему, может быть в тяжелой сумке, кроме как деньги? Или обвинение полагает, что очки подсудимого оборудованы рентгеновской оптикой специальной?

Раз сумка тяжелая, значит, там деньги. А если сумка коричневая, а подсудимый почему-то этого не помнит, то именно это и доказывает его преступный замысел. Вышинский отдыхает, а мог бы и подарить гособвинителю свой портрет с надписью: «Победителю-ученику от побежденного учителя». Действительно побежденному: у того хоть царицей доказательств признание вины было, а тут только сплошное «не мог не знать» да «не мог не понимать». Это удивительный криминальный опыт чтения мыслей не только на расстоянии, но и во времени.

Ну и интересный вопрос, который здесь уже затрагивался: откуда все-таки взялись эти доллары, которые гособвинитель так и сяк раскладывал на столе?

Один из организаторов провокации, Феоктистов, показал, что $2 млн ему дал некий частный инвестор. Так это инвестиция! То есть вложить $2 млн просто так, на неопределенное время, без гарантии возврата, под нулевую ставку – это инвестиция. Какая-то прямо повесть об эффективном инвесторе. Надо бы Росстату подсказать, чтобы включил эту инвестицию в свою статистику.

И никого не заинтересовало, в отличие от аналогичных дел о провокации взяток, истинное происхождение этих денег. Не свидетельствуют ли они о существовании в «Роснефти» черной кассы, так называемой неучтенной; о незаконном обналичивании денежных средств или подобных деяниях?

Обвинение абсурдно. Доказательства абсурдны. Но во всяком абсурде, как известно, должна быть своя система. Она есть и в этом абсурде. Его краеугольный камень – это жестокость и вседозволенность провокаторов. Ну и, так сказать, материальная часть, о которой я уже говорил в прениях. Без домыслов и вымысла, только факты. Кому выгодно? Выгодоприобретатель этой чудовищной провокации очевиден. Все это надо расследовать, и все это, несомненно, рано или поздно будет расследовано. Уверен, что этим преступным действиям будет дана должная оценка.

Провокаторы потратили немало сил и средств для того, чтобы оклеветать невинного человека, заманить его в ловушку, осуществить расправу. Следствие и обвинение вместо того, чтобы разобраться в существе дела, поспешило сшить дело белыми нитками. Черное дело шито белыми нитками.