Читать книгу Сын Галактики - Дмитрий Распопов - Страница 3

Я задумчиво смотрел в экран, на котором мы с Кораблем играли в шахматы. Конечно, мы могли бы играть и мысленно, но нам нравилось именно так – передвигая фигуры по экрану и беседуя при этом «за жизнь». За три прошедших года я многого достиг и многому научился. Каждодневные тренировки и обширный доступ к памяти Корабля позволили мне существенно обогатить свой кругозор и, главное, – научиться пользоваться своими новыми навыками. Даже в шахматах я теперь выигрывал у Корабля одну партию из трех. Тот недоумевал, почему я, при таких низких процессорных затратах, умудряюсь у него выигрывать. Он злился и предлагал сыграть еще.

Я учился у Корабля управлять процессорами и базами данных, а он учился у меня необычной для компьютера логике и фантазии.

Он долго не мог понять, почему иногда я занимаюсь тем, что не нужно для дальнейшей обработки и анализа. Я показал ему игру «Master of Orion 2». Мы с ним поменяли ее код на более гибкий, изменяющийся код Корабля, и получили возможность играть друг против друга и против других рас – заменив технологии и корабли, описанные в игре, на реальные инетроговские. Корабль понял, почему я этим занимаюсь, и мы теперь частенько играли в обновленную игру. Это было интересно и мне самому – узнать особенности оружия и конструкции кораблей инетрогов.

Мне, чтобы поддерживать достойный уровень игры с Кораблем, пришлось, кроме всего прочего, изучать стратегию космических боев, особенности оружия и различных видов защиты от него. Инетроги оказались миролюбивой расой, поэтому выбор оружия у них был невелик. Вот в чем они стали настоящими мастерами, так это в создании ИИ с высочайшим уровнем сознания, почти как у них самих.

Уровень этих технологий был невероятен – каждый корабль мог быть как полностью автономной единицей, так и частью экипажа. Все ИИ были саморазвивающимися, и для них постоянно проводились различные экзамены на пригодность – наиболее развитых и умелых продвигали на корабли большего тоннажа.

Так, за занятиями и разговорами, мы и коротали время. Наши с Кораблем взаимоотношения стали все больше походить на братские. Кораблю нравилось со мной возиться и заниматься моим воспитанием: как он мне сам признавался, он получал от этого приток эмоций, сравнимый с теми, которые возникают у него при получении новых данных.

Правда, он все больше надоедал мне шутками по поводу моего веса. Он говорил, что если я не перестану толстеть и не начну заниматься физкультурой, то вскоре превращусь в воздушный шарик. Его шутки вконец допекли меня, но менять я ничего не собирался: заниматься физкультурой означало для меня вернуться в школу, где надо мной издевались. Однажды между нами даже состоялся серьезный разговор по этому поводу.

– Вова, как ты не понимаешь, что мне совсем не хочется умирать, если с тобой что‑нибудь случится, – начал Корабль. – Чем крепче ты будешь физически, тем больше шансов, что ты не умрешь раньше положенного людям срока.

– Что ты так переживаешь за мое здоровье?! – заводясь, спросил я. – Ты же сам сказал, что можешь сделать резервную копию и восстановиться, если я умру.

– Во‑первых, проверять такие предположения на практике мне бы не хотелось, а во‑вторых, я к тебе уже привык, твои нелогичные поступки ставят меня иногда в тупик, а это интересно изучать и анализировать. Да и, кроме того, с кем я тогда в шахматы буду играть?

– Лесть, конечно, приятна, – чуть остывая, признал я, – но пойми ты: все, что связано с физкультурой и развитием тела, ассоциируется у меня со школой. У меня перед глазами прямо встают картинки из прошлого, а это одни лишь насмешки и унижения. После такого у меня умерло всякое желание заниматься чем‑либо подобным.

– Если не хочешь заниматься, давай вставим тебе усиленный скелет и мускулатуру. Технологии инетрогов позволяют мне проделать такую операцию. Станешь сильнее, быстрее и выносливее себя нынешнего раз в двадцать, – не сдавался он.

– Нет уж, спасибо, – быстро ответил я. – Я уже согласился на одну такую операцию, подсказанную тобой, теперь чувствую, всю жизнь придется расхлебывать ее последствия. Да и, знаешь ли, я всегда был противником киберизации человека. Считаю, что человек должен оставаться человеком – таким, каким его создала природа.

– Смотри сам, конечно, может, передумаешь, – ответил мне не очень довольный Корабль.

До цели – звезды спектрального класса К5 III – оставалось всего несколько дней полета, и, чувствуя волнение Корабля, я сам стал нервничать. Все уроки были заброшены, и мы оба не отрывались от колонок статистики, которую получали от сенсоров. К сожалению, наша скорость была настолько велика, что сколько‑нибудь связной информации получить не удавалось – приходилось анализировать одни обрывки.

Утром, по корабельному времени, меня разбудил взволнованный голос Корабля:

– Вова, иди сюда, тут такое!

Я в одних трусах бросился в рубку управления, уклоняясь от роботов обслуживания, снующих по коридорам. Влетев в рубку, я застыл, пораженный. На экранах отображалось нечто такое, что полностью оправдывало мое решение отправиться в полет. Космос словно пересекала трещина. Все пространство вокруг нее казалось отражением в кривых зеркалах комнаты смеха. В центре этого искривления была чернота, а по краям пространство причудливо искрилось красным и желтым цветом. Корабль был со мной солидарен – зрелище действительно было завораживающим.

Полюбовавшись аномалией, мы занялись тем, зачем сюда прилетели: изучением звезды. Прошла неделя, прежде чем мы закончили полный анализ светила и его окружения, но никаких наводок у нас не появилось. Все было стандартно для звезды этого класса. Я предложил Кораблю заняться трещиной, поскольку это был единственный непонятный нам фактор, и он согласился. «Вполне возможно, – сказал Корабль, – что звезда – лишь пункт, куда нужно было лететь, а самой целью вполне может быть этот разлом пространства».

Приблизившись к нему, мы запустили сканеры и роботов‑разведчиков. Результатов пришлось ждать долго, и все они были неутешительными. Корабельные программы анализа данных нам ничем помочь не могли по той простой причине, что никакой информации просто не получали, так как связь с роботами терялась в тот момент, когда они исчезали в разломе.

Вечером мы обсудили сложившуюся ситуацию и наши дальнейшие действия. То, что лететь назад нет смысла, было ясно нам обоим, и мы гадали только об одном: сейчас нам туда сунуться или подождать еще немного, проведя больше исследований. В конце концов сошлись во мнении, что ждать нечего и нужно лезть в разлом. Решившись на это, мы не стали откладывать реализацию плана и, дав команду роботам‑разведчикам возвращаться, медленно двинулись к аномалии, попутно собирая их на борт.

По мере приближения к разлому скорость нашего движения неуклонно увеличивалась, и вскоре мы почувствовали, что в работе двигателей никакой нужды нет: притяжение аномалии стало настолько сильным, что мы вряд ли сумели бы даже дать задний ход. Чем ближе мы подлетали к ней, тем выше была наша скорость. Еще минута – и мы влетели в черноту разлома. Электроника перестала работать, экраны отключились. Отчетливо заскрежетал корпус, но не успел я даже испугаться, как все оборудование вновь включилось, и я увидел на главном экране висящее прямо по курсу огромное прямоугольное сооружение.

«Это что еще за хреновина? – недоуменно подумал я, разглядывая его. – Хотя еще больше хотелось бы знать, где мы сейчас находимся», – пришла следом еще одна мысль.

– В этом я смогу тебе помочь, – раздался странный голос Корабля. – Причем у меня есть ответы на оба твоих вопроса. Мы находимся в секторе двенадцать тысяч семь – двенадцать дробь три, Большой галактики, а эта, как ты ее назвал, хреновина, скорее всего, – база по добыче и переработке антиматерии.

У меня после такого заявления чуть не отпала челюсть. Решив проверить все сам, я сформулировал запрос в базу данных Корабля и, подключив процессоры с первого по двадцатый, начал изучать поступающие данные. Все верно, это действительно была Большая галактика, карта которой находилась у меня перед глазами.

Изучение неизвестного сооружения также подтвердило правильность заявления Корабля: снующие рядом с нами небольшие корабли, подходя к природному скоплению антиматерии рядом с разломом, выхватывали из него силовыми захватами куски антивещества и, поместив их в собственное силовое поле, отвозили на фабрику.

Пока я наблюдал за их работой, Корабль, не теряя времени, принялся рассылать разведчиков на осмотр этого сектора. Внезапно я вспомнил кое‑что и немедленно отменил его распоряжение, вернув роботов.

– Причина? – поинтересовался Корабль.

– Видишь ли, поскольку тут расположена фабрика с таким оживленным циклом производства, то, я думаю, это все довольно серьезно охраняется. А раз охраняется, то наверняка имеются станции наблюдения за сектором. И стоит им засечь появление неизвестных роботов, а тем более корабля, реакция их будет однозначной – нас просто уничтожат.

– Ты уверен?

– У нас бы так и поступили.

– Тогда активируем камуфляж и проведем осторожную разведку, – согласился он с моими выводами.

– И еще неплохо было бы узнать язык, на котором здесь общаются, а в идеале – сигнальные коды. А пока следует продумать легенду нашего здесь появления. У местных обитателей обязательно возникнет куча вопросов, которые они будут старательно нам задавать.

Через пару дней нашего пребывания у разлома все предположения полностью подтвердились. Действительно, данный сектор являлся важным центром по производству топлива из антиматерии, соответственно и охранение здесь было поставлено на высшем уровне. Возле ворот, ведущих в гиперпространство, располагались военная база и небольшой флот, полностью контролирующие вход и выход из этого сектора. Мы с Кораблем даже стали свидетелями нападения на базу пиратской флотилии, пытавшейся прорваться к перерабатывающей фабрике.

У пиратов ничего не получилось, так как на перехват бросились сразу несколько легких крейсеров и штук двадцать истребителей, частично уничтоживших, а частично обративших в бегство все наступающие силы. Насколько я понял из анализа этого столкновения, пираты рвались к фабрике по производству антиматерии, даже не пытаясь атаковать военных.

Еще несколько дней были посвящены исследованиям самого сектора, после чего мы с Кораблем стали думать, как нам быть. Язык местных военных мы уже расшифровали, и теперь частенько сидели, прослушивая переговоры между флотом и базой. Оказалось, что этой системой владеет общегалактический Совет рас, и поэтому охраняют ее корабли, присланные всеми расами. Больше всего было кораблей теронов и людей, меньше всего пентагрионов.

– Можно прикинуться пострадавшими от нападения пиратов, – начал я обсуждение ситуации. – Корпус у нас и без того деформирован, если еще сами разрушим часть оборудования и сделаем пару пробоин, тогда точно сойдем за потерпевших. Скажем, что на нас напал неизвестный пиратский корабль и взял на абордаж. Мы сопротивлялись, но наш корабль был уничтожен, поэтому мы захватили чужой корабль и, как только смогли с ним управиться, полетели в ближайший населенный сектор. Коды сигналов бедствия у нас имеются. Остается главная и основная проблема: как нам вылететь к базе со стороны ворот, а не со стороны фабрики.

– Может, стоит имитировать нападение на корабли‑погрузчики и фабрику? – предложил Корабль. – А когда флот бросится сюда, мы под маскировкой проскользнем к базе и там объявимся уже с сигналами бедствия. Пусть думают, что мы вышли из гиперпространственных ворот.

– Верно, а для пущей убедительности отправить к фабрике часть разведывательных роботов с излучающими сигналами пиратских переговоров, тех, что мы записали в прошлый раз, – завершил я его мысль.

– Согласен с тобой.

Уточнив все мелочи, мы приступили к выполнению плана. Для начала мы погромили корабль снаружи и внутри, чтобы он стал похож на жертву пиратского абордажа. Поскольку ломать – не строить, то с этой задачей мы справились быстро.

Перепрограммированием роботов занялся Корабль, а я засел за прокладку курса, которым мы собирались прокрасться к воротам, и внес в него несколько поправок, согласовав их с Кораблем.

– Знаешь, что еще нужно скорректировать в нашем плане? – внезапно сказал он. – Ты слишком молод для одинокого владельца межзвездного корабля: добавим к легенде, что путешествовал ты с семьей, но твои родители были убиты в бою. И еще одно, очень важное: не вздумай даже упоминать обо мне.

– Ну, это уж и дураку понятно.

– Также нельзя показывать, что я без гипердвигателя. Придется установить взрывные заряды на корпусе и двигателях… Решено, оставляем одну рубку и часть жизненно необходимых отсеков, остальное пусть взрывается, вроде как мы чудом вышли из гипера.

Я рассмеялся и сказал:

– С трудом представляю себе тот обрубок, который ты будешь представлять собой после взрывов. Мы летать‑то хоть сможем?

– Только по инерции, – оптимистично ответил он.

Обсудив детали, приступили к реализации плана. Запустив роботов, мы принялись таранить ими корабли‑погрузчики, и сразу же в сторону базы полетели сигналы бедствия.

Перехватив приказ военной базы флоту проверить причину выхода из строя погрузчиков, я сразу запустил еще с десяток роботов, которые понеслись к фабрике, засоряя эфир пиратскими сообщениями из прошлого боя.

Получив эти сигналы, база объявила тревогу, и на помощь ушедшим вперед кораблям отправились еще несколько. У базы и гиперворот осталось меньше половины всего флота.

Пока царил переполох, надо было приступать к решающей фазе нашего плана. Включив маскировку, мы рванули по проложенному нами маршруту – к гиперворотам. Я с замиранием сердца следил за сторожевиками, но маскировка инетрогов и всеобщая суета нас не подвели, мы проскочили незамеченными.

Далее последовало подготовленное театральное представление: взрывы, вопли о помощи, невесомость и ожидание в темной рубке, когда нас возьмут на буксир.

Ждать пришлось недолго. После такого эффектного появления мы обратили на себя всеобщее внимание, и к нам бросился один из кораблей охраны, располагавшихся поблизости. Он‑то и подцепил нас силовым захватом и втянул в док базы. Очень скоро роботы‑техники срезали торчащие в разные стороны элементы конструкции Корабля, и в рубку ворвались вооруженные существа, облаченные в темные скафандры.

Мне даже не пришлось притворяться испуганным: когда Корабль взрывом оторвал рубку с парой соединенных с ней отсеков, а потом разнес чуть ли не вдребезги ставшие ненужными корму с двигателями, то я, находясь в крутящемся и по инерции летящем в сторону базы обрубке, серьезно обеспокоился своим здоровьем.

Один из тех, что вторглись в рубку, что‑то сказал.

– Жив, давайте сюда врача, – перевел мне Корабль.

Я закрыл глаза и лежал до прихода врача. Он осмотрел меня и дал понюхать какой‑то гадости, отчего я тут же «пришел в себя».

– Где я? – слабым голосом спросил я у стоявших полукругом людей и теронов.

В ответ послышались возгласы на разных языках.

– На каком языке он говорит? Кто‑нибудь его понимает? – перевел их слова Корабль.

Я «с трудом» поднялся, подошел к пульту управления и якобы что‑то там сделал. После моих манипуляций Корабль мог начать переводить мои слова – стандартная функция всех ИИ, используемая теми, кто не владеет общегалактическим языком. Об этом мы также узнали из переговоров между базой и флотом.

– Вы меня понимаете? – спросил я у военных, для вида нажав еще пару кнопок.

Корабль перевел мои слова на общегалактический.

Военные, услышав Корабль, кивнули и сказали мне что‑то. Корабль по громкой связи озвучил перевод:

– Да, понимаем. Что с вами случилось? И что за странная конструкция у вашего корабля?

Я, сделав вид потрагичнее, выдал нашу с Кораблем заранее выученную версию произошедших событий.

– И ты сам разобрался в устройстве и управлении чужим кораблем? – недоверчиво спросил меня один из военных.

Как мы с Кораблем и предполагали, это было одно из слабых мест в нашей легенде, но мы заранее приготовили ответ.

– Да, хоть мне и было трудно, – ответил я. – Если не верите, то посадите меня в любой из своих кораблей – и я заставлю его летать.

Военные загудели, а Корабль мне стал переводить их слова, но уже мысленно:

– Говорят о том, что мальчик либо врун, либо гений. Вон тот высокий терон заинтересовался тобой и говорит, что твои слова легко проверить у них на тренажере. Думаю, сейчас они тебя поведут туда.

Корабль оказался прав, военные предложили мне пойти с ними. Прежде чем покинуть рубку, я сказал, обращаясь ко всем сразу:

– Я перелил программное обеспечение с нашего погибшего корабля на этот и не хочу, чтобы его повредили. Поэтому если можно, то я позже вернусь и заберу его.

Десантники со мной согласились, говоря, что хорошо настроенные боевые программы, да еще и способные работать с чужим кораблем, – дорогого стоят. Один из людей распорядился, чтобы обрубок корабля убрали в свободный бокс на ремонтной базе. Мы с Кораблем были уверены, что кроме проверки моих знаний будут проверять и бортовой журнал, поэтому заготовили фальшивку и на этот случай.

Меня привели в комнату, где висели несколько сфер. Показав мне на одну из них, военные вышли из комнаты и собрались в соседней, отделенной от моей стеклом.

Подойдя к первой сфере, я подождал, пока она не опустилась до пола, и забрался в нее, оказавшись в тесной рубке флотского истребителя. То, что это именно он, мне подсказала как форма кабины, так и часть приборов, необходимых для слежения за работой орудий, которые мы с Кораблем видели только на истребителях, крутившихся вокруг базы.

В рубке раздался голос электронного переводчика:

– Готов? Мы запускаем стандартные предполетные тесты пилота.

Я кивнул, ничуть не сомневаясь, что все мои действия будут видны в соседней комнате.

– Ну что, ты готов? – спросил я у Корабля.

– Да, конечно, – ответил друг. – Ко мне уже подключили сканер и начали проверку баз данных. С помощью его интерфейсов я проник к ним в сеть, сейчас скачиваю все тренировочные тесты и записи реальных полетов. Подключай свои процессоры и анализируй информацию, ссылку я тебе кину.

Я подключил сразу двадцать процессоров и быстро просмотрел всю документацию, скачанную Кораблем из сети базы. В принципе все было понятно, оставалось только применить это на практике. Я положил ладони на пульт управления – руки обволокло чем‑то мягко‑упругим. Ноги я вставил в специальные зажимы на кресле.

«Пожалуй, для первого полета задействовано маловато процессоров», – подумал я и подключил еще двадцать.

– Не переусердствуй там, – предупредил меня Корабль.

– Сам знаю, не мешай, – ответил я.

Нужно было заниматься подготовкой истребителя к полету, проведя все проверочные тесты.

– Я подключился к микрофонам комнаты, где сейчас находятся твои проверяющие, – произнес Корабль. – Тот высокий терон настоял на самой сложной полетной программе, которую выполняют только асы. Будь внимателен.

Я поблагодарил его.

Дождавшись окончания предполетной проверки, я нажал ногой на педаль ускорения и, включив форсаж, вылетел с базы. Вышло не идеально, но для человека, впервые севшего за штурвал, – вполне прилично.

После вылета в открытый космос на моем экране высветилось полетное задание. Ознакомившись с ним, я понял, что не зря Корабль предупреждал меня – задание заключалось в том, чтобы атаковать базу и нанести ей максимальные повреждения. Естественно, что база не будет изображать из себя мишень, а сама постарается меня сбить. Не успел я обдумать задание, как промелькнувшие трассеры от осколочных бластеров дали мне понять, что миссия началась.

Задание, кроме своей сложности, было еще и на время – летчику давалось десять минут для реализации своей стратегии. Поскольку устройства базы я не знал, то решил атаковать первое, что попалось на глаза – взлетные площадки истребителей. Если они выйдут на охоту за мной, то мне точно будут кранты. От орудий базы я еще как‑то постараюсь уклоняться, но вот насевшие собратья по оружию меня в два счета прикончат.

Определив направление атаки, я двинул правой рукой, закладывая вираж, и одновременно с этим втопил ногой педаль ускорения. Я успел уничтожить только восемь из двенадцати взлетных площадок и теперь судорожно метался между истребителями, взлетевшими с оставшихся.

Внезапно механический голос в кабине сказал:

– Задание окончено. Количество очков за задание – двенадцать тысяч четыреста пятьдесят. Новый рекорд базы записан.

Услышав эти слова, я понял, что все‑таки перестарался, ведь рекорд могли поставить только настоящие асы. Опустившись на одну из уцелевших площадок, я проверил корабль на повреждения, затем нажал кнопку окончания задания. Открылась дверь, я вышел из сферы и увидел в тренировочном зале группу молчаливых военных, с изумлением меня рассматривавших.

– Предупреждал же тебя, – ворчливо заметил мне напарник. – Теперь сам выпутывайся, я занят. Мне нужно уничтожить все следы моего пребывания в сети базы.

Один из военных протянул мне небольшую коробочку.

«Переводчик», – догадался я и повесил ее на шею.

– Ты раньше управлял истребителями? – задал он вопрос.

– Нет, – честно ответил я.

– Похоже, мальчик сказал правду, – произнес высокий терон.

– Его слова подтверждает и бортовой журнал корабля, – ответил ему другой терон.

– Жаль, что он такой молодой и без соответствующего образования, – с сожалением сказал один из людей. – Я бы хоть сейчас зачислил его в свою эскадрилью.

– Ты можешь это сделать, – произнес один из военных. – Он установил новый рекорд базы.

– Какие у тебя планы на будущее, Вова? – спросил меня высокий терон.

Я понял, что он уже ознакомился с фальшивым бортовым журналом.

– Хочу продать одну интересную технологию тому, кто за нее хорошо заплатит, а затем купить хороший корабль и стать охотником, – без малейшей запинки ответил я.

Военные недоуменно переглянулись, и тот же терон (Корабль уже сообщил мне, что это командир базы) спросил:

– Что за технология такая?

Я сделал вид, что колеблюсь, но затем, подняв глаза на командира базы, ответил:

– Перепрограммируя корабль пирата, я наткнулся на интересные чертежи оптического камуфляжа, которые он где‑то украл.

Военные стали обмениваться короткими фразами, а командир базы внимательно посмотрел на меня:

– Покажешь мне эти чертежи?

Я кивнул и сказал, что могу показать прямо здесь. Нужен только голограф.

Корабль уже перевел данные чертежей в формат, понятный местному голографу, поэтому, когда я сунул свою пустую карту памяти в голограф, он быстро перекинул на нее необходимые данные через сеть базы.

Мы заранее договорились с ним, что уничтожим все технологии инетрогов, оставив только одну для продажи. Поэтому взрывчатку устанавливали с большим запасом, чтобы она не только раскидала части устройств, но и сплавила все устройства в один большой комок. Мы даже полностью переоборудовали рубку управления, оставив только минимум приборов. Военные мало что из нее смогут выжать. Определят, что корабль чужой постройки, а вот чьей – неизвестно.

Тем временем на голографе прокручивались чертежи и правила сборки оптического камуфляжа. Военные смотрели туда с возрастающим интересом.

– Говоришь, хочешь купить корабль? – спросил меня командир базы после окончания просмотра.

Я кивнул:

– Любой, чтобы летал в гипере и не разваливался на части.

– А почему ты хочешь стать охотником? – снова спросил он меня. – В последнее время это название все больше ассоциируется с пиратом, чуть реже с контрабандистом и еще реже с купцом. Зачем тебе это?

– У меня теперь нет ничего, – притворно загрустив, ответил я. – Родители погибли, все деньги, что у нас были, ушли на покупку корабля. Отец хотел купить его у астан, перепродать пентагрионам и на этом прилично заработать, но видите, чем это все закончилось? Родных у меня нет, так что это единственный доступный для меня путь встать на ноги. Приобрету корабль, поднакоплю деньжат, выполняя разные заказы, а потом и в купцы пробьюсь. Я слышал, что пентагрионы в последнее время все активнее скупают астанское вооружение.

Военные переглянулись.

– Юноша далеко пойдет, – сказал один из людей.

– С такими навыками пилота – ничуть не сомневаюсь, – ответил ему другой.

– Вова, предлагаю тебе сделку, – внезапно сказал командир базы. – Ты отдаешь эти чертежи мне, а я передаю тебе корабль и выписываю лицензию охотника.

– Мне кажется, что мы сильно продешевили, – заметил Корабль. – Но отступать поздно. Этот тип явно уже подсчитывает деньги, которые получит от продажи нашего изобретения.

– По рукам, но с одним условием, – сказал я, пока командир не передумал.

– Каким же? – напрягся он.

– Я воспользуюсь вашими роботами для разборки и утилизации своего корабля, а точнее, того, что от него осталось. Заодно перелью свой софт на новый корабль, мне в нем управление огнем и способы уклонения от ответного нравятся.

– Ну, это без проблем, я отдам необходимые распоряжения техникам, – сразу расслабился терон. Моя просьба не угрожала ему в плане «честного» приобретения технологии, в которой он видел серьезные перспективы личного обогащения. – Завтра с утра приходи ко мне, подпишем все необходимые бумаги, и я выдам тебе документы на владение кораблем и лицензию охотника. – Он сделал повелительный жест подчиненным, развернулся и направился к выходу из зала.

За ним последовали остальные. В зале остался только пожилой человек с золотым значком истребителя на голубом погоне правого плеча.

– Штатный сержант Вилисон, – представился он. – Можешь называть меня мастер Вилисон. Пойдем, провожу тебя в твое временное пристанище.

– Владимир, – отрекомендовался я. – Можно просто Вова.

– Странное у тебя имя, никогда такого не слышал, – удивился он.

Я пожал плечами:

– Обычное имя для Отокана. Это наша планета. – Я внимательно следил за его реакцией.

Мы с Кораблем договорились, что в основу нашей легенды положим самую захолустную и редко посещаемую из населенных людьми планет. Во всем остальном мы решили говорить правду, чтобы не сбиться и не попасться на противоречиях.

– Даже не представляю, где это, – покачал головой сержант.

Я благоразумно промолчал.

Мы добрались до казармы, где Вилисон передал меня человеку с золотым значком истребителя на коричневом погоне. Мы познакомились – это оказался капрал Редник, заместитель командира первой эскадрильи истребителей. О моем рекорде на тренировочном стенде дежурная смена пилотов уже знала, так что присутствующие засыпали меня вопросами относительно деталей боя и приемов, которые я использовал при атаке базы. Разговаривать с ними было весело и интересно. Потом мы все вместе отправились сначала в душевые, а затем на ужин в столовую.

Там меня представили остальным летчикам‑истребителям, а также рассказали им, какое я набрал количество очков на летном тренажере. Многие, конечно, не верили, что такое возможно в первый раз, да еще и на незнакомом оборудовании, но результат был официально зарегистрирован. При запросе о рекордах базы по тренировочным вылетам на первом месте красовалась надпись: «Неизвестный пилот – 12450 очков».

Так, знакомясь с разными людьми, принимая поздравления и отвечая в сотый раз на одни и те же вопросы, я и провел время до вечера. Спать меня положили на койку пилота, вышедшего на дежурное патрулирование сектора, и, едва коснувшись головой подушки, я уснул.

Утром я поднялся вместе со всеми по сигналу побудки, умылся и проследовал на завтрак. После него летчики отправились на физическую подготовку, а я пошел к командиру базы. Тот меня встретил даже чересчур радушно, а когда я сел за стол, протянул полностью оформленные бумаги, которые оставалось только подписать.

Я задумался. Что‑то в его поведении мне не нравилось.

– Быстро подписывай документы и скройся с его глаз, – внезапно произнес Корабль.

Я быстро, не читая, расписался там, где мне было указано, и поднял взгляд на терона. Весь его вид говорил о том, что он чрезвычайно доволен заключенной сделкой.

Вызвав техника, командир поручил ему проводить меня к моему кораблю. Мы вышли из его кабинета и пошли к ангарам ремонтной базы.

– В общем, так, – заговорил со мной Корабль. – Оказывается, вчера этот гад связался с главой своего клана, и тот похвалил его за столь ценное приобретение, как наша технология. В конце разговора они решили нашу судьбу. Корабль нам дадут плохой, без вооружения и защиты, но целый – его даже проверят техники перед вылетом, чтобы ни у кого не возникло потом подозрений о причастности командира к твоему исчезновению. Когда ты полетишь к воротам гипера, то возле них внезапно вынырнет пиратский корабль и атакует тебя. Пират на самом деле будет липовый, им прикинется один преданный командиру базы пентагрион, на счет которого уже перечислили вознаграждение за твое убийство. Так что нужно как можно быстрее переносить меня на твой новый корабль и мотать отсюда, пока они не придумали еще чего‑нибудь для полной гарантии твоего исчезновения.

– М‑да, – только и смог я ответить, пораженный мелочностью и подлостью столь высокопоставленного военного.

Прибыв в ремонтный док, техник показал мне мое приобретение. Я хмыкнул. Он повернулся ко мне и сказал:

– Не смотри, что он так выглядит и старой модели. Главное, выдержит полеты в гипере, а если повесить на него оружие и защитный экран, то вполне можешь защититься от такого же по классу корабля.

– Вот именно, что от такого же, – грустно сказал я, осматривая всучиваемую мне рухлядь. Корабль уже подтвердил, что это давно снятая с производства первая модель военного корабля людской постройки, с древним корпусом и таким же двигателем. Все остальное оборудование необходимо было посмотреть внутри.

Поскольку корабль предназначался для полетов в гипере, то по размерам он хоть и уступал моему первому кораблю, но все же был на порядок больше, чем истребители базы. На нем имелись две небольшие каюты и рубка управления.

Теперь мне необходимо было завершить наш план, перенеся серверы Корабля на новый корабль. Почувствовав тавтологию, я в очередной раз задумался о том, что надо бы дать Кораблю нормальное имя. Но так как ничего подходящего не придумывалось, опять решил отложить это на потом.

Техники базы, как и обещал командир, мне действительно помогали. Тут имелась тонкость: я буквально спинным мозгом чувствовал, что, если переносить серверы со старого корабля на новый, отключив питание, – это кончится плачевно и для моего симбионта, и для меня. Так что я сослался на приказ командира базы и велел работать без отключения. Такая сложная и длительная операция могла бы вызвать подозрения и вопросы, но техники, слышавшие распоряжение начальства, даже не поинтересовались подробностями того, что им предстояло делать.

«Хорошо иметь дело с военными, – подумал я. – Приказ получили – надо исполнять, а почему да как – не наше дело, старший приказал».

Вся операция заняла шесть земных часов. Когда монтаж серверов был закончен, мы присоединили основное питание к серверам Корабля, и я лично проследил за тем, чтобы провода‑времянки не отключили до этого момента. В качестве премии за добросовестно выполненную работу я отдал техникам серверы с купленного корабля, чем безмерно их осчастливил. Эти серверы можно было продать торговцам, а деньги поделить между собой, так как никто не учитывал оборудование, которое не принадлежало военным.

Когда все было закончено, я несколько раз проверил прочность креплений и правильность соединения контактов у серверов, и, даже следуя указаниям Корабля, провел процедуры тестирования их на устойчивость к тряске и ударам – все было отлично. Мы приварили к переборкам нового корабля старые крепления, взятые с родного, инетроговского, и серверы легко встали на привычные места. Закончив все проверки, я устало опустился в непривычное для меня кресло нового корабля и проворчал:

– Ведь говорил тебе, что проще скопировать тебя на серверы нового корабля, чем таскать взад‑вперед это старье.

– Ага, и потерять при этом пятьдесят процентов эффективной производительности? – рассердился Корабль. – Нет уж, если я и буду куда‑либо перезаписываться, то только на более мощные платформы.

– Ну ладно, вместо того чтобы болтать, проверил бы лучше все системы нового корабля, может, командир базы нам подарочек приготовил, – прервал я наш спор.

– Я в отличие от тебя первым делом именно это и сделал, а только потом стал с тобой болтать, – съязвил Корабль.

– Докладывай тогда результаты, а не выпендривайся.

– Как я уже сказал, это самая первая модель военного корабля человеческой постройки, – начал он. – Давно нигде никем не используется, кроме пиратов и охотников, так как подобные корабли доступны новичкам из‑за их невысокой цены. На них можно установить кое‑какое новое оборудование, но это связано с такими затратами, что проще накопить денег на корпус посовременнее, а потом на него навешивать все необходимое – это будет значительно дешевле.

– Понятно. Что из остального оборудования установлено на борту?

– Все по минимуму и такое же устаревшее: топливный бак, радар, сканер и силовой захват. Ремонтного дроида нет, генератора защитного поля нет, вооружения тоже нет. В общем, используя твои понятия – это настоящая консервная банка, которая может летать, – закончил свою речь Корабль.

– А с этим мне что делать? – спросил я, доставая электронный ключ – удостоверение охотника.

– Возьми и сам сделай запрос в мои базы данных, – ехидно ответил он. – Я не знаю ничего, что не было бы доступно тебе.

– Вот ты так, да? – возмутился я. – Ну смотри, если тебе от меня тоже понадобится какая‑нибудь информация – искать будешь сам.

– Да ладно, я сейчас все предоставлю, не сердись, – дал обратный ход Корабль.

У него постоянно возникали проблемы с поиском информации у меня в мозгу. Он всегда ругался, когда пытался отыскать необходимое, причитал, что человеческий мозг – просто неструктурированная помойка.

– Ну‑ну, – ехидно усмехнулся я.

– Электронный ключ охотника – это не только удостоверение его личности, но и счет, на который поступают средства за выполненные задания. Ты и сам можешь положить на этот счет деньги, если они у тебя есть, конечно. При покупке нового корабля ты просто переставляешь ключ, и все данные, что имелись о тебе в старом корабле, стираются, а на новом записываются. Очень удобно для тех, кто занимается незаконным бизнесом, потому что как только корабль примелькается военным и полиции, можно сменить его без всяких для себя последствий.

Кстати, ключ имеет самую высокую степень защиты от взлома, даже выше, чем платиновые монеты теронов, используемые в анонимных сделках. Считается, что его невозможно подделать, так как каждый месяц выходят обновления его защиты. Они автоматически заливаются в ключи кораблей, приземлившихся в космопорту любой планеты.

– Спасибо, – поблагодарил я его за подробную информацию. – Думаю, раз все закончено, остается только уничтожить наш старый корабль и отчаливать.

– Согласен.

Подойдя к техникам базы, я попросил у них несколько механизмов для утилизации остатков корпуса. Обрадованные, что эту кропотливую и нудную работу я решил делать сам, они с удовольствием предоставили мне сразу четырех роботов, с помощью которых я за четыре часа превратил остатки корабля в куски, годные только для переплавки.

Пока я занимался уничтожением старого корпуса, Корабль осваивался на новом месте, внося изменения в работу всех систем.

– Я закончил, – сказал он, когда я принял душ и попрощался с пилотами, которые не находились на боевой вахте.

– Тогда давай решим, куда летим, – и в путь, – ответил я.

– Я предлагаю отправиться на ближайшую планету пентагрионов – Гелар. Туда мы точно доберемся. К тому же в базе данных она значится как место с большими возможностями для заработка.

– Тогда вперед, – сказал я и начал проводить предполетные тесты.

Не то чтобы я не доверял Кораблю, просто мне нужно было набирать опыт в управлении разными типами кораблей. Получив добро диспетчера на взлет, я стартовал, отлетел от базы и начал разгон для проверки систем. Включив максимальное ускорение, мы направились в сторону гиперворот. Через шесть часов, когда мы были почти у цели, на радаре появилась метка быстро приближающегося к нам корабля.

– А вот и обещанные гости, – констатировал Корабль.

– Странно, что сканер ничего не показывает, – пробормотал я.

– Еще бы, нашему сканеру просто недоступно его защитное поле. Переходим к плану «А»?

– Через десять секунд, – ответил я, оценив расстояние до атакующего.

Наш план был очень прост. Поскольку двигатель на «пирате» был явно лучше нашего, то у нас оставался единственный шанс на спасение – успеть проскочить в гиперворота. Шанс был слабенький, но наиболее приемлемый из всех, что мы рассматривали.

В той стороне, куда мы держали путь, имелось огромное скопление метеорных тел, в которое мы намеревались нырнуть и выйти с другой стороны, порядочно оторвавшись при этом от преследователя. Единственной нашей проблемой было отсутствие на корабле поля, которое защитило бы нас от камней. Иными словами, мы не могли допустить, чтобы в нас попал камень размером больше, чем голубиное яйцо, иначе на таких скоростях броня корабля не выдержала бы попадания.

Призывы о помощи мы посылать не стали, так как не было известно, направил командир базы за мной один корабль или несколько. Увидев, что мы не меняем курс и движемся в сторону обломков, преследующий нас корабль увеличил скорость – и на экране радара появились четыре красные точки.

– Ракеты, – раздался голос Корабля.

Я угукнул и полностью сосредоточился на управлении – мы влетали в скопление.

Поскольку старые корабельные системы не имели возможности полного автоматического управления, мы с Кораблем распределили обязанности между собой. Он отвечал за предоставление информации о ближайших опасных объектах, а я управлял полетом.

В скоплении скорость пришлось немного погасить: мне в голову стала сыпаться обильная информация об опасных объектах, которые при попадании в корабль вызвали бы разрушение корпуса. Для анализа этой задачи пришлось подключить пятьдесят процессоров – максимум того, что я мог сейчас контролировать. Только пять из них помогали мне в полете, остальные были заняты анализом информации, поступающей от Корабля.

Радар задней полусферы показал взрывы ракет, врезавшихся в метеорные тела. Корабль неприятеля влетел в скопление сразу вслед за взрывами. Теперь нужно было оторваться от него и вылететь из скопления настолько близко к гиперворотам, насколько это возможно. Возле них находились патрули, которые сразу пресекут пиратские действия преследующего нас корабля.

«Жаль, что у нас такой старый двигатель, – в очередной раз подумалось мне. – Ушли бы в гиперворота и не рисковали жизнью среди этих космических камней».

– Не отвлекайся, – сказал Корабль, услышавший мои мысли.

Он был прав, нужно сосредоточиться и попытаться увеличить скорость: необходима большая фора, чтобы, выйдя из скопления, успеть долететь до охраняемой зоны гиперворот. Выбрав оптимальный маршрут, я ускорил корабль. По корпусу заколотили мелкие камешки.

Уже через пять минут Корабль сообщил о двух небольших пробоинах и блокировке разгерметизированных помещений. Хорошо, что к этому времени мы вышли из скопления и я смог увеличить скорость. Видя, что мы от него уходим, неприятель тоже ускорился. Но не прошло и минуты, как Корабль сказал, что нам торопиться уже некуда, преследователь сбросил скорость. Посоветовавшись с ним, я принял решение подойти ближе и осмотреть корабль, по возможности сняв с него нужное нам оборудование.

Приблизившись к летящему по инерции кораблю, я еще раз просканировал его. Теперь, без работающего защитного поля, я без труда снял его параметры. Корабль через несколько минут выдал результат анализа: пилот при прохождении скопления слишком понадеялся на свое защитное поле, густой боковой поток обломков перегрузил защитный генератор, и тот отключился. Так что теперь весь бок пирата был похож на решето, в том числе и в районе рубки управления.

– Можешь надевать скафандр и смело отправляться на поиски, – подытожил Корабль результаты сканирования.

Этого мне категорически не хотелось, но в отсутствии роботов пришлось все делать самому. Пообещав себе в ближайшее время купить пару‑тройку роботов для захвата трофеев, я влез в скафандр и, оттолкнувшись от люка, включил ранцевый двигатель.

Вблизи корабль выглядел даже хуже, чем решето, столько в нем было разнокалиберных пробоин. Включив плазменный резак скафандра, я расширил самую плотную совокупность дыр, разворотивших бок корабля, влетел внутрь и осмотрелся. По всей видимости, это был трюм, так как все было уставлено какими‑то контейнерами, прикрепленными магнитными захватами к полу и стенам. Подлетев к одному из них, внешне совершенно целому, я отсканировал штрих‑код.

– Ты везунчик, Вова, – весело сказал мне Корабль. – Это предметы астанской роскоши. Придется перебирать все контейнеры, чтобы выбрать все годное к реализации. Продадим их на Геларе и, если повезет, купим на эти деньги дроида и генератор защитного поля.

Решив оставить контейнеры с роскошью на потом, я отправился исследовать корабль. Вскоре мне попался ремонтный дроид, полностью выведенный из строя прямым попаданием обломка. Лишившись управления, все мини‑роботы системы устранения повреждений корпуса застыли на своих местах. Осмотрев дроида, я понял, что ремонту он не подлежит, но все его мини‑роботы можно будет присвоить, чтобы не покупать их потом, для своего дроида.

Сделав мысленную пометку, я полетел дальше. К сожалению, все остальное оборудование было всего лишь кусками покореженного металла и композитных материалов. Когда я влетел в рубку управления и увидел то, что осталось от пилота, меня вывернуло наизнанку. Хорошо еще, что в скафандрах была предусмотрена возможность сбора рвотных масс. То, что осталось от «пирата», трудно было назвать телом. Скорее это напоминало кусок мяса, нафаршированный камнями. Сама рубка также была почти полностью разрушена, и, осмотрев ее, я понял, что больше мне тут ловить нечего.

Перенос всех мини‑роботов системы ремонтного дроида на мой корабль, а также рассортировка контейнеров грузового отсека отняли у меня остаток дня. Когда все сочтенное хоть к чему‑то пригодным было перегружено и закреплено, я принял душ в одной из кают и, захватив с собой поднос с пищей насущной, вернулся в рубку.

– Первое, что я куплю, – так это роботы, которые будут делать тупую работу по переносу всяческого хлама, – сказал я Кораблю.

– Лучше подумай насчет ремонтного дроида и защитного генератора, – проворчал он.

– Нет уж, сначала роботы, я слишком ленив для того, чтобы заниматься еще и погрузочно‑разгрузочными делами, – категорично ответил я.

– А по‑моему, тебе будет полезна физическая работа, ты не стройнеешь год от года, – тонко намекнул Корабль.

– Тема закрыта, – отрезал я и принялся за еду.

Закончив с едой, я запустил двигатель и, на всякий случай протестировав его, медленно двинулся к воротам.

Выход в гипер и приземление на Гелар прошло без проблем. После авторизации на подходе к планете с помощью ключа охотника мне был предоставлен коридор для посадки. Глядя на мелькающие на экранах постройки пентагрионов, я удивлялся и поражался, ведь все здесь для меня было необычно.

Как рассказал Корабль, пентагрионы любили жить на планетах, полностью покрытых водой, но не брезговали и сушей – благо могли дышать и там, и там. Гелар был планетой, где суша с водой соотносились между собой примерно как две трети к одной, причем вся твердь была отдана людям под пастбища и поля, засеянные сельскохозяйственными культурами. Сами пентагрионы обитали на водной части планеты, добывая там продукты пропитания. Они бы и рады были ничего не выращивать, занимаясь торговлей или пиратством, но ввозить еду с других планет было дорого, и им приходилось заниматься самым нелюбимым делом всей расы – работой.

Политика всех пентагрионских родов и правительства всегда заключалась в одном – хапнуть много и быстро. Именно поэтому другие расы не заключали с ними долгосрочные контракты, зная, что они не будут соблюдать пункты договора, а бросятся за сиюминутной прибылью.

Нацепив на себя переводчик, я запросил у справочной службы космопорта место, где можно было бы продать свой товар и купить необходимое. Все оказалось просто. Все, что угодно, можно было продать и купить, вообще не выходя из корабля: покупатели сами увезут товар, а продавцы сами доставят и смонтируют нужное оборудование. Правда, меня смутили цены на эти услуги, и я решил посмотреть раздел справки охотников. Сразу вывалилась куча предложений о работе и возможностях заработка. Не став просматривать их лично, я попросил Корабль проанализировать разницу между ценами космопорта и ценами охотников.

Через минуту он выдал результат, поразивший меня – первые цены от вторых отличались в десятки раз. То есть реально было продать мой товар на порядок дороже, чем предлагали за него официальные представители пентагрионских купцов. Немного офигев от подобной диспропорции, я решил пойти по второму пути, так как терять такие деньги было бы непростительной глупостью.

Корабль, облазив все виртуальные магазины, верфи и одиночных продавцов, сказал мне, что вооружение будем приобретать по подложным документам на черном рынке. Цены там были самыми низкими, хотя операция была насквозь незаконной, да и гарантии на свой товар продавцы не давали. Но поскольку Корабль был самым лучшим анализатором оборудования, то этот аспект мы в расчет не принимали.

Когда я поинтересовался стоимостью корабля с самым лучшим на настоящее время корпусом и оборудованием, Корабль просто вывесил на экране число, при одном взгляде на которое меня чуть не парализовало. Для сравнения: наш корабль со всем его оборудованием и взятой у «пирата» добычей можно было продать всего за тысячу галактических кредитов, а чуть более современный, причем пустой и не самой лучшей пентагрионской постройки, стоил не меньше десяти тысяч. Цены же на корабли, сошедшие с верфей теронов, вообще начинались с пятидесяти тысяч кредитов.

Увидев, сколько стоит современный корпус с лучшим вооружением и оборудованием, я задумался, как вообще можно раздобыть столько денег. Стало понятно, почему нынешние охотники занимаются в основном пиратством – цена контрактов на выполнение заданий правительства или торговых корпораций была просто смехотворна, поскольку спрос значительно превышал предложение. Например, обычное задание отвезти почту или забрать посылку в другом секторе оценивалось в среднем в триста кредитов – эта сумма едва покрывала все расходы, связанные с перелетом в нужное место.

Самые высокооплачиваемые задания – от тысячи до пяти тысяч кредитов – вызывали сомнения в возможности их одиночного выполнения. Уничтожение пиратской базы или одной из сильных пиратских группировок, без хорошо вооруженного корабля, было практически невозможно. А если брать в компанию других охотников, то сумма, поделенная на всех, становилась просто мизерной.

Немногим лучше выглядели предложения в разделе охотников. Там за пятьсот кредитов предлагалось провезти груз до места назначения, причем он был без документов и конкретного хозяина, то есть попросту говоря – контрабанда. Если с таким грузом поймают военные, неприятностей не оберешься.

– Слушай, я тут нарыл море интересной информации о давней войне с берсеркерами, так что покопаюсь в ней, обойдись без меня некоторое время, – предупредил Корабль и умолк.

Перед выходом из корабля я решил узнать что‑нибудь насчет криминальной обстановки в городе – и ужаснулся. Всех иностранцев, которые не могли себя защитить, тут воровали для продажи в рабство – это особо упоминалось везде в новостях и сводках. Особенно много было предупреждений для приземлившихся пилотов, касающихся перемещений вне территории космопорта, так как участились случаи, когда их захватывали и пытали с целью присвоения их корабля. Прочитав все остальное, я понял, почему цены на черном рынке столь умеренны, а официальные торговцы берут так много. Видимо, мало находится смельчаков, которые, узнав о местных нравах, выползут за пределы космопорта, чтобы получить за свой товар нормальную цену.

Я обратил внимание на то, что каждое из всех этих предупреждений сопровождалось предложениями по организации услуг эскорта и фирм, предоставляющих охрану и безопасность.

«А кто поручится за то, что эти самые фирмы не крадут доверчивых клиентов?» – задал я себе вопрос.

Ответа на него не было. Подумав, где взять информацию, я снова обратился к разделу охотников, в категорию предоставляемых услуг, и почти сразу нашел несколько предложений фирм, занимающихся охраной.

Почитав отзывы об одной из них, я перешел на страницу этой фирмы и присвистнул – цена за их работу была очень приличной. Пять часов обеспечения безопасности стоили триста галактических кредитов, то есть почти треть стоимости моего корабля. Нужно было прикинуть, сколько я могу получить за остатки астанской роскоши и есть ли вообще смысл затевать с охраной.

Найдя покупателя на свой товар, я прикинул, что, с учетом торгов, груз можно скинуть максимум за две тысячи кредитов. Необходимо было закупить на эти деньги ремонтного дроида и генератор защиты, а также заправить корабль топливом из антиматерии. Прикинув по ценам черного рынка, что могу уложиться в тысячу пятьсот кредитов, я решил, что охрану на один выход за территорию космопорта можно себе позволить. Поскольку наличных денег у меня не было, я принялся искать в разделе охотников возможности получения срочного кредита под залог своего корабля. Найдя целую кучу таких объявлений, я опять полез в отзывы о работе этих фирм.

Как я и предполагал, половина из них была чистой воды аферистами. Выбрав одну из самых привлекательных – с точки зрения большинства клиентов, – я связался с ней. Услышав процент, который они брали за предоставление денег, я поморщился, но, поскольку другого выхода не было, согласился на ссуду в шестьсот кредитов, предусматривая лишнюю сотню на всякий непредвиденный случай. Подписав все необходимые бумаги с помощью своего ключа охотника и практически сразу же получив деньги на счет, я, не выходя из корабля, позвонил в охранную фирму.

Фирма действительно оказалась вполне солидной, не зря о ней было столько положительных отзывов от охотников. Как только я перевел обязательную предоплату в размере ста кредитов на их счет, со мной связался диспетчер. Уточнив номер стоянки моего корабля, места, которые я хочу посетить, а также общее время, в течение которого нужна охрана, он оценил услуги в триста кредитов, помимо уже внесенного аванса.

Отступать было некуда, и я согласился. Ровно через час, как и обещал диспетчер, на моем коммуникаторе прозвенел звонок голосвязи: ответив, я увидел коренастого человека в сопровождении каких‑то странных механизмов. Я быстро перевел остатки суммы на счет фирмы и, накинув куртку, вышел из корабля.

Телохранитель стоял возле трапа и ждал, пока я спущусь. Посмотрев на меня сверху вниз, он вежливо поздоровался. Два устрашающего вида робота неподвижно стояли за его спиной.

– Не будем терять времени, – сказал он мне. – Маршрут остается прежним?

Я кивнул, не отводя взгляда от сопровождающих его роботов: ярко‑красные, низ на гусеничной тяге, а верх человекоподобный. В руках, на плечах и нижней платформе виднелись разнообразные приспособления, похожие на оружие. Телохранитель, заметив мой интерес, спросил:

– Что, впервые видишь берсеркеров‑солдат?

Я повернулся к нему:

– Да. А что за берсеркеры?

Человек очень удивился:

– Ты не знаешь, кто такие берсеркеры? Откуда ты прилетел?

Я назвал планету из легенды о своем происхождении. Он покачал головой:

– Никогда не слышал о такой. Но даже если вас не затронула та война, то хотя бы новости и архивы программ должны же были у вас показывать? Ну хотя бы в школе историю войны с роботами преподавать обязаны.

Я вкратце пересказал ему свою легенду.

Покивав, он сказал:

– Да уж, обычное дело для нашего времени. После войны с берсеркерами многие охотники, чтобы хоть как‑то прокормиться, занялись пиратством. Сейчас почти не встретишь честных охотников, многие разорились и продали свои корабли. Не стало частей берсеркеров – не стало прибыли.

Я поинтересовался, почему он говорит с такой грустью. Ответ оказался прост: он сам когда‑то был охотником. Хотя с роботами повоевать и не успел, но все же застал то время, когда добычи было много, успевай только собирать. В последние пятьдесят лет роботы‑бойцы, а также их комплектующие – невероятная редкость, найти их сложно, так что ему пришлось продать свой корабль и податься в телохранители.

– А к вам эти роботы как попали? – поинтересовался я.

Он засмеялся:

– Парень, будь эти роботы моими, я бы сейчас сидел в офисе и попивал горячительный коктейль, а не перся с тобой в богом забытую дыру контрабандистов. Роботы принадлежат фирме, на которую я работаю. Ладно, объясню тебе поподробнее – редко встретишь того, кому это интересно.

До того как был уничтожен последний командный центр келлеридов, все роботы и корабли других рас берсеркеров подлежали обязательному уничтожению. За соблюдением этой директивы строго следили военные, и за неисполнение была даже введена смертная казнь. Тогда все боялись, что центральный мозг берсеркеров сможет подчинить себе остановившиеся корабли, заводы терроидов и блазроидов.

После уничтожения мозга в горячке принялись разрушать все, что ранее принадлежало берсеркерам. Научные центры тоннами принимали обломки роботов, которые везли со всех концов галактики, и только спустя несколько лет директива была отменена и некоторые корпорации начали покупать целые корабли и роботов‑берсеркеров для использования в своих целях. А когда ученые смогли, наконец, разгадать машинный код берсеркеров и стало возможным их перепрограммирование – начался настоящий бум, с огромным спросом на их наследие.

Лучших охранников не найти ни в космосе, ни на планетах. Только очень обеспеченные члены Содружества рас могли позволить себе купить берсеркера‑солдата для использования его в качестве телохранителя. А корабли берсеркеров вообще никому не доступны, кроме военных и самых богатых членов Содружества.

Совсем недавно наладили выпуск роботов‑телохранителей, похожих на оригинальных берсеркеров, но те сильно уступают своим прообразам. Состав сплава, из которого делались солдаты, а также сложнейшие блоки управления ими еще никому не удалось разгадать. Что смогли ученые – так только перепрограммировать их на систему опознавания «свой – чужой».

Даже на этих роботах, что ты видишь перед собой, нет тяжелого оружия, так как фирма не может себе позволить солдат‑берсеркеров в полной боевой форме. Но даже такие – с легким и средним вооружением – эти два робота способны отразить атаку многократно превосходящих сил противника.

Закончив рассказ, телохранитель кинул взгляд на бесстрастно идущих рядом роботов.

– Даже страшно подумать, на что они способны, если их будет, например, сто, и все с тяжелым вооружением, – вздрогнув, сказал я.

– Думаю, будет хана и космопорту, и городу, – ответил телохранитель и замолк.

Мы миновали толпы пентагрионов, оккупировавших выход из космопорта. Все они наперебой предлагали что‑то купить или продать, звучали предложения приобрести мой корабль за огромные – по их понятиям – деньги, кредитов за двести. Я немного удивился тому обстоятельству, что им известно все о модели моего корабля и о том, что именно я являюсь его владельцем. Позже я узнал, что сведения обо всех прилетающих кораблях утекают от служащих порта к мафиозным структурам города, а те, таким образом, присматривают свои будущие жертвы. Но после недвусмысленной команды телохранителя и роботов, изготовившихся к бою, к нам перестали навязываться с торговыми предложениями, ограничив круг своих интересов другими существами, покидающими космопорт. Я понял, что наем охраны оказался верным решением.

Пункт, указанный в рекламе, находился на окраине города, как раз не слишком далеко от космопорта. Проходя квартал за кварталом, я постоянно натыкался на оценивающие взоры многих существ, но, к счастью, репутации берсеркеров оказалось достаточно для того, чтобы на нас никто не напал. Зайдя в небольшой магазин по нужному мне адресу, я поинтересовался у подбежавшего ко мне пентагриона: