Читать книгу Комэск-13. Книга 1. Кадет - Дмитрий Рус - Страница 4

Подчиняясь прямому приказу, нами занялась одна из телохранительниц. Возгордиться оказанной честью я не успел, а вот пожалел практически сразу.

Черная фигура с опущенным забралом, криво зеркалящая окружающее пространство глянцевым покрытием брони, шагнула вперед и, ухватив меня за плечо, одним движением зашвырнула на услужливо подлетевшую платформу. Хрустнувшая ключица полыхнула болью, а мозг обогатился крупицей знаний: нападать с кулаками на человека в бронескафе – верх идиотизма…

Невидимые жгуты силовых захватов спеленали меня по рукам и ногам, безжалостно деформируя сломанные кости и вновь отправляя в блаженную темноту.

Судя по всему, спасительное забвение было недолгим, в себя я пришел в том же месте и в тех же декорациях. Глаза застилали неподконтрольные слезы, зубы со скрипом крошили эмаль. Уроды! Да я же загнусь так от болевого шока!

Словно подслушав мои мысли, платформа-транспортер тревожно пискнула. Над головой развернулся полупрозрачный экран медицинского мониторинга. Вращающаяся на нем мужская фигура светилась желтыми и оранжевыми маркерами повреждений.

Мудрый механизм на мгновение задумался, ставя диагноз и подбирая оптимальную схему лечения для выполнения поставленной задачи – доставки организма в точку «Икс». Затем довольно прозвенел колокольчиками и вколол мне в загривок нечто леденящее, но действенное. Боль ушла, измученное тело потеряло чувствительность, легкая эйфория захлестнула мозг.

Я блаженно выдохнул и засмеялся:

– Отличная тележка! Сама везет, фиксирует, кантует и не дает сдохнуть! Нам бы такие!

– Утихни! – оглушительно рявкнул усиленный динамиками голос.

Я как мог вывернул шею – следом за вереницей из пары носилок вышагивала грозная фигура в полированной броне.

– Не оборачиваться! – На этот раз приказ сопровождался чувствительным разрядом в многострадальный позвоночник.

Тело выгнуло дугой, силовые захваты среагировали на попытку побега и скачком увеличили мощность. Меня рывком впечатало в ложемент, выдавливая кислород из легких и перекрывая кровоток в конечностях.

Я захрипел, одновременно задыхаясь и корчась от дуги разрядника. Феерические ощущения! Противошоковый коктейль работал – боли не было, мозг буянил тихим весельем, а тело танцевало джигу и медленно сползало в беспамятство.

Конвоирша заржала низким прокуренным голосом – шутка казарменного уровня пришлась ей по вкусу. Однако задачу доставить меня живьем никто не отменял. Дистанционная команда – и тележка ослабила хватку и вроде даже вновь ширнула меня какой-то химической дрянью.

Похоже, что носилки многопрофильные – не только и не столько медицинские, сколько арестантские…

Как там Лина? Наша духовная связь крепла с каждой минутой, намертво сшивая души кевларовыми нитями. Увиденная мельком картинка довольно четко всплыла в памяти. Вторая тележка, идущая в кильватере строя, парализованное тело девушки, небрежно прихваченное силовыми жгутами поперек груди и бедер. Рассеченная бровь кровит, голова жестко зафиксирована, красные капли собираются лужицей в глазнице.

Твари…

Да где же мы, что происходит? Запихнула-таки нас гэбня в закрытый НИИ, где после одного из экспериментов погрузили в анабиоз, заморозку, криосон – называйте как хотите? Или тестируют на психологическую устойчивость, помещая в стрессовую ситуацию попаданца классического? А может, реально перенос в будущее? Фантастический антураж вокруг, воинственный бабский коллектив в комплекте с пугающими датами и римскими именами?

Очень уж реально расплескивало по полу вскипевшие мозги, да и осколки изувеченных кистей немым укором маячили перед глазами. Калечили меня всерьез, без дураков и снисхождения.

Больше я не улыбался и не шутил. Пользуясь просветлением рассудка, таращил глаза по сторонам, анализируя увиденное и услышанное.

Знание чужого языка меня не удивило. Если уж артефакт смог отрастить мне конечности и сформировать внутри тела портативную машину времени, то запись нескольких мегабайт информации в мозг выглядит совсем уж тривиальной задачей.

