Читать книгу Скользящие в рай (сборник) - Дмитрий Поляков (Катин) - Страница 27

Жена сидела на диване неестественно прямо и курила. Она сама выбрала этот ресторан, слишком роскошный для нас даже в лучшие времена. Ресторан был полон людьми, которые развалились в креслах с видом местных жителей. И это притом, что в аквариуме дожидались казни огромные живые омары, а на стене при входе красовалась фарфоровая тарелка со словами благодарности за прекрасный ужин от госсекретаря США.

Некоторое время я стоял и смотрел на нее сзади. Как она нервничает. Приятно было опять ее видеть. Потом подошел… А она похорошела. Видно было, что попала в заботливые руки. Увидев меня, жена – или уж как там ее – затушила сигарету и попыталась непринужденно улыбнуться, что плохо удается даже профессиональным актрисам, а уж моей-то, с ее техническим образованием… Я сел напротив и тоже улыбнулся, как ни странно, абсолютно естественно, то есть так, как захотелось в эту минуту. В том-то и дело, что ей было неловко, а мне совсем даже наоборот. Возможно, еще не отошло похмелье, но, по мне, похмелье все-таки было не главное. Думаю, оно вообще не играло никакой роли.

Прежде чем сесть, я нагнулся к ней, чтобы, как обычно, поцеловать в щеку, но она отвернула голову, подставив мне вместо щеки ухо, и я не стал его целовать.

Я сказал, что она похорошела, но ей не понравился мой комплимент, честное слово. Подошел официант.

– Что брать? – спросил я у нее.

– Бери что хочешь.

Отлично. Я заказал жареный сыр и кружку пива. Она – кофе.

– Только имей в виду, – сказал я, – что денег у меня нет.

– Пустяки, – сказала она.

Ну, раз платит гинеколог, я добавил еще омара.

– Сами выберете? – угодливо поинтересовался официант, который пять минут назад недоверчиво разглядывал мои мятые джинсы и небритую физиономию.

– Нет, – ответил я, – никогда их не ел, поэтому доверяю это дело вам. Возьмите самого жирного.

Я попробовал развалиться в кресле, как все, но для этого требовалось, наверное, какое-то особое состояние духа, и в итоге сполз на край, положив локти на стол. Она не смотрела на меня, только поглядывала как бы невзначай, чтобы понять, во что я превратился. Через минуту-другую опять закурила.

– Ну? – спросил я, когда принесли пиво.

Она пригубила кофе, обожглась, протерла губы салфеткой. Потом сказала:

– Ты бледный… осунулся…

– А-а, просто перебрал накануне.

– Вот как?.. Ну да… А ты изменился… Нашел работу?

– Нет.

– Почему?

– Я не хочу работать.

– Вот как?.. Почему?

– Это трудно объяснить. Сам не знаю. Не хочу, и все.

– Но надо же что-то делать?

– Кто сказал?

– Надо зарабатывать деньги.

– Это да, надо.

– Тогда ты должен работать.

– Нет.

– Что значит – нет?

– Не должен.

– Надо работать. Ты как во сне.

– Зачем?

– Не понимаю.

– И я. Видишь ли, милая, самое лучшее бывает именно во сне. Там все улаживается само собой. И пробуждение воспринимается как досадная несправедливость.

– Ты тунеядец.

– Нет. Точно нет… Ну, просто я не знаю, что делать… – Кажется, я замолчал, обдумывая выскочившую фразу. Потом закончил: – И это состояние мне нравится.

Мы уставились друг на друга: она – с недоумением, я – в ожидании омара.

– Ты хоть немного скучаешь по мне? – спросила она и затянулась сигаретой.

Наверное, надо было соврать, но я не смог, потому что стоит мне только задуматься, как соврать, что соврать, и правда прет уже из меня, как блевотина, и я ответил:

– Нет, родная, я тебя забыл.

Это был опасный шаг. Она знала, что я всегда говорю правду, и даже покачнулась, как будто моя фраза ударила ее в грудь. Надо было соврать, распустить любую чушь, надо было сказать ей то, что она хотела услышать, и тогда бы у нее не осталось сомнений, а это важно для доброго разрыва. А так я уязвил ее самолюбие, занес бациллу неопределенности, то есть с пьяной дури встал на лучший путь к сердцу женщины.

– Вот как? – сказала она дрогнувшим голосом и замолчала.

Тогда я спросил:

– А у тебя, надеюсь, все в порядке? Как ты устроилась там… ну-у…

Ей не хотелось говорить об этом, и она отделалась парой общих фраз, из которых следовало, что все хорошо. Мне принесли второе пиво.

– Да ты не бойся, я не несчастный, – усмехнулся я.

– Но и «счастливым» таким я тебя не припомню. Ты, кажется, начал выпивать?

Я лихо, как мне виделось, отхватил сразу треть пива. Беспечно подмигнул:

– Зачем ты меня вызвала? Хочешь что-то сказать?

Она собиралась ответить, посмотрела поверх меня.

Я обернулся. Сверкая наирадушнейшей улыбкой, к нам энергично несся лысый, загорелый человек с солидным брюшком под дорогим костюмом. Я сразу понял, что это и есть выбор моей жены, хотя никогда его не видел. Он чмокнул ее в щеку и протянул мне худощавую руку с болтающимися на ней дорогущими часами. Он смотрел так, словно уже устал ждать встречи со мной.

– Эдуард.

Ну как не пожать руку человеку, умыкнувшему у меня жену и накрывшему такую замечательную поляну с пивом и омарами, человеку, столь доверительно взиравшему на меня из-под приветливой улыбки, привычно отпирающей чужие сердца, которая словно говорила: какой ты милый, давай будем дружить. К тому же омар прибыл.

Эдуард сел рядом с ней, попросил кофе и, не снимая улыбки, спросил:

– Так как, дорогая, ты уже все сказала?

Она еще больше выпрямилась, сцепила руки на коленях и проговорила, несколько окаменев взглядом:

– Дело в том, что мы с Эдуардом собираемся уехать за границу месяца через три и вот хотим просить тебя оформить развод, срочно, ну, то есть по обоюдному согласию, потому что нам надо успеть расписаться до отъезда. Как ты на это смотришь?

Я пожал плечами, пожирая омара. Эдуард мягко положил ладонь на ее кулаки.

– Понимаешь, я хотела по-хорошему. По-человечески.

– Мы не будем ничего делить, – вмешался Эдуард, – и все оставляем вам. Все: мебель, машину, имущество. От вас только требуется добровольное согласие. Ну как?

– Ты уедешь, и мы больше не увидимся? – спросил я ее, точно зная, что этого спрашивать не следовало.

Она сразу растерялась.

– Мы?.. То есть… Почему? Мы вернемся через два года… А что?..

– Да все хорошо, ребята, – заверил я с набитым ртом. – Как хотите.

– И у тебя… никаких претензий? – тихо спросила она.

Я улыбнулся и ничего не ответил. О каких претензиях она думала?

– Будете что-нибудь еще? – жизнеутверждающе поинтересовался Эдуард. Его улыбка обещала мне второй ужин. Она прямо-таки накрыла меня.

– Да, – сказал я. – Пива. Много пива.