Читать книгу Гильдия Злодеев. Том 1 - Дмитрий Ра - Страница 7

Подхожу к лежащей на полу Кисе. Вблизи она еще красивее. Пепельные волосы, выразительные глаза и пышные алые губы. Грудь небольшая, но зато отчетливо видны соски, проступающие через белую рубаху. Надо же. Я думал, в средневековье женщины ближе к двадцати с черными зубами, сединой и хроническим радикулитом. А тут прямо конфетка даже по нашим меркам.

Череп понимающей хмыкает:

– Приступайте и не смущайтесь меня, мастер. Я и не такое видывал.

Оборачиваюсь на болтуна, вздергиваю бровь:

– Что ты несешь?

– Как что, мастер? Мы находимся в самом недоступном в мире месте. Вы в теле молодого и кра… хм-м… просто молодого человека. Я по вашим глазам всё вижу. Перед вами дикая и необузданная красотка в глубоком сне. Никто и никогда ничего не узнает. Даже она… Пользуйтесь. Можете делать с ней ВСЁ, что пожелаете. Развяжите завязочки, стяните эти облегающие штанишки, раздвиньте ей ножки, стяните трусики… Кружевные… Я-то знаю, какие они у нее. Тридцать часов с ней провел. А потом…

Перебиваю:

– Завязывай. Не знаю, как у вас тут принято, но в моём мире за такое убивают. И меня это устраивает.

У них тут есть кружевные трусики? Поразительно.

– Правда? Какой вы скучный, мастер. Вот я в свое время…

Отмахиваюсь от черепа. Вот что делать с этим клоуном? Интересно, если его замотать в тряпки, станет тише?

– Кстати, череп, как тебя зовут?

– Это секрет. Но вы можете называть меня как угодно. Однажды я был Брейном, Сычом, Паразитом, мне преклонялись, как Первозданному, Божественному, Владыке Тьмы, Света и Развратителю Невинных. Самый веселый звал меня просто костью.

– Костью? – задумчиво переспрашиваю. – А это мысль. Будешь Костей.

– Может, придумаете что-то оригинальное?

Пожимаю плечами:

– Могу называть развратителем невинных.

– Лучше Костей.

– Договорились. В моем мире это нормальное имя. Полностью – Константин.

Голос Кости так и сочится иронией:

– Какая честь для меня. Так вы будете слушать остальные условия? Или оставим глупые приписки? Кому они вообще нужны.

Ну, начинается. Хотя… предсказуемо. Что еще взять с черепов.

– Так и знал, что оставишь что-то на потом. Я ведь тебя предупреждал. Ты что, дождался, когда мы контракт заключим?

– На самом деле, нет. Основные правила я вам уже поведал, а остальное – это так… мелочи. Больше моя биография, чем какие-то правила. Ну, не хотите, я не настаиваю. Но я не всем это рассказывал. Если откажетесь, потом никогда не узнаете.

– Ну-ну. Ладно, какой мне резон отказываться. Валяй.

И Костя стал рассказывать…

Как я и предполагал, помимо ускоренного времени, в анклаве можно быстрее регенерировать. А если точнее, то в два раза быстрее заживает любая болячка. Быстро стареешь, а значит и всякие клетки в организме «плодятся» быстрее. Но это не касается заболеваний. Тут они, наоборот, прогрессируют. Онкологией лучше не болеть. Предыдущий владелец со своим больным сердцем только ускорял свою кончину.

В общем, получив ранение, можно уйти сюда и отлежаться пару дней, а не несколько недель реального времени. Бонус, конечно, интересный, но я надеюсь, что он никогда не понадобится. В конце концов, это же мир магии. Исцеляющие зелья или типа того разве не неотъемлемая его часть? Но чертов Костя даже на такие вещи отказывается отвечать.

Еще он мутно намекнул, что анклав – это, по сути, пещера, находящаяся то ли очень глубоко под землей, то ли вообще в ином измерении. Хрен поймешь. Отказывается говорить прямо, глумясь над моими мыслительными терзаниями.

Зато удалось выжать немного подробностей его прошлого…

Во времена, когда Костя был «не черепом», анклав служил ему убежищем для темных делишек. Но потом с ним что-то случилось (то ли убили, то ли инфаркт схватил), и он связал свою душу с этим местом. В общем, чем-то напоминает крестраж. Только этот крестраж – болтливый склад с искаженным временем. В общем, Косте захотелось жить и он прибег к чему-то очень неприятному…

К слову, о неприятном. Я понятия не имею, как вообще возможно так играть со временем. Всегда считал, что оно за гранью всякой фантастики, науки и магии. Время – это то, что невозможно ужать. То, чему невозможно приказать.

Ладно, черт с ним. Я уже понял, что если начну задаваться вопросами, то спячу. Всё потом. Главное – не забывать одно правило. Игры со временем никогда не доводят до добра…

Короче, после того, как Костя связал свою душу с анклавом, он понял, что просчитался… Он думал, что быстро накопит сил и «что-то сделает», чтобы вернуться в мир живых, но получил только хрен без масла. Без тела энергия копилась в тысячи раз медленнее, а его душа стала со временем отторгаться из этой реальности. Ей нужна была жизненная сила. Поэтому Кости пришлось на ходу изворачиваться. Он стал отдавать в аренду свой анклав, взамен чужой жизни. Как он это описывает: заселять в себя паразитов ради тусклого и взаимоневыгодного существования.

– Стоп-стоп-стоп. Жизненная сила и энергия – это разные вещи?

– Хвалю, мастер. Вы отлично цепляетесь к словам для человека не из этого мира. Да, это разные вещи.

– Жизненная сила же есть у всех? У этих… как их… магов и обычных людей. Верно?

– Я знал, что не просчитался, выбрав вас, мастер. Намного веселее с теми, кто умеет не только слушать, но и слышать. Вот вам награда за внимательность: да, я заключаю контракты только с магически одаренными, потому что их жизненная сила полна энергии. Или эфира, как вам угоднее. Не переживайте, это никак не повлияет на ваше безусловное магическое могущество хе-хе… Вы являетесь просто проводником этой энергии для меня. Больше ничего об этом не скажу. Слушайте дальше…

Энергия? Эфир? Интересно… Получается, что Костя может заключить контракт с кем угодно? Но если он сделает это с обычным крестьянином, то не накопит эфир. Это как работать на дядю за еду. Сытый же, че еще надо, скотина?

Продолжаю слушать.

– Сложность, которую я еще не решил, мастер, заключается в том, что накопление эфира длится очень долго. Вот уже семь тысяч лет я по крупинкам ее собираю, но, как говорится, хватает лишь на хлеб с солью. А надо мне, вследствие коварства и жадности, ОЧЕНЬ много.

– Для чего копишь?

– Разумеется, на свое воскрешение, армию мертвецов и захват этой реальности, мастер. А если после этого что-то останется, сниму самую лучшую проститутку в столичном борделе, превращу ее в высшего лича и заставлю взять в…

Резко перебиваю:

– Ты всегда такой несерьезный, когда не хочешь на что-то отвечать?

– А вы всегда такой серьезный, когда речь идет о распутных умертвиях? Вы только представьте. Она сделает всё, что прикажете, ничего не почувствует и не поймет. Прикажете кричать, будет кричать и стонать. Не отличить от реальных стонов удовольствия. Прикажете вырвать себе кишки и натереть между…

– Хватит, твою мать, – недовольно морщусь я. – Я не хочу слышать эту хрень. Ты полный псих. Теперь я понимаю, что происходит с мозгами за семь тысяч лет.

Хоть убей, но я вижу ехидную улыбку на черепе. Без понятия, как это возможно. Правда.

– О, а я зато теперь понимаю, какие у вас любимые темы, мастер. Ханжа, значит, да? Высоконравственные принципы? Тонкая натура с навязанной обществом моралью? А может… детская травма на почве прелюбодеяний или личностных взаимоотношений с ровесниками или родителями? Или вы чувствуете себя лучше, осуждая чужие пороки, но не замечая своих? Тема извращений вызывает у вас острый прилив негодования?

Не отвечаю. Апатично смотрю на череп. С кем же я связался…

– Жаль, мастер… Я надеялся, что с вами придется попотеть. Но, как всегда, я узнаю САМЫЕ любимые темы своих хозяев в первый же день контракта.

Так, ясно. Костя неисправим. Говорят, после тридцати лет невозможно изменить характер. Что уж про семь тысяч говорить.

Просто отмахиваюсь от болтуна, сажусь на каменную лавку.

Что из историй извращенца правда, а что ложь – неизвестно. Возможно, он их рассказывает всем любопытным контрактникам, которых считает «достойными их услышать». Не удивлюсь, если он всё сочинил для таких дотошных, как я. Или вообще каждому рассказывает совершенно разные байки.

Осматриваю унылую и мрачную пещеру. Только сейчас замечаю одну странность.

– Кстати, а куда делся труп старика? – смотрю в сторону, где должен был лежать некромант.

– О, – почему-то радуется череп. – Вы еще не заметили?

– Заметил. Отсутствие вонючего трупа.

За тридцать часов он уже должен начать попахивать. Значит, его не спрятали где-то поблизости.

– Направо гляньте, мастер. Снизу, чуть левее…

Напряженно всматриваюсь в указанную сторону.

Ох, ты ж…

– Красиво, правда? – благоговеет Костя.

В темном углу, на самой неприметной полке стоит большая стеклянная емкость с формальдегидом. А в ней плавает… башка старика-некроманта. Язык вывален, глаза смотрят в разные стороны.

– Какая мерзость, – морщусь я. – Как ты это сделал? Ты же череп.

– А я не говорил? Если я ни с кем не заключил контракт, то могу самостоятельно проводить в анклаве некоторые косметические изменения за свой скромный счет. В рамках всяких мелочей, разумеется. Но не тревожьтесь, мастер. Сейчас вы тут хозяин и я ничего больше не смогу менять.

Вот ведь чертяка хитрая. Не сможет менять? Или не будет? Это разные вещи.

– Ясно… А ремонтом тут заняться можно? Меня эта некромантская атмосфера угнетает. Эти плавающие в рассоле… уродства. Зачем они тут?

– Просто вы еще молодой, мастер. Брезгливый. Если будете заниматься некромантией, то вскоре вонь кишок и вид перегнивших селезенок будут вызывать у вас сладкую улыбку. Что касается, как вы говорите, ремонта. Да, это возможно. Но есть пара условий. Всё, что вы тут видите – моё. Гомункулусы и манускрипты находятся тут со времен, когда я еще был жив. Вы, конечно, можете все это трогать своими… чистыми ручонками и переставлять, как заблагорассудится, но выбросить или уничтожить не сможете. У анклава есть память на первоначальную планировку и некоторые мои личные вещи. Как только вы с девкой покинете анклав или мы расторгнем контракт, он примет свое первоначальное состояние, – Костя делает паузу, голос становится пресный. – А если уж захотите кардинально изменить эту прекрасную обитель смерти и превратить ее в эльфийский сад – пожалуйста. За ваш счет – любые прихоти. Какая-нибудь отбитая бригада гномов может и возьмется за это дело за пару миллионов золотых и половину вашей жизненной силы за их пребывание. А еще за мебель, инструменты. Все это имеет цену по весу. Но сразу предупреждаю – мне это не нравится. Чем больше существ знают об анклаве, тем меньше наши возможности развлечься. Если вы захотите сделать что-то подобное, – голос Кости становится неприятным. – Советую после всех дел убить таких работников. Так делали некоторые мои предыдущие хозяева.