Думал я по-прежнему на великом и могучем, но вот при попытке заговорить первой на язык ложилась чужая речь. Горло уже саднило от нужды извлекать непривычные звуки. «Интерлингв» – услужливо подсказал напичканный чужими знаниями разум.

Хм, так мне не только лингвистический словарь закачали, а еще и толковый? Я зашарил глазами вокруг, проверяя теорию и выискивая незнакомые предметы.

Уродливые нашлепки на потолке – колонии нанитов! Каких конкретно? А вот без понятия, специальных знаний мне не дали, лишь общие понятия. Вертятся в голове словоформы – террорульи, контрабордажные, диверсионные, МЧСные… Репликаторы, станции подпитки и подзарядки… Чужих якорей в голове немерено, но кто есть что – не опознаю даже под дулом ИМПа.

ИМП! Короткоствольный автоматик в руках моей конвоирши был не чем иным, как персональным импульсником, что бы это ни значило! ТТХ и принцип работы не назову, но силуэт вместе с маркером-понятием – вполне узнаваем!

Бедная моя головушка, крепко же в тебе поковырялись!

Вздрогнув от нехороших подозрений, я попытался прошептать малый боцманский загиб. Фух, работает! Не отняли у меня родную речь!

Летающая платформа неспешно лавировала по коридорам базы, иногда сигналя и попискивая – предупреждая о своем присутствии или требуя освободить полосу движения.

На нас косились. Персонала в коридорах хватало – научники, военные и прочий непонятный люд. Заемные знания пасовали – виды форм, нашивок и погон сливались в пестрый хоровод. Хрен я отличу униформу местного техника-ассенизатора от пилотского комбинезона. Как и попавший к нам хрен поймет, где генерал, где ряженный казачок, а где швейцар у дверей ресторана…

Помимо остальных забот крепко напрягало то, что все встречные были женского пола. Разного возраста, разной степени изношенности и мужиковатости – но бабы! И на мою распятую тушку косились столь жадно, что мне становилось откровенно стремно. Я чувствовал себя словно девственница, которую ведут обнаженной сквозь расположение первого грузинского горно-пехотного полка.

Где все мужики?! Алё?! Может, все это – просто съемки фильма для озабоченных мальчиков? Реализация мечтаний инфантильных менеджеров? Нет, не верю! Вокруг явно не декорации, а реальная работающая техника. Тележки с антигравами, невидимые жгуты, тяжелая броня, сидящая на ладных фигурках, словно вторая кожа.

Встречные – не актеры второго плана, а живые люди. От строя возвращающихся с пробежки девчонок в звездном камуфляже четко пахло разогретыми женскими телами. Сальные взгляды без притворства имели меня во всех позах, а дурман феромонов будил во мне первичные инстинкты.

Свою тележку я уже не только опасался и ненавидел, но где-то даже полюбил. Трижды ей пришлось прикрывать мое бренное тело направленными пологами силовых полей, а однажды, при встрече с группой особо борзых воительниц, грозно рявкнуть сиреной и хлестнуть по наглым рукам дугой разрядника.

Медицинский блок опознавался легко. Красный крест и змея, лакающая спирт из рюмки, однозначно идентифицировали очередной сектор базы. Кто бы мог подумать, что эмблема российских медиков сохранится через века?!

Тележка на секунду замерла, опознаваясь перед камерами систем безопасности. Шустрый обмен кодами доступа – и массивная дверь отъехала в сторону, а настороженная турель под потолком перевела спарку стволов на более приоритетную цель.

Мелькание дверей, перезвон снующих туда-сюда платформ и прочей роботизированной нечисти. Ленивая суета персонала. Тут на меня внимания не обращают. Видать, девчата-медики видят мужиков почаще, чем двухметровые пехотинцы, накачанные синтетическими гормонами по самые брови.

Колонна притормаживает перед табличкой «Зал модернизации № 1», игнорирует зло полыхающий маркер: «Не входить! Идет операция!» – пробивает голубоватый защитный полог и влетает вовнутрь.

К тому моменту мне уже стало откровенно хреново – четко отмеренная доза анестезии прекращала свой чудотворный эффект. Изломанное тело жаловалось на боль разморозившимся нервам, а те услужливо передавали просьбы в мозг.

Сквозь полуобморочную завесу пробился раздраженный голос:

– Какого черта ты притащила сюда это мясо?! Базовую имплантацию проводит ваш тупоголовый ИИ! Не мешайте творить истинно разумному!

Мужской голос! Оторвавшись от широкой палитры внутренних ощущений, я открыл глаза и мутным взглядом нащупал говорившего. Так и есть – мужик. Сухонький, лет пятидесяти, такой себе нервный пенсионер профессорского вида. На правом виске – золотой шунт разъема. Левый глаз – демонстративно искусственный, наблюдающий за реальностью во всех доступных диапазонах – от рентгеновского до ультразвукового.

За спиной у мужчины сверкал огнями прозрачный саркофаг с полуразобранным телом человека. Пол не определить – лицо аккуратно срезано и завернуто куда-то к затылку. Над открытой взгляду плотью шустро перебирали тонкими пальцами автоматические манипуляторы, то и дело вспыхивали спицы лазерного скальпеля, 3D-принтер заботливо наносил армирующую сетку металлического покрытия на обнаженные ребра.

Сопровождающая нас воительница безразлично пожала плечами и закинула парализатор в крепление на бедре – свою миссию по доставке она посчитала выполненной.

Принимая эстафету по охране особо опасных объектов, под потолком шевельнулся ствол стационарно оборонной турели. Секундная пауза на выбор приоритетной цели, и тонкое жало импульсника уставилось мне в переносицу. Лестно…

– Приказ Корнелии Прайм. Установка двух офицерских имплантов: пилотского и мастер-оружейника. Плюс – дополнительные модули, повышающие шансы на положительную реабилитацию объектов. В сопроводительном листе полная инфа и текст завизированного приказа.

Мне показалось или в ее голосе проскочили завистливые нотки? Хорошо быть бесправным рабом, на полном государственном пансионе? Так заключенным в тюрьмах бесплатно лечат зубы и обеспечивают довольно сносные условия для жизни. Вольному же человеку за все приходится платить из своего кармана.

Что, воительница, не тянут твои накопления на офицерский имплант? А может, и выслуга лет не позволяет?

– Даже так? – Док заинтересованно склонил голову и соизволил подняться из-за операторского пульта.

Ход операции над разобранным на компоненты несчастным не прервался. Наоборот, лишившись присмотра, автодок радостно сверкнул огнями и еще быстрее заработал манипуляторами, спешно разбирая позвоночник пациента на отдельные элементы.

Подойдя к тележке, доктор смахнул с висящего в воздухе экрана какую-то пиктограмму и развернул ее уже на своем планшете. Бледное лицо затворника озарилось нехорошей улыбкой:

– «…максимальный приоритет на выживание…» – во как! Когда уже Корнелия научится правильно формулировать приказы? Как была сержантом из «тяжей», так ею и осталась… Я ведь под это дело могу пересадить их мозги в планетарный узел обороны – будут пахать на сто четыре процента, обсчитывая орбиты околоземного мусора и таблицы стрельбы для артиллерии вспомогательного калибра… Но ведь живые!

Доктор засмеялся, затем потрепал меня по щеке, заглядывая в слезящиеся глаза:

– Эй, ты! Хочешь быть частичкой могущественного разума?.. Не понял?!

Док отшатнулся и раздраженно повернулся к сопровождающей:

– Почему он в сознании? Правила перемещения диких хронообъектов по территории базы для кого написаны? Он же до сих пор без страховки и внешнего управляющего контура! А тележки все глючные, генератор силового поля сбоит через раз!

Воительница кивнула на диагност носилок:

– Многочисленные повреждения конечностей и медикаментозная блокада позвоночного столба. Нулевая степень опасности. Но если ты, Док, записался в бюрократы, то не проблема…

Фигура в броне демонстративно извлекла из крепежа полицейский нейротик и задумчиво повела стволом, выцеливая наиболее уязвимые места на моем теле.

Док возмущенно замахал руками:

– Куда?! Отставить! Дуболомы! Кто потом будет токсин из его организма выводить?! Все, брысь отсюда, пехота безмозглая, сам разберусь!

Девушка хмыкнула, но послушно повернулась спиной и зашагала к выходу. Однако последнее слово не преминула оставить за собой.

– Корнелия Прайм передавала персональный привет и обещала непременно заглянуть в гости, если ее приказ не будет выполнен и этот самец сдохнет!

Медик явственно вздрогнул, гладко выбритую щеку стянуло в нервном спазме. Его сухая рука, украшенная то ли светящейся татуировкой, то ли сеткой вживленного оптоволокна, зашарила по нагрудному карману комбинезона. Секундная заминка, извлечение баллончика ингалятора без маркировки и длинный «пшик» в жадно расширившуюся ноздрю.

Оборачивался к ухмыляющейся воительнице уже не трусливый заяц, а разгневанный лев. Неведомое ширево действовало почти мгновенно.

– Пошла вон! Сгною в сифилитическом изоляторе! Накачаю эстрогеном, подниму «р-потенциал» – спишу в свиноматки, на племенной развод! Будешь рожать, пока брюхо шрамами не покроется или на мальчика не сподобишься, что вряд ли! Вон!!!

Побледневшая и явно струхнувшая конвоирша вытянулась по стойке смирно, уставным жестом ударила себя кулаком по груди и спешно нырнула в полог дверного проема.

Док счастливо заржал:

– Боятся, твари икс-хромосомные!

Уловив мой направленный на ингалятор взгляд, он спешно упрятал его в карман, затем доверительно подмигнул и заговорщицки понизил голос:

– «Берсерк-6», боевой коктейль из аптечки ББС. Знатная дурь, начисто сшибает тормоза! Только если потом не залечь на полчасика в регкапсулу – то так тряхнет отходняком, что паническая атака покажется детской сказкой на ночь… Ну а что делать? Нас семнадцать мужиков на всю базу! Не сможешь себя поставить – будут клеить постоянно, щипать за задницу, а то и вовсе затащат в казарму к тяжелой пехоте, накачают стимуляторами и будут трахать до полного отмирания детородного органа! Инспектора Квинтуса Серва разыскали только на четвертый день – девки прятали его в резервной каптерке, под стопками одноразовых гигиенических вкладышей для ББС. Хорошо хоть упаковывали предварительно в обесточенный бронескаф, подгузников-то там было – на целый батальон!

Помахав ладошкой у меня перед лицом, медик вновь заржал.

– Эй, как там тебя, Счастливчик? Какое дурацкое имя… Ты бы хотел сдохнуть под прессом бабского исподнего? Хм… Скучный ты собеседник… Ну, что там у нас на мониторе? А… Болевой импульс в красной зоне! И импланта нет, погасить химию организма нечем. Хреново, да? Ничего, терпи, бесправный, надсмотрщиком будешь!

Повернув голову в сторону, он четко произнес:

– Провизор, три куба смеси номер 741, из моего личного каталога!

Приятный, но не живой женский голос мгновенно отреагировал:

– Принято. Три куба, 741, «приватный список». Приступаю к синтезу смеси, готовность через семь… шесть… пять секунд… Формула нестабильна, рекомендованное окно использования: две минуты…

– Заткнись! Знаю… – Док вслепую протянул руку к окошку раздатчика, откуда на его ладонь выпал тускло светящийся шприц инъектора.

Медик ласково улыбнулся и прижал дозатор к моему плечу. Длинный «пши-и-и-к», нарастающая боль в мышце, быстро сменяющаяся абсолютным бесчувствием. Слух резко просел, в голове запорхали разноцветные бабочки, ласково обмахивая крыльями мой усталый мозг.

Док заворковал, словно наркодилер, нахваливающий первую бесплатную дозу:

– «Эвакуатор» такого не вколет, нет у него синтезатора! Стандартный полевой набор и легкая «дурь». А вот мой коктейльчик… м-м-м! Полное расслабление, снятие стресса и активизация разума! Чувствуешь, да?! Тело – как при глубоком наркозе, хоть ковер плети из нервной ткани! А мозги – кипят идеями! Главное тут – не перегореть, м-да… И чем ты мне приглянулся? Ведь двадцать кредитов за дозу! Ну, если ты, конечно, не главный медик базы, ха-ха!

Я бы кивнул или ответил матом, но плоть реально ушла в кому. Зрение, правда, обострилось, а мозги четко анализировали входящий поток инфы – мимику, жесты, интонации.

Вот Док на секунду задумался, нервно прикусил губу, а потом решительно скомандовал в потолок:

– Полная герметизация помещения, визирую личной сигнатурой! Идет операция класса «А».

Полог на двери уплотнился и из голубого стал багровым. Громче загудели кондиционеры, вспыхнул дополнительный свет. Стены комнаты потекли, меняя дизайн и аппаратную начинку операционной. Из технических ниш выскользнули и замерли в готовности медицинские сервы.

Док повернулся ко мне и подмигнул:

– Морфпластик! Одно из последних изобретений полноценного человечества. В формуле аккумулирующей смеси шесть процентов нанитов. Полсотни кредов за кубический дециметр! Впрочем, мы в армии, тут достаточно лишь написать грамотную заявку. Куда бабе тягаться с гением мужского разума, да? Эх, был бы жив наш суперкарго Аппий Квинтус… Как мы с ним сражались за каждую позицию! Это же собрание поэм было, а не служебные записки! Издать, что ли, отдельной книгой и жить припеваючи на роялти? Эх, мечты, мечты…

Я на секунду тоскливо прикрыл глаза – полубезумный шовинист-медик, любитель забористой ширки – вот портрет моего оперирующего хирурга. Полный пипец…

Док тем временем рухнул тощей задницей в податливое эргономичное кресло, развел руки широко в стороны, разворачивая полупрозрачные панели проекторных экранов. Длинные ловкие пальцы забегали по тоуч-интерфейсам. Как и многие одинокие люди, он продолжал бубнить в полголоса:

– А мы по старинке, ручками все, ручками… И никаких следов в логах персонального импланта. Дурочкам из СБ даже такую простенькую двуходовку не осилить, хе-хе…

Док работал слишком быстро – я едва успевал выхватывать из текста отдельные слова и обрывки фраз. «Складской учет»… «Закрытый фонд»… «Экспериментальные модели»… В животе неприятно похолодело – что творит этот псевдоученый?! Мне обычный пилотский гаджет надо! Ну, пусть офицерский, с двумя лейтенантскими звездочками! Летать я и вправду хочу, это всяко лучше, чем на таинственную «дойку» или на корм биореактору…

– …задача у нас какая? Обеспечить максимальную выживаемость! Бюджет и средства не оговорены, только цель! А это что значит? Значит, пришло время творческой импровизации! Когда еще такой шанс выпадет? Я вам покажу, чем отличается «гомо сапиенс» от «сапиенс артификалис»! Это вам не стандартные пехотные импланты вшивать по дюжине за сутки! Автохирурги гребаные! Вживил модуль и нанофабрику, зашприцевал пять литров базовых нанитов – и сразу: «ИИ-доктор высшей категории»! Да я пока первую операцию провел – двенадцать лет учился! У самого Мания Прайма, между прочим, мир его праху…

Невидимые захваты перегрузили мое тело в прозрачное нутро хирургического бокса. Над головой заелозил сканер, тонкие роботизированные лапки замелькали вокруг, вставляя иголки капельниц, готовя операционное поле и совершая десятки непонятных мне манипуляций. На крышке саркофага замигали отблески голубых и зеленых лазеров.

Док строго посмотрел на меня:

– Ты моргай там пореже! Тебе сейчас лазер череп вскрывает, погрешность измеряется в ангстремах, но микросотрясения нам ни к чему! Я б тебя совсем вырубил, но для тонкой оптимизации нужны живые реакции мозга. С дефолтными настройками пусть ИИ-Пирогофф работает. Истинный художник полагается только на интуицию! Хе-хе…

Смысл слов доходил до меня с трудом – запах паленой кости и шипенье рассекаемой лазером плоти гипнотизировали и сводили с ума. На лицо опустилась прозрачная маска, в легкие потекла смесь, богатая кислородом и какой-то успокаивающей химией.

Уже через минуту стало значительно легче, голос Дока вновь пробился сквозь барабанную дробь в ушах.

– …так, отсортируем по годам… Хм… И откуда у нас такая цаца? Даже драйверов нет. Трофейное, что ли, или в седую старину прислали на сертификацию? Эй, соколик, ты что предпочитаешь? Экспериментальный имплант для высшего флотского комсостава производства Российской Империи, индекс надежности «альфа-прим»! Правда, вот апробация практически нулевая… Или мажорский «Волант-9», для изнеженных деток аристо, насосавших себе на внутрисистемную яхту? Сдохнуть при установке он тебе, конечно, не даст, но и истребитель из тебя получится аховый – сгоришь в первом же бою… Мне вот и то, и то нравится, ни разу с ними не работал, а приказ высшей категории позволяет брать со складов все, что посчитаю нужным! М-м-м… Соблазн!

Док вскочил с кресла и нервно заходил по комнате, задумчиво теребя себя за костлявый подбородок.

Я же лежал молча, с тихим фатализмом наблюдая в отражении зеркальных поверхностей, как автохирург бережно пластует мою тушку. Тело вскрыто размашистым икс-образным разрезом – от плеч к пяткам. Кожа растянута зажимами, мышцы аккуратно разбираются по пучкам и разводятся в стороны, оголяя белоснежные кости, узлы сухожилий и бьющиеся сумасшедшим пульсом вены. Организм хоть и не чувствует боли, но происходящее ему явно не нравится.

Рядом вздохнул безумный профессор:

– Эх, Корнелия, Корнелия… Мне моя задница, конечно, дорога, но наука – важнее! Ну-с, что там наворотили эти имперцы? Ого! Ковровская лаборатория, партия «три нуля», спецзаказ для «Высшего Командного» на Рязани-Звездной! Лихо… Серийник-то по базе хоть пробивается? Ай да молодцы! Как там говорил легендарный ИИ-Мордор? «РИ-коммунизм – это прежде всего контроль и учет!» Что у нас в сопроводиловке? Минорная спецификация и операционные кроки, формула нанитов для синтезатора… Святой Асклепий! Двенадцать кило наномассы, да еще такой чистоты и плотности! Богато жили варвары, пока через них Рой не прошел… Ладно, что у нас максимально близкое по характеристикам? «Звездная пыль» на алмазной кристаллической решетке? М-да, мечтать не вредно… Хм, а разукомплектую-ка я пару адмиральских имплант-комплектов! Все равно уже шестьдесят лет как валяются без толку. Компенсирую качество количеством. Так даже интересней! Внесем в закрытый цикл проекта свежую новаторскую идею!

Автохирург, все это время подсушивавший потоком теплого воздуха мои невольно текущие слезы, устал бороться со слабостью человеческого организма и раздраженно брызнул на слизистую какую-то медикаментозную дрянь. Веки мгновенно парализовало, а глазное яблоко покрылось плотной прозрачной пленкой, как у легендарных драконов…

Док отбарабанил по экрану длинный список команд и заказов, затем долго препирался с различными потоками хозяйственных ИИ. Бухгалтерским, складским, курьерской службы и не поймешь какими еще. Пару раз даже лично куда-то звонил, используя разрешительную визу Корнелии как бронебойный аргумент. Даму боялись настолько, что легко шли на мелкие административные нарушения, извлекая из запыленных хранилищ запрашиваемые реагенты и срывая печати с номерных ячеек хранения.

Представляю такой приказ в грозном тридцать девятом году. «Выдать подателю сего все, что потребуется для выполнения поставленной задачи!» И подпись: «комиссар ГБ Л. П. Берия». Ну или там: «Г. К. Жуков» – тоже, говорят, был дядька крутого нрава. К стенке прислонял на раз-два…

Мой разум время от времени плыл, пытаясь сбежать в спасительную пустоту от ужасов вивисекции по живому. Однако умная техника зорко следила за состоянием разобранного на ремкомплект существа. Чуть что – и маска наполнялась бодрящим туманом с резким запахом. Мозг получал чувствительную оплеуху, глаза поневоле наводили резкость, а уши вновь улавливали негромкое бормотание.

– …двойной слой композита на кости и демпферную подушку в черепную коробку. Синтезатор гормонов и кардиоводитель – упрячем поближе к основным сосудам, автомед «последнего шанса» – туда же. Ты у меня ускорение в тридцать «же» выдержишь, как и пулю в сердце… Ну, по крайней мере – должен выдержать, хе-хе… Что там у нас с бюджетом? М-да… Триста тысяч кредитов… Эй, вьюноша, гордись! Твоя начинка уже стоит как дом в пригороде Нового Рима! Однако наглость должна иметь свои границы, дальше напрягать лабораторные фонды нельзя, так ведь и под трибунал залететь можно… М-м-м… Выпустить тебя недоделком? А вдруг и вправду сдохнешь к утру? Знаешь, полежи-ка ты пока в распакованном виде, а лучше – поспи часиков двадцать. Ну, а я займусь твоей напарницей. Очень, очень интересный случай. В мой бестиарий заглянули сиамские разнополые души, ну кто бы мог подумать? Весело вам будет вместе. Вряд ли долго, но однозначно весело… Хм, а что, если нам пойти по пути «пробойника» и объединить индивидуальные ресурсы двух персоналий в единое ядро? Вы ведь все равно друг от друга никуда не денетесь… Какая нетривиальная задача! Ну-с, приступим!

Лина парила в персональном коконе нулевой гравитации. Шевелить можно было только глазами – чем она усиленно и занималась, изучая окружающее пространство сквозь розоватую взвесь «околоплодных вод». Дышать приходилось по-младенчески – в жидкой среде. Комфорта это не добавляло, наоборот, будило старую фобию, заработанную еще на морском отдыхе. Закрутило ее однажды волной, утаскивая вглубь и крепко прикладывая о камни галечного пляжа. Может, и утопило бы, да повезло – спасатель на вышке совмещал приятное с полезным: жадно следил за ладной фигуркой симпатичной купальщицы…

Постоперационный бокс не баловал обилием впечатлений. Стерильное помещение со стойкой дежурного медсерва плюс четыре цилиндра дорогущих регкапсул. Причем не армейский вариант – с урезанным до предела функционалом, а вполне себе полноценные системы «Эскулап-9.2». Достойное украшение планетарного госпиталя средней руки.

Лина сама не знала, откуда в ее голове всплывали нужные знания. Однако ничему не удивлялась. После того как безумный доктор выдернул ее из глубин блаженного беспамятства, она успела разглядеть немало. Например, то, как работал автохирург над мозгом Павла, напыляя блоки долговременной памяти на внутреннюю поверхность вскрытого черепа парня.

Павел… Спаситель, собрат по несчастью и пожизненно навязанный спутник. В первого можно было влюбиться, второго – пожалеть, третьего – возненавидеть.

Умение любить давно сгорело вместе с испаряемой кислотой плотью.

Жалеть получалось только себя.

А ненависти хватит на целый полк мужиков. Ведь именно от них пришла эта боль и уродство…

И что теперь делать?

Монитор ее автодока время от времени раздраженно попискивал, удаляя из кокона лишний объем соленой влаги. Набухающие на ресницах слезы нарушали тонкий химический баланс «околоплодных вод».

Лина смахнула ресницами очередную каплю и вновь перевела взгляд на обнаженную фигуру парня, парящего в соседней капсуле. Вот как дальше жить в этом дурацком искусственном тандеме?

По скупым обмолвкам Дока, в регкапсулах мы с Линой провели неделю. Выписали нас одновременно с остальными «попаданцами» нашей несчастливой тринадцатой группы. Синхронизация объяснялась просто – персональные регенераторы достались только нам. Остальные восстанавливались «по старинке» – плавая в вязком киселе рекреативного геля. Дешево и сердито, включая стандартный процент послеоперационной смертности. Так наша группа потеряла еще одного человека…

Мы же боролись за жизнь. Мой организм отторгал щедрые дары медиков и раз за разом впадал в кому или уходил за грань клинической смерти. Продвинутая аппаратура откачивала плоть, но с огромным трудом удерживала душу. Именно душу – по нынешним понятиям это практически такой же орган, как и любой другой. Со всеми ее болезнями, отмираниями и даже пересадками…

Меня спас якорь в виде Лины. Случайно разорвать астральную связь не так-то просто, а тащить за грань невинную душу я не хотел и не мог. К тому же девушка очень болезненно реагировала на каждую из моих смертей. Даже будучи погруженной в искусственный сон, она вздрагивала, просила остаться и едва заметно плакала. Терять кусочек себя – бесконечно страшно…

Маятник сжимался, высшие планы бытия отторгали бракованную душу, и меня вновь отбрасывало в физический мир, прямиком в ментальные объятия Лины. Мы смущались, словно оказывались случайно прижатыми в транспорте друг к другу, когда на ней – легчайшее летнее платье, а на тебе – лишь легкие шорты. И не отвернуться, и глаз не отвести. Остается лишь краснеть, смущаясь, желать – больше чем бессмертия, и влюбляться – беспощадно и навсегда…

Из тысячи человек нас осталось семьдесят три. Куда делись остальные – думать не хотелось, да и не было особых сил. Надеюсь, что большинство все же выжило, хотя подстегнутое повышенной температурой воображение рисовало коптящие трубы крематория… тьфу… биореактора…

Пошатываясь, мы брели по коридорам базы, словно колонна военнопленных, шаркающая по улицам взятого на меч города. Конвоирши и наши серые безликие комбинезоны удачно дополняли картину.

Как в старые добрые времена, на запястье вновь белел жгут медицинского монитора. Импланты еще не вышли на режим, и наше состояние приходилось отслеживать внешними девайсами.

Передо мной вышагивал невысокий плотный паренек, один из немногих, кто сохранил живой блеск в глазах. Он жадно крутил головой, цепляясь взглядом за любые технические приблуды и вполголоса проговаривая их названия и спецификации. Иногда он смешно морщил лоб, натыкаясь на что-то незнакомое и непонятное.

Несмотря на внутреннюю помятость организма и неясные перспективы будущего, мы с Линкой были настроены оптимистично.

Во-первых – ноги и глаза! Тому, кто не сползал с инвалидной коляски и не переваливал обрубок своего тела в ванную – не понять! Ну а тихое счастье Лины я впитывал всеми фибрами обостренных чувств! Видеть! Просто видеть все вокруг! Как это потрясающе!

Хотите осознать? Завяжите себе глаза черной повязкой на сутки, а лучше – на неделю. И попробуйте пожить без одного органа чувств. Узнаете о себе много нового и научитесь ценить и беречь собственное здоровье. Оно ведь не навсегда нам подарено и может подвести буквально сегодня. Хлоп – и тьма! Навсегда…

В широком ангаре нас построили в одну шеренгу. Народ настороженно крутил головами, оценивая обстановку и товарищей по несчастью. Жесткая выборка сделала свое дело – вокруг хватало откровенно тревожных персонажей. Резких, агрессивных и, главное, не глупых. Сложно нам будет ужиться вместе…

Лязгающий звук шагов заранее предупредил о визите высокого, в буквальном смысле, начальства.

Корнелия Прайм! Подполковник, за какие-то грехи задвинутая на должность командира научной базы Флота, проводящей довольно успешные эксперименты в рамках проекта «Хронос». Информация, может, и секретная, но имеющий уши – услышит. Дисциплина в женском коллективе крепко хромала на все четыре лапы. Трепались даже караульные на постах! И это при внушающей ужас личности Корнелии. Боюсь представить, что творится в рядовых гарнизонах…

Подполковник брезгливо осмотрела наше разнокалиберное воинство. Возраст – от семнадцати до пятидесяти, рост и вес – любые, на каждые восемь мужиков одна женщина.

Сплюнув на стерильный пол, Корнелия заговорила, давя басами и инфразвуком сквозь внешние динамики.

– «Тринадцатая»! Вы оправдываете свою никчемность! Коэффициент шлака – девяносто три процента! Пожалейте биореактор! Емкости с протоплазмой забиты под крышку! Впрочем, вы сами себе деревянные роботы… В виртучебке таким составом будет очень непросто. Боги – они на стороне больших батальонов. А у вас – полурота! Взвод «тяжей», взвод пилотов и россыпь бесполезной мелочи в нагрузку. Крейсер в аварийном режиме вам на голову, «тринадцатые»! Визируйте завещание цифровой подписью! А впрочем, откуда у вас собственность? Вы сами с потрохами принадлежите государству, да еще и с солидным долгом на лицевом счете. В среднем – по сто тысяч кредитов на уродливое небритое рыло! А некоторые и вовсе умудрились напихать в свое никчемное тело столько тонкой нанотроники, что светит им чугунный болт в космической окалине, а не дембель в ближайшие сто лет! Впрочем, в этом есть и свои плюсы…

Корнелия многообещающе посмотрела на меня. Сетка шрамов на ее лице сложилось в подобие улыбки, зрачок правого глаза расширился в цифровом «зуме» и асинхронно зашарил по моему телу, смакуя наиболее вкусные места.

Я вздрогнул и попытался затеряться в складках собственного комбинезона. Лина мгновенно сэмпатила мои чувства, грозно расширила ноздри и даже чуть качнулась вперед, стремясь прикрыть от плотоядного взгляда. Девушку штормило из крайности в крайность – от чистой незамутненной ярости до неосознанной, но сильнейшей тяги – обнять, прижаться и мурчать счастливым котиком.

Подполковник иронично ухмыльнулась. Ее забавляла агрессия хомячков. Личное нежелание грызунов быть обтисканными заботило ее меньше всего.

Подойдя ко мне поближе, она шепнула на пол ангара:

– Счастливчик. Не думай, что, отлежавшись в регкапсуле, ты срулил на форсаже от ласковой тетушки Корнелии. Чтоб каждую увольнительную был у меня – четко, как антенна дальней связи! Ну а я подкреплю это дело приказом по инстанции, ха-ха!

Заржав, она махнула в сторону пузатого транспорта с мощными атмосферными дюзами и рудиментарными крылышками.

– На посадку, члены ходячие! «Колизеум», конечно, не самая престижная учебка ВКС, ну да и вы не аристо в третьем поколении. Учитесь, как должно флотскому составу, и будьте так любезны – героически сдохнете в первом же бою! Быть может, тогда всю эту гребаную лавочку прикроют, а меня отправят в регуляры… Чао, деревянные